Чтение 28–й страницы книги ~Слепой Орфей~

- Мой хозяин хочет знать о тебе все. Если ты станешь говорить быстро и не станешь врать, тебя отпустят.

- В рот я имел твоего хозяина! - угрюмо буркнул парень.

- Правда? - В голосе "Иванова" прозвучало почти искреннее удивление. - Ну-ну, скажу тебе по секрету... - Он взял "гостя" за чуб, повернул ухом к себе и принялся что-то нашептывать. Судя по лицу парня, конфиденциальная информация его не обрадовала. Рожа вытянулась и даже слегка побледнела.

- Вот такие дела, братан, - завершил "Иванов", выпрямившись. - Думай.

Стежень отозвал его в сторонку.

- К сведению, - сообщил он. - Есть кое-какие психотропные средства.

- Глеб Игоревич, - мягко произнес "Иванов", - поверьте моему опыту: наилучшая информация получаема от людей с не травмированной психикой. Объект не боится боли, но зато очень любит свое тело. И дорожит его целостностью.

- А вы психолог! - отметил Стежень.

- Именно. Кандидат наук. - "Иванов" усмехнулся. - Побочная специальность. У вас есть еще свободные помещения внизу?

- Именно внизу?

- Подвал создает специфическую атмосферу. И лишняя звукоизоляция не помешает.

Связанный слушал его очень внимательно.

- Есть комнатушка рядом с лабораторией. Но там холодно.

- Вот и хорошо.

Повернувшись к "гостю", "Иванов" спросил:

- Что надумал, братан?

Парень молчал. Вид у него был мрачный. Неудивительно.

- Вот и хорошо, - обрадовался "Иванов". - Поработаем. - Повернувшись к Стежню, сообщил: - Месяц практики не было. Казалось бы, простое дело: палец кусачками откусить...

- Да уж... - не стал спорить Глеб.

- А не такое уж простое, - говорил "Иванов", тем временем отвязывая левую руку "гостя". - Во-первых, сразу паяльничком прижечь надо, чтоб кровь сохранить. Во-вторых, откусывать тоже надо умеючи: чтоб одного пальца раза на четыре хватило... - и показал на "клиенте", где конкретно надо откусывать. "Гость" крепился из последних сил.

"Иванов" сковал руки парня наручниками за спиной и только после этого отвязал того от стула:

- Пошли, братан!

Помещение, предложенное для допроса, аппендиксом ответвлялось от лаборатории. Оно планировалось не как камера пыток, а как овощехранилище. Так же и использовалось.

Дверь в лабораторию "Иванов" одобрил. Как профессионал. Вошли. Стежень - впереди, за ним - подопечный "Иванова", последним - сам опекун.

"Гость" настороженно озирался. Место ему не нравилось.

- Минуту, - сказал Глеб, полез в ящик за ключом... и ощутил вдруг: в подвале появился четвертый персонаж. И этот четвертый...

В прыжке, с поворота, в лучшем ван-даммовском стиле Стежень влепил тоби-уро-маваши в голову. Парня с грохотом швырнуло в стену, Стежень мельком засек изумленную физиономию "Иванова", дергающуюся, как от тика, щеку "гостя" (в полном сознании, хотя после такого "шлепка" должен быть в полном ауте), увидел, как тот выгибается, чтобы встать... И приземлился, двумя ногами, с "волной", точно на середину голени парня. Сухо треснула кость. Стежень отскочил назад, на всякий случай прикрывая "Иванова". Глеб очень хорошо знал, на что способен Морри. А вот "Иванов" наверняка здорово удивился, когда увидел, как человек со сломанной костью прыжком (!) встал на ноги. Но Стежень не дал бесноватому развернуться. Подсек здоровую ногу, опрокинул лицом вниз, схватил стоящий рядом мешок с песком (шестьдесят кило), плюхнул на "гостя", навалился сам, уперся, оттягивая вверх, за цепь наручников, руки бесноватого. Тот хрипел, дергался, бился, из-под стальных колец струилась кровь... Опомнившийся "Иванов" поймал здоровую ногу "гостя", ловко принайтовал ее к колесу сейфа. Затем проделал то же самое со сломанной.

