Чтение 9–й страницы книги ~Варвары~

Коршунов присвистнул.

- Ну ты загнул, Генка! Ты хоть на лошади ездить умеешь?

- Нет. Но научусь.

- А местные - с детства в этом живут. Ты меня извини, подполковник, но на хрена им нужен такой командир?

- Да, - спокойно отозвался Геннадий. - Кое в чем ты прав. И на лошади я действительно ездить не умею. Но я не думаю, что научиться орудовать копьем и управлять конем сложнее, чем истребителем-перехватчиком. У нас с тобой, Леха, есть существенное преимущество перед аборигенами. И оно не в том, что мы знаем про порох с динамитом, а в том, что мы мыслим по-другому. В том, что мы умеем учиться. И здоровье у нас не хуже, чем у них, и реакция. Иначе не взяли бы нас с тобой в космонавты. Так что поставленную задачу - выйти в местные полководцы - я, подполковник Черепанов, считаю реально решаемой. А вот средства и способы ее достижения нам с тобой следует продумать. После тщательного изучения обстановки, для чего требуется здоровое тело и здоровый дух. Потому слушай приказ, космонавт-ис- следователь Коршунов: забыть о блохах и сомнениях и использовать темное время суток для полноценного отдыха, то бишь - сна. Задача ясна?

- Вполне, - буркнул Алексей.

Выполнить приказ оказалось не так-то просто, тем не менее на душе у Коршунова полегчало. Все-таки молодец Генка! С ним не пропадешь!

Глава восемнадцатая

АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. ПЕРВОЕ УТРО В НОВОМ МИРЕ

... Поисковая группа все-таки добралась до района посадки. Сперва Алексей увидел, как из-за дальнего леса возникла "вертушка". Прошла над селом (на приличной высоте, судя по звуку) и снова удалилась в сторону леса. Ненадолго. Прошло совсем немного времени, и все ночное небо затряслось от рева. Прожектора чиркали по земле, выхватывая серые соломенные крыши. Горели габаритные огни. "Вертушки" садились повсюду, даже за рекой.

В небе повисли осветительные ракеты. Все пространство села заполнилось военными. Из-за дальнего леса, где, согласно полученной от местных оперативной информации, скрывались Ибба с Квеманом, доносились глухие раскаты. Похоже, Иббе с Квеманом приходилось кисло. Почему-то Алексей точно знал, что из-за Иббы с Квеманом все и случилось. Известные террористы, они их с командиром и похитили. Вместе с кораблем. Свели, падлы, с орбиты. Вынудили совершить незапланированную посадку в незапланированном квадрате. Только просчитались. Болота не учли.

Внезапно появились еще люди. В брониках, с автоматами. Много людей. Окружили. Алексея с Геннадием хлопали по плечам, тормошили, кричали что-то в лицо. Растолкав всех, появился генерал, огромный как медведь. Облапил Коршунова, затряс будто куклу...

Алексей открыл глаза. Это командир тряс его за плечо.

- Вставай давай. Хорош дрыхнуть. День уже на дворе.

Кряхтя, Алексей сел. Помотал головой. Обвел глазами неказистое убранство избы. Нет, не пришли спасатели.

Сразу накатила тоска.

Командир тоже угрюм был. Бродил по дому взад-вперед.

Очаг потух. Снаружи проникал свет: шкура у входа откинута.

- Пожрать бы, - размечтался Коршунов.

- Пожрешь, - обещал командир. - Но кофе в постель не жди. Не будет.

М-да, подумал Алексей, вспомнив "гениальный" командирский план. Далеко им еще до полководцев, ой далеко.

"А ведь ТАМ нас сейчас хоронят вовсю, - подумалось с тоской. - В новостях дикторы-некрофилы воду в ступе толкут, смакуя подробности... И не знают, дебилы, что мы еще небо коптим".

А может, и нет никаких дикторов. Может, из всего мира только они с командиром одни и остались.

Нет, не раскисать! Раскисать будем потом. А сейчас надо действовать.

- Нет, Леха. Ты только погляди. Каково, а? Командир стоял возле стены.

- Ну чего там? Таракана, что ли, увидел? - буркнул Коршунов.

