Чтение 9–й страницы книги ~Сигнал сбора~

В последнюю секунду нос корабля отклонился в сторону, и раздался лязг якорной цепи. "Оганкит" плавно развернулся и встал бортом к причалу.

- Ганс, наши ребята заслужили праздник, - произнес Эндрю с улыбкой.

- Потому что этот капитан пригнал сюда судно, сэр?

- И поэтому тоже, но ты забыл, какой сегодня день. Ганс озадаченно уставился на Эндрю.

- Тезка нашего форта, - улыбнулся Эндрю. - Сегодня день рождения Линкольна.

Хьюстон, самый юный из офицеров полка, поднялся, держа в руке бокал.

- У меня тост, господа, - возвестил он. Все встали. - За президента Соединенных Штатов Авраама Линкольна и его пятьдесят шестой день рождения! Пожелаем ему крепкого здоровья, долгих лет жизни, мира в стране и нового четырехлетнего срока.

- За Линкольна! - хором ответили офицеры и осушили бокалы под звуки трубы, играющей "Привет вождю".

Эндрю жестом предложил вновь наполнить бокалы. В них был не домашний бренди - его осталось совсем немного, и он был передан на хранение Эмилу. Но Калинка достал для их праздника небольшой бочонок самой крепкой водки.

- Господа, за Союз! В какой бы стороне света он ни был, пусть сохранится навеки.

Мгновение все молчали, ибо этот тост пробудил печальные воспоминания о доме.

- За Союз! - тихо пронеслось по залу, и все выпили. Офицеры опять сели на грубо сколоченные стулья.

- Джентльмены, мне их будет не хватать, - с грустью в голосе произнес О'Дональд, доставая небольшую коробку из своего вещевого мешка.

При виде ее содержимого сидящие за столом радостно зашумели.

- Гаванские сигары, самые лучшие и, боюсь, единственные в этом месте. Разбирайте и курите. С тех пор как я впервые ступил на берег Америки в пятьдесят шестом, я республиканец и Линкольн мой президент.

Одобрительными возгласами они выразили свое восхищение перед самопожертвованием ирландца. Табак представлял такую редкость, что цена пачки доходила до десяти долларов золотом. Даже во время войны торговцам удавалось провозить табак сквозь позиции южан, но здесь эта культура была неизвестна. Почти все в полку страдали от отсутствия курева.

Откинувшись на спинку стула, Эндрю вытащил спичку. Он понимал, что это непозволительная роскошь, но тем не менее зажег ее и скоро уже дымил сигарой.

Уголком глаза Эндрю весело поглядывал на Калинку и его жену с дочерью. Толстяк уже видел и спички, и то, как янки курят, но для его семьи такое зрелище было в диковинку.

- Попробуй,- предложил ему Эндрю, протягивая коробку с сигарами.

- Спасибо, полковник.

Стараясь не выдавать своего волнения, крестьянин вытащил из коробки сигару и, подражая Кину, сначала понюхал ее, чем вызвал добродушные улыбки американцев. Откусив кончик, он засунул гавану в рот, наклонился над свечой и поднес сигару к огню. Все молча следили за ним.

Улыбаясь, он со счастливым видом затянулся. Вслед за этим последовал взрыв кашля, встреченный дружным смехом. Калинка не обиделся, а жена его посмотрела на своего мужа с таким видом, будто тот сошел с ума.

Со слезящимися глазами русский залпом выпил стакан водки и вновь воткнул в зубы сигару, хотя на этот раз уже не так радостно.

- И что за удовольствие вы, янки, в этом находите? - наконец просипел он, изрядно позеленев лицом.

- Вот и я иногда удивляюсь, - откликнулся Эмил. - Всегда подозревал, что эта дрянная привычка может свести человека в могилу.

- Вы очень загадочный народ, - продолжал Калинка, вынув сигару изо рта и задумчиво глядя на нее, подражая поведению Эндрю, который таким образом обычно курил трубку.

- В каком смысле? - с любопытством поинтересовался Эндрю.