Стежень с облегчением отпустил бесноватого отпрыгнул подальше.

- Нехреново! - резюмировал "Иванов", - Вижу, насчет Терминатора ты не шутил.

- Это... цветочки... - переводя дыхание, отозвался Стежень.

Бесноватый скинул с себя мешок, поднялся на колени. Подергивающаяся рожа - в крови. Уро-маваши Стежня разорвал ему ухо.

В горле одержимого забулькало, заклокотало...

- Отдай... - прохрипел он. - Отдай мое.

- Пистолет при тебе? - спросил Стежень.

- Даже два, - ответил "Иванов".

- Возьми его на мушку. Вырвется - стреляй.

- Понял.

Определенно с профессионалами приятно иметь дело.

- Отдай... тело!

- Отдам, - хладнокровно ответил Стежень. - В обмен на девушку.

- Девушка... моя! Отдай... тело! - Физиономия одержимого перестала дергаться, застыла маской. Только губы шевелились. - Отдай... Заберу... сам! Ты... умрешь!

Если бес хотел напугать Стежня, то это ему удалось. Но одновременно Глеб ощутил подъем. Марина жива!

- Не выйдет, - отрезал он. - А теперь я тебе кое-что покажу.

Он открыл холодильник, натянув перчатку, вытащил из мешка коричневый огрызок с палец величиной, кинул в тягу.

Бесноватый глядел жадно, веревки натянулись, как струны.

Стежень зажег горелку, закрепил огрызок в лапке штатива, поднес пламя.

Одержимый глядел не мигая. Изо рта его текла слюна и розовела, смешиваясь с кровью.

"Шанс! - подумал Глеб. - Какой шанс!"

Огрызок горел медленно, словно нехотя, чадил.

Стежень отошел от тяги. Бесноватый не обратил на него внимания, смотрел, как обугливается кусок старой плоти.

Телефон стоял на шкафу. Стежень набрал номер, покосился на бесноватого... Глядит, завороженный...

- Андрей? Это Стежень. Я его отвлек. Рискнете?

- Сколько у нас времени? - быстро спросил Ласковин.

- Не знаю. Мало. Рискнете?

- Да.

- Удачи!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Фрупов выехал на несколько минут позже Ласковина, но приехал раньше, поскольку от Мытнинской до Восстания - рукой подать. Припарковался укромно, в переулке Ульяны Громовой.

Ждал. Недолго. И пары минут не прошло, как с Жуковского вырулил Ласковинский "ауди". Фрупов увидел, как Андрей вылез из машины, огляделся. Машину Фрупова он "в лицо" не знал. Неудивительно, поскольку Владимир позаимствовал ее пятнадцать минут назад. Кричать "ау!" Ласковин не стал. Отодвинулся к решетке, в тень.

Фрупов перешел на другою сторону - машин и прохожих не наблюдалось.

Ласковин увидел его, шагнул навстречу. Наметанный глаз Фрупова усек оттопыренный карман куртки.

- Далеко? - спросил Андрей.

- Нет.

Обогнув массивное здание (школа, кажется), прошли вдоль глухой каменной стены, затем, оставив слева теннисный корт, перебрались через завалившийся, подпертый стальными распорками забор. Потом дворами - в нужную подворотню. Можно было, не напрягаясь, подойти с Маяковского, но не было гарантии, что главный подход не просматривается.

Чтобы определить, где именно прячут девушку, Фрупову пришлось посуетиться. Возможных мест было шесть. Или больше, если допустить, что о каких-то Владимир не знал. Последнее, впрочем, сомнительно. "Квартирный фонд" курировал сам Фрупов. Естественно, он озаботился устроить парочку "независимых" нор, в одной из которых и прятался нынче. Наверняка аналогичные "лежбища" имелись у всех лидеров "исполнительного": Кимыча, Михаила и прочих. Но это сейчас не имело значения. Бесноватый Ликанов подгреб под себя организацию, а не конкретного лидера.