- Дурачок. Ты задницу от койки оторви и оглянись, - посоветовал Геннадий. - Тебе понравится.

Алексей послушно поднялся и обозрел интерьер избы.

- Ну?

- Ничего не замечаешь?

- В смысле?

- На это посмотри! - Черепанов похлопал по вкопанному посреди избы столбу. На столбе виднелись явственные "следы насилия": кто-то с большим энтузиазмом опробовал на нем различный рубящий и колющий инструмент.

- Я когда на практике в общаге жил, у нас дверь такая была, - поделился воспоминаниями Алексей. - Мы в нее ножи кидали.

Судя по глубине зарубок, в столб кидали не ножи. Что-то посерьезнее.

- А на это что скажешь? - командир показал на стену. На стене виднелись явные следы поджога.

Алексей пожал плечами. Еще раз мрачно оглядел непритязательный интерьер.

- Бомжатник местный, - пробурчал он. - Комната для гостей. Особо буйных. Слышь, командир, пошли искупаемся. У меня после ночи все зудит, как у паршивого пса.

- Пошли, - согласился Черепанов.

Село стояло на высоком берегу. Но домишко, в котором разместили космонавтов, строили на отшибе. Здесь спуск был более пологим.

"Странно, - подумал Алексей. - Зачем строиться там, где к речке приходится лазить по глинистой круче? Или в этом есть какой-то смысл?"

Солнце стояло высоко, ощутимо припекало. День обещал быть жарким.

- Давай там, - сказал Алексей. И показал направо, где имелось нечто вроде маленького пляжа.

Они стянули "пингвины".

Алексей взялся уже, было, за подштанники, но командир вдруг сказал негромко:

- Отставить! Там, за ивняком.

На речке они оказались не одни. Чуть подальше оттягивалась местная ребятня. Завидев "богов", детвора, естественно, игры прекратила и уставилась на новый аттракцион. Поскольку чудес не последовало, юные аборигены вернулись к прежним занятиям. Развлечения, что характерно, были те же, что и в начале третьего тысячелетия от Р. X. Пронестись над обрывом на привязанной к дереву "тарзанке" или просто сигануть сверху в теплый мягкий песок и прокатиться кубарем до самой воды. Но в саму воду никто из малышни не заходил. Должно быть, родители запрет наложили.

Но "богам", естественно, бояться воды было не обязательно.

После "блошиной" избы, в теплой чистой водичке без малейшего следа химии и радиации было хорошо. Алексей с Черепановым минут тридцать гоняли наперегонки от одного берега к другому, потом принялись нырять - на выносливость. Выиграл Геннадий. Зато Алексей обнаружил, что в реке полно раков.

Накупавшись, выбрались на песочек и затеяли бороться. Собственно, честной борьбой это назвать было нельзя. Коршунов неплохо владел ударной техникой, но бить в голову и по другим уязвимым местам - опасался. А все остальное у Черепанова было совершенно деревянное. Может, какой-нибудь черный пояс "кекушинкай" и смог бы пробить железобетонный пресс подполковника... Вероятно, мог бы. Но для Алексея, как только Геннадию удавалось его ухватить, поединок тут же и заканчивался. Непродолжительным полетом с последующим приземлением в лучшем случае на четыре точки. Правда, Черепанов тоже гуманизм проявлял: захваты выполнял аккуратно, без болевых, и бросал аккуратно.

Минут через пять космонавты обнаружили, что, помимо ребятни, у них появились зрители постарше.

В частности, Книва, сын Фретилы, белобрысый молодой мужик Вутерих, один из тех, кто вчера намеревался пустить Книве кровушку, и Книвин брательник Сигисбарн, такой же белобрысый облом.

Увидев, что "боги" их заметили, Книва просиял, Вутерих нахмурился, а Сигисбарн нагло ухмыльнулся. Затем соскочил с обрыва, сдернул куртку и сделал Черепанову приглашающий жест: мол, давай и меня так кидани! Слабо?

- Ну что, Леха, поддержать славу богов? - спросил Геннадий.

- Ты его только не попорть, - озабоченно проговорил Коршунов. - Зарежут.

- Не учи батьку водку пить, - усмехнулся Черепанов. - Не покалечу. Вон какой здоровый лось!

