Чтение 68–й страницы книги ~Путь Императора~

в живот. Боец вылетел из круга.

Победитель выпрямился и жизнерадостно улыбнулся. Он даже не вспотел.

Вокруг сокта мгновенно образовалась толпа. Восхищенные зрители (те, кто
поставил на него) не скупились на похвалы. Кожаный мешочек с монетами, который
сокту вручил зазывала, темнокожий бросил потерявшему пальцы.

- Выходит, он дрался бесплатно? - удивился Фаргал.

- Плевать ему на эти гроши, - ухмыльнулся Шорг. - У себя на островах он
большой человек. И имей в виду, сотник: даже бедный сокт - это все равно что
очень богатый карнагриец. Пошли, пора вас познакомить.

Бесцеремонно растолкав толпу, Шорг пробился к победителю.

- Хой, вождь! - крикнул он. - С меня выпивка. Я опять на тебе нажился.

Бледнокожий и беловолосый полукушога своеобразно смотрелся рядом с
чернокудрым темно-коричневым соктом. Только глаза у них были почти одинакового
цвета.

- Мой сотник. - Шорг кивнул на эгерини. - Фаргал. А это Люг Смертный
Бой. Драчун и бабник, как все сокты, но зато - боец, сам видел!

- Видел, да, - согласился эгерини.

- Я тоже видел, - сказал сокт, сдвинув на затылок шлем. - Бьюсь об
заклад на шесть рыжих - с твоим сотником мне не управиться. Наблюдал тебя на
Арене, Фаргал, - пояснил он. - Ну, Белый, спор?

- Ты поддашься! - ухмыльнулся Шорг. -Как насчет "Бабочки", вождь?

- Идет, - согласился сокт. - Плачу я.

- Пополам.

- Согласен. Ты с нами, Фаргал?

- Куда? - спросил эгерини.

- Развлекаться!

Сокт засмеялся и с силой метнул копье вверх. На высоте почти двенадцати
локтей копье перевернулось и устремилось вниз. Толпившиеся вокруг шарахнулись р
стороны, только Шорг и Фаргал остались на месте.

Люг поймал копье раньше, чем наконечник ударил в мостовую.

- Ну как?

- Пошли.

Фаргал почувствовал, как тепло, исходящее от этого человека, согревает
его сердце. Эгерини еще не знал, что темнокожий вождь Люг Смертный Бой станет
его ближайшим и единственным другом на много-много лет.

- Нет, ты евнух, честное слово! - воскликнул Шорг. - Ты погляди, какая
девочка! Ты погляди, какая у нее нежная шерстка!

Тысяцкий задрал тунику танцовщицы.

- Неужели тебе не хочется...

- Нет, - сказал Фаргал. - Не хочется.

- Ты не мужчина, - разочарованно проворчал Шорг. - Гляди, как она на
тебя смотрит. Да она уже сок пустила, клянусь гузном Ашшура! - Тысяцкий сунул
руку между блестящих от ароматического масла ног девушки. - Ну точно! Он тебе
страшно нравится, малютка, верно?

- Он такой сильный! - Девушка улыбнулась кокетливо. - Можно и я
посмотрю, что у него под набедренной повязкой?

Она вывернулась из рук Шорга и прыгнула на колени Фаргала.

- Ты такой...

Эгерини поднял ее над головой и без особых усилий отшвырнул на дюжину
шагов. Прямо в пруд.

- Пусть остынет, -- сказал он. - Белый, запомни: меня не интересуют эти
женщины.

- А какие тебя интересуют? - не унимался захмелевший тысяцкий. - Ты
только скажи - и все будет.

- Ну-ка, Фаргал! - подхватил сокт. - Скажи нам, каких женщин ты любишь,
и мы от тебя отстанем. Говори, сотник, разве мы не друзья?

- Когда-то, когда мне было четырнадцать, я влюбился в фетсианку.

- Ото! - Сокт одобрительно причмокнул губами. - Ценю твой вкус. Кто она
была?

- Танцовщица.

Вино ударило ему в голову.

- Танцовщица и колдунья.

- Выпьем за нее, - воскликнул сокт. - Фетсианка, танцовщица, колдунья!
Лучше не бывает, клянусь девственностью моих жен! Где твой бокал, Белый? Мы
пьем или нет? У тебя есть вкус, сотник! Фетсианская плясунья! Лучше не бывает!

- Бывает, - сказал эгерини.

- Вздор, - отмахнулся Люг, но глаза его вспыхнули. - Докажи!

Фаргал покачал головой. Он был пьян, но не настолько.

- Она должна быть по меньшей мере богиней, да, Фаргал?

Эгерини напрягся, он не сразу понял, что это шутка. Люг повернулся в
поисках лютни и обнаружил ее на скамье беседки. Идти за ней сокту было лень,
потому он пошарил в траве, нашел камешек и запустил в одну из плещущихся в
пруду девушек.

- Рыбка! - крикнул он. - Принеси мне музыку. Девушка тут же выбралась
из воды и, грациозная, как олененок, побежала к беседке. Через мгновенье она
присела на корточки рядом с соктом и подала ему инструмент. Прозрачные капли
сбегали по ее коже, сливаясь в извилистые ручейки. Сокт рассеянно потрепал ее
по колену.

