Дэвид Дрейк

Повелитель Островов

(Повелитель Островов - 1)

David Allen Drake. Lord of the Isles (1997)

Распознавание и вычитка - Galina

Архипелаг Островов.

Здесь некогда правила могущественная королевская династия - но вот уже тысяча лет прошла с тех пор, как последний из великих королей - Карус - был убит магом, нанятым коварным герцогом-узурпатором.

Однако черная магия принесла на Архипелаг беду.

Мертв герцог, перепутаны линии магической Силы, прервана связь времени и пространства... и многие годы идет непрерывная война за титул Повелителя Островов.

И теперь прокуратор Азера с сопровождающим ее колдуном Медером прибывает на остров Хафт, где, согласно темным слухам и легендам, обитает единственный прямой потомок короля Каруса...

ПРОЛОГ

Волшебница Теноктрис прервала свое восхождение по винтовой лестнице, чтобы перевести дух и заправить за ухо выбившуюся седую прядь. Она слышала, как внизу, во дворе ликовала толпа. Должно быть, герцог Кольский вышел со своими советниками, чтобы официально объявить победу, о которой пока ходили только слухи.

Полгода назад в такой момент Теноктрис стояла бы на ступеньках дворца в кругу приближенных герцога. Но сейчас благодаря усилиям Клобука она потеряла доверие правителя. Ее место занял сам Клобук.

Теноктрис вздохнула и продолжила свой подъем. Если б она по-прежнему оставалась придворной волшебницей, люди бы сейчас не праздновали победу. По крайней мере, такую победу.

Теноктрис была не очень могущественной волшебницей в практическом смысле. При своем ученом складе ума, в душе она оставалась скрупулезным ювелиром: широкомасштабные акции никогда не являлись ее сильной стороной. Она видела и понимала силы, с которыми требовалось работать, но у нее попросту не хватало физических возможностей для подобной работы.

К тому же она слишком хорошо все понимала. Возможно, Теноктрис и не смогла бы нанести такой мощный удар, как Клобук. Но зато она осознавала: воздействия подобной силы просто обязаны иметь отдаленные последствия. Такие, которые даже ей самой не под силу предсказать.

Узкое окошко-бойница, выходившее на морской порт, освещало следующий поворот лестницы. Теноктрис снова остановилась, хотя до вершины башни ей остался всего один спиральный пролет. Что поделать, она никогда не была особо сильной женщиной, а сейчас к тому же груз лет давил на ее старые плечи.

День обещал быть ясным, сияющим. Позже, когда солнце окажется в зените, двор превратится в знойное пекло. Но пока сюда падала тень от высоких стен крепости, а массивная каменная кладка дарила прохладу.

Этим утром герцог Тедри вынужден был выйти во двор, чтоб обратиться к своему народу, поскольку зал для приемов оказался не в состоянии вместить пришедшие толпы. Казалось, сегодня в крепость набились все горожане. К ним присоединились и крестьяне, которые, заслышав радостную весть, поспешили к дворцу герцога.

Молва утверждала, что герцог Тедри наголову разбил - полностью уничтожил - короля Каруса с его флотом. Во многом это соответствовало истине. Действительно, король Карус, сокрушивший до того дюжину узурпаторов, величайший со времен короля Лоркана Повелитель Островов, основатель королевской династии - погиб, а вместе с ним утонул весь королевский флот. Но имелось и продолжение: в ближайшие месяцы герцог Йольский укрепит свои позиции в качестве нового Повелителя Островов... а тут уже было над чем подумать.

Теноктрис откинула люк и вскарабкалась на маленькую площадку, которой обычно пользовалась для наблюдения за звездами. Отсюда ей открывался вид на многие мили во все стороны.

Волшебница вся взмокла - не столько из-за утомительного подъема, сколько из-за нервного напряжения. Она ощущала, как над Йолем собираются, фокусируясь, мощные силы. Не зная точно, что должно произойти, она предчувствовала приближение катаклизма. Ее внутреннее состояние было сродни тому, какое бывает у человека перед ударом молнии - когда у него встают дыбом волосы на затылке.

Внизу под ней колыхалось море шляп, картузов и чепцов - они плотно заполнили весь замковый двор. Герцог Тедри в своих серебряных доспехах стоял в глубоком дверном проеме. За его спиной маячила пятерка самых близких советников. А внизу, у основания лестницы, стоял черный изукрашенный трон, который слуги вынесли из зала приемов. На нем восседала фигура в капюшоне - йольский придворный чародей.

- Народ мой! - громогласно начал свою речь герцог. Он был высокого роста и мощного телосложения, голосом его природа также не обделила. К тому же тройная арка образовывала своего рода мегафон, так что слова герцога разнеслись над всей толпой. - . Сегодня величайший день в вашей жизни и во всей истории Йоля!