"Лось" тем временем скинул башмаки, потоптался, уминая песок. Был он и впрямь здоровенный. На полголовы выше Черепанова, широкоплечий, мускулистый, румяный - кровь с молоком.

Геннадий сделал приглашающий жест: давай, мол, атакуй. Книвин брательник торопиться не стал. Набычился, сделал страшную рожу, заревел медведем: то ли напугать пытался, то ли просто боевой дух в себе поднимал.

Алексей стоял по щиколотку в воде, дышал сладким воздухом, пахнущим рекой и ранними травами. Солнышко грело ему грудь, а ветерок приятно охлаждал разгоряченную спину. Коршунов вдруг почувствовал себя так, словно он - на отдыхе. Пикничок на природе с друзьями. Позагорать, поплескаться, удаль молодецкую потешить, ну и водочки выпить, конечно, под сочный шашлычок. - Местный парень Сигисбарн закончил "разминку", подпрыгнул, рыкнул и обрушился на Черепанова. По-простецки: сгреб, придавил и, помогая себе ногами, попытался завалить на песок. Геннадий дал ему немного порезвиться, потом небрежным движением освободился от захвата и красивой "мельницей" отправил верзилу в песок. Публика одобрительно завопила. Особенно громко орал Книва. А вот Вутерих молчал, но ухмылялся.

Сигисбарн происшедшее не осознал. Поднялся, поглядел на противника несколько удивленно. Как это так? Только что я на ногах стоял, и вдруг - лежу?

Геннадий опять сделал ручкой: давай, родной, еще разок.

Сигисбарн рыкнул и кинулся...

Черепанов нырнул и послал красавца через себя. Зрители восхитились, а верзила опять не понял, что случилось.

Алексей его очень хорошо понимал и даже отчасти сочувствовал, поскольку имел удовольствие испробовать на себе командирские приемчики. Только что Генка стоял перед тобой, с косой ухмылочкой, и - р-раз! - уже куда-то исчез. И земля из-под тебя тоже исчезла, а сам уже летишь куда-то, летишь... И приземляешься.

После четвертого "полета" Сигисбарн решил, что с него - хватит. Тут дело нечисто, решил он. Не иначе - колдовство какое.

С большим подозрением косясь на Черепанова, он взобрался наверх, где между ним и Вутерихом тут же развернулась оживленная дискуссия. Судя по жестикуляции, Сигисбарн пытался доказать, что победили его нечестно, колдовством. Вутерих же утверждал (призывая в свидетели Книву), что наоборот, все было честно. Никакого колдовства. А что побили Сигисбарна, так это исключительно из-за его, Сигисбарна, неуклюжести и хилости.

Сигисбарн пришел в ярость. Попытался треснуть "свидетеля", но тот увернулся. Тогда оскорбленный в лучших чувствах Сигисбарн ничтоже сумняшеся врезал оппоненту между глаз. Вутерих в долгу не остался, и кореша принялись молотить друг друга кулачищами. Аж гул стоял.

Алексей, было, кинулся разнимать, но командир поймал его на полпути:

- Не лезь, сами разберутся.

И оказался прав. Минуты через две бойцы притомились и помирились. Последствия сокрушительных ударов оказались на удивление незначительными. Пара ссадин, юшка из носа да лопнувшая губа. Вероятно, здоровая жизнь обеспечивала повышенную крепость организмов.

- Обратил внимание, как дерутся? - спросил Черепанов.

- Угу. Русский кулачный бой в лучших традициях. С замаха в морду. Без подлянок.

- И без блоков, защита на уходах и уклонах, да и то редко, - резюмировал Геннадий. - Вывод?

- Вывод такой, что мы с тобой на пару весь этот поселок сделать сможем.

- Вывод неправильный, - отметил подполковник. - Правильный вывод: в настоящей драке они не кулаками орудуют, а кое-чем посерьезнее.

- Понимаю. Против топора на блоках не поработаешь.

- Да нет, можно и против топора, - сказал Геннадий, еще не подозревая, что ему очень скоро придется доказывать это заявление на практике. - Против меча, да, сложновато, а против топора - ничего, можно. Только этому надо специально учиться. И все равно щит будет эффективнее.