- Ну, например, этот ваш Союз. Странно как-то. Ваш солдат Готорн рассказывал мне о боярине Линкольне. Но тот, о ком он говорит, совсем не похож на боярина. Что это за боярин, который освобождает рабов, и что это за страна, в которой люди сражаются ради того, чтобы сбросить цепи с других?

- Союз, за который мы сражаемся, это и есть наша страна, - объяснил Эндрю и обвел взглядом сидящих за столом. - Все мы здесь добровольно решили вступить в армию, чтобы спасти свою страну. Мы верим, что люди созданы равными.

Калинка недоверчиво посмотрел на полковника и, вновь затянувшись, выпустил клуб дыма.

- Чем лучше я узнаю ваш язык и ваши мысли, тем меньше я понимаю.

- Почему?

- Чего ради знатные люди станут сражаться за освобождение тех, кто родился, чтобы работать в лесах и на полях?

- Ради того, из-за чего появилась наша страна. У нас в Америке нет знатных людей.

- А боярин Линкольн, за которого вы пили?

Эндрю негромко рассмеялся, качая головой. Он слышал, как Линкольна удостаивали различными эпитетами. В самый тяжелый момент войны, перед Геттисбергом, даже он на чем свет ругал Линкольна за то, что тот назначил командовать Потомакской армией полных идиотов. Однако это было право солдата ругать командиров, и он думал, что Линкольн понял бы это. Но чтобы его назвали боярином - такое Эндрю слышал впервые.

- Линкольн не боярин и даже не знатный человек. Он из крестьян, как мы с тобой. Дом, в котором он родился, это такая же хижина, как те, в которых теперь живу я и мои солдаты. Он один из нас, Калин. В Америке нет ни знати, ни бояр, ни крестьян, только свободные люди с равными правами. У нас были и те, кто думает иначе, и в итоге нам пришлось сразиться с ними ради прекращения рабства.

Эмил предостерегающе кашлянул, и Эндрю моментально понял, что совершил ошибку. Их отношения с Ивором оставались натянутыми. Ни одна из сторон еще не определилась с тем, как дальше строить отношения с соседом. В душе он понимал, что все это рано или поздно приведет к столкновению. Лучше бы поздно. Если у них будет время, они смогут получше сориентироваться в обстановке, а при необходимости отыщут землю, которая станет их собственной и не будет принадлежать ни Ивору, ни другим боярам. Или даже найдут дорогу домой.

Но то, о чем он сейчас говорил, Суздальцы сочтут бунтом. Ему казалось странным, что может существовать общество, в котором нет таких понятий, как личная свобода и равенство. Как историк он знал, что американская свобода явилась следствием английского общественного строя. Он также знал, что русское самодержавие возникло в связи с необходимостью выживания при татаро-монгольском иге.

Эта мысль заставила его призадуматься. Двести лет русские жили под угрозой полного уничтожения, которое последовало бы, если бы они осмелились бросить вызов своим поработителям. Знать поддерживала порядок и тем самым оберегала и себя, и крестьян от хозяев с востока, В то время как в Англии всходили первые ростки свободного государства, Россия, вследствие суровой необходимости, управлялась кнутом.

Эти мысли привели его к определенному выводу, но пока он поостерегся задать Калинке пришедший ему на ум вопрос и заговорил о более насущных вещах.

- Слушай, то что я тебе рассказал, - это информация для твоего владыки Ивора или для тебя? - спросил Эндрю.

В ответ Калинка улыбнулся:

- А как ты думаешь, как воспринял бы владыка Ивор то, что ты говоришь, - о Союзе и о боярах, которые происходят из народа, а не из знати?

- Сомневаюсь, чтобы ему это понравилось,- бесстрастным голосом произнес Эндрю, глядя прямо в глаза Калинке.

Черт побери, он представлял себе эту картину. Огромный боярин, несомненно, разразится градом проклятий, как вчера, когда Эндрю попросил его об увеличении поставок продовольствия. Они договорились только после того, как Эндрю пообещал ему прогулку по реке на борту "Оганкита", назначенную на завтра.

- Думаю, ты прав, - согласился Калинка, довольно посмеиваясь, как после удачной шутки.

Эндрю сдержал вдох облегчения. Почему-то он доверял этому крестьянину, и ему казалось, что тот не обманет их доверия.