Приветственные крики толпы эхом отразились от каменных стен, спугнув стаи чаек, примостившихся меж зубцов башен. Их пронзительные крики присоединились к людскому шуму.

Теноктрис покачала головой. Еще неделю назад те же люди готовы были глумиться над своим герцогом, останавливали их только солдаты, наводнившие весь город. Чайки, надо отдать им должное, куда последовательнее в своих чувствах.

Герцог Тедри был не слишком популярным правителем. Его штрафы и налоги подвели все прослойки общества к границе крайней нищеты... если не дальше. Строительство военных судов, пришвартованных сейчас у каменных причалов, обходилось очень дорого. Но еще дороже было содержание самих кораблей с их командами. И уж надо ли говорить, сколько стоила оплата профессиональных солдат, сражающихся на борту трирем* [Трирема - военное гребное судно с тремя ярусами весел у древних римлян.] и в сухопутных войсках... Но кто считает деньги, если эти вояки, а также высокооплачиваемые гребцы обеспечивали пребывание у власти герцога Тедри. По крайней мере, пока на Иоле удавалось собирать хоть какие-то налоги.

- Моя мощь подавила Каруса, этого так называемого Повелителя Островов, вместе со всеми его людьми и кораблями! - продолжал герцог. - Карус явился во главе своих войск, чтобы сразиться со мной. И они все до единого погибли, не доплыв до наших берегов! Моя сила сокрушила их прежде, чем они смогли нанести удар!

Толпа снова возликовала. Теноктрис мимоходом подумала, а понимает ли хоть один из этой орущей толпы, что им вещает их повелитель. Сам-то герцог Тедри ни черта не понимал - в этом Теноктрис была уверена. Что же до Клобука...

Клобук отказывался называть свое имя, но зато утверждал, что кресло, которое он притащил с собой в Йоль, и есть Трон Малкара. А тот, кто сидит на нем, превращается в Малкара и воплощает в себе темную энергию, равную по силе, но враждебную солнцу.

Теноктрис знала, что трон Клобука является всего-навсего искусной копией, построенной по описаниям великих волшебников древности, которые видели этот артефакт или даже сидели на нем. Поговаривали, что Трон Малкара существовал еще до того, как зародилась жизнь на планете.

Король Лоркан положил конец векам хаоса, когда вместе с расой доисторических людей похоронил навечно Трон Малкара. Клобук же был всего-навсего волшебником, но, по мнению Теноктрис, волшебником удивительной силы. Даже сейчас, когда адепты могли манипулировать силами куда более могущественными, чем тысячу лет назад.

- Завтра мой флот отплывает на запад, чтобы подчинить мне все Острова! - возгласил тем временем, герцог Тедри. - Вплоть до Каркозы - города, который века назад узурпировал законное право Йоля называться домом для Повелителя Островов!

Толпа взревела. Простолюдины, не жалея, драли горло - такой уж день...

Клобук использовал магию, основанную на внушении. Помешивая своей фиолетовой палочкой ил в одном из замковых прудов, он вызвал катаклизм во Внутреннем Море. Своими заклинаниями он заставил дно морское разверзнуться и поглотить флот короля Каруса, который вышел на Йоль в ответ на надменные угрозы герцога Тедри. Со своей площадки на вершине башни Теноктрис наблюдала эту катастрофу в море. Теперь же она слушала, как герцог хвастал своей победой.

Клобук сконцентрировал силы, способные, по убеждению Теноктрис, нарушить порядок мироздания. Для непосвященных это выглядело как мерцающая пелена голубоватого света. Однако неуловимые оттенки свечения тревожили Теноктрис. Она видела: волшебник, пришедший ей на смену, далеко не так хорошо контролировал разбуженные силы, как ему хотелось представить. А силы эти были грандиозны - у нее дух захватывало при виде мощи, которую Клобук обрушил на выбранную цель. Если б она не видела все своими глазами, ни за что бы не поверила в существование столь могущественного мага.

- Богатство, которое раньше изливалось на Каркозу, впредь будет принадлежать Йолю! - разливался герцог. - Теперь мой народ будет ходить в шелках и есть на золотой посуде!

Теноктрис мало волновала отставка с поста придворной волшебницы. Тем более что она продолжала по-прежнему жить в замке - скорее всего, герцог попросту забыл о ее существовании. Ее личные потребности были минимальны: немного еды, чтоб поддерживать жизнь в тщедушном теле, да возможность пользоваться старинной йольской библиотекой, куда никто, кроме нее, и не захаживал. По большому счету Теноктрис было все равно, кто станет королем - Карус или Тедри. Она приложила бы все свои невеликие силы, чтоб оградить мятежного герцога Йоля от королевского гнева.

