Чтение 5–й страницы книги ~Мертвое небо~

Данил спрыгнул наземь.

- Парды, - сказал он.

Парень кивнул, отставил дубину и двинулся к ближайшей сараюшке. На дождь и грязь ему было наплевать: шлепал босиком прямо по лужам.

Сараюшка оказалась хлевом. Три коровы, дюжина овец. Но - тепло и сухо.

Пока северяне освобождали животных от упряжи, парень, так же молча, засыпал в кормушки толченых грибов пополам с зерном. Затем отпер большой ларь и показал на упряжь и сумки: сюда. Когда все было спрятано, запер ларь, а ключ отдал Данилу. Затем отвел северян в дом.

О, это было нечто!

Свет. Тепло. Сухость. И - запах. О, этот запах, от которого рот Руджа непроизвольно наполнился слюной. Уха. Жирная, наваристая, пряная. Как в лучших корчмах Тура Аркисского.

- Славное местечко, - пробормотал Данил. - Не ожидал.

- Эй, глянь, - кормчий кивком головы указал на стол у камина.

Данил изучил сидящую там компанию, ничего особо подозрительного не обнаружил и вопросительно посмотрел на Руджа.

- Женщины! - кормчий поднял указательный палец.

А ведь верно! Две женщины в шелковых платьях. С перстнями на пальцах и сережками в ушах. Довольно привлекательные. Первые женщины, которых они увидели за время путешествия. Если не считать заморенных баб в деревеньках.

- Что угодно господам? - хозяин, круглолицый, услужливый, в подпоясанной красным шарфом куртке, возник перед северянами.

Данил приподнял бровь, но смолчал. Если хозяин не пожелал видеть в них монахов (а ведь плащи их висят здесь же, на стене), значит, заподозрил подделку. И деликатно дал об этом знать.

- Ухи, - сказал Рудж. - Да побольше. Вкус у нее не хуже, чем запах?

- Лучше, - с улыбкой произнес хуридит. - Пива?

- Вина, - ответил Данил. - Светлого. И без воды.

- Вода там, снаружи, - хозяин кивнул в сторону окна. - Вино подогреть?

- Нет.

Хозяин не солгал. Уха оказалась чудесной, а вино - настоящим тайским. Если закрыть глаза - можно представить, что они - дома.

Огонь весело потрескивал. Одна из женщин запела, и голос у нее был приятный.

Данил, сытый и благодушный, оглядывал народ в трапезной. Своеобразный народ. Четверо мужчин, те, что с женщинами, неплохо одетые и порядочно выпившие. Еще трое, за другим столом, - играющие в кости. Эти одеты похуже, но зато при оружии. Занятно.

Руджа волновали другие вещи.

- Почему бы нам не познакомиться с этой певуньей? - изрек он. - И с ее подружкой?

- Они не одни, - сухо ответил Данил.

- Но мы - лучше.

- Не увлекайся вином, - посоветовал светлорожденный.

- А разве я не прав?

- Разумнее потерпеть до Конга.

- Но мы были в плавании почти месяц! - воскликнул кормчий. - Такое долгое воздержание вредно для здоровья и неугодно богам!

- А оказаться подвешенным за ноги - полез но для здоровья? - спросил Данил.

- Друг мой! Я предпочитаю менее изысканные позы. - И, повысив голос: - Готов поспорить на золотой - дамы не откажутся пересесть за наш стол!

- Рудж, - попросил светлорожденный. - Давай отложим, а?

- Я только спрошу! - кормчий поднялся.

И тут же рядом с ним возник хозяин.

- Если достойные господа пожелают божественной пыльцы, то им довольно только сказать.

- Пыльцы? - заинтересовался Рудж.

- Господа не желают, - отрезал Данил. - А скажи мне, дружок, кто эти люди?

Троица, игравшая в кости, совершенно внаглую разглядывала северян.

- Эти? - хуридит мельком взглянул в указан ном направлении. - Моряки, как и вы, почтенные.

- А с чего ты взял, что мы - моряки?

Хозяин указал на золотую серьгу кормчего.

Так, один вопрос снят.

- Еще вина?

- Да, - согласился Данил, чтобы отправить хозяина.

- О какой пыльце он говорил? - спросил Рудж.

- Наркота, - на морском жаргоне ответил светлорожденный. - Сядь. Перестань глазеть на женщин, а обрати внимание на игроков в кости.