Сигисбарн спрыгнул с обрыва, сполоснул в реке окровавленную физиономию, повернулся к космонавтам, выпрямился и произнес торжественную тираду.

Его не поняли. Пришлось прибегнуть к помощи "толмача" Книвы.

Оказалось, почтенный отец достойных сыновей Фретила приглашает "богов" разделить с ним скромную, нет, скорее обильную трапезу. В смысле, позавтракать зовет.

"Боги", само собой, отказываться не стали.

Глава девятнадцатая

КНИВА. БОГАТЫРСКАЯ ПОТЕХА

Книва, затаив дыхание, смотрел, как чужие боги играют с божеством реки. Чужие боги по очереди ныряли и подолгу под водой пребывали: должно быть, было о чем им с божеством поговорить.

Чужие боги знали все. И место выбрали не простое, а то, где три зимы назад Гиба утонул. Книва дружил с Гибой.

В те дни, когда можно входить в воду, они с Гибой вот именно здесь купаться любили. Потом речное божество Гибу к себе взяло.

Ублажив речное божество, чужие боги взялись плавать наперегонки. Как странно они плавают. Книва так не умел, и никто в селе не умел. Да что в селе, и в бурге не нашлось бы никого, кто бы мог так плыть.

Надо будет попробовать. Дождаться дней, когда можно купаться, и попробовать.

Рядом пошевелился Сигисбарн. Книва знал, что брат думает о том же.

- Не нравится мне это, - тихо проговорил Вутерих.

К Вутериху боги не благоволят. Они еще вчера, на болоте, яснее ясного дали это понять. Опозорили Вутериха, принудив на четвереньках по болоту бежать. Сегодня ночью Вутерих, чтоб храбрость доказать, ходил к богатырской избе. Но чужие боги узнали, что он за кустом таится, и напали на Вутериха.

Вутерих уверял, что злой ворожбой из богатырской избы тянуло. И что заесть его хотел старший бог. Но Сигисбарн поднял его на смех. И другие тоже смеялись. Должно быть, и чужие боги тоже над тугодумием Вутериха вволю потешились.

В селе только о богах и говорят. Хундила-старейшина сказал: если боги сегодня прочь не уйдут, назавтра он в бург пошлет. Раз неслыханное творится, то в бурге об этом знать должны. Пусть Одохар, военный вождь, и Стайна, вождь мирный, разбираются, кому богов принимать. Богам следует великое гостеприимство оказывать, а в селе разве такое возможно? Только в бурге.

Дивные одежды богов лежали на берегу. Вот бы в такой да в бурге показаться. Все бы от зависти умерли. И в бою такая одежда подмогой бы была. Не случайно руны на одеждах у богов - от меча да от стрелы такая одежда была бы защитой. Да и от молний, ибо одна из рун явно громовая.

Когда богам надоело в воде тешиться, они из реки вышли. Постояли, озираясь, думая, чем бы себя повеселить, а потом единоборствовать принялись. Младший бог Ала-сейа все бил и бил в старшего бога Гееннаха. Но тщетно. Ибо великим воином и борцом преискусным был Гееннах. А оземь раз за разом падал Аласейа, бог водный, ибо о том имя его говорит. "Безмерная водная ширь" - вот что имя это означает.

Сигисбарн первым не выдержал. Вдруг встал во весь рост, не таясь.

- Ты куда? - прошипел Книва. - Одурел.

Но Сигисбарн будто не слышал. Пошел туда, где боги тешились.

Старший бог Гееннах к Сигисбарну снизошел. Бросал его и так и эдак, и животом в песок, и спиной. По-всякому. Если без понятия глядеть, покажется: крупнее Сигисбарн бога. Но это лишь видимость, потому что каждый знает: боги не таковы, какими кажутся. Настоящих богов воинам Овида-жрец показывает. На воинском посвящении. Это великая тайна. Но даже и без посвящения видно: мал для бога Сигисбарн. Подбрасывал бог Сигисбарна вверх, словно щенка, сам при этом вовсе не утруждаясь. Сигисбарн потом сказал: бог его волшебством победил. Исчезал с глаз, а потом неведомой силой схватывало Сигисбарна и оземь бросало. Вутерих еще над ним посмеялся: мол, ночью он волшебство богов на своей шкуре испытал, а Сигисбарн просто дурной. Вот и Книва видел: без всякого волшебства, одними могучими руками бог Вутериха поборол. Тут Сигисбарн рассердился и драться начал. У них с Вутерихом часто споры так заканчиваются.