- Ты ничего не хочешь нам сказать, Калин? - спросил Эмил, наваливаясь грудью на стол. - Мы все восхищены тем, как быстро ты выучил наш язык, - что бы мы без тебя делали! - но у меня было ощущение, что ты не все правильно переводил во время той самой встречи с Ивором.

Калинка посмотрел на него с самым невинным видом.

- Так на чьей же ты стороне? - продолжая улыбаться, задал вопрос Эндрю.

- Как на чьей - на стороне народа, - тут же отреагировал Калинка, и все разразились смехом.

- Да, ты еще станешь политиком, - простонал сквозь смех О'Дональд.

- А быть политиком - это хорошо? - поинтересовался русский.

- Ну это кому как, - похлопал его по плечу Эмил. Эндрю пристально посмотрел на русского, и у него снова возникло желание задать мучивший его вопрос. Он почувствовал, что Калинка раскрепостился.

- Скажи мне, Калин,- по-дружески обратился к толстяку Эндрю, - эти статуи, что мы видели, и изображения на стене церкви. Что это за существа, а?

Калинка замер на мгновение, затем медленно повернулся к Эндрю и посмотрел ему в глаза.

- Какие статуи? - севшим голосом спросил он.

- Те, что стоят вдоль дороги. Страхолюдные истуканы в два человеческих роста. Похоже, они покрыты волосами с головы до пят, а какие у них зубы!

- Это просто древние боги, - быстро затараторил Калинка. - Адские создания, побежденные Пермом и Кесусом.

- Странно, что они встречаются практически везде,- заметил Эндрю. - Я слышал, как одна женщина вчера что-то сказала своему ребенку. Мне показалось, что она назвала их тугарами. Взгляд матери, вот что поразило его тогда. Ребенок показывал пальцем на статую, спрашивая, кто это, она ответила "тугары" и, явно сильно напуганная, быстро увела ребенка прочь.

Калинке удалось сохранить спокойствие. Но Таня и Людмила уставились на Эндрю с безграничным ужасом, услышав слово "тугары".

Калинка лихорадочно думал, что ему теперь делать.

- Их нет, - наконец выдавил он. - Думаю, что нам пора уходить.

Поднявшись, он отвесил Эндрю церемонный поклон, коснувшись правой рукой пола. Его примеру последовали жена и дочь.

Выйдя из-за стола, Эндрю проводил их до двери.

Положив руку на плечо Калинки, он вышел вместе с ним. В ночном небе ярко сияли звезды.

- Я расстроил тебя вопросом о тугарах? - ласково спросил он.

Калинка испуганно посмотрел на полковника:

- Ни перед кем, а особенно перед Ивором или Раснаром, не произноси этих слов. Это опасно.

- Но если они изгнанные древние боги, вроде нашего дьявола, чего же ты боишься?

- Все не так, - прошептал Калинка. - Будет очень плохо, если они узнают, что ты слышал это слово.

Эндрю видел неподдельный страх в глазах Калинки и ободряюще похлопал его по плечу:

- Завтра мы с Ивором плаваем на корабле, помнишь? Калинка кивнул в ответ и, взяв за руки дочь и жену, направился к домику, который предоставил им Эндрю. Эндрю вернулся к застолью и увидел, что все пытливо смотрят на него.

- Ну, и что это еще за тугары такие? - ворчливо спросил Тобиас, сидящий на другом конце стола.

- Хотел бы я знать, - ответил Эндрю, усаживаясь обратно на свой стул.

- А парень-то насмерть перепугался,- заметил О'Дональд, дымя сигарой.

- И девушка тоже, - вставила Кэтлин.

- Пожалуй, стоит спросить об этом Ивора, и мы все узнаем, - громко заявил Тобиас.

- Нет!

Все смолкли, озадаченно глядя на него. Его собственные размышления и слова Калинки были как-то связаны. Как именно, он еще точно не знал. Но задавать сейчас вопросы будет очень опасно.

- Я приказываю вам всем забыть об этом разговоре. Если я услышу, что вы или кто-то из солдат произносит слово "тугары", наказание будет суровым. Калин сказал мне, что говорить о них опасно, и я ему верю.

