Чтение 25–й страницы книги ~Ангел-хранитель 320~

- Пойдемте, воды у нас много. Еда тоже найдется, - полицейский оживляется, суетливо показывает дорогу. Его движения дерганы, как у куклы.

Сергей идет за ним следом, оглядывая лица людей в тени нар. В убежище стоит почти мертвая тишина. Никто не разговаривает. Не пытается что-то узнать. Лица враждебны и безучастны. Никто не смотрит Сергею в лицо. Взгляды направлены в пол. Даже железное страшилище - КОП, не вызывает ни у кого интереса. Сергей поднимает лицевую пластину. Удивленно осматривается. Кто его знает, что должны чувствовать люди, если их запереть под землей на неделю. Но даже с учетом страха и неизвестности, их поведение выглядит необычно. А может, он просто давно не видел нормальных людей.

Сергей входит вслед за полицейским в небольшой отсек. Коп зажигает свет. Краны с водой. Ряд унитазов за перегородкой. Бак системы очистки воды. Силовой генератор. Замкнутый цикл. Полная рециркуляция. Сергей ежится, представляя, как будет пить переработанную мочу. Хорошо лейтенанту. Он на своей скорлупке к такому привык.

- Вот продукты, выбирайте, - предлагает полицейский, нервно улыбаясь. Его глаза бегают, избегая взгляда Сергея. Большой холодильный шкаф заполнен коробками с сухим пайком.

- Благодарю, - отвечает Сергей и начинает набивать рюкзак. По самым пессимистичным прикидкам, еды тут еще на пару месяцев.

- Демократы не беспокоили? - спрашивает он беспокойного полицейского.

- Кто?

- Солдаты Демократического союза.

- А... Нет... Никто не приходил. Сидим тихо, не шумим, ждем сообщений. Я порядок знаю, - затараторил коп.

- Ладно. Не буду привлекать к вам лишнего внимания. Мы уходим. Спасибо за продукты.

- Не за что. Мне не жалко. Продуктов тут море, - коп затряс головой.

Проходя мимо мужчины в полувоенной форме, Сергей поинтересовался:

- А вы кто? Тоже полицейский?

Мужчина качает головой.

- Я охранник с обогатительной фабрики.

- Сволочь он, а не охранник, - звучит из темноты злой женский голос. Всхлипывает.

- Ш-ш-ш, - пытается кто-то ее успокоить.

- Да плевать я на него хотела! - сквозь слезы выкрикивает женщина, - Что он мне сделает? Пристрелит? Да плевать! Пусть лучше пристрелит! Еще раз трахнет? Мне не привыкать. Чего вы ждете?! Он и до вас доберется, скотина!

Женщина глухо зарыдала в одеяло. Лица вокруг оживают. Угрюмые взгляды буравят Сергея.

- Что тут произошло? - стараясь показаться заинтересованным, спрашивает он полицейского. Сейчас тот ответит, Сергей успокоит женщину и они уйдут. Они и так задержались. КОП наблюдает неподалеку движение. Может, это за ними.

- Да так, ничего. Женщина, нервы... - бормочет коп, глупо улыбаясь.

- Да какие нервы! - От дальней стены отделяется крупный пожилой мужчина. - Эта сволочь Маргарет изнасиловала! Она начальник смены. Постоянно указывала ему его место. А тут он себя королем ощутил. Решил, что все может. Привык над зэками издеваться. Говорит, все равно подыхать. У него пистолет. С ним не поспоришь. А этот слизняк язык в задницу засунул, ходит перед ним на цыпочках. - мужчина резко ткнул пальцем в отшатнувшегося полицейского.

- Так, - посерьезнел Сергей, - Кто еще может это подтвердить?

- Я. И я... И я тоже. Они ее в туалет уводят и там... И этот тоже вслед за ним мылится... - понеслось с разных сторон.

- Понятно. - Сергей поднял с пола оружие. Осмотрел. Обычные кольты. Сорок пятый калибр. Еще прадедушки из таких стреляли. Дешево и сердито. - Патроны запасные есть? - Спросил он у охранника.

Тот кивнул. Протянул обойму. Взгляд исподлобья. Ноги напряжены. Глаза шарят по помещению, нащупывают дорогу к бегству.