"Не будь героем, но дружи с героем". Так Фретила, отец, говорит. А бог - это побольше героя. Даже и чужой бог.

Сигисбарн был очень доволен. Еще бы! Много ли найдется тех, кто с богами единоборствовал.

Даже забыл, что отец велел: пригласить богов трапезу с родом Фретилы разделить. Но Книва брату напомнил. И напомнил, что благодаря ему, Книве, боги именно роду Фретилы благоволение выказывают. Но Сигисбарн слова Книвы мимо ушей пропустил. Книва уже не раз замечал: если брат - старший, так туповат. Вот и Сигисбарн такой же.

Глава двадцатая

АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. ФРЕТИЛА-ГОСТЕПРИИМНЫЙ С ДОМОЧАД11АМИ

Как выяснилось, приглашение к завтраку на Вутериха не распространялось. Не доходя до цели, этот молодец свернул в сторону, буркнув нечто невразумительное. Книва откомментировал его уход в смысле: "баба с воза, кобыле легче", а Сигисбарн как бы вообще не заметил: вышагивал впереди, гордо выпятив распухшую губу. Статный парень. На любой дискотеке имел бы у девчонок гарантированный успех, отметил Коршунов. Кстати, и Книва был парень - хоть куда, несмотря на то, что почти мальчишка. Рост, пропорции... Тощий, правда, но мясо нарастет. И двигался хорошо: мягко, пластично. Таких Лехин сэнсэй называл: "идеальная заготовка". В смысле: реальный кандидат на черный пояс. Если характер есть. И желание. Коршунов, например, в черные пояса не вышел, хотя тоже хорошие данные имел. И характер. Желания настоящего не было. Охота была себя гробить. Видел он этих молодых "перспективных". Что ни соревнование - то травма. Несмотря на щитки-протекторы. Оно, конечно, кумитэ - не шахматный турнир, и Алексей, если надо, мог за себя постоять и ответить по-мужски, как полагается. Но он слишком любил свой организм, чтобы калечить его ради каких-то поясов. Вот Генка, тот другой. Генка если уж чем занимался - до упора. До самой верхней планки то есть. Зато и чувствовалось в нем нечто... леденистое. Вот они с Коршуновым - друзья. Причем Генка - друг настоящий, разговора нет. Но Коршунов отдавал себе отчет, что есть в личности подполковника Черепанова некая "закрытая зона", куда другу Лехе ход запрещен. Скажем, уродец Буратино, Генкин "талисман", он явно оттуда. И то, как Черепанов труп парнишки на болоте изучал, дотошно и безэмоционально, словно мед-эксперт, - тоже оттуда. Ну да ладно. У каждого - свои тараканы. Это нормально для взрослого мужика. А из Книвы толк будет. Если не убьют, конечно. Здесь, похоже, с этим просто.

Дом Фретилы оказался чуток поменьше, чем у Хундилы-старейшины. Но как-то... ухоженней, осанистей.

И сам Фретила, по всему видать, солидный мужик. Крепкий хозяин.

Когда они к дому подошли, он уже у плетня стоял, будто заранее поджидая. А может, так оно и было.

Псов на дворе не наблюдалось. Видимо, их заранее где-то привязали.

Ворота распахнулись, последовал короткий, но бурный диалог. Говорил в основном Книва, то на Коршунова с Черепановым показывая, то на Сигисбарна. Сигисбарн поддакивал, шамкая раздувшейся губой.

Хозяин, показав на эту самую губу, вполне дружелюбно поинтересовался, не бог сынку рожу расквасил?

Угадать, о чем речь, было нетрудно, поскольку - "годе" и "Гееннах" в сопровождении соответствующей жестикуляции.

Узнав, что над физиономией Сигисбарна трудился Вутерих, Фретила заметно огорчился. Даже сплюнул в сторону соседского плетня.

Сигисбарн запротестовал, но папаша пресек протест короткой фразой и обратился к Геннадию с Алексеем. Говорил долго, торжественно, театрально жестикулируя.