- Деревенские суеверия, - фыркнул Тобиас. - И кроме того, о каких это наказаниях вы говорите, полковник? Я в полном праве говорить все, что захочу.

- Можете говорить все, что хотите, капитан, если это не противоречит моим приказам, - медленно роняя слова, произнес Эндрю, - но до тех пор, пока мы не вернемся домой, здесь всем распоряжаюсь я. А я приказываю, чтобы никто из присутствующих никогда не произносил вслух слово "тугары".

Раздраженно засопев, Тобиас откинулся на спинку стула. Эндрю подождал ответной реплики, но капитан промолчал.

- А сейчас поговорим о делах. Строительство лагеря в основном завершено, и корабль на плаву. Так что с завтрашнего дня я разрешаю увольнительные в город, сначала по одной роте в день.

- Тебе не кажется это неразумным, Эндрю? - спросил Эмил.

- С какой стати?

- Это место рассадник заразы. Не думаю, что следует отпускать туда солдат. Не удивлюсь, если там разразится эпидемия чумы или еще что-нибудь в этом роде.

Это был сильный довод, и Эндрю уже думал об этом. Ему хотелось бы не выпускать солдат из лагеря и свести их контакты с населением к минимуму до тех пор, пока они не определятся с координатами и не поплывут домой. Но они ведь живые люди, и настроение у них было далеко не радужное. В первые недели они были заняты вопросами выживания и строительства лагеря. Но Ганс не спускал с них глаз и докладывал Эндрю, что боевой дух неуклонно падает.

Большинство все еще не могли отойти от шока, вызванного крушением в чужих краях. Почти четверть солдат имели жен, и именно они громче других жаловались на судьбу и умоляли вернуть их домой. Он должен был позволить людям выйти из лагеря, дать посмотреть на этот новый мир, чтобы они подружились с его обитателями и выпустили пар. Он надеялся, что Эмил сможет удержать ситуацию под контролем, если кто-нибудь из них заразится.

- Извини, Эмил. Я взвесил все за и против. Нам придется пойти на этот риск. Ребята у нас молодцы. Ты только вдолби им в головы насчет воды и болезней. Пусть никто не приближается к их церквям, и, клянусь небом, они будут пьяны от счастья, что выбрались отсюда.

- Кто пойдет первым, полковник, дорогуша? - нетерпеливо спросил О'Дональд.

- Можешь отпустить половину своей батареи, - разрешил Эндрю. - Дадим завтра залп из корабельного орудия, когда повезем Ивора обратно в город. После этого они свободны на весь день. С вами может пойти в увольнение первая рота. Капитан, - повернулся он к Тобиасу, - вы вольны распоряжаться своими людьми, как вам заблагорассудится.

Тобиас утвердительно кивнул в ответ.

- А как же женщины?

Эндрю озадаченно уставился на Кэтлин.

- Э-э, видите ли...

- Полковник Кин, - резко сказала Кэтлин, - благодарю вас за участие, но я способна сама о себе позаботиться и не собираюсь оставаться пленницей в этом лагере.

- Это бунт, - добродушно усмехнулся Эмил. Эндрю, смутившись, безуспешно искал подходящий ответ, пока наконец на губах Кэтлин не заиграла легкая улыбка. Было видно, что медсестру весьма забавляло замешательство обычно столь уверенного в себе командира.

- Сочту за честь, если вы позволите мне завтра сопровождать вас, - почти робко произнес Эндрю.

- Я подумаю над этим, - улыбнулась Кэтлин.

- Э-э, ну да, - откашлялся Эндрю и снова замолчал. Его друзья знали, что он всегда был молчалив в присутствии женщин, и обменивались понимающими улыбками.

Полковник перевел взгляд на Эмила, сидящего рядом с Кэтлин. Доктор явно наслаждался его мучениями. Наконец Ганс сжалился над ним и, прочистив горло, склонился к плечу Эндрю.

- Если мне будет позволено заметить, полковник, - заметил он, - вы хотели обсудить важные дела.