К счастью, надежды Владимира оправдались: власть твари не распространялась на всех рядовых сотрудников "исполнительного". А среди рядовых сотрудников было несколько людей Фрупова. Людей, преданных ему лично, которым наплевать, что Владимира объявили "нехорошим парнем".

Фрупов поднял личные связи (риск, но оправданный) и узнал (среди прочих новостей), что в одну из конспиративных квартир вчера срочно, курьером, доставили тампаксы.

Напрашивалось два вывода. Один - прямой, второй - косвенный: Михаил охрану не инструктировал. Он бы такой утечки не допустил.

Искомая квартира имела два выхода. Оба - действующие, и оба наверняка на контроле. Зато - шестой этаж. Последний.

На верхней площадке лестницы (традиционно засранной) - окошко на крышу. Стараясь не греметь, Ласковин и Фрупов перебрались через конек, съехали вниз. Маленькая оградка на краю выглядела достаточно прочной.

Вниз по стене они соскользнули одновременно. Темное окно. Светлое - через одно справа.

Ласковин вспомнил, как (Бог знает как давно) он вот так же висел на стене перед темным окном...

- Стекло обычное? - тихо спросил он.

- Да. Не трогай. - Фрупов, встав на подоконник, просунул лезвие ножа в щель (рассохшееся старое дерево) между рамой и форточкой. Нажал, толкнул - открылась.

- Кухня, - шепотом произнес он. - Давай, мне не пролезть.

Ласковин вынул из кармана "беретту" - еще выпадет! - передал Фрупову. Затем рыбкой, впритирку, нырнул в форточку. Оп-па! Руки коснулись линолеума, спружинили - практически бесшумное падение. Сбоку метнулась стремительная тень... Кошка. Андрей застыл на корточках, прислушался. Кошка тоже. Глаза ее сверкали, словно драгоценные камни. Где-то по соседству бубнили голоса. Открываясь, створка окна предательски скрипнула. Ласковин застыл, но вроде шум никого не встревожил.

Фрупов спрыгнул на пол, протянул Ласковину пистолет, поднял большой палец, затем, нагнувшись, стал развязывать ботинки. Андрей последовал его примеру. Первым в коридор выскользнул Фрупов. Он знал планировку.

Кусочек мертвой плоти догорел, и Стежень вложил в штатив новый. Лапки держателя накалились - от плоти сразу же потянулась струйка дыма.

Одержимый шумно выдохнул. Стежню показалось: у него из ноздрей вытек такой же желтый липкий дым...

Дверь в комнату была открыта. Слабый свет квадратом падал на коридорный пол. В комнате двое смотрели телевизор. У обоих пристегнутые подмышечные кобуры. Обоих Фрупов знал: ликвидаторы Михаила. Волки. Тронув плечо Ласковина, показал на ближнего, провел пальцем по горлу. Андрей покачал головой. Телевизор создавал неплохой фон: голливудские гангстеры сводили счеты, но Ласковин знал: кто-нибудь из двоих противников обязательно среагирует. Учует. Причем парочка из тех, кто умеет выживать. Значит, нужен трюк.

Андрей вынул "беретту" - Фрупов отчаянно замотал головой, но Ласковин только улыбнулся - и, присев, пустил пистолет по полу. Как кегельный шар. "Беретта" скользнула по ковру и застыла как раз между двумя креслами. Оба бойца мгновенно развернулись и уставились на пистолет. На долю секунды, но большего и не требовалось. Ласковин прыгнул на того, кто дальше. Большой палец его правой руки воткнулся в ямку под горлом, и одновременно левой Андрей рубанул по шее. За спиной он услышал негромкий шум, хруст и нечто вроде сдавленного вздоха. Повернувшись, убедился: Фрупов не сплоховал. Второй боец отвоевал свое. Крови было значительно меньше, чем на экране, но зато смерть была самая что ни на есть реальная.

Фрупов выдернул нож, вытер об обивку кресла. Вопросительно посмотрел на Ласковина.

- Сколько комнат? - спросил тот. Владимир поднял три пальца. Вторая комната - окна во двор - оказалась закрыта. Но внутри горел свет.