Сейчас же она была бессильна. Спору нет, победа короля Каруса принесла бы много боли и смертей в Йоль. Но то, что происходило в настоящее время, было еще хуже. Успех Клобука породил куда большую опасность, чем вторжение королевских войск. Надо быть безумцем, чтобы вызывать к жизни столь запредельные силы. Такой волшебник как Клобук был попросту неспособен обеспечить их безопасное использование.

- Будучи герцогом Йольским, я вел за собой тысячи людей, - продолжал Тедри. - Теперь, став Повелителем Островов, я соберу под своими знаменами сотни тысяч! Моря почернеют от моих трирем!

Слитный гул восторженных голосов. Неужели все они не чувствуют, как что-то сдвинулось в земной коре, и те силы, которые раньше давили на пустынное морское дно, теперь устремились к Йолю? Пальцы Клобука легонько поглаживали подлокотники трона. Нет, похоже, даже он не ощущает, как роковая цепь событий, которую он привел в действие, приближается к развязке.

Теноктрис же чувствовала это слишком хорошо. Она вскинула голову, уловив слабую дрожь башни под ногами. Поверхность гавани пошла мелкой зыбью, как будто заколыхалось море копий. Ни герцог, ни его слушатели, казалось, ничего не замечали.

- Я ваше будущее! - воскликнул герцог Тедри, потрясая своим бронированным кулаком. - И все пойдут за мной!

Второй толчок обрушился на Йоль подобно гигантскому молоту. Красная черепица так и посыпалась с городских крыш. Примерно дюжина домов и вовсе исчезла, оставив клубы пыли и разлетающихся осколков оконного стекла.

Башня, на которой стояла Теноктрис, закачалась подобно дереву на ветру. Обломки камней полетели из стен прямо в толпу, повергнув людей в ужас.

Теноктрис опустилась на колени и, использовав свой старенький деревянный атам* [Атам - магический жезл.], начертала несколько символов на рассохшихся досках. Увы, она не могла спасти Йоль. Честно говоря, она не была уверена, что и сама-то спасется, но при таком раскладе сил все же существовал шанс даже для пожилой колдуньи с ограниченными практическими возможностями.

Герцог Тедри воинственно размахивал мечом у себя перед носом. Он что-то кричал, но его крики смешивались с воплями многотысячной толпы, собравшейся во дворе крепости, и все вместе поглощалось грохотом земли.

- Зоафер тон таллассосемон, - нараспев и очень спокойно (она все делала спокойно) начала Теноктрис свое заклинание. Голоса своего она не слышала, но это не снижало действенности магических символов.

Клобук вскочил в безмерном удивлении, наконец-то осознав результаты своей деятельности. Его поддельный трон раскололся пополам, затем и вовсе рассыпался в кучу черного песка у ног волшебника.

Башня накренилась, когда земля, вместе с крепостью, городом, всем островом Йоль, просела на пятьдесят футов* [Фут - единица длины в различных странах. В английской системе мер (как и в России до введения метрической системы) один фут равен двенадцати дюймов, то есть 0,3048 м.] вниз. Тяжелые шиферные плиты соскользнули с крыши северной башни и разлетелись на мелкие кусочки, засыпав проход между дворцом и внешней стеной крепости.

По улицам города хлынула вода из гавани. Море вдоль всей кромки горизонта вскипело белой пеной - это рождалась приливная волна, которой через несколько минут предстояло вымести весь остров. Земля еще больше опустилась - с той же неумолимостью, с которой камень погружается в разогретую смолу.

- Эуламоэ уламоэ ламоэу, - возвысила голос Теноктрис, перекрывая торжествующий рев земли и моря. По мере того как она выговаривала каждый слог, ее атам касался соответствующего символа, начертанного на площадке. - Амоэул моэула оэулам...

Йоль продолжал тонуть со спокойной неизбежностью. Башня с коленопреклоненной Теноктрис закачалась, но не опрокинулась. Море хлынуло со всех сторон с грохотом, перекрывшим предшествующий шум землетрясения. Волны перехлестнули через стены крепости, породив в лучах солнца сотни великолепных радуг.

__Амуэкарптир эрконзой разаабуа, - произнесла Теноктрис.

Она больше не чувствовала напряжения, владевшего ею с утра. Силы, вызывавшие у Теноктрис сверхъестественное напряжение, ушли, найдя себе материальное воплощение. Стены, отделявшие этот мир от космоса, рухнули, и давление ослабло, похоронив несчастный Йоль под обломками.

- Друэнфизи нойнисъерга...

