Чтение 12–й страницы книги ~Раз герой, два герой...~

- Господин герой!

- Клянусь орком, - удивленно сказал Шон, отодвигаясь. - Вот у кого не чаял...

- Господин герой! - Лиллем Крин наконец сумел протиснуть свое пузо через толпу и с облегчением плюхнулся на лавку напротив Шаха. - Какая удача. Удача, что мне посчастливилось увидеть вас.

- Признаться, - пробормотал Шах, - я-то не ожидал увидеть вас... по крайней мере так скоро.

- Я тоже, - враз помрачнев, выдохнул Крин, - но, увы. Случилось... Я не помешаю вам? Мне показалось, вы с кем-то беседуете.

- С кувшином вина, - поспешно сказал Шах, опрокидывая себе в горло остатки фалернского. - Пустым. А что стряслось-то?

- Беда, - сокрушенно произнес староста. - Кара богов. Бедствие. Чума на наши головы.

- Неужто остался еще один черепахер?

- Что? Нет, их вы перебили подчистую, - пробормотал Лиллем. - Их и в самом деле было шесть... вы уж, господин герой, не гневайтесь...

- Забудьте, - махнул рукой Шах. - Я же говорил, не вы первые... да и, наверняка, не последние.

- А горе наше такое... - Голос старосты звучал все тише и тише. - После вашего отъезда... дня через два...

- Кажется, - задумчиво пробормотал Шон. - Я догадываюсь... я знаю, что случилось.

- ...к нашей деревне вышел великан.

- Дальше можете не продолжать. - Шах яростно потряс кувшин. - Я и так знаю, что он... что обычно говорят в подобных случаях. - И теперь вы хотите, чтобы я его...

- Скажу прямо, господин герой, нам ох как нелегко было решиться на это, - вздохнул Крин. - Но его требования... а вы все ж, как бы там ни было, хорошо поработали на нас...

- К сожалению, - выдавил Шах, косясь на сползающего под стол Шона, - в этот раз я не смогу вам помочь. Я... меня уже наняли, и завтра утром... то есть сегодня вечером я... мне надо бежать.

Он вскочил и, слегка покачиваясь, начал продираться к выходу из трактира.

Глава 5

СВЯЩЕННОЕ ЧИСЛО

Все началось с найденной Шоном карты.

Точнее, началось все с того, что на муходольском постоялом дворе, где вознамерились заночевать герои, не нашлось свободной комнаты. Нашлась лишь комната с гномом-полукровкой, который за десять гвеллеров согласился предоставить в полное распоряжение Шаха две сажени пола вкупе с имеющейся на них подгнившей соломой.

К сожалению, как очень скоро убедились оба героя, в список предоставленных гномом услуг входил также и звучный храп. А еще - посвистывание, хрипение, порыкивание, причмокивание и пускание ветров.

Первой инстинктивной реакцией героев было дружное хватание за нож - один и тот же, на поясе у Шаха, - дабы свести издаваемые полукровкой звуки к непродолжительному бульканью. Но, поразмыслив, от столь радикальных мер было решено воздержаться.

Спустя какое-то время Шах все же сумел заснуть - его молодой организм оказался менее восприимчив к неблагоприятным местным условиям, а мающийся от нечего делать Шон решил заняться досмотром вещей - сначала соседа по комнатушке, а после - пожитков у полукровки было немного - остальных постояльцев.

Карта обнаружилась на грязном дорожном мешке, подложенном под голову мирно - если не считать всегдашнего злобного оскала - спящего в соседней комнате гоблина. "На" - потому, что карта была выполнена на полотне и, будучи пришитой лицевой стороной, изображала собой самую обычную заплату. Если бы Шон не просунул руку прямо сквозь нее, вряд ли кто-нибудь узнал в ближайшее время о существовании не самой незначительной в Муходоле тайны. Гоблин по крайней мере практически наверняка не подозревал об этом - многочисленные пятна крови, еще не успевшие до конца побуреть, указывали на то, что предыдущий владелец мешка имел очень мало желания расставаться как с самим мешком, так и прилагающейся к нему историей.

Подумав, Шон вернулся в предыдущую комнату, позаимствовал у свернувшегося в уголке уличного воришки двухгвеллерную монетку с заточенными краями и, не торопясь, начал отделять карту от мешка.

Завершив сей нелегкий труд, он вернулся к Шаху, осторожно сложил добычу во внутренний карман куртки юного героя и, обзаведясь таким образом чувством выполненного долга, быстро заснул.

Спал же покойный герой крепко, а посему проснувшийся Шах успел чихнуть целых три раза и только потом с удивлением уставиться на непонятный лоскут, в который он только что...

- Спрячь! - прошипел Шон. - Спрячь немедленно!

- А что...

- Спрячь!

Шах, пожав плечами, вытер лоскут о солому и, свернув, спрятал обратно.

- Собирайся живее, - скомандовал Шон. - Пойдем выберем местечко поспокойнее...

- А завтрак?

- Подождет.

- Тебе-то легко говорить, - пробормотал Шах, потягиваясь. - А у меня, знаешь ли, на пустой желудок голова думать отказывается.

- У нее и на полный не очень-то получается, - отозвался Шон. - Шевелись давай... ученичок.

Укромное местечко отыскалось на задворках постоялого двора. Куча разнообразного мусора надежно заслоняла приглянувшийся героям закуток со стороны улицы, а наличие поблизости выгребной ямы также благоприятствовало их замыслам - струившийся из нее аромат более-менее гарантировал отсутствие любознательных прохожих. Шах даже сумел выбрать из мусорного завала два относительно целых бочонка, на одном из которых он расстелил карту, а на втором примостился сам.

- Ну и?

- Что?

- И что это?

- Карта, малыш, карта.

- Надо же, - медленно процедил Шах. - Кто бы мог подумать? Я-то уж точно бы сам не догадался. Может, ты сумеешь поведать об этом мятом лоскутике еще что-нибудь интересное, о учитель?

- Это определенно Запустенье, - вцепившийся, как это иногда бывало с ним в минуту глубокой задумчивости, в собственную шевелюру Шон не обратил внимания на иронию юного героя. - Смотри... вот это явно верховья Обжоры... Буйная гряда... а вот и сам Муходол.

- Ты уверен, что это не раздавленная муха?

- Я видел по меньшей мере сотню карт, на которых он обозначен этой пик... закорючкой. Сам гляди - вот переправа, вот Людоедское Поле, за ним...

- Ну хорошо, - согласился Шах. - Допустим, это и в самом деле карта. Я даже готов согласиться, что на и впрямь намалевана часть Запустенья. И? Что в этой карте такого, из-за чего я должен был лишаться завтрака? Место, обозначенное непонятной красной загогулиной? Которое находится у орка на затылке?

- Не нуди. - Шон склонился над картой, старательно изучая блеклые закорючки. - Где-то я их видел, эти руны... определенно, не гномский... и не страроэльфийский...

- Можно подумать, ты владеешь староэльфийской письменностью, - съязвил Шах.

- Не владею, - согласился Шон. - Но как их руны выглядят, я знаю. Да и ты знаешь, если хоть раз смотрел на пряжку собственного пояса. А эти значки...

- Почему бы тебе не обратиться к кому-нибудь более грамотному? - предложил Шах, пробуя поддеть ногтем бронзовые заклепки на упомянутой Шоном пряжке. - Знаешь, как говорили в таких случаях у нас, в Дудинках? Если хочешь что-то узнать - спроси эльфа. Нет эльфа, спроси жреца. Нет жреца...

- Точно! - выдохнул Шон. - Вспомнил. Храмовая тайнопись, вот что это за закорючки!

- Час от часу не легче.

- Пойдем. - Шон разогнулся и настороженно огляделся по сторонам. - У нас мало времени.

- И куда же мы пойдем? - осведомился Шах, сматывая карту.

- На ярмарку, - ответил Шон. - Вчера я видел там лавку каллиграфа.

- А он-то нам на кой орк?

- Не нам, - покачал головой Шон. - Тебе. Ты купишь у него тушь, тонкую кисточку и дюжину шелковых лоскутков. А потом займешься изучением храмовой тайнописи.

- Что-о-о? - взвыл Шах. - Их же не меньше трех тысяч видов!

- На самом деле меньше, - "успокоил" его Шон. - Основных сотни четыре... наберется... я думаю.

- Угу, - кивнул Шах. - И на каждый по десять лет в храмовой школе... Я что, так похож на дракона?

- Спокойно, малыш, - примиряюще сказал Шон. - У меня уже есть план.

- Не-е-ет! - простонал Шах.

* * *

- И что теперь? - осведомился Шах, тоскливо глядя на исчерканные дрожащей рукой бродячего жреца Бивиса лоскутики. - Ты считаешь, этот пьяный бред стоил трех сребреников?

- Мне показалось, он был трезв, - озадаченно произнес Шон, глядя вслед удаляющемуся жрецу. - Идет ровно, не качается...

- Он был трезв... в том смысле, что в его жилах было меньше вина, чем обычно. Ты лучше сюда посмотри.

Шон мельком взглянул на лоскутки и нахмурился.

- Ты уверен, что правильно перерисовал наши закорючки, малыш?

- Уверен! - огрызнулся Шах. - Так же как в том, что я с утра не держал во рту ничего похожего на жратву! Подумать только! Битый час я, высунув язык, горбатился над этими...

- Потише!

- ...орком деланными лоскутиками, а теперь ты спрашиваешь: уверен ли я? Да я... - Шах вскочил из-за стола, одним движением сгреб с него в мешок все, что лежало на столе, и направился к выходу из шатра.

- Эй, малыш, - озабоченно нахмурился Шон. - Далеко собрался?

- К ближайшей обжорке, - не оборачиваясь, отозвался юный герой.

- Ну-ну, - неуверенно сказал Шон. - Давай. Я пока подумаю.

Шах, также не оборачиваясь, продемонстрировал ему общепринятый в Запустенье жест, рекомендующий собеседнику немедленно удалиться в ближайшее укромное место, дабы предаться четырем извращенным занятиям одновременно. Стоящий позади Шона орк, к несчастью для себя, также глядевший в сторону выхода, немедленно воспринял его на свой счет и, дико взревев, бросился вперед... лишь затем, чтобы немедленно растянуться на земле, напоровшись на удачно подставленную покойным героем подножку.

- Становлюсь мастером, - проворчал Шон, утихомиривая начавшего было подниматься орка ударом кулака по макушке. - Раньше, бывало, подсечки мне не удавались...

Он нагнулся было к поясу поверженного орка, но его опередил какой-то оборванец, рванувший кошель и тут же скрывшийся в проходе между шатрами. Следом за ним устремились двое соплеменников упавшего, зацепив - и оборвав - по дороге три из четырех возможных веревок. Затем до привычно навострившего уши покойного героя донеслось звучное "бумм", рев тролля, ослиное ржание, треск файербола... и примерно три минуты спустя, когда насытившаяся зрелищем толпа начала разбредаться, оживленно комментируя увиденное, - вопли стражников.

За эти минуты Шах успел насытиться до такой степени, что, увидев проходящего сквозь полог обжирального шатра Шона, ограничился всего лишь недружелюбным "а, приперся!".

- Дай-ка мне еще раз все эти тряпки.

- Ыди трят, - просипел Шах, не отрывая зубов от куриной ножки.

- Ты сидишь в углу, один за столом и спиной к остальным, - усмехнулся Шон. - Давай, выкладывай.

- Ым змы.

- Я вот что подумал, - сказал Шон, осторожно разворачивая лежащий на столе мешок горловиной к себе. - А что, если мы давали старому пьянчуге лоскутки не в том порядке? Вдруг значение слова зависит и от его места?

- Ышк сжно.

- Что-что?

- Слишком сложно, - повторил Шах, отставляя кубок. - Ты сам говорил, что это не живой язык, а всего лишь дурацкая аб.. аберко... троллиное дерьмо, выдуманное жрецами орк знает какого свихнутого божка. Думаешь, они стали бы рвать пупок лишний раз?

- Почему бы и нет, - пожал плечами Шон, раскладывая шелковые лоскутики вдоль края стола. - У жрецов не так уж много насущных дел. Если они вбили себе в тупые бритые башки, что таким способом сумеют восславить своего повелителя...

- Смотри, - продолжил он, разворачивая карту. - Самая первая надпись. Четыре закорючки. Эта... эта... эта... и вот эта. Что получается?

- Хрень! - твердо сказал Шах. - Большой вес... правлен... делать сильнее... шевелящий конечностями. Бред пьяного муравья!

- Погоди-погоди... - Шон второй раз за утро запустил пятерню в собственные рыжие патлы. - Ведь у закорючки может быть и не одно значение. Вес, большой вес... тяжесть... тяжело... тяжелый... тяжелое направление?

- По-моему, эту карту рисовал безумец, - настороженно заметил Шах. - И это безумие заразно!

- Тяжелый путь! - выкрикнул Шон. - Тяжелый, путь осилит идущий!

- Бред! - покачал головой Шах. - По-твоему, стало хоть немного понятнее?

- Нет, - признал Шон. - Но так это больше похоже на то, как изъясняются жрецы.

- Ну-ну, - скептически прищурился Шах. - У тебя еще есть целых двадцать девять надписей.

- Найти бы местечко поспокойнее, - вздохнул Шон. - Да где ж его возьмешь, во время ярмарки... хотя...

- Только не план!

- Спокойно, малыш. - Шон принялся собирать лоскутики в аккуратную стопку. - В двух шатрах справа стоит маленькая желто-зеленая палатка. На вывеске перед ней написано "Экзотические танцы Зарины", но, сдается мне, танцует эта Зарина исключительно лежа. Дашь ей пару сребреников...

- Нет! - взвизгнул Шах.

- Тише, - прошипел Шон, - на тебя полшатра обернулось. Так вот, дашь ей пару сребреников и прикажешь, чтобы она... занялась чем-нибудь.

- А если она спросит, что я собираюсь делать?

- Скажи, что ты собрался заняться тем, что давеча посоветовал мне, - хмыкнул Шон. - Или нет, скажи лучше, что ты должен исполнить обряд своей веры.

- А если она попытается подсмотреть?

- Сколько угодно, - отозвался Шон. - Она увидит, что ты раскладываешь обрывки с непонятными надписями и при этом чего-то бормочешь. Поверь, малыш, это будет далеко не самый странный обряд, который мне приходилось видеть.

- А если...

- Заткнись и иди.

Обитательница желто-зеленой палатки оказалась черноволосой смуглой девушкой, всю одежду которой составляли жемчужное ожерелье на шее и тоненькая цепочка с дюжиной амулетиков - от дурных болезней и нежелательной беременности, со знанием дела пояснил Шон, - вокруг бедер. Изложенную запинающимся Шахом просьбу она выслушала без всякого удивления.

- Очень кстати, - заметила она, когда покрасневший до корней волос юный герой сумел вытолкнуть из себя последние слова. - Боров, что был до тебя, едва не вытряс из меня душу. Так что я даже, - девушка нерешительно потянулась к сундучку, на крышке которого было расставлено полдюжины разнокалиберных песочных часов, - сделаю тебе скидку. За два сребреника - сорок минут. Пойдет?

- Ымгым, - выдавил Шах, роясь в кошеле. - В-в-от.

- Тогда я пошла. - Зарина грациозно изогнулась, выпрямилась, вызвав у Шаха очередной приступ покраснения, и... сладко зевнула. - Или... если я свернусь в уголке под одеялом, то сильно буду мешать?

- Пускай дрыхнет, - сказал Шон, глядя, как уши его ученика стремительно приобретают фиолетовый оттенок. - Как ты сам говорил, подсматривать она может и снаружи.

- С-спи.

- Спасибо. - Зарина, наклонившись, звонко чмокнула юного героя в щеку. - Ты просто милашка.

- Я-я...

- Если захочешь, - сообщила девушка, заворачиваясь в одеяло, - потом, когда исполнишь свой обряд, можешь остаться еще... я устрою тебе кое-что - а-а-ау - особенное.

- С-спокойной ночи.

- На твоем месте, малыш, - ехидно заметил Шон, - я бы непременно воспользовался этим предложением. Ты же герой... и, к слову сказать, на данном поприще у тебя совершенно мизерный опыт и просто никакая репутация.

- На данном поприще, - передразнил его Шах, - я уж как-нибудь обойдусь без твоих советов, о учитель!

- Решать тебе, - заметил Шон. - Но учти... я знавал превеликое множество героев, мечтавших взять в жены исключительно принцессу, слыхал о дюжине таких, кому это удалось... и ни разу не встречал героя, давшего обет воздержания.

- А как же...

- Ты еще веришь в детские сказки, малыш?

* * *

- Малыш, - раздраженно сказал Шон. - Кончай улыбаться потолку и гляди сюда.

- А?

Шах, с мечтательной улыбкой любовавшийся паутинными зарослями над стойкой таверны "Пегий оборотень", вздрогнул и виновато опустил глаза.

- Я сказал "сюда", а не на сапоги, - вздохнул Шон. - Ау! Просыпайся!

- Мне не дает покоя этот перевал, - продолжил он. - С остальным маршрутом все более-менее ясно. Леса, джунгли, болота - ничего необычного. А вот горы...

- Ты же родился в горах, - напомнил Шах.

Над головой юного героя со свистом пронесся горшок, разбрызгавшись черепками о стену. Следом пролетел богато украшенный - с виду очень похожий на магический - посох, высекший из стены сноп искр и облако желтого дыма.

- Откуда ты это взял?

- Ты рассказывал... раз пятьсот.

- В самом деле? - озадаченно переспросил Шон. - Ну... тогда, наверное, так оно и есть. То есть было.

- Так чем тебе не угодил этот перевал? - поинтересовался Шах, решив не заострять внимание на очередной странности учителя.

- Мне не нравится эта зубчатая линия поперек него. Особенно в сочетании со значком "стойбище" на соседней горе. Как думаешь, кого могли обозвать древние жрецы остроухими собаколягушками?

- Не эльфов.

- Угу, - кивнул Шон. - Как говаривал в подобных случаях Косматый Фриг: "Ставь на орков, не ошибешься".

- Послушай, - не выдержал Шах. - А почему бы нам просто не выбросить эту тряпку в ближайшую выгребную яму и забыть о том, что мы ее видели?

В этот момент прилетевший из глубин трактира гоблин приземлился на стол, за которым сидели герои. Голова его оказалась как раз перед Шахом, который моментально схватил неудачливого летуна за скальп, несколько раз с силой приложил об столешницу и небрежно спихнул получившееся бездыханное тело под стол.

- Ну-у-у. - Шон продемонстрировал Шаху указательный палец с коряво обкусанным ногтем и, убедившись, что ученик успел разглядеть его в мельчайших подробностях, продолжил: - Во-первых, мы не можем так поступить, потому что эта карта - подарок Судьбы, а этот бог очень не любит, когда кто-то пренебрегает его дарами. Ты же не хочешь, чтобы он повернулся к тебе задом? Я, малыш, видел его зад и скажу тебе так - ничего приятного в этом зрелище нет! Во-вторых. - Рядом с первым пальцем появился второй. - Тебе в любом случае необходимо сходить в квест, сиречь настоящий героический поход. Без этого ты еще долго не сможешь числить себя полноценным героем.

- Ну, положим... - начал Шах.

- Я сказал "полноценным", а не половозрелым, - перебил его Шон. - Даже если ты голыми руками передушишь всех драконов в окрестностях и перетра... в общем, до тех пор пока ты не сходишь в квест, ты никто и звать тебя никак! Так, очередной безымянный самоучка, то ли ведьмак, то ли странствующий рыцарь.

Мысленно перебрав свои познания о героях, Шах был вынужден признать, что его учитель в очередной - пусть и очень редкий - раз оказался прав. Все известные ему герои обязательно имели на счету минимум один настоящий героический поход, а не ограничивались искоренением зла, нечисти, монстров и прочих обыденных примет Запустенья в близлежащей к их дому местности.

- Ладно, - вздохнул он. - Что я должен делать?