Чтение 87–й страницы книги ~Путь Императора~

"Мои солдаты, мои корабли..." И Император Фетиса заверяет его в дружбе,
словно этот эгерини уже сидит на Кедровом троне.

- Больше ты ничего не хочешь сказать? - тоном, не сулящим ничего
доброго, поинтересовался Йорганкеш. Фаргал наконец заметил состояние Императора
и очень удивился.

- Тебя интересуют подробности моей победы, государь?

- Нет! - резко бросил Император. - Меня интересуют подробности твоего
предательства!

- О чем ты, государь?

"Если он еще не злоумышляет против тебя, то непременно будет
злоумышлять", - так говорили Йорганкешу. И это правда. "Моя победа!"

- Стража! - Голос Йорганкеша сорвался на визг. - Взять его!

- Государь!

Фаргал был настолько удивлен, что даже не пытался сопротивляться.

- Что случилось, государь?

Алые царской стражи схватили его за руки, отобрали меч.

С лязгом замкнулись тяжелые кандалы. Эгерини понял: их приготовили
заранее. Но он по-прежнему ничего не понимал.

Фаргал перевел взгляд с побелевшего от ярости лица Йорганкеша на
бесстрастное лицо Саконнина. Тот едва заметно пожал плечами.

Алые потащили Фаргала к выходу, но эгерини вдруг резко развернулся и
шагнул к трону. Четверо стражников повисли на цепях, им было не осилить одного
эгерини.

- Государь, - сказал Фаргал, стараясь, чтобы голос его был спокоен, - я
надеюсь на твою справедливость.

Повернулся и сам двинулся к выходу.

Йорганкешу потребовалось некоторое усилие, чтобы не приказать воинам
немедленно освободить этого удивительного человека. Но он подавил первый
импульс, а дальше - уже проще. Если ты хочешь сохранить Кедровый трон за собой,
никто не должен подниматься настолько высоко, чтобы сравняться с этим древним
символом императоров Карнагрии.

- Его будут судить, - сердито сказал Йорганкеш. - И его осудят!

Саконнин промолчал.

* * *

Оборотень встрепенулся. Зов повелителя был еле слышен в этих стенах, но
слуга Аша уловил бы. его даже на вершине одной из гор Яго.

"Тот, кого ты знаешь, готов. Возьми его".

Оборотень расслабился, превратившись в бесформенный ком. Его сознание
растеклось по залам и коридорам Дивного города, вошло в каждый угол и в каждую
каморку...

"Я нашел его, - послал он весть через тысячи миль. - Я иду".

"Не спеши. - остановил его великий маг. - Ты, возьмешь его следующей
ночью, ровно за час до рассвета, когда взойдет звезда Ирзаи-Всадницы.

"Да", - послал оборотень ответ, и повелитель покинул его.

* * *

Ашшикун сидел в трапезной постоялого двора у Рыбных ворот и болтал со
своим приятелем, местным головорезом, когда его мозг пронзила острая боль.

Колдун рухнул лицом на стол и глухо застонал.

- Ты что? - удивился его собеседник.

- Да... старая рана. Извини, брат. Боль отпустила Ашшикуна. Это был
зов, на который следовало немедленно откликнуться.

- Извини, брат, - повторил колдун, поднимаясь. - Пойду к себе, что-то я
захворал.

Поднявшись наверх, Ашшикун вынул из тайника берилл (узнай здешние
ребята об этом камне - и Ашшикун гроша не дал бы за его сохранность), сжал в
ладонях.

- Карасш аксшарот, Аш-ма-харсашт! Господин откликнулся немедленно. "Он
должен объявить себя Императором между седьмым и девятым днем месяца
Обновления", - пришла мысль повелителя.

"Сегодня уже третий", - подумал Ашшикун. "Он придет к тебе завтра, -
последовал ответ. - Ты готов?"

"Да, великий". "Не ошибись",

Кристалл потеплел. Сила мага оставила его. Ашшикун в изнеможении
повалился на постель. Конечно, он сделает все как надо. Цена ошибки ему
известна.

* * *

- Гронир! - раздалось за дверью. - Ты тут? Тысяцкий поставил бокал с
вином, посмотрел мутным взглядом на дверь. Нет, он еще не напился, но напьется
обязательно. Он теперь каждый день напивается, вот так.

- Ну? - буркнул он. - Кого демоны принесли? Дверь открылась. Вошел
Гишмир, десятник Алых из царской стражи. Поглядел оценивающе на тысяцкого.

- Сядь, - проворчал Гронир, похлопав ладонью по скамье. - Не маячь.

Десятник опустился на застеленную ковром скамью так осторожно, словно
боялся раздавить.