Море катило теперь свои волны там, где раньше была земная твердь. Вместе с ним явились и морские обитатели. Всего в нескольких ярдах от себя Теноктрис увидела, как огромные челюсти со множеством конусообразных зубов схватили плывущего мужчину и утащили в кипящий поток.

Длинный плавник на спине убийственной твари ходил из стороны в сторону, пока та удалялась плавным змеиным движением. Это был морской демон - разновидность хищной ящерицы, которая в ходе эволюции предпочла вернуться в море. На Островах они встречались нечасто, а здесь, у восточных пределов, и вовсе были в диковинку. Большей частью эти чудища охотились на рыбу в открытом море, но сейчас, волей случая вернувшись на сушу, они с жадностью хватали непривычную добычу.

Сегодня морским демонам выпало угощение на славу.

- Бепхурорбет! - завершила свое заклинание Теноктрис.

Хотя последнее слово потерялось в грохоте бушующей стихии, космос сам по себе начал вибрировать в такт с изменением сил. В соответствии с заклинанием, энергия из тысяч различных точек устремилась к Теноктрис для восстановления нарушенного баланса. Сама башня затонула в кипящей пучине, но платформа с волшебницей осталась на поверхности, отделившись от разрушенной постройки.

Она не могла спасти Йоль. Но, вероятно, могла спастись сама.

По поверхности плавали тела и обломки. Мощные щупальца, протянувшиеся было к оконному переплету, бросили эту несъедобную штуку и сомкнулись на теле седовласого мужчины, главного сборщика налогов при герцоге Йольском. Гигантский аммонит* [Аммонит - обширная группа ископаемых головоногих моллюсков, которые имели спирально закрученную, реже винтовую раковину из многих камер с очень сложной линией перегородок между ними.] всплыл в своей закрученной раковине, мерцая всеми оттенками блестящего опала. Теноктрис не отрываясь глядела в огромный глаз с вертикальным зрачком, который притаился за частоколом из двух десятков щупальцев.

Аммонит снова ушел на глубину, унося с собой несчастного сборщика налогов, чье тело скрылось в птичьем клюве чудовища.

Опаляющее голубое свечение окружало волшебницу. Звезды тысячелетиями вращались над ее головой, стирая память о Теноктрис. Так пемза полирует манускрипт, чтоб другая рука могла написать новые слова на его поверхности.

А бесконечно далеко во времени и пространстве океан катил свои мутные волны над свежей могилой Йоля.

КНИГА ПЕРВАЯ

Когда в первых лучах рассвета она поглядела на игровую доску, то увидела на ней новую фигурку, медленно набиравшую силу.

Игровая доска представляла собой большую плиту замшелого агата с естественным рисунком, который был тщательно продуман неведомым волшебником. Он вырезал и отполировал его давным-давно, еще до рождения человечества. Она же позаботилась о надежном укрытии для доски: не за семью замками и запорами, а на своем собственном этаже реальности, откуда могла вызывать предметы путем медитации.

Непосвященным фигурки казались просто кусочками драгоценного турмалина* [Турмалин - минерал, сложный силикат алюминия, бора, магния, железа, натрия с разнообразными примесями. Может иметь самый различный цвет. Прозрачные кристаллы используются как драгоценные камни.], едва тронутыми рукой варварского резчика. Мастер вложил в свой труд много пыла и мало умения. Но для опытного и внимательного глаза... для глаза мага, каким она являлась, эти же фигурки несли в себе все тончайшие оттенки живых созданий, над которыми работала ее воля. Люди-пешки, передвигаемые ею и ее невидимым противником, перемещения которых, в свою очередь, отражались на положении фигурок на доске. Она положила немало сил и времени на изучение своих турмалиновых игроков, так что преуспела в управлении и живыми созданиями, которые им соответствовали. Фигурок на доске было множество - несколько сотен, и все различного достоинства. В том-то и заключалась сложность игры, чтобы найти и выделить те ключевые фигуры на доске, которые приведут к победе в жизни. Прошлой ночью таковых насчитывалось четыре.

Две из них обладали очень большой силой. Твердый хрупкий камень, из которого их выточили, был цвета морской волны с одной стороны и красным, переходящим в рубиновый - с другой. Форма кристаллов тоже менялась от макушки к основанию фигуры.

То были Полукровки - потомки людей и созданий, лишь внешне похожих на них. У этих гибридов были способности, которыми не обладали ни тот, ни другой родитель. Они не являлись волшебниками, но могли работать с силами, недоступными даже очень сильному и опытному магу-человеку.

Полукровки могли оказаться опасным оружием в руках противника. Если не удастся перетянуть их на свою сторону, придется вывести из игры. Но это - в крайнем случае...