- Спасибо, рыбка, иди играй, - сказал он, но девушка словно не
услышала.

Фаргал с любопытством глядел на темнокожего островитянина. Ему в голову
не могло прийти, что этакая боевая машина может играть на лютне.

Оказалась, может. И не так уж плохо.

- Я пройду по синему краю дня, Я оставлю прошлому свои следы, Я отброшу
тени, что пленили меня, И увижу солнце и скажу ему: "Ты!"

Наша власть едина, и кровь одна, Подари мне стрелы сестер-лучей, И я
стану утром океанского дна, Мимолетней пламени и слез горячей.

Я рассыплю радости по снам-берегам И открою своды ледниковых пещер. Я
прильну доверчиво к твоим рукам И омою горечь непришедших ночей.

Я отброшу гордость за изножье земли, Я над темным пламенем воздвигну
шатер. Я расправлю облачные корабли, И пущу их над вершинами Ашшуровых гор.

Я войду в разломы меж драконьих хвостов И наполню их рокотом горючих
ключей. Я смешаю все, что было и что будет потом И отдам не спрашивающей:
"Зачем?"

Сокт швырнул лютню на траву. Струны жалобно загудели. Девушка загадочно
улыбалась, пропуская меж пальцев черные мокрые волосы. Люг поймал зачарованный
взгляд Фаргала, подмигнул и, сверкнув белыми ровными зубами, сообщил:

- Сочинил не я - Сурнаш-Гин, придворный поэт вашего Императора.

- Хорошо... - прошептал эгерини. Перед внутренним взором его еще стояли
белые колонны храма Таймат.

- Видел бы ты самого поэта, - усмехнулся сокт. - На редкость
омерзительное зрелище. Не то что ты, малышка!

Сокт сгреб длинной рукой девушку и опрокинул на траву. Девушка
взвизгнула и захихикала.

Фаргал отвернулся. И увидел, что Шорг Белый спит, открыв рот и раскинув
по траве жилистые обезьяньи руки. На волосатой груди его устроился большущий
богомол и покачивал иззубренными лапками.

"Почему я здесь? - подумал Фаргал. - Зачем я здесь?"

Глава третья

Прошло два месяца. Один из них, к своему огорчению, Фаргал провел
относительно мирно. Возглавлял охрану доверенного посла, отправленного
Императором в Верталн. Шорг и Люг в один голос утверждали, что это знак особого
доверия, но Фаргал предполагал, что его выбрали как уроженца Эгерина.

Посольство, насколько слышал Фаргал, завершилось удачно. Император
Хар-Азгаур заверил брата-венценосца, что питает к нему искреннюю привязанность
и с его стороны никаких неприятностей ждать не нужно. Он, Владыка Эгерина,
совсем не хочет, чтобы Фетис проглотил северного соседа. В это можно было
поверить. Слишком сильным станет тогда бог-Император Фетиса. Впрочем, обе
стороны понимали: если Карнагрия проиграет, то Эгерин не останется в стороне и
постарается отхватить хороший кусок от гибнущего Карнагрийского Льва. Мысль
очевидная, поэтому посол постарался уверить Хар-Азгаура: Лев еще достаточно
силен, но дал понять и то, что война затянется, а следовательно, еще больше
ослабит Карнагрию.

Дважды по двенадцать дней Фаргал провел на палубе корабля и еще семь -
в эгеринской столице. Фаргал томился бездельем. Он хотел сражаться.
Единственное утешение - новый наемник, на которого эгерини наткнулся в одном из
верталнских кабаков и уговорил пойти на службу Императору Карнагрии. Вернее,
завербоваться в сотню самого Фаргала. Наемник был почти точной копией
наставника Фаргала времен его гладиаторства. Самерийский горец из клана Мечей.
Звали его Кайр.

Впрочем, Фаргал приобрел еще кое-что: ранг подтысяцкого, присвоенный
ему на следующий день после возвращения. Можно не сомневаться: если дела
эгерини пойдут так же хорошо, то очень скоро к серебряному поясу подтысяцкого
прибавится золотая пряжка с гербом Карнагрии и белый флажок на задней луке
седла - атрибуты полного начальника тысячи.

И, что не менее приятно, Фаргалу помимо звания были предоставлены
восемь сотен бойцов и право набирать столько охотников, сколько он пожелает.
Тактика свободных рейдов, использованная эгерини и оказавшаяся весьма успешной,
получила одобрение Императора.

Казармы наемников, располагавшиеся на задворках Дивного города, позади
обширных царских конюшен, представляли собой полдюжины мрачных длинных
строений, прилепившихся к крепостной стене и разделенных такими же мрачными
дворами. Из окон верхних этажей можно было увидеть великолепные крыши
дворцового комплекса и даже (если ветер дул с севера) вдохнуть аромат царских
садов. Фаргалу принадлежали шесть комнат именно на верхнем, четвертом этаже,
поэтому две ночи из пяти он мог наслаждаться дыханием цветущих деревьев, а
остальные три - влажным дыханием большой реки, текущей по другую сторону
крепостной стены. Получив звание подтысяцкого, эгерини вселился в новые
апартаменты. Когда дворцовая обслуга выгребла мусор, сменила стенные панели,