Алексею вдруг пришла на ум мысль, что если бы этого папашу Фретилу побрить да одеть соответствующе, то был бы он в точности похож на какого-нибудь политика муниципального уровня из бывших профсоюзных лидеров.

Черепанов кашлянул. Многозначительно. Он это умел. Мол, не хватит ли во дворе стоять? Не пора ли - в дом? К столу?

Ну разумеется! Папаша Фретила чуть ли не ритмизованной прозой начал говорить. В лучшем виде. Непременно.

Он сделал широкий приглашающий жест.

- Пошли, - сказал Геннадий.

Однако повел Фретила гостей вовсе не в дом.

Оказывается, перед трапезой по программе была еще и ознакомительная экскурсия.

Просто, блин, в традициях Противника номер один. США то есть. "Не хотите ли, гости дорогие, осмотреть жилище?" И морда прямо сочится счастьем: вона какой у меня отдельный хауз выдающийся!

Побывали в хлеву. Там было пусто. Оно и понятно, скотина сейчас пасется. Ее к вечеру пригоняют.

Курятник. Амбарчик. Склад сельхозтехники. Непонятного назначения пристройка, размером едва побольше собачьей конуры.

Дом. Крыша. Солома, к которой имел отношение Книва. И отношения эти были довольно напряженными.

Неизменные пятнистые свиньи. Кстати, свинья на местном языке была "свиин". Почти как по-русски.

Дом назывался и "хузом" и "разном". "Разн" звучало чаще. А "гаразна" это "сосед". "Гаразном" Фретилы был Вутерих. И мордоворот Герменгельд, которому бог "Гееннах" (Да живет он вечно! ) ручку изволил повредить. Герменгельд, оказывается, "брозар" недостойного Вутериха. Братан, стало быть.

Фретила вещал, Книва исправно "толмачил". Сигисбарн ходил следом, но помалкивал. Судя по всему, тут царит суровый патриархат. Когда старшие говорят, младшим положено держать клюв на замке. Пока не спросят.

Каждый раз, когда Геннадий с Алексеем изображали восхищение, - а что еще оставалось? - папаша Фретила сиял, как начищенный чайник.

Когда все, что можно было осмотреть, было осмотрено, Фретила повел "богов" в дом.

Судя по всему, осмотр хозяйства был отвлекающим маневром. Чтобы хозяйка успела на стол собрать.

Представлена была и сама хозяйка - тетенька сурового вида и могучего телосложения. Звали тетку под стать внешности - Брунегильдой. Имя было знакомое. Что-то из того, прежнего мира. Ассоциировалось с чем-то крутым. Но с чем, Коршунов не помнил.

А вот и гвоздь программы. Дщерь Фретилы.

По виду дщерь была совершеннейшей оторвой. Правда, оторвой симпатичной. Эдакая, кровь с молоком, разбитная девочка. Светленькая с рыжинкой и с веснушками на носике.

Звали дщерь Рагнасвинтой.

Перед "богами" Рагнасвинта слегка оробела. Робость ей шла.

Фретила вновь толкнул пространную речь. На стол показывал, где дымился большой горшок с каким-то варевом, на Брунегильду, на улицу, на Книву. А закончил совсем неожиданно. Взял Рагнасвинту за плечи и легонько подпихнул ее к "богам" и сделал двусмысленный жест.

- Слышь, Генка, похоже, нам девочку предлагают, - сказал Коршунов. - Я бы взял. Классная девочка. Грудки просто наружу просятся.

- Расслабься, - притормозил его Черепанов. - Раскатал губу. Только попробуй, сразу по морде получишь. Причем от меня.

- Ты что, командир? - изумился Коршунов. - Я в монахи не записывался!

Черепанов поглядел на него, как на идиота.

- Ты, космонавт-исследователь, мозги-то подключи. Откуда ты знаешь, что этот бородач имеет в виду? Хочешь, чтоб на рогатину поддели? Сначала с языком и прочим разберись, а потом кобелюй. И рожу не криви! - прикрикнул он на посмурневшего Коршунова. - Тут дипломатию соблюдать надо. Вдруг он и впрямь тебе девку сватает? Улыбайся и молчи.