Две другие фигурки имели форму спиралей, похожие, как братья-близнецы. Казалось, их выточили из одной турмалиновой призмы... что на самом деле не соответствовало действительности - это было невозможно. Одна из них - буроватого металлического оттенка - содержала значительные вкрапления железа. Невзирая на темный цвет, она была полупрозрачной, и в глубине ее плавали какие-то неясные формы. Другая спираль цветом напоминала чистую воду, и, подобно воде, принимала различные оттенки. Сейчас лучи рассвета окрасили ее в нежный розовый цвет.

Она прикоснулась кончиками пальцев к спиралькам. Фигурки были то ли холодными, то ли горячими - она не могла точно определить. Немало времени она потратила на их изучение, но многое оставалось загадкой. Придется ей разделить спиральки и разбираться с каждой по отдельности. Это было важно. Ведь только одна из них являлась ключевой фигурой, которая поможет отыскать трон Малкара, спрятанный Лорканом тысячу лет назад.

Вся сила вселенной оказалась связана с фигуркой, которую можно было контролировать. Она переместится в соответствии с желаниями - ее самой или ее противника, таинственной личности в капюшоне, которую она ощущала, но никогда не видела. Третьего участника в игре не было!

И тем не менее...

Этой ночью, где-то между закатом и рассветом, в добавление к уже существующим на доске четырем мощным фигурам появилась еще одна - остроконечная пирамидка из голубого турмалина. Следовало разобраться, что означает эта изящная фигурка. Но всего важнее сам факт ее появления здесь.

Она накинула на доску тонкое шелковое покрывало и направилась к внешней двери. Единственный видимый запор выглядел как клочок паутины, но любого, кто попытался бы завладеть ее сокровищем, магические силы в тот же миг закинули бы в абсолютно непредсказуемое место. И вряд ли оно бы понравилось путешественнику.

Она распахнула дверь - за ней стоял слуга с непроницаемым лицом. Он подобострастно поклонился.

- Не беспокоить меня ни при каких обстоятельствах, - бросила она и кивнула на поднос с накрытыми блюдами, ожидавший за дверью. - Я собираюсь поститься, так что уберите все это.

- Как пожелаете, госпожа королева, - снова кивнул слуга. Она закрыла дверь и наложила на нее магическую печать. Ее противник в капюшоне никак не мог ввести новую фигуру... А если не он, то кто же?

Гаррик ор-Райз метался в своей постели на чердаке постоялого двора, принадлежавшего его родителям. Ему снился водоворот.

Вода была ледяной и ощутимо давила. Клочья грязно-белой пены образовывали странные спирали, как прожилки в агате. Голову и правую руку Гаррику удавалось удерживать над поверхностью, но все остальное тело засело плотно, как мушка в янтаре.

- Помогите! - пытался звать юноша, но ревущие струи заглушали его голос. Вода давила на грудь, не давая вздохнуть.

В водоворот оказались пойманы и другие создания. Большинство из них выглядело настоящими чудовищами.

Прямо напротив него с течением отчаянно боролся морской демон. Гаррику раньше доводилось слышать о набегах подобных тварей на пастбища, но этот экземпляр был гигантом двадцати футов длиной - вдвое длиннее и намного толще всех прочих. Одни только плавники у него были с руку Гаррика. А желтые зубы могли при случае легко разорвать человека.

Выше по течению барахталось создание размером с рыбачью лодку. Его яркое тело в хитиновом панцире состояло из множества сегментов. Оно тщетно загребало многочисленными плавниками, пытаясь выбраться из ледяной воды. В придачу к плавникам у него имелись две клешни, как у скорпиона, явившегося из ночных кошмаров. Фасетчатые глаза чудовища тускло светились.

Вдалеке Гаррик разглядел аммонита со щупальцами и панцирем, который величиной мог поспорить с сельским домиком. Тварь с беспричинной ненавистью смотрела на Гаррика желтыми глазами, но тоже не могла выбраться из водоворота.

На самом дне моря, невероятно далеко, стоял человек, излучая мерцающий фиолетовый свет. На нем был длинный черный плащ с капюшоном, скрывающим лицо. От него наверх взмыло потрескивающее пурпурное пламя. Выгнув полотнище аркой, оно поднималось все ближе к Гаррику... Незнакомец продолжал смеяться, заглушая шум водоворота. Все ближе и ближе...

С криком ужаса Гаррик проснулся. Он обнаружил, что весь опутан потными простынями - вот они, струи водоворота, державшие его. Близкий рассвет окрасил маленькое чердачное окошко белесым светом.

- Охрани меня Госпожа и Добрый Пастырь! - прошептал Гаррик с бьющимся сердцем. - И пусть Дузи, что следит за нашими стадами, присмотрит за мной тоже.