- Даже не пытайся, - спокойно советует ему Сергей, - у моего КОПа огнемет. Испечет, как шашлык. Шага не сделаешь.

Не глядя, протягивает руку. Полицейский сует ему запасной магазин дрожащей ладонью. Сергей сует один пистолет за ремень. Кладет в набедренный карман магазины. Передергивает затвор кольта. Резким пинком под колено сбивает на землю набычившегося охранника. Два выстрела глухо отдаются от стен. Идеальная акустика. Никакого эха. Короткие цилиндрики гильз беззвучно катятся по серому пластику пола. Влажно блестят выбитые куски волосатых костей черепа. Поворачивается к полицейскому.

- Что же ты, падла, - поймав, наконец, его затравленный взгляд, спрашивает Сергей, - Власти мало показалось?

Тот стоит, ни жив, ни мертв. Смотрит, не мигая, словно загипнотизированный.

- На пол ляг, - приказывает ему Сергей, - Тут кругом бетон, рикошеты. Заденет кого-нибудь.

Полицейский кулем валится лицом вниз. Скулит по-собачьи. Сергей стреляет ему в затылок. Походя удивляется, как легко у него это получается. Как комара расплющить. Протягивает пистолет ошарашенному мужчине. Тот тупо принимает оружие. Держит его за ствол, не отводя взгляда от дергающихся ног полицейского.

- Теперь вы старший. Пистолет лучше почистить. - Голос Сергея встряхивает мужчину. Он перехватывает пистолет за рукоятку. Ставит на предохранитель. Кивает.

- Ясно. Все будет нормально. Спасибо.

- Я, в общем, не мастер говорить, - обращается Сергей к окружающим, - Да и некогда. Нас преследуют. Поэтому прошу извинить, что все без долгих формальностей. В конце концов, в итоге все правильно?

Ближайшие к нему лица кивают. Женщина постепенно успокаивается. Ее всхлипы звучат все реже.

- Тогда до скорого. Удачно выбраться, - желает всем Сергей. Добавляет для мужчины, - Трупы лучше в коридор подальше отнести. И закрывайтесь. Никому не открывайте. Думаю, войска скоро в город войдут.

Мужчина спокойно кивает. Подает руку. Крепко жмет.

- Хоть какая-то с вас польза, - бормочет женский голос вслед.

- Вот тебе оружие, лейтенант, - Сергей протягивает Стейнбергу кольт. - Кобура есть?

Стейнберг кивает. Прячет кольт в специальный карман под мышкой комбинезона. Застегивает клапан скафандра.

- Ты не слишком круто? - осторожно спрашивает он.

- Все никак не въедешь? На войне мы, Карл. Тут все просто. Без формальностей. Как в туалете. Раз - и смыл.

Они снова уходят в темноту. Позади с шуршанием выволакивают в коридор мертвые тела. Кажется, за ноги.

-30-

Самурай удобно устроился на припорошенном пылью аэродроме банкетного стола. Дорогие деревянные панели стен испрещены шальными пулями. Пальмы в керамических кадках высохли и пожухли. Помещение небольшого банкетного зала на третьем этаже гостиницы уже ничем не напоминает респектабельное логово для чинных корпоративных оргий. Брызги выбитых стекол усыпали когда-то натертый до блеска натуральный паркет. Все вокруг присыпано пудрой выкрошенной штукатурки. Красивые двери топорщатся щепками вокруг выбитого пулями замка. Перевернутые мягкие стулья грудятся в углу испуганным стадом. Кожаные диваны - как трупы огромных буйволов. Мошки транслируют привычные рожи врага вокруг.

За последние несколько дней Самурай настолько свыкся с их видом, что воспринимает их как часть скучного городского пейзажа. Он часто рассматривает их в прицел. Усваивает их привычки. Пытается обнаружить слабость. Подмечает странную суетность жестов. Одинаковость лиц. Слаженность действий.

Они не филонят. Не спят и не жуют на посту. Не курят в темноте. Не травят анекдоты в капонирах во время ночного дежурства. Чистят оружие часто и тщательно. Их простенькая амуниция всегда в порядке, чиста и подтянута, словно не они несколько дней назад под огнем "косилок" насмерть дрались с наступающей ротой "Альфа". Просто идеальные солдаты. Мечта любого командира.