- Да, конечно, сержант, - встрепенулся Эндрю, с трудом отводя взгляд от завораживающих глаз Кэтлин.- Спасибо, что напомнили.

Вновь обретя хладнокровие, он обратился к своим ротным командирам и штабным офицерам, которые с улыбкой взирали на его смущение.

- Перейдем к другим делам, джентльмены. Начнем с идеи Хьюстона.

- Мои парни хотят начать работу над лесопилкой, сэр, - поднялся Трейси Хьюстон, невысокий командир четвертой роты.

Хьюстону было всего девятнадцать, а из-за всклокоченных светлых волос и веснушчатого лица выглядел он и того моложе. В нем никак нельзя было заподозрить закаленного боями офицера, который получил свой чин за доблесть, проявленную в битве в Уайлдернессе.

- Начинайте прямо завтра, после церемонии с Ивором. Место уже выбрано?

- Да, отличное место. Примерно в четверти мили на восток от форта. Там ручей сужается, так что не возникнет сложностей с постройкой плотины. Один из моих людей, Фергюсон, - это настоящий клад, он нашел это место и говорит, что за месяц сможет сделать черпаковое колесо диаметром пятнадцать футов, если вся рота будет ему усердно помогать. Рядовые Айви и Олсен участвовали в строительстве плотины в Вассалборо. Главное, что нам нужно, - это горн и хорошее железо, чтобы сделать пилу.

Эндрю взглянул на О'Дональда. К каждой батарее был приписан по крайней мере один кузнец, который мог подковывать лошадей и чинить снаряжение.

- Данливи, - изрек ирландец. - Если его горн будет рядом с вашей плотиной, он сможет использовать силу воды, чтобы раздуть меха, и через месяц у вас будет самая лучшая пила в этом забытом Богом месте. Кузница нам здесь в любом случае не повредит.

- Значит, решено. Пусть Фергюсон придумает, как заставить горн и лесопилку работать от водяного привода, но это, наверно, потребует постройки большого колеса. Мои парни сделают все необходимые расчеты.

- Как насчет водяной мельницы? - поинтересовался крепыш Флетчер, командир седьмой роты.

- А что насчет мельницы? - переспросил Эндрю.

- У них здесь нет ничего подобного, - пояснил Флетчер. - Эти бедолаги все еще мелют вручную. Слушайте, если мы построим здесь мельницу, то уже не будем так зависеть от подачек этого боярина. Один из моих парней нашел неплохой карьер, где можно взять камни для жерновов. Он говорит, что сможет вытесать их за пару недель. Эндрю довольно улыбнулся. Он беспокоился, чем бы занять своих людей, но совершенно упустил из виду их характер. Они все были из Мэна, а кто же не знает, что по части торговли мэнцы дадут сто очков форы даже ушлым жителям Массачусетса и Коннектикута.

Эндрю перевел взгляд на Флетчера:

- Приступайте к работе.

Хьюстон подергал себя за жидкие бакенбарды, подозрительно косясь на здоровяка Флетчера.

- Если ты одолжишь мне людей, чтобы построить нашу плотину, я потом обеспечу вас досками для вашей плотины и подброшу пару взводов. И еще дам вам древесину для мельницы, сразу после того как методистский комитет получит свое для постройки церкви. Вообще-то, на этом ручье можно соорудить по меньшей мере полдюжины плотин и мельниц.

- А ты одолжишь нам Фергюсона, чтобы он сделал мельничное колесо?

- Эй, эй,- рассмеялся Эндрю,- что здесь происходит?

- Да ничего особенного, обычный деловой разговор. Сначала Эндрю решил вмешаться. Все они принадлежали к одному полку, и эта торговля была неуместна, но тут ему пришло в голову, что все эти проекты и переговоры были как раз то, что поможет им сохранить бодрость духа.

- Тогда так, джентльмены. Разрешаю обмен рабочей силой, но только на время работ, которые проводятся на благо всего полка и одобрены мною. Если мы получим прибыль от предоставления услуг местному населению, половина ее пойдет той роте, которая начала и контролирует это дело, а остальное - в полковую казну.

Все дружно кивнули в знак согласия.