Он открыл створку окна, чтобы хоть чуть-чуть остыть. Толстое стекло сильно искажало предметы, по сути пропуская только свет. Когда же Гаррик выглянул наружу, он увидел недалеко от линии прибоя плот, а на нем фигуру в балахоне.

Гаррик выпутался из льняных простыней и легкого одеяла, под которым спал - несмотря на позднюю весну, ночью из-за штормов было прохладно. Чтобы не терять времени, юноша не стал подпоясывать тунику, в которой спал. Обувь ему тоже не понадобилась: подобно всем односельчанам, Гаррик ходил босиком с того времени, как сходил снег.

Он выпрыгнул в окно и, пролетев несколько футов, мягко приземлился. Будить остальных он не стал, будучи не вполне уверенным, что не грезит. В какой-то момент Гаррику даже показалось, что он видит того самого рыбака в капюшоне, что привиделся ему в ночном кошмаре. Если на плоту действительно окажется человек, потерпевший крушение, Гаррику, конечно, понадобится помощь, чтобы вытащить его на сушу. Ну а если это воображение подшучивает над ним - не хотелось бы стать для соседей объектом насмешек.

Юноша легко сбежал по стене волнолома на пляж, туника хлопала у него в ногах. Гаррик казался достаточно крупным для своих семнадцати лет. Его сестра Шарина тоже была высокой, но тонкой и изящной, как ива. Это удивительно гармонировало с ее длинными светлыми кудрями. Их же друг Кашел сложением напоминал скорее молодой дубок. Из-за плотной фигуры он казался приземистым, хотя был не ниже Гаррика.

Рыбаки обычно вытаскивали свои шестивесельные ялики на вершину дамбы, но вчерашний шторм сбросил их обратно. Три из них валялись перевернутые, а два других притулились друг к другу на манер влюбленной парочки - верхний врезался поперек нижнего.

Волны Внутреннего Моря с привычным шипением набегали на берег. Здесь шум был гораздо громче, чем за холмами, которые гасили звук. На мелководье Гаррик действительно увидел плот и женщину, лежавшую на нем ничком. Вода билась о доски, захлестывала тело - все это Гаррик видел очень явственно. Он сморгнул и решительно зашлепал к плоту.

Тот застрял в куче гальки и ракушечника таким образом, что при небольшом приливе его и вовсе трудно было разглядеть на прибрежной полосе. К своему удивлению Гаррик обнаружил, что плот представлял собой верхнюю часть какой-то разрушенной постройки, а вовсе не кусок корабельной обшивки, как ему показалось сначала.

Незнакомка была жива, по крайней мере, она тихо застонала, когда Гаррик приподнял ее. В неверном освещении рассветных лучей он разглядел, что женщина немолода - пожалуй, будет постарше его матери. Ее исхудавшее тело казалось совсем невесомым, несмотря на намокшее одеяние из тяжелой парчи.

Гаррик повернулся и осторожно побрел к берегу, стараясь не окунать свою находку в воду. Волны бились о его ноги: казалось, они злобствуют, не желая расставаться со своей добычей.

- Здесь жертва кораблекрушения! - крикнул Гаррик что было мочи. Хотя пляж казался пустынным, юноша не исключал, что какой-нибудь рыбак может оказаться на берегу, приводя в порядок свою лодку после вчерашнего шторма. - Приготовьте постель и воду!

Он не представлял себе, откуда могла появиться женщина на плоту. В радиусе пятидесяти миль от восточного побережья Хафта не было ни одного острова с подобными деревянными постройками. Если предположить, что это самодельный плот (а очень на то похоже), то опять же непонятно, как несчастная жертва ухитрилась удерживаться на его гладкой поверхности во время многочасовой бури.

- На помощь! Здесь жертва кораблекрушения! - снова прокричал Гаррик. Теперь он карабкался по широким скользким ступенькам дамбы. Это было не очень трудно. Как-то Гаррику довелось вытаскивать из трясины взрослую овцу, а затем еще поднимать ее на крутой берег. По сравнению с беспокойной овцой тело старой женщины и вовсе ничего не весило.

Время от времени Гаррику приходилось выполнять самые разнообразные работы в Барке. Когда-нибудь он и Шарина станут совладельцами постоялого двора - по крайней мере, их отец Райз планировал именно это. Честно говоря, Гаррик очень сомневался, что для него это предел мечтаний. Что же касается Шарины, то тут вообще ничего нельзя было сказать с определенностью. Их мать Лора воспитывала дочь как принцессу. Вряд ли на всей земле сыщется что-либо достойное Шарины!

