Чтение 50–й страницы книги ~Право на месть~

резать сваркой трубу, по которой качают природный газ.

И все-таки Зимородинский узнал достаточно. В частности, что ученик его уже
созрел для того, чтобы овладеть одним приемом из тайного арсенала школы девяти
сутр.

В сознании Зимородинского тотчас возник именно тот прием, который
требовалось передать.

- Вытяни руку, - приказал он. - А теперь сосредоточься на собственном
канале перикарда, не забыл, где он проходит?

-Нет.

Ласковин закрыл глаза, чтобы удобнее было представлять.

- Нет, смотри на меня! - потребовал сэнсэй. - А теперь сосредоточься на
противнике, найди, прочувствуй первую точку наружной ветви канала... Покажи на
мне!

Андрей коснулся указательным пальцем бокового края грудной мышцы
Зимородинского.

- Чтобы открыть канал, надо нанести сюда резкий удар пальцами, вот так! А
затем представить, что ты берешь энергию врага, перекачиваешь ее в себя.
Короткий удар - затем втягиваешь энергию. Сколько сможешь.

Ласковин представил. В качестве противника он хотел увидеть Лешинова, но
почему-то возник Крепленый. Ну, не так это важно. Андрей мысленно нанес удар и
потянул силу из тощей татуированной груди, втягивая ее, как втягивают воду
большой резиновой грушей.

- Хорошо, - похвалил Зимородинский. - Теперь можешь идти.

- И что, это все? - удивился Ласковин.

- Все. То, о чем ты меня просил. Умение убивать, не оставляя видимых
следов.

- Но я просил не сейчас! - возразил Ласковин.

- Все приходит в нужное время. Ты получил то, что хотел.

- Как-то не верится...- пробормотал Андрей. - То есть я вот так представляю
- и человек мертв?

- Попрактиковаться тебе не удастся, - сказал Вячеслав Михайлович. - Но
будет именно так. Это второй урок.

-А первый-защита? Зимородинский промолчал.

-Рассказать тебе, что я видел?

-Нет.

Ласковин удивился. Он привык к тому, что Слава вызнает все до последней
мелочи.

- Что ты видел - не важно. Важно - что ты сделал. Но это не первый урок. Не
важно. Потом поймешь. Поезжай. О Федоре я позабочусь.

- Спасибо! - поблагодарил Андрей.

- Не за что.

Только садясь в машину, Ласковин понял, в чем состоял первый урок.

Он был спокоен, собран и готов к действиям. Злости больше не было. И не
было порыва немедленно ехать на Ленинский. Больше того, Андрей понял, что вообще
туда не поедет. А поедет домой, к Наташе. Все, что Андрею сейчас нужно, - это
увидеть ее. ,

"Напои меня полынью..."

Глава одиннадцатая

КОГДА ЮРА УВИДЕЛ вновь пришедших, то сразу же выделил одного. Это его
портрет на полстены красовался в комнате. Юра еще подумал: неприятное лицо,
голодное какое-то.

Надо сказать, оригинал выглядел покруче. Сильный мужик. Ничего хорошего это
не сулило. Значит, допрашивать их будут сурово. Юра даже почувствовал, к стыду
своему, облегчение, когда понял: начнут не с него. Однако главарь всего лишь
взял Кузякина за подбородок и разглядывал минуты три. Затем отпустил и
повернулся к Юре.

Взгляд у мужчины был пугающий. По Юриной спине пробежал холодок. Зрачки
мужчины расширились, и Юра увидел в каждом отражение собственного лица. Спустя
секунду зрачки снова сузились до игольчатой остроты, и отражения исчезли.
Мужчина отвернулся и задумался. Юра вздохнул с облегчением.

Трудно объяснить почему, но теперь этот человек уже не казался юноше
страшным. Нормальное лицо. Видно, что волевой, видно, что умный, и устал - что
тоже видно. Чем-то похож на Юриного учителя географии из прежней школы.
Последнее еще больше расположило к нему Юру.

Затем в памяти юноши вдруг всплыла его фамилия. Лешинов. Вроде бы, он видел
его по телевизору, но в упор не мог вспомнить, кто он такой.

Лешинов тем временем пришел к какому-то решению и посмотрел на Юру. И
улыбнулся.

Улыбаясь, Лешинов напоминал лису. Или куницу.

Юра попробовал улыбнуться в ответ. Он почувствовал, что этот человек
демонстрирует ему свое расположение.

"Неплохо бы еще и наручники снять!" - подумал он. Лешинов как будто уловил
его мысль.

- Снимите с них "браслеты"! - распорядился он. Команда была выполнена
мгновенно.

- Меня зовут Константин Олегович.

Он обращался исключительно к Юре, полностью игнорируя Федю. Юру это
насторожило: похоже, главарь хочет как-то отделить его от друга.

- Хотелось бы знать, почему ваш приятель таскался за моим... другом?

Голос Константина Олеговича не содержал в себе неприязни. Похоже, лично
против Юры он ничего не имел. Или ему не рассказали, как неделикатно Юра
обошелся с Галей-Светой?

- Нам поручили! - Этим "нам" Юра подчеркивал, что он и Федя - вместе. Но
тон его был скорее оправдывающийся: снова настраивать против себя Лешинова ему
не хотелось.

- Поручили? И кто же?

- Милиция.

Юра постарался, чтобы его ответ прозвучал убедительно. Вероятно, вышло не
очень, потому что Лешинов прищурился скептически. Поспорить не стал. И не
рассердился.

Без наручников Юра почувствовал себя увереннее. И решил, что стоит
попытаться установить с этим человеком хорошие отношения. Тогда их скорее
отпустят.

- Не сменить ли нам обстановку? - предложил Лешинов.

Неожиданное предложение, но, учитывая присутствие в комнате десятка крепких
мужчин, обсуждению не подлежащее. И, как выяснилось, касавшееся одного Матвеева.

- А мой друг? - спросил Юра, усаживаясь в машину.

- Он пока останется там, - ответил Лешинов. И скомандовал шоферу: -
Поехали!

Машина, зеленая, средней свежести "девятка", запрыгала по яминам и ухабам к
арке. Насколько мог заметить Юра, машина была одна. То есть его и Лешивова никто
не сопровождал, кроме шофера.

- Куда мы едем? - спросил Юра.

- Сначала - поужинать, - ответил Лешинов. - Вижу: ты голоден. А потом хочу
тебе показать кое-что интересное.

Ужинали в маленьком ресторанчике на Среднем. Вдвоем, шофер остался в
машине. При желании Юра мог сделать попытку вырваться на свободу или позвонить
Ласковину. Но не рискнул потерять расположение Лешинова. Тем более что Федька
оставался в заложниках. Тем более что в ресторанчике Константина Олеговича
знали, а выход на улицу был только один.

Но по мере наполнения желудка беспокойство Юры таяло. Лешинов был
подчеркнуто заботлив. Хотя ел мало и почти ничего не говорил.

На груди у него висела золотая многолучевая звезда с вкраплениями
самоцветов (дорогая штуковина!) и примерно таких же размеров крест из черного
блестящего металла. Или - камня. Занятный комплектик.

Юра ожидал, что Лешинов попытается вызнать у него максимум информации, и
заранее настроился врать. Но единственный вопрос, который задал ему Константин
Олегович: как давно Юра занимается каратэ?

- Недавно, - честно ответил юноша.

- Все равно тебе будет любопытно взглянуть, - сказал Лешинов и повез его на
Ленинский проспект.

Вопрос о каратэ подготовил Юру к тому, что он увидел.

- Посиди, посмотри, - предложил Лешинов и ушел.

Юра сидел и смотрел, как человек десять парней, немногим старше его самого,
работают парное кумитэ. Техника у них была непривычная, с обилием захватов,
размашистых длинных ударов... Нет, Юру этот стиль определенно не вдохновил.

- Ну как?

Лешинов стоял рядом. Как он подошел, Юра в упор не понял. Вдруг раз - и
возник в полуметре. Материализовался из воздуха, как в компьютерной игрушке,
только без зеленого огня.

Юра промолчал.

- Значит, не нравится?

Лешинов теперь был одет в просторную рубашку и свободные штаны, вроде
кимоношных, только собранные резинками внизу. Все - черное. Определенно, у этого
человека была слабость к траурному цвету. Крест и золотую звезду Лешинов снял.

- Вижу - не нравится. Почему?

- Неэффективно, - сказал Юра со свойственной всякому неофиту убежденностью.
- Все эти замахи, хваты...

Лешинов потрепал его по плечу. Снисходительно. Потом похлопал в ладоши,
точь-в-точь как Зимородинский, когда хотел привлечь внимание учеников.

- Ну-ка, молодцы, - произнес он, когда все четырнадцать (у Юры было время
их пересчитать) парней повернулись к нему. - Берите меня!

И парни разбежались в разные стороны.

Но только для того, чтобы вооружиться метровыми палками.

Поглядев на их технику, Юра был убежден, что в групповом кумитэ эти ребята
также неграмотны и попробуют навалиться на своего учителя всей кодлой. Юра уже
усмехался пренебрежительно, вспоминая "заповедь" собственного сэнсэя: "Восемь -
предельное число атакующих одного человека".

Юра ошибся. Эти ребята владели тем, чему Зимородинский не учил: умением