- Раз речь зашла о железе... - начал Майна, командир пятой роты.

- Да, так что?

- Здесь кто-нибудь задумывался над тем, где мы возьмем железо для пил, подков и всего остального?

- Догадываюсь, что ты задумывался, - отозвался Эндрю.

- Верно, - с гордостью признал Майна. - Некоторые из моих ребят работали в цинковых рудниках на краю Белых Гор. Сам я какое-то время изучал металлургию в университете штата. Мы с парнями побродили по округе и обнаружили залежи железной руды милях в четырех выше по ручью, где вы собираетесь строить плотины. Надо будет прорубить туда просеку, и мы сможем добывать немало руды. Все, что нам понадобится, - это колесо, дающее энергию плавильной печи, и печь для обжига руды. Через три месяца у нас будет свое железо.

- Я так понимаю, ты хочешь, чтобы это дело было поручено твоей роте.

- С разрешения полковника, разумеется.

- Разумеется, - согласился Эндрю, улыбаясь. Им очень нужно железо, и, небо свидетель, еще множество всего другого.

- Раз уж мы здесь обсуждаем все это, почему бы не соорудить кузницу Данливи рядом с печью для обжига? - тут же добавил Майна. - Мы сможем прямо на месте отливать готовые изделия.

- Мои ребята тоже не прочь в этом поучаствовать, - перебил его О'Дональд. - Будет чем руки занять. Думаю, у меня найдется пара кожевников, которые сделают меха для ваших горнов.

Эндрю одобрительно кивнул, а остальные офицеры вступили в оживленную дискуссию.

- Еще что-нибудь? - спросил Эндрю и поднял руку, призывая их к тишине. Офицеры, не предложившие никаких проектов, сидели насупившись, их гордость была уязвлена тем, что они не додумались до таких очевидных инициатив. Эндрю видел, что завязывается конкуренция. А он еще беспокоился насчет их боевого духа! Да уже через неделю каждая рота будет занята каким-нибудь важным делом.

- Тогда все, джентльмены. Доброго вам вечера. Не прекращайте вечеринку после моего ухода - мне еще предстоит завтра долгий день с Ивором.

Поднявшись, он вышел из-за стола. Эмил обеспокоенно посмотрел ему вслед, понимая, что действительной причиной его ухода является головная боль, вызванная старой раной. Но он ничего не мог поделать до тех пор, пока Эндрю сам к нему не обратится.

Жадно вдыхая свежий воздух, Эндрю почувствовал, что вечерний холод снимает его боль. Голова заболела уже несколько часов назад, и он, как обычно, терпел боль молча. Во всяком случае, не было никакого смысла жаловаться. Это была старая рана, и он, машинально потирая виски, шагал по темной улице. Скоро протрубят отбой; солдаты уже начали устраиваться на ночлег.

Освежающая прохлада напоминала о доме. Калинка говорил, что зимой у них идет снег, а осень наступит в следующем месяце. Забавно - в Виргинии, откуда они приплыли, через месяц наступит весна. Возможно, последняя весна войны.

Война. Как она там? Странно, то, что занимало все его мысли почти три года, теперь было бесконечно далеко. Поднявшись на бруствер, он залез в пустующую караулку и вгляделся в реку, блестевшую серебром в свете звезд. Высоко над ним ярко светило Колесо - так называли здесь огромную звездную спираль, наполнявшую ярким светом почти все небо.

- Думаете, это где-то там, наверху?

- А, Кэтлин, - приветливо произнес Эндрю, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться по деревянным ступенькам.

- Чудесная ночь, полковник.

- Пожалуйста, называйте меня Эндрю, когда мы наедине.

- Хорошо, Эндрю, - ласково ответила она. - Скажите, вы думаете, что наш дом находится где-то там? - указала она рукой на звезды.

На мгновение он задержал на ней взгляд. В звездном сиянии казалось, что ее лицо светится изнутри. Он почувствовал, что у него перехватило дыхание. Все это время Эндрю был так занят разными делами, что совсем забыл о ее существовании. В этот вечер он впервые по-настоящему ее заметил, и ему вспомнилась их первая встреча. А теперь она снова была рядом с ним.