самую маковку забралось.
рыбку ходил. Во! - Паренек махнул связкой окуньков и лещей. - Будет на жаренку!
себя все, кувыркнулся в траве, вызвав переполох в племени кузнечиков,
вскочил...
оказалось, что фигура ни при чем. Предмет, потрясший воображение названого
брата - Серегины ярко-алые трусы-плавки с вышитым орлом на кармашке.
Он кивнул на текущую двумя метрами ниже воду.
описал идеальную дугу и чисто, как нож, вошел в теплую воду. Песчаное дно
ударило по подставленным рукам, течение мягко потянуло за собой. Серега
вынырнул и пошел поперек струи мощным кролем, наслаждаясь собственной силой,
скользящей вдоль кожи водой и тем, что Мыш наверняка глазеет на него и, очень
может быть, восхищается им самим, а не турецкими плавками.
достиг противоположного берега, до которого было всего-ничего, меньше сотни
метров, то обнаружил деревянные мостки, а на мостках-трех аборигенок,
занимавшихся постирушками.
любопытством на его стриженую голову.
между собой: пшеничноволосые, скуластые, веснушчатые и фигуристые. Одна, видимо
побойчее, выпрямилась, не озаботившись, впрочем, освободить подол юбки,
завязанный узлом намного выше колен.
дажьбожью ночь!
а баттерфляем. Что, по его мнению, смотрелось еще круче и при духаревской
ширине плеч на противоположный пол действовало, как прямое попадание в БТР:
взрыв, огонь и полная гибель. Не то чтобы ему очень хотелось понравиться этим
сочным бабенкам: с точки зрения Духарева, Слада была куда симпатичней; но
Серега любил произвести впечатление.
Мышом, подхватил мальчишку за ноги и подкинул вверх.
братишка.
рядышком.
нурман может полный день плыть, да не в такой воде, а в ихнем море. А там вода
хол-ло-одна!
тройном развороте с хлесткими ударами рук и ног, а закончил высоким прыжковым
"ван-даммовским" уро-маваши, малоэффективным в реальном бою с равным
противником, но весьма зрелищным.
прошибешь.
"пустой" рукой и доспех, и грудную клетку. Но Серега, неплохо бившийся и на
татами, и на улице, вполне мог перебить противнику ключицу ударом сюто, а вот
срубить, как Ояма, рог у быка даже и пробовать не стал бы. Так что в отношении
Духарева Мыш был абсолютно прав. Ну и ладно! Танец так танец!
местных понятиях, тем не менее успешно избегал неприятностей. И знакомился со
своей новой средой обитания. Главным образом, с той частью этой среды, где
обитал Серегин названый братишка.
новые родственники: одноэтажной избенкой с примыкающим сарайчиком, хлевом
емкостью примерно в полторы коровы и двором шагов десять в поперечнике. В хлеву
обитали две козы. Еще в собственности новой Серегиной семьи оказалась лавка на
рынке, который у аборигенов именовался Торжком. Кстати, сам поселок тоже
именовался Торжком, вернее Малым Торжком, потому что был еще и Большой - на
Двине, немного повыше места, где в нее впадала здешняя речка Сулейка. Имелись у
Мыша со Сладой и земельные владения за пределами городка: огород примерно в
пять соток.
в хозяйственных делах, но тут парнишку ожидало разочарование. Не то чтобы у
Духарева руки из задницы росли. Мог он и дрова поколоть, и стенку из кирпича
сложить, и гвоздь в стену вогнать за два удара, но только в здешнем плотницком
и строительном деле гвоздями почти не пользовались, кирпичей не делали, а печи
клали из тесаных камней, что было искусством очень уважаемым, но Сереге
совершенно неизвестным. А уж к земледелию Духарев был абсолютно не годен: ни
мотыгой, ни тяпкой не владел совершенно, равно как и не способен был даже
отличить сорняк от петрушки. И, соответственно, был абсолютно бесполезен в
сборе целебных растений.
не умеет, Мышу было трудно, поэтому пацан на время от Духарева отступился, но
продолжал размышлять, куда бы приспособить двухсаженного братца, чтобы хоть
жрачку свою окупал. Не то чтобы Мышу было жаль кормить брата, но в его
белобрысой головке как-то не укладывалось понятие безделья. Духарев тоже
размышлял над тем, куда приложить мускулистые руки, но отыскать
неквалифицированную работу было непросто. Пару раз Серега помог приезжим купцам
перекидать мешки, но профессия грузчика здесь считалась неподобающей для
свободного человека и оплачивалась довольно скудно. Свободному человеку
полагалось пахать, ремесленничать, торговать или воевать. Ничего из этого
списка популярных профессий Духареву не подходило. В ученики же его наверняка
никто не взял бы. Хорош ученик - на голову выше мастера!
трав и кореньев, а также мелких лекарских услуг, оказываемых Сладой населению.
Когда умер их отец, Торжок остался без настоящего лекаря. Был знахарь-коновал,
лечивший равно людей и скотину, была бабка-повитуха. Зашить рану или вправить
сустав, в принципе, мог любой Скольдов гридень. Серьезную медицинскую помощь -
вроде лечения трахомы или грыжи - мог оказать какой-нибудь волох, жрец местного
бога с тем же именем. Волохи время от времени навещали Торжок. Но в их
отсутствие больного приходилось доставлять на Волохо-во капище, до которого
пешком два дня идти.
родни нет. Во-вторых, девка. Была бы замужняя да рожалая, доверяли бы больше, -
поведал Сереге Мыш. - Только кто ж ее замуж возьмет, безродную? Была бы еще
красива, тогда другое дело. А так... - Мыш разочарованно махнул рукой и еще
энергичнее заработал ножом. Духарев, который почти с восхищением наблюдал, как
из липовой чурочки рождается ложка, только головой покачал, в очередной раз
услышав о том, что Мыш считает сестру дурнушкой.
детскую забаву.
мы, ясно, христиане, но про Горюныча лучше не болтай. Накличешь!
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Шилова Юлия