Райза, казалось, не слишком волновало, сохранят ли дети постоялый двор после его смерти. Он почитал своей обязанностью научить их, как распорядиться стартовым капиталом, а уж что они будут делать дальше со всем этим, его не касалось.

Райз ор-Лавер всегда старался добросовестно выполнять свои обязанности. Будучи выходцем из королевской столицы Валлес на Орнифале, он получил в молодости неплохое образование, затем подвизался писцом при дворе графа Ниарда в Каркозе. Когда семнадцать лет назад граф и графиня Тера погибли в ходе восстания на Хафте, Райз с женой и двумя детьми перебрался в Барку, родную деревушку Лоры. Именно отсюда она уехала когда-то прислуживать при дворе графа. По прошествии многих лет ее земляки по-прежнему держали Райза за чужака, хоть он купил здесь постоялый двор и умудрился превратить его в выгодное предприятие.

Райз мало того что обеспечивал своих детей - он лично занимался их образованием. Он стремился обучить их математике и литературе, а не только умению прочесть собственное имя и считать на пальцах. Он трудился, не сетуя на судьбу, и без жалоб платил по счетам. Все в деревушке считались с Райзом...

Но и только. Сварливый и злобный нрав не снискал ему любви среди односельчан. По правде говоря, даже собственный сын не слишком любил его.

Обычные дома в Барке представляли собой нехитрые постройки - две-три комнаты под чердаком-сеновалом, во дворе - сарай и непременная летняя кухня. Стены изготавливали дедовским способом: вокруг вертикальных шестов переплетали ивняк и обмазывали глиной пополам со мхом. Поверху штукатурили, чтоб оградить от дождя и снега. Крыши были большей частью соломенные; очаги клали либо из целикового камня, либо из кирпичей. В некоторых домах, что победнее, и вовсе обходились палками, обмазанными глиной - невзирая на опасность пожаров.

На этом фоне постоялый двор выглядел довольно солидно - старинное двухэтажное здание из желтого кирпича. Вся западная стена была увита зарослями глицинии, в мае здесь появлялись нежно-лиловые колокольчики. Огороженный двор вмещал одновременно несколько экипажей, а в конюшнях на северной стороне хватало места для двадцати лошадей. Правда, Гаррик не помнил такого наплыва гостей даже во время сельскохозяйственной ярмарки, куда торговцы приезжали прикупить шерсти, а погонщики скота - продать излишки своих отар, которые было бы трудно прокормить зимой.

Другим крупным зданием в поселке была мельница, расположенная поблизости от постоялого двора. Если владения Райза выглядели старыми, то мельница казалась и вовсе древней. Ее построили из массивного плотнозернистого камня еще во времена Старого Королевства. Через систему шлюзов мельничный водоем наполнялся водой, затем по желанию мельника его можно было опорожнять через водостоки и тем самым приводить в движение жернова.

Использовать приливную волну было куда перспективнее, чем силу ветра или обычный ручей, поскольку приливы не зависели от засухи или других капризов погоды. Правда, подобный метод предполагал исключительно крепкую конструкцию мельницы, чтобы противостоять силе весенних приливов, когда солнце и луна действовали совместно. За последнюю тысячу лет никто другой на Хафте не рискнул выстроить такую мельницу.

- Где я? - вдруг спросила спасенная женщина слабым и надтреснутым голосом. Гаррик расслышал вопрос только потому, что слова прозвучали непосредственно у его уха. Он позаботился пристроить голову женщины на своем плече, чтобы она не болталась при ходьбе.

Задняя дверь постоялого двора распахнулась. На пороге стоял Райз, в руках он держал зажженный стебель болиголова, вымоченный в жире. Такой наспех сооруженный светильник давал достаточно желтоватого света, чтобы разглядеть сына с его находкой.

- Вы в деревне Барка, - ответил Гаррик. - Сейчас организуем постель для вас, госпожа. А также молоко и взбитое яйцо.

- Но где эта Барка? - прошептала женщина. - Это на Иоле?

Райз пошире распахнул дверь и отступил в сторону, чтобы дать дорогу. За его спиной в центральном коридоре маячила Лора, а с лестницы свесилась Шарина, пытаясь понять, что происходит.

- Йоль? - переспросил Гаррик. - А что это такое?

- Йоль? - присоединился к нему отец. - Но Йоль утонул в море тысячу лет назад!

Шарина потуже затянула поясок на тунике, которую использовала в качестве ночной рубашки.

- Шарина! Беги скорее за отшельником! - скомандовал Гаррик, осторожно переступая через порог и стараясь не ударить спасенную о дверной косяк. - Эта дама нуждается в помощи!

- Сейчас приведу его! - откликнулась девушка и бросилась вниз. Ее плащ остался в комнате, но Шарина посчитала, что утренняя прохлада не стоит минутной задержки. И так большую часть пути до хижины Ноннуса ей придется бежать, хотя под конец тропа становилась такой извилистой, что требовала осторожности даже при ярком свете дня.

- Ты не можешь идти в такой час, Шарина! - крикнула вдогонку мать. - И неодетая к тому же!

- Возьми с собой свет, Шарина! - помахал факелом Райз. Он не решался поднять его повыше из боязни подпалить потолок.

Однако девушка оставила их слова без внимания. Свет ей был нужен не более плаща... Хотя, по совести, она могла бы захватить и то, и другое, если б не привычка делать все назло родителям. Она выскочила в переднюю дверь и промелькнула во дворе прежде, чем кто-либо успел ее остановить.

Двустворчатые ворота так давно не закрывались, что под ними выросла высокая трава. Одна створка соскочила с верхней петли. Месяц еще ярко светил в вышине, но звезд уже не было видно на предутреннем небе.

Единственная настоящая улица в Барке представляла собой цепочку домов, спускающуюся к неглубокому заливу. По пути она пересекала мельничный водоем - поэтому был построен широкий каменный мост, говорят, в те же времена, что и сама мельница. В остальном улица была самая обычная - замусоренная, пыльная или топкая, в зависимости от времени года. После страшного шторма накануне все рытвины и колдобины, нажитые за века оживленного движения, оказались доверху наполнены водой. Шарина перескочила через дорогу с ловкостью, дарованной многолетней практикой, и направилась вверх по незаметной дорожке, огибающей деревушку.

В Барке не существовало четких границ, если не считать береговой линии. Дома беспорядочно тянулись во всех направлениях, так что со стороны трудно было сказать, где кончается деревня и начинаются прилежащие фермы. Сюда же вклинивались лесные участки и полоски пастбищ, принадлежавшие отдельным хозяйствам. Все вместе это и составляло деревушку Барка на берегу Внутреннего Моря.

Дорога, на которую свернула Шарина, почти сразу же ныряла в общинный лес, где обычно свиньи рыскали в поисках желудей, а несколько семей имели право собирать валежник на растопку. В этом лесу жил только один человек, и он в некотором смысле тоже был собственностью общины.

Гаррик неспроста послал за отшельником Нониусом Шарину вместо того, чтобы пойти за ним самому. Дело в том, что отшельник предпочитал наблюдать людей со стороны, как явления природы - весну или дождь. Единственной в деревне, для кого он делал исключение, являлась Шарина - к ней он относился как к человеку, может, даже как к личности.

Прекрасные светлые волосы Шарины в сочетании с серыми глазами отличали ее от остальных односельчан, в том числе и от родителей. Возможно, именно из-за этого она чувствовала себя чужестранкой в родной деревне, где прожила всю жизнь за исключением первых недель. Особое отношение Ноннуса дарило девушке такое же успокоение, как прикосновение знакомой ночной сорочки, когда, бывает, среди ночи очнешься от кошмара.

Дорога изгибалась, чтобы дальше снова соединиться с Гуртовой дорогой возле брода Хафнера. Однако ею никто не пользовался с иной целью, как повидать Ноннуса - практически вообще никто не пользовался. По обочинам дороги стояли заросли ежевики, которые время от времени цеплялись за подол Шарины. Она поспешно освобождалась и бежала дальше. Девушка знала: от ее проворства может зависеть жизнь человека.

Ноннус прослыл в общине целителем. Бабушка Халла рассказывала, что он появился неизвестно откуда за несколько лет до того, как в деревню вернулась Лора с мужем-чужаком и новорожденными двойняшками.

- Нам он показался похожим на бандита, - любила говаривать бабушка, - но тогдашний бейлиф* [Бейлиф - в англоязычных странах помощник шерифа, полицейское лицо при судебных органах.] был такой же пустышкой, как нынешний Катчин. Никому не хватило духу протестовать, когда этот парень заграбастал себе местечко у излучины ручья. Когда сын Тревина ор-Цезала сломал ногу - тот самый мальчишка, который умер на следующий год от лихорадки, - так вот, он услышал его визг и поставил ему кость на место, тютелька в тютельку. Вот так мы и узнали, что он святой отшельник. Хотя если вы меня спросите, я скажу - он и по сей день выглядит как бандит.

Все знали - бабушка Халла любит рассказывать обо всем на свете, не дожидаясь расспросов. То есть любила, напомнила себе Шарина. Царствие ей небесное, старушка померла пять лет назад. Соседи обратили внимание на то, что очаг у нее несколько дней как не топится, и обнаружили тело в постели.