Его рота, точнее, два ее взвода так и осталась в паре кварталов отсюда. Ее добивали два дня. Последними утихомирили снайперов. Чужие снайперы действовали как духи смерти, профессионально и неотвратимо. То, что он до сих пор жив - просто удача. Это потому, что он так и сделал ни выстрела, переползая от укрытия к укрытию, пока вертолеты поддержки утюжили улицы в тщетной попытке подавить огневые точки. Две его предыдущие позиции превратились в горящий щебень вместе с домами, в которых находились. Все тщетно. В этом поганом городишке стрелял каждый камень. Маленькие солдаты стояли на своих позициях насмерть. И неизменно побеждали, когда машина огневого подавления давала сбой. Вся тактика вышколенных имперских войск при действиях против этого странного противника летела к чертям. Одинаковые солдаты не поддавались панике. Не отступали под шквальным перекрестным огнем. Они продолжали стоять насмерть, когда их офицеры погибали под огнем снайперов. Они не реагировали на огонь прикрытия и били, поднимаясь из руин, по перебегающим имперцам, стреляли даже будучи ранеными. Они умирали десятками. Их можно было убить, но нельзя - победить. Они просто не признавали смерти. Имперцы косили их, как на стрельбище. И сами гибли один за одним, окапываясь среди развалин. Подоспевшая авиация похоронила остатки роты. А вслед за нею - и батальон. Посуда мелко дрожала от мощных разрывов на окраине. Вой штурмовиков сливался в сплошной, непрекращающийся адский концерт. Несколько часов подряд непрерывного тотального истребления. На месте плацдарма, наверняка, земля спеклась на несколько метров вглубь. Никакое ПВО не в силах остановить эту армаду.

Накамура ждет. Негоже самураю умирать, не выполнив приказ. Его приказ - прикрывать возвращение взвода. Он ждет. Он терпелив, как змея. Он пьет воду экономными глотками. Часами лежит, не шевелясь. Винтовка - продолжение его тела. Он изучил окружающий район до мелочей. Знает, где расположены пулеметы. С точностью до метра может указать их сектора обстрела и мертвые зоны. Знает график прохождения патрулей. Время смены караулов. Маршруты движения мобильных групп. Время прибытия групп усиления. Видит тряпки вражеского снайперского поста напротив. Его он снимет в первую очередь. Он не умрет, не выполнив приказа. Отец будет гордиться его верностью. Его сын стал солдатом чужой страны. Но он погибнет, как подобает члену клана Накамура. Его дух несгибаем, как у одинаковых уродцев у дома напротив. Он готов к смерти и ждет ее.

Две зеленых искры на тактической карте. Все-таки он ждал не зря. Его взвод возвращается. Заноза. Непоседливый, мягкий интеллигент. Совсем не воин. Хороший парень. Конечно, его Триста двадцатый с ним. Точка помаргивает оранжевым. Зацепило его, беднягу. Самурай рад, что Сергей смог выбраться. Он прикроет его с удовольствием. Он ждет вызова. Снайпер напротив чувствует его взгляд через прицел. Он что, кожей его чувствует? Враг медленно шевелится, осматривает окружающие дома. Через электронику его не взять. Накамура уже убедился - эти ребята видны только через оптику. Движется экономно. По миллиметру в минуту. Высший класс! Самурай гасит все мысли и чувства, превращаясь в подобие камня.

- Заноза, Самураю. Нужна поддержка, прием. - Голос Сергея глух и неузнаваем.

- Самурай, Занозе. Привет, Серж. Рад слышать тебя. Где ты?

- Я в подземном коридоре. Дом наискосок от тебя. Ориентир "тридцать пять". Со мной Триста двадцатый и офицер космофлота. Коридор уходит влево. Похоже, они кольцами замыкаются вокруг определенных насосных станций. Дальше под землей не пройти. Патронов почти нет. Надо перескочить улицу. Наверняка там подвал переходит в другую систему туннелей. Хочу уйти в джунгли.

- Понял тебя, Серж. По моей команде выбирайся в подвал. Как скажу - беги через улицу. Через минуту мимо пройдет мобильная группа на БТР. Потом сниму снайпера напротив. Снаряды есть?

- У КОПа последний фугасный. У меня пять плазменных в подствольнике.

- Напротив, с твоей стороны, пулемет. Первый этаж. Мне отсюда не достать. Если сможешь их поджарить - пройдешь. Внутри дома до отделения легкой пехоты. Рассеяны по дому. Где располагаются - не знаю. Остальное я подавлю. Сейчас тишина. Патруль на подходе.

Они молчат, слушая только стук сердец. Они оба понимают, что разговаривают в последний раз. Минута тишины - последнее, что они могут сказать друг другу.

"Со мной офицер. Его надо вытащить. Прости, что подставляю тебя, дружище"

"Не говори глупостей. У меня приказ - прикрыть взвод. Ты - взвод."

"Ты уйдешь с нами? Я тебя прикрою. Тебе всего и надо - улицу перебежать. Взвода больше нет."

"Да нет. Я тут привык. У меня тут еще дела."

"Не пори ерунду. Этот гребаный контракт не стоит, чтобы за него умирать. Ты свою работу сделал. Уходи с нами."

"Извини, Серж. Я остаюсь. Я тут так долго молчал, что палец затек."

"Как я уйду, если ты тут подохнешь? Что ты о себе возомнил?"

"Я ж японец, не забыл? Мне подохнуть в драке - в полный кайф. Когда еще будет возможность..."

"Ну ты и задница..."

"А ты думал!"

Тишина кончилась. Накамура плавно выбирает свободный ход курка. Эта сволочь напротив уже смотрит на него! Поздно, уродец! Щелчок выстрела стряхивает пыль с края стола. Куча бурых тряпок исчезает из вида.

- Серж, выходи в подвал. Через тридцать секунд бей по пулемету и вперед.

- Принято, Исидо. Иду.

Самурай медленно шевелит стволом. Перекрестье сходится на смуглом лице под зеленой каской. Внимательные глаза смотрят вниз на улицу. Щелчок! Голова исчезает. Теперь пулемет. Пробитый навылет, первый номер валится на мешок с песком. Ствол пулемета задирается к небу. Второй номер подскакивает, крутит головой. Пригнув голову, ползет к пулемету. Достает микрофон. Подносит его к губам. Выстрел! Тело дергается в агонии, выплевывая изо рта кровь. Наблюдатель напротив. Выстрел! Черт, жив! Бормочет в микрофон, сволочь. Выстрел! Пробитая каска слетает с головы. Группа усиления. Бегут вдоль стены. Сержант впереди. Выстрел! Сержант спотыкается. Подтягивает колени к груди. Стреляют на бегу. Пули веером хлещут по стенам. Огонь прикрытия. Бьют по всем ближайшим стенам. Взрыв внизу. Вспышка плазмы. Молодец, Сергей! Накрыл пулемет.

- Все чисто, Серж, давай!

- Понял, иду.

Вот он. Волочет на спине какого-то уродца в оранжевой робе. КОП топает рядом, прикрывает, дьявол! Молодцы. Сергей бросает в окно гранату. Исчезает внутри дома. Триста двадцатый вламывается следом. Отлично. Займемся группой усиления. Выстрел! Выстрел! Выстрел! Не нравится? Выстрел! Просто стрельбище какое-то! Гранатометчик на крыше напротив. Ищешь цель, дружок? Выстрел! Труба гранатомета с грохотом обрушивается на тротуар. Со звоном прыгает по брусчатке.

- Самурай, Занозе. Нашел проход под землю. Жду тебя.

- Заноза, уходи. Я прикрою.

- Самурай, я без тебя не уйду.

Возвращается мобильная группа. Мчится на всех парах. Из дома напротив выбегают двое. Перебегают дорогу. Это за мной. Жаль, не успел достать. БТР выбрасывает кучку черных точек. Выстрел! Выстрел! Выстрел! Точки корчатся на дороге, разбегаются по сторонам. Надо сменить позицию. Сейчас коробочка даст жару. Он сползает со стола. Ползет к дверям.

- Самурай, без тебя не уйду. Вижу броню. Беру на себя. Выходи.

- Достал ты меня, Заноза! Уже иду.

Он бежит вниз по лестнице. Наверху с грохотом рушится крыша. Лестница прыгает под ногами. Жалобно стонут железные перила. На ходу перехватывает винтовку. Достает гранату. Где-то внизу эти двое. На ходу срывает чеку. Бьет ногой створку. Дверь распахивается. Граