Чтение 20–й страницы книги ~Правила большой игры~

Бенито посмотрел на Рона долгим взглядом и отрицательно покачал головой.

- Никакого футбола, я этого парня перед собой видеть должен: он что-то задумал.

Брови Рона взлетели на лоб.

- Чего задумал, урод, признавайся! - потребовал Дольф. - Старшой мысли читать умеет - так что колись!

- Вообще-то мне в туалет нужно... Извините...

- Опять это твое "извините"! - кривляясь пере дразнил Дольф. - Ну что, вести, что ли? - спросил он Бенито.

- Веди, только смотри, чтобы...

- Чтобы не обоссал? - Дольф рассмеялся своей шутке, Рон смущенно улыбнулся. Бенито продолжал сверлить его взглядом.

Так, в сопровождении Дольфа, который подталкивал пленника стволом, Рон вошел в туалет. Охранник плотно прикрыл дверь, а затем неожиданно сильно ударил Рона в живот - тот согнулся пополам и повалился на пол. Он едва не лишился чувств, но где-то далеко на краю сознания мелькнула мысль, что этот удар работает на него.

- Это тебе за футбол, сука, - сказал Дольф, склонившись над пленником.

Распахнулась дверь, с автоматом наготове появился Бенито.

- Что случилось? - спросил он строго.

- В обморок упал... - пожал плечами Дольф.

- Может, прикидывается?

Старший подошел ближе, но увидев, с каким трудом пытается вздохнуть пленник, покачал головой:

- Да он совсем дохлик.

"Спасибо тебе, Дольф", - мысленно поблагодарил Рон.

- Помоги ему очухаться и, как все сделает, тащи назад.

- Сейчас очухается, - пообещал Дольф и, как только старший вышел, кинулся к Рону.

- Поднимайся, придурок... - Он потянул пленника за руки.

- По... подожди... - Рон несколько раз вздохнул и, опираясь на локоть Дольфа, поднялся.

- Ну что, сам стоять сможешь, дохлик?

- По... пробую...

Руки пленника бессильно повисли вдоль тела, Рон почти незаметным движением пальцев вытащил из левого рукава пластиковый нож - он подобрал его, когда собирал "случайно" оброненные приборы.

Ножичек, конечно, был смешной, да и хрупкий очень, а потому требовал филигранной техники - ударить таким в наручниках сложно, промахнешься - только разозлишь противника.

Рон еще раз глубоко вздохнул и, чуть качнувшись, заставил Дольфа податься вперед, чтобы подхватить падающего пленника, а сам встретил противника сильным ударом в грудь. Ручка отломилась, Рон отбросил ее и сжал охраннику горло, чтобы тот не издал ни звука. С выражением крайнего удивления на лице Дольф сполз по стене, а Рон подхватил его автомат. Потом забрался в карман, куда охранник - Рон это точно запомнил - сунул ключ от наручников. Требовалось спешить, в любой момент мог появиться подозрительный Бенито.

Вот и ключ. Рон вставил его в подходящую щель в стене - ключ держался крепко, - распрямив ладони до треска суставов, сумел попасть замочной скважиной на ключ, извернулся и услышал долгожданный щелчок. Подхватить наручники Барнаби не успел, те упали на пол и загрохотали, как ему показалось, словно большой медный таз.

Теперь оружие. У Дольфа был нож, пусть не такой, к каким привык Рон, но все-таки бесшумное оружие, стрелять в такой ситуации ему не хотелось. Держа дверь на прицеле, он свободной рукой обшарил карманы Дольфа и нашел что искал.

- Ты там уснул, что ли? - послышался голос старшего охранника.

Дверь распахнулась, и Рон, не целясь, метнул нож, однако не очень точно. Бенито качнулся от удара и попятился, силясь нажать спусковой крючок автомата.

Рон вскочил ногами на унитаз, и в этот момент Бенито открыл огонь. Пули стали дробить керамическую плитку и рвать стопки одноразовых полотенец, по стенкам пластиковой ванны побежали трещины, брызнул вспенившимся шампунем пузырек.

Наконец Бенито упал.

- Вот сволочь! - выругался Рон, выскакивая в коридор. Он рассчитывал обойтись ножом и сделать все тихо, но не удалось. Впрочем, времени прошло не много...

Рон повернул ключ в тугом замке, чуть приоткрыл дверь и услышал внизу грохот шагов. Выскользнув на лестницу и оставив дверь приоткрытой, он спустился на один пролет и затаился в углу с автоматом в руках. Едва охранники пробежали мимо него и стали подниматься, он открыл огонь.

Его позиция была безупречна, потому все решилось за пару секунд. Сбежав вниз, Рон выглянул из подъезда дома, который выглядел заброшенным. Безжизненно чернели пустые окна, в том числе и завешенные изнутри окна квартиры, где держали пленника.

Неподалеку угадывался силуэт машины. Рон подошел ближе и узнал "торнадо", автомобиль, как нельзя лучше подходивший для езды по помойкам.

Ключа не было, но мотор легко завелся от стартовой кнопки.

- Спасибо вам, ребята, - сказал Рон, бросая автомат на заднее сиденье. Он включил фары и повел машину по едва обозначенной на пустыре дороге. Рон не знал, куда она ведет, но ему сейчас подходила почти любая.

Окруженный телохранителями, Сутулый стоял перед сеньором Марино. Старик сверлил его сердитым взглядом.

- Ну что, Тревис, как ты объяснишь, что возле гостиницы оказались федеральные агенты?

- Не знаю, сэр. Скорее всего, кто-то из ваших стукнул.

- Да? А вот я так не думаю, я привык доверять своим людям, они проверены годами безупречной службы, а вот ты - никто. Ты - человек с улицы.

Говоря все это, сеньор Марино лукавил. Он давно догадывался, что информация утекает из семьи, мало того - он был почти уверен, что этим занимается Калахер, начальник службы безопасности, на котором лежала огромная ответственность. Глава клана лишь ждал, когда Калахер ошибется по-настоящему, и вот это произошло. Узнав, что у гостиницы "Великий Пауль" появились федералы, сеньор Марино тут же приказал схватить предателя и спустить его в подвалы, место, где обычно развязывали языки врагам клана. Однако руководитель безопасности разочаровал сеньора, он не стал дожидаться, когда его начнут истязать электрошоком, и сразу сознался, что давно работает на ФСКР.

- Перед тем, как я начну рассказывать дальше, сеньор, вашим людям лучше уйти и оставить нас одних.

Сеньор Марино понял Калахера и приказал палачам уйти.

- Какие из наших дел ты сдал? - спросил он...

- Все те, где я не имел своей доли.

Глава клана кивнул. В последнее время таких дел было немного - Калахер все чаще участвовал в дележе доходов.

- Понимаешь ли ты, что я должен сделать с тобой?

- Убить, сеньор. Залить в глотку кипящий свинец - согласно традициям.

Вот именно. Своим предательством ты оскорбил меня, Калахер.

- Но я не только предавал вас, сеньор, я сделал семью Марино самой сильной на побережье. Я убрал Рамиреса, Коха и Рубинштейна, которые имели целые армии и охотились за вами, как за дичью. Я посадил Казбича, Бризовского, Розового Бри и десяток других- всех, кто пытался сопротивляться и не платить дань. Неужели вы полагали, что я такой всесильный? Не думаю. Скорее всего, вы догадывались, почему я так быстро нахожу наших врагов, где бы они ни прятались. И о том, что наших конкурентов отстреливали штатные снайперы федеральных служб, думаю, тоже догадывались...

- Ну, хватит! Чего ты хочешь?

- Оставить все как есть. Пока с нами ФСКР, семья Марино будет на самом верху.

- А на кого мы спишем предательство?

- На Тревиса.

Думал сеньор Марино недолго: свой агент ФСКР в семье, что может быть лучше?

И вот теперь Тревис стоял перед ним с независимым и почти дерзким видом. Он будто чувствовал за собой какую-то силу, этот бродяга.

- Хотите все свалить на меня? Воля ваша, сэр.

Только работа ведь еще не закончена.

Несмотря на твое предательство, Рон Барнаби в наших руках.

- У вас? Где это у вас? Я его не вижу!

Сутулый шутовски развел руками, заставив нервничать телохранителей сеньора.

- Прекрати кривляться, Тревис, Рон в надежном месте, и его охраняют пять человек.

- Надежно охранять Рона мог только я, сэр. Только я знаю, чего от него можно ожидать, только я могу перехватить его руку, да и то, если повезет. А вы приставили к нему пятерых "быков" и думаете, что дело сделано? Да если ему в руки попадет хотя бы гвоздь, считайте, что охранников нет в живых...

Сутулый замолчал, в зале воцарилась тишина. Сеньор Марино покосился на Калахера и нехотя проскрипел:

- Позвони им, Вилли. Узнай, как там.

Калахер набрал на своем диспикере нужный номер, немного подождал. Потом набрал еще один - с тем же результатом.

- Они не отвечают, сеньор.

Джек и предположить не мог, что посреди лета на побережье теплого моря вода в пруду может оказаться такой холодной. Когда холод ожег его тело, он поначалу решил, что ранен. Ему случалось получать осколки и шрапнель из прыгающих мин - ощущения были схожими.

Однако руки-ноги под водой двигались, резкой боли от переломанных костей он тоже не чувствовал - а значит, еще мог спастись.

Спасение было рядом - у выложенной камнем стены.

Наверху по воде полосовали лучи света и грохотали автоматы. С трудом зацепившись за скользкие от водорослей камни, Джек попытался успокоиться и не думать о том, что кислорода не хватает и нестерпимо хочется вдохнуть.

Тонкие лучи фонариков продолжали беспорядочно метаться по поверхности, пули белыми иглами прошивали толщу воды, оставляя мелкие россыпи пузырьков. Пузырьки поднимались к поверхности, а Джеку от холода мерещилось, будто идет снег. Только почему он поднимается, а не падает вниз? В какой-то момент Джек увидел собственное тело скользящим в глубину, откуда нет обратной дороги. Борясь с апатией и желанием уснуть, Джек приказал себе сначала слабо шевельнуть рукой, затем открыть глаза. Вокруг была темнота. Неимоверным усилием воли он заставил онемевшие руки сделать гребок, вынырнул на поверхность и на ощупь нашел на стене уступы, за которые сумел зацепиться.

Так он и висел, пока не восстановилось дыхание, затем стал осторожно продвигаться вдоль стены - на то, чтобы переплыть на другой берег, не осталось сил.

Сколько времени Джек полз вдоль стены, пока не наткнулся на широкое устье водосброса, он не помнил, поскольку то и дело впадал в забытье. Когда очнулся в очередной раз, обнаружил, что сидит, прислонившись к шершавой бетонной стене, внутри какого-то тесного убежища. Голова упиралась в потолок, а ноги нельзя было вытянуть до конца, потому что они упирались в противоположную стену, к тому же попытки выпрямиться вызывали странный писк. Только позже Джек понял, что делит камеру с семейством водяных крыс, которые несколько раз его кусали, заставляя уважать границы их владений.

По узкому желобку, проделанному водой за длительное время, протекал тонкий ручеек. Он брал свое начало в уходившей в глубь берега трубе и, пробегая у Джека под ногами, скатывался по короткому устью в пруд.

Когда наступило утро и в камеру стал проникать свет, Джек разглядел, что уклон устья довольно крут, оставалось лишь удивляться тому, как с замутненным сознанием ему удалось сюда забраться.

С рассветом все семейство крыс - не меньше десяти особей - отправилось на охоту. Они отсутствовали около четверти часа, а потом стали возвращаться, каждая тащила по рыбке. Усевшись в своем законном углу, крысы приступили к завтраку, с треском разгрызая рыбьи головы и хрящики.

Глядя на них, Джек ощутил голод. Если б не теснота, он мог бы остаться здесь дольше, а крысы, возможно, снабжали бы его пищей - сырая рыба не самый худший продукт, однако эти стены, этот сырой воздух, они высасывали из него все силы.

Чтобы не терять времени даром, Джек стал разминать ноги. Ночью он их почти не чувствовал и опасался, что не сможет ходить, но обошлось.

Сняв ботинки и носки, чтобы легкий сквознячок, пробегавший по камере, подсушивал их, Джек прислонился к стене и снова погрузился в невеселые мысли.

Впервые за последние несколько часов он вспомнил о Роне.

Все, что он видел, перелетая через ограждения, это лежавший на асфальте Барнаби и мчавшийся к нему Сутулый. Эх, насколько же все было бы проще, пристрели они его еще в бункере!

Порядком намучившись в тесной камере, Джек придумал наконец, как вытянуться во весь рост, - этого ему хотелось так же сильно, как в холодной темноте пруда глотнуть кислорода. Чтобы распрямиться, требовалось лишь сунуть ноги в трубу, а самому оставаться снаружи - чего уж проще. Правда, крысы могли не понять его и атаковать, но их зубов Джек не боялся. Ему совестно было стеснять этих существ, может, не очень красивых, но по своему милых и смышленых. После завтрака крысы так забавно чистились и взбивали шерстку лапками, что ему хотелось их погладить.

Внезапно все семейство забеспокоилось. Крысята-подростки стали жаться к родителям и тревожно попискивать. Джек не понимал обеспокоенности водяных крыс, его зрение в темноте было не таким острым, как у них. Лишь метнувшаяся тень привлекла его внимание да укушенный крысенок пискнул и засучил лапками.

"Змея!" - понял Джек. Она незаметно выскользнула из уходившей в глубь берега трубы, чтобы забрать положенное - свой змеиный оброк. Ее глазки тускло поблескивали, она, никуда не торопясь, дожидалась, когда яд начнет действовать и жертва успокоится.

Змея была нешуточной угрозой для Джека. Преодолевая брезгливость, он перехватил ее возле головы и крепко сжал. Рептилия забила хвостом и пару раз довольно чувствительно хлестнула им Джека. Змея была не меньше метра длиной и просто так сдаваться не собиралась. Джек сжал сильнее, ее позвонки хрустнули, челюсти разомкнулись, и мертвый крысенок выпал.

Отбросив задавленную змею, Джек вытер ладони о штаны. Нестерпимо хотелось покинуть этот склеп, но куда бежать? Он не был уверен, что сумеет забраться сюда еще раз, но и оставаться здесь не годилось.

И тут Джек услышал голоса.

Невольно подтянув ноги, Джек стал прислушиваться. Помимо отдельных слов, он слышал равномерный всплеск воды.

- Здесь, что ли?

- Не знаю, Ромарио говорил, возле столба...

- Ты знаешь, сколько здесь столбов, Уллит?

- Ромарио говорил, на нем цифры - "тридцать шесть".

- Молодец твой Ромарио. - В голосе послышалась злость. - Где мы и где столб?! Как мы отсюда разглядим эти цифры? Свяжешься вот с дебилами...

- Но-но, ты полегче, если Ромарио узнает, как ты о нем отзываешься...

- Стуканешь, что ли?

Возникла пауза.

- Не буду я стучать.

- Ну, значит, не узнает. А тебе подходит это платье,

Уллит, так прямо и хочется тебя за сиськи схватить.

Ты раньше не носил женских шмоток, а? Они тебе очень идут.

- На себя посмотри!

- А чего?

- Ты похож на шлюху с Тридцать Восьмой улицы, которая за двадцатку минет в туалете делает...

- Что? Что ты сказал, сучонок?

- Что слышал. С твоими губищами помаду нужно поскромнее выбирать.

Они помолчали, был слышен только плеск воды.

- Смотри, дыра какая-то... Он вполне мог туда залезть, а?

- Мог и залезть, но как проверишь? Туда бы гранату бросить.

Джек напрягся, беспомощно озираясь в полумраке. Граната - это серьезно.

- Бросили бы, и все дела, - продолжал тот же голос - Только тут на каждом шагу копы.

- Суки копы, ненавижу их. Чего они тут делают, Бьорн?

- То же, что и мы - труп ищут.

- Думаешь, ребята его сделали?

- Сделали или не сделали - в любом случае он уже на дне. В такой холодной воде долго не протянешь, а вылезти здесь негде.

- Негде, если только он в этой дырке не обретается. Может, пхнем туда веслом?

- Давай пхнем. Только ты сам пихай - это с твоего боку.

Плеск воды стал раздаваться ближе, лодка ударила бортом о камень. Джек затаил дыхание, хотя с воды его увидеть не могли.

- Я так не достану...

- Задницу приподними и достанешь.

Решив, что нужно что-то делать, Джек поддел босой ногой одну из крыс, и та покатилась по устью в пруд.

- Крыса! - заорали снизу. - Крыс-а-а! .

- Ну и что с того, что крыса, придурок! Ты меня напугал!

И после паузы почти шепотом:

- Копы... К нам едут копы, придурок ряженый...

Улыбайся, улыбайся им, не то я тебе башку сверну.

Послышался стрекот лодочного мотора.

- Все в порядке, дамы? - спросил чей-то учтивый голос.

- Моя подруга испугалась крысы, офицер, - фальцетом произнес старший бандит.

- Осторожней с ними, они разносят коклюш! предупредил полицейский, и они с напарником рас смеялись.

Ну, пока, девочки, не шалите на воде!

- И вы не шалите, мальчики, - ответили им.

Тарахтение стало удаляться.

- Перестань... Перестань смеяться, ур-род... Они могут услышать...

- Бь... Бьорн... - Младший бандит просто давился от смеха. - Бьорн, тебе в кино нужно... Ух-ха... Ха...

Ус-с-с! Не мо-гу больше...