Фрупов спрятал нож, вынул маленький двуствольный "МСП", кивнул Ласковину. Тот рывком растворил дверь. Фрупов выстрелил даже раньше, чем Андрей успел оценить ситуацию. Дважды. Прямо в грудь сидевшему на стуле человеку. Человек обмяк.

"А пистолет действительно бесшумный", - оценил Ласковин.

На диване у окна - женщина. Глаза красные, лицо зареванное, но тем не менее вполне привлекательное. Одежды - минимум. Трусики и нечто вроде потрепанной, оборванной снизу майки. На лодыжке стальной браслетик - цепочкой к батарее.

- Козлы... - буркнул Ласковин.

Фрупов удивленно поглядел на него. Он сразу увидел: заложнице ничего дурного не сделали. Ветхая одежка - психологический фактор. Сам же их и учил.

Бедняжка вскинула глаза на Ласковина - с откровенным ужасом.

- Марина, Стежень! - словно пароль выдал Андрей.

Полные губы задрожали, опухшее личико исказилось...

"Сейчас заревет!" - подумал Ласковин, мигом сгреб ее в охапку, прижал к груди.

- Тихо, тихо, все хорошо, Марина, все уже прошло...

Плечи Марины беззвучно содрогались, спутанные волосы щекотали подбородок Андрея. Он погладил бедняжку по спине. Шершавая ладонь на прохладной, гладкой, очень нежной коже...

"Совсем девочка", - сказал Андрей сам себе. Чтобы изгнать совершенно неуместное желание. Такой сладкий запах...

- Ты пахнешь жасмином, - прошептал Иван в мягкое ушко. - Ты как весна...

Карина счастливо улыбнулась, прижала к груди его руку.

- Какой ты хороший, Ваня... - ощутила, как скользят от подмышки, по краю живота вниз его пальцы; прикосновения легкие, как перышком...

- Может, хватит?.. - проговорила Карина и судорожно вздохнула. - Ну, Ванечка... Ох-х!..

Басов обнял ее, легко и умело перевернул на живот. Иван такой маленький и такой сильный... Карина расслабилась, только вздрагивала, когда прикосновения становились особенно возбуждающими. Басов повелевал ее телом. Каждым его движением. Карина стала мягкой и безвольной, она растеклась по простыне, словно в теплой воде...

- Не напрягайся, не напрягайся... - шептал Иван.

Скользящие касания нежных пальцев, щекочущее прикосновение волос к внутренней поверхности бедер...

- О-о-х!.. - Спина выгнулась, ягодицы сами подались назад... Набухшие груди, стиснутые ладонями, резкий, грубый, почти болезненный толчок, спазм... Карина вскрикнула, еще раз... И ощутила, как летит, летит, отрывается, падает в никуда, никуда...

Стежень отвернулся от бесноватого буквально на миг... и все переменилось. Долгий, протяжный стон, стук упавшего тела... Одержимый валялся на полу. Без сознания.

- Спекся, - хладнокровно констатировал "Иванов", опуская пистолет.

- Дьявол! - Стежень дернулся к телефону... и остановился. Бессмысленно.

Фрупов перезарядил пистолет, спрятал в карман стреляные гильзы.

- Андрей, время, - напомнил он.

- Найди ее одежду, - сказал Ласковин. - Тихо, тихо, милая. Сейчас мы тебя увезем...

Большой платяной шкаф оказался пуст. Может, в соседней комнате? Фрупов толкнул дверь...

- А-а-а!!!

Две пули впустую разорвали воздух. Фрупов ощутил сильнейший удар в грудь, ноги его оторвались от пола, и он, отлетев назад, врезался в сидящего мертвеца. Кресло опрокинулось, Фрупов перевернулся через голову, ударился о стену, растянулся на ковре, заскреб руками, полностью дезориентированный, оглушенный, но все равно пытающийся подняться...

Морри понял: его пытались обмануть. Он не испытал гнева, наоборот. Попытка обмана принесла новую Пищу. Одного из них Морри видел впервые. Второй - тот, кто недавно сумел ускользнуть от Морри. Приятная неожиданность. Морри шагнул вперед, с удовольствием впитывая исходящий от жертвы страх, выждал, когда палец человека надавил на спусковой крючок, наклонился и шутя, легонько толкнул жертву головой в грудь. Крик Володи хлыстом стегнул Ласковина. Он оттолкнул Марину, вскочил и увидел... оборотня.