Тысяцкий набулькал вина в собственный бокал, подвинул:

- Пей!

Гишмир взял бокал, подержал...

- Пей, не отрава! - сердито сказал Гронир. Десятник отпил половину.
Тысяцкий отобрал у него бокал и выплеснул остаток в рот. Снова потянулся к
кувшину, но тут был уже пуст. Алый полез за другим, сковырнул кинжалом печать,
но вытащить пробку одной рукой сразу не получилось. Гронир выругался, зажал
кувшин между коленями.

- Слышь, Алый, - проговорил Гишмир. - Я вот чего... Вашего-то
арестовали.

- Кого - нашего? - не сразу сообразил Гронир.

- Ну командующего вашего, Фаргала.

- Че-го? - Тысяцкий оставил в покое кувшин, уставился на гостя, как на
ненормального. - Кто его мог арестовать, дубина?

- Император, - ответил Гишмир. - Думаешь, я вру? Да я сам его и
отводил!

Гронир помолчал некоторое время, потом высказал, что он думает о Царе
царей. Речь его была длинной и образной. Выговорившись, Алый замолк, угрюмо
глядя на пробку, потом вдруг схватил кувшин и запустил в стену. Темное вино
брызнуло во все стороны.

- Жаль, что так вышло, - пробормотал Гишмир. - Небось напели царю
худое, а он и уши развесил.

- Напели, говоришь? - наливаясь яростью, прохрипел тысяцкий. - Хрен!
Когда этот безмозглый выползок гадюки погнал нас демонам в пасть, никто ему в
уши не пел! Вонючее отродье выгребной ямы!

- Ты полегче, Алый, - проговорил Гишмир. - Это все ж таки Император,
любимец Ашшура...

- Ядовитой паучихи он любимец! - прорычал Гронир. - Башку ему отрежу!

Он дернулся, словно хотел схватиться за меч, но вместо правой руки
тысяцкого сейчас болтался пустой рукав, а меч...

Гронир уткнулся лицом в скатерть и заплакал.

- Алый... - неуверенно произнес Гишмир. - Ну ты что, Алый? Ты что?
Думаешь, я не понимаю... Ты это брось, слышь? У тебя ж, говорят, покровитель
есть, из знатных, пошел бы к нему...

Гронир вскинулся, глянул бешено:

- Нету! Помер мой покровитель! Понял?

- Ну... Ну помер. Но ты ж не последний человек, Алый? Придумай
что-нибудь...

- Что? - Гронир заскрипел зубами.

- Может ему... это... сбежать?

- Как?

- Да просто. - Гишмир мотнул головой, лицо его стало отчаянным. -
Поговорю с сотником, поставит меня в караул к темнице, а я его и выпущу. Я для
тебя все, Гронир! Ты ж мне шкуру спас.

- А он - мне, - буркнул тысяцкий. - И не только мне.

Глядел он по-прежнему угрюмо, но отчаянья в глазах поубавилось.

- Я его выпущу, - решительно произнес десятник. - А ребята мои... ну
они мешать не станут. Но дальше - ты сам, потому как сквозь стражу мне его не
провести. А тебе?

Гронир нахмурился, но тут же лицо его прояснилось.

- Есть мыслишка, - сказал он. - Попробуем. Он повеселел, и Гишмир тоже
улыбнулся. Но тут же помрачнел.

- А... - проговорил он. - Ничего не выйдет.

- Это почему?

- Да царский маг его все равно вынюхает.

- Не вынюхает! - уверенно сказал Гронир. - Да и нет его во дворце,
мага-то. С войском он. Ладно, все! Тысяцкий поднялся.

- Спасибо, Гишмир, не забуду. А сейчас, прости. Надо дело делать. Когда
тебе в караул?

- Первая вечерняя стража.

- Понял. Жди.

* * *

Человек в сером грубом плаще с капюшоном (не совсем обычное зрелище в
довольно жаркий день) вошел в трактир, огляделся, втянул носом вкусный запах
жареного мяса и решительно направился в двери, ведущей на второй этаж.

Один из громил, потягивающих пиво за угловым столом, проворно вскочил и
пустился наперерез.

- Куда?

- Мне нужен Мормад.

- Громила с подозрением оглядел вошедшего. Тень от капюшона скрывала лицо,
зато ножны меча оттопыривали плащ весьма выразительно.

- Что сказать надо? - спросил громила, подобравшись и сделав
выразительный знак своим.

Еще четверо поднялись из-за стола и двинулись к гостю.

- Сказать? А, понял. "За угощение платят".

- Угу. - Громила расслабился и дал подмоге отмашку. - Пойдем.