Кормчий выполнил оба указания.

- Рожи мерзкие, - заявил он. - Особенно у того верзилы. Если это моряки, то сдается мне, паруса у них - красные.

Сказано было довольно громко.

Верзила, о котором шла речь, встряхнул зажатыми в кулаке костями, затем в упор поглядел на Руджа. Кормчий ответил таким же вызывающим взглядом.

Кулак разжался, кости покатились по столу, и другой игрок накрыл их ладонью. Верзила встал. Неторопливо снял верхнюю куртку. Под ней обнаружился панцирь из крупных плоских колец.

Рудж тоже поднялся. Оба поняли друг друга без слов.

Хуридит шагнул в сторону и взял прислоненную к стене пику.

Рудж вынул меч. Он не слишком беспокоился. Пика хороша в тесном строю, полагал он. В поединке меч куда предпочтительней. Он даже позволил себе усмехнуться...

И еще усмехался, когда хуридит, широко размахнувшись, метнул в него пику.

Рудж дернулся, уходя в сторону и одновременно попытавшись отразить пику клинком. Оба движения оказались не слишком удачными. Меч лишь чиркнул по древку, а наконечник угодил прямо в грудь кормчего. Руджа отбросило назад (меч он выронил), спиной на стол, за которым он только что сидел. Кормчий тупо уставился на собственную грудь. Ощущение такое, будто его пропороло насквозь.

Однако панцирь выдержал. Рудж бросил взгляд на верзилу: тот тоже был обескуражен. Наконечник пики выгнулся под прямым углом к древку. Доброе в Хуриде железо, однако. Впрочем, не будь на моряке многослойной паутинной куртки и хорошей кольчуги, грудная клетка его хрустнула бы, как раковина под башмаком. Хотя, если судить по ощущениям, не стоило утверждать, что все ребра уцелели.

Хуридит опомнился первым. Прыгнув вперед, он схватил погнутое оружие и замахнулся, словно секирой.

Рудж бросил отчаянный взгляд на светлорожденного, но тот сидел с невозмутимым видом.

Все, что мог кормчий, - скатиться со стола на пол и взвыть, когда падение взорвалось болью в груди.

Согнутый наконечник с хрустом воткнулся в столешницу и застрял. Хуридит, рыча от ярости, рванул пику на себя... и наконечник отломился. В руках у верзилы теперь оказалась простая дубина. Правда, с железным обручем на одном из концов. С устрашающим воплем хуридит устремился к Руджу. Тот крысой юркнул под соседний стол. Хуридит, наклонившись, попытался достать его палкой, но стол был длинный, а Рудж вынырнул из-под противоположного конца. Верзила бросился в обход, и кормчий повторил свой замечательный маневр. Рудж не думал о том, достойно ли себя ведет, он просто хотел уцелеть.

Верзила еще раз обогнул стол, а кормчий проделал тот же путь, но на четвереньках.

Хуридит выругался. Рудж промолчал. Ему было больно говорить.

"Что же Данил? - с возмущением подумал он. - Меня же убьют!"

- Вылезай, вонючая крыса! - потребовал хуридит.

"Сейчас тебе!" - подумал Рудж. И тут увидел свой меч, преспокойно лежащий у ножки соседнего стола.

Рывок - в глазах потемнело от боли, нырок под соседний стол - верзила рванулся следом... и захрипел, закашлялся, выдохнув красные брызги.

Добрый клинок, как и рассчитывал Рудж, продырявил хуридскую кольчугу.

Кормчий выбрался из-под стола, а его противник простоял еще мгновение, а затем с грохотом рухнул на пол. Рудж с трудом переводил дыхание.

Двое приятелей громилы вскочили. Но рядом с кормчим уже стоял Данил.

- Теперь я, - сказал он. - Ты не возражаешь?

У Руджа осталось сил как раз на то, чтобы один раз кивнуть.

Вагарский клинок светлорожденного вылетел из ножен и закружился в "двойном веере".

Боевой пыл его противников угас в считанные мгновения. Двое игроков попятились, а потом опрометью бросились к выходу, сбив с ног парня, встретившего северян во дворе. Одна из женщин, та, что пела, оглушительно свистнула. Похоже, немногочисленной публике представление пришлось по душе.

Хозяин заведения осторожно прикоснулся в светлорожденному.

- Господа моряки не заплатили, - заметил он.

Определенно, этот человек нравился Данилу.

- Возьми у того, кто не сбежал, - великодушно сказал светлорожденный.

- Ну, уж нет! - возмутился Рудж. - Сначала это сделаю я!

И проворно обшарил убитого. Хозяин с невозмутимым видом принес кувшин вина и поставил перед Данилом.

- Почему ты не вмешался? - спросил кормчий своего друга, раскладывая столбиками монеты: убитый оказался далеко не бедным.

- Я? - с искренним удивлением произнес светлорожденный. - Но ведь это твой поединок. Разве я мог тебя оскорбить вмешательством?

- В следующий раз, мой благородный друг, если увидишь, что меня намереваются прикончить, не стесняйся, прошу тебя! Вмешивайся! - ирония кормчего ускользнула от Данила: он слишком серьёзно относился к таким вещам.

- А если кто-нибудь вознамерится убить тебя, - продолжал моряк, - позволь и мне оказать тебе помощь. Мне будет грустно одному в этой поганой стране.

- Не думаю, что в Хуриде найдется кто-то, способный победить Данила Руса, - без всякого самодовольства отозвался светлорожденный. - Но о твоей просьбе я не забуду.

В одном из кошельков убитого обнаружились драгоценности. Явно женские и, судя по качеству и размерам, принадлежавшие нескольким женщинам.

- Сдается мне, я догадываюсь, чем промышлял этот парень, - проворчал Рудж. - Эй, хозяин, трех серебряных хватит?

- Шесть, - невозмутимо ответил тот. - Мне придется заплатить налог на убийство.

Держался он так, словно покойники - обычный десерт к его кушаньям.

Данил выдернул из стола отломанный наконечник, хмыкнул пренебрежительно.

- Хвала кузнецу, который его ковал, - сказал Рудж.

- Выгребные ямы чистить такому кузнецу! По беду должна приносить крепость рук.

- Мой благородный друг, будь на нем моя кольчуга, а у меня - его пика, ты выехал бы завтра в одиночестве. У меня и так синяк размером с хорошее блюдо.

- Да, ты прав, - лицо светлорожденного стало озабоченным. - Надо тебя осмотреть.

- Чепуха! Заживет. Кости вроде целы.

- Вот это и следует проверить.

Ребра кормчего действительно оказались целыми. На ушиб же Данил положил успокаивающую мазь. Так что Рудж, оказавшись в постели, не ворочался от боли. А сразу уснул.

Однако выспаться ему не удалось.

Незадолго до рассвета кто-то осторожно постучал в дверь. Хозяин.

- Хочу рекомендовать господам покинуть мой дом как можно быстрее и как можно тише.

- Неприятности из-за того убитого? - Данил положил меч и принялся натягивать сапоги.

- Нет. Прибыли солдаты Братства. С ними - особый гонец Наисвятейшего. Ищут двух безбожников имперцев.

- И что же? - Данил взял меч, выполнил не сколько движений.

- Откуда возьмутся имперцы в центре Хуриды? - хозяин тонко усмехнулся. - Но мне показалось, вы торопитесь?

- Да, - кивнул Данил. - Мы действительно торопимся.

- Тогда собирайтесь. Я пришлю своего племянника, чтоб проводил вас. Он не станет приставать к вам с расспросами. Монахи отрезали ему язык.

Данил пристально посмотрел на хозяина. Кажется, он начал понимать этого человека.

Глава четвертая

Дождь кончился. Но на пучках темно-красных хвоинок поблескивала вода, и стоило Руджу задеть низкую ветку, как его тут же осыпало брызгами. Но земля в лесу была суше, чем на дороге.

- Если все пойдет гладко, через десять дней будем уже в горах, - сказал Данил. - Жаль, что мы так мало узнали об этой стране.

- А мне вот нисколько не жаль, - отозвался Рудж. - Глаза б мои ее не видели. Но если хочешь расширить свой кругозор - поймай какого-нибудь монаха и прищеми ему яйца.

- А это мысль! - Данил поравнялся с кормчим и хлопнул кормчего по спине.

Рудж поморщился: ребра еще побаливали.

- Ближе к вечеру выберемся на дорогу, - ре шил Данил. - Глядишь, и подвернется подходящий "язык".

- Вижу, тебе хочется подраться, - заметил моряк.

- Не без того. А ты можешь предложить другие развлечения? - усмехнулся светлорожденный.

Некоторое время ехали молча, потом Рудж спросил:

- Ты не знаешь, как это началось?

- Что?

- Хурида. Это самое "Святое Братство".

Данил удивленно взглянул на кормчего:

- А ты не знаешь? Нам в школе год вбивали в голову "Отпадение провинций".

- Мы учились в разных школах, светлорожденный Данил Рус! - сказал Рудж и засмеялся.

- О да! Карты ветров повеселей, чем "Основы налогообложения"! - Данил тоже рассмеялся.

- Это точно. И все-таки - как оно вышло, с Хуридой.

- С начала?

- Ну конечно! Я же простой мореход, не забыл?

- И усы у тебя рыжие, - усмехнулся светлорожденный. - Ладно, внимай, невежда.

Жил в Воркаре чародей по имени Туск. Мелкий чародей, даже не маг, обычный колдун. "Приворожу, погадаю, излечу от дурного глаза". В любом порту таких - на медяк мешок. Но некоторые - попроворней. И вот в году шестьсот шестьдесят девятом от воцарения Вэрда объявляет себя наш Туск пророком "Истинной Веры", создает Братство Святых Послушников и провозглашает, что не позднее зимнего солнцестояния для всех инаковерующих наступят скверные времена.

Ничего нового в этом не было. "Пророков" таких тоже хватало во все века. И приверженцев новой веры нашлось не больше десятка. Но... - Данил сделал многозначительную паузу. - Но не прошло и месяца - умер император Хартдар, Хёстав-Братоубийца зарезал наследника Глорда и началась Смута!

- Ну, точно! - воскликнул Рудж. - То-то мне год показался знакомым!

- Я продолжу? - спросил Данил, пряча улыбку.

- Извини.

- Итак, началась Смута. И очень многие жители провинций отправились на север - защищать справедливость или, наоборот, поддержать Хёстава: все же тот был законным сыном императора.

И среди этих многих оказались все хуридские маги, как Алчущие, так и Братья Света. Однако ж еще больше хуридитов никуда не поехали. Зато вспомнили, что некий Туск пророчил нехорошие времена. Спустя полгода, когда в Хольде и Аркисе земля порыжела от крови, этот самый Туск, Первый "Наисвятейший", провозгласил Хуриду Землей Истинной Веры, воинов Хуриды, тех, кто примкнул к его учению, - воителями-монахами во славу Величайшего. И объявил, что им принадлежит всё в Хуриде - золото, земли, женщины; а он, Наисвятейший, велит им наслаждаться жизнью и дарами ее. Но прежде - очистить Землю Истинной Веры от неверующих. И очистили, - заключил Данил. - Уже пятый век идет, как очистили...

Часа в четыре пополудни выехали на тракт. До самой темноты никто не попался навстречу. Лишь на закате северяне нагнали караван из двух дюжин повозок.

Погонщики, завидев коричневые плащи, торопливо съезжали к обочине.

Колеса нагруженных возов утопали в грязи, но могучие горбатые волы тянули их вперед, хоть и не быстро, но без видимого напряжения.

Северяне поравнялись с головой каравана. Впереди вышагивал коренастый хуридит в кожаной шапке. Под курткой коренастого наметанный глаз Данила тут же определил кольчугу. Хуридит шел пешком, хотя пард, которого вели в поводу, принадлежал, вне всякого сомнения, именно ему.

- Приветствие, - старательно копируя здешний выговор, произнес Рудж. - Далеко ли до города, человек?

Хуридит остановился, задрал голову, пытаясь разглядеть кормчего. Но сумерки и тень наброшенного капюшона препятствовали этому.

Четверо парней спрыгнули с первой телеги и подошли поближе. Настоящего оружия у них не было - только дубины. Но выглядели ребята решительно.

- Хвала Величайшему, - отозвался купец. - До города, говоришь? Да миль пять осталось.

И знаком отправил парней обратно на телегу.

- Ну-ка, Бурс, подсади меня, - приказал он слуге.

Тот подставил сложенные руки, и купец вскарабкался в седло.

Данил тотчас поравнялся с ним и пристроился слева. Нельзя сказать, что хуридиту это понравилось.