О да! Андрей сразу его узнал! Перехваченная ремнями харя, "перетекающая" в длинную звериную морду, запах паленой шерсти...

Не было ни ремней, ни длинных клыкастых челюстей, но все равно это был он. Ласковин увидел, как невероятно быстрым движением оборотень пригнулся - когда Владимир нажал на спуск - выпрямился, ударив Фрупова головой, по-бычьи, подбросив вверх...

Андрей выдернул из кармана "беретту". Тварь двигалась невероятно быстро, но и он, Ласковин, тоже не тормозил. За спиной - грохот опрокинутого кресла. Впереди - разъяренная тварь с красными полыхающими глазами.

Монстр дернулся вперед... и застыл.

Морри ошибся! Он уже видел этого человека. Ушедшие века и сменившийся облик ввели в заблуждение Морри-разум. А Морри-алчущий... Морри-алчущий оцепенел. Ярость и страх, равные по силе, сковали его. Так застывает зверь, когда его враг неожиданно оказывается слишком близко, чтобы успеть сбежать, и еще слишком далеко для отчаянной атаки...

"Ха! Узнал меня!" - со свирепой радостью подумал Ласковин.

Могучая сила поднималась изнутри, раскрывалась, как раскрывается наполняемый ветром парус, как крылья дракона. Андрей почувствовал: еще миг - и он взлетит.

Но - не взлетел. Вместо этого поднял пистолет и хладнокровно нажал на спуск. Грохнул выстрел. Монстр подпрыгнул и упал. Ласковин выстрелил еще раз. И снова попал. Самые обычные пули, ни миллиграмма серебра. Однако этому оборотню мало не показалось!

Андрей шагнул вперед, поставил ногу на живот твари, глянул сверху в красные, сочащиеся злобой глазки... Теперь он видел ремни, сеткой опутавшие оборотня. В горле твари булькнуло, будто она пыталась что-то сказать. Но это было не так. Говорить им было не о чем. Оба это знали. Держа пистолет двумя руками, Ласковин направил его в лоб оборотня. Тот ничего не мог сделать, Андрей...

- Ах сука!

Андрей не успел нажать на спуск. Красный огонь потух, нечто черным зловонным облаком вытекло из ноздрей лежащего... И все. Вместо твари на полу, истекая кровью, лежал человек. Просто человек и все.

- Это Ликанов, - раздался сзади голос Фрупова. - Поздравляю, ты его свалил.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Бесноватый скончался через минуту после того, как его бросил Морри. Стежень, вероятно, мог бы его спасти, но не стал.

- В лаборатории бутыль кислоты, - сказал он "Иванову". - В кладовке - пластиковая бочка. Сами управитесь? - он кивнул на труп.

- Управимся, - ответил тот. - Только без кислоты, ладно?

- Ваше дело. Я - в город.

Перед выездом Глеб позвонил Игоеву.

- Извини, если разбудил, - сказал Стежень. - Через два часа - я у тебя в офисе.

- Жду, - лаконично отозвался Кирилл. - Не разбейся по дороге.

- Постараюсь.

Стежень не разбился, хотя пару раз был к этому близок. Он выжал из своей "Нивы" все, на что она была способна. Даже чуть больше. Но мог бы так не спешить. Двери ему открыла Марина.

Фрупов и Ласковин приехали на Гороховую на час раньше. Стежень своим звонком опередил Ласковина всего на четверть часа. К приезду Стежня они уже привели себя в порядок, подыскали Марине подходящую одежду (из запасов игоевских сотрудниц) и с чувством исполненного долга расположились в нижнем холле.

Услышав звонок, Фрупов и Ласковин привычно насторожились, но Игоев благодушно кивнул Марине:

- Открой, детка, это к тебе.

- Как хорошо, Глеб, как хорошо! - Марина спрятала лицо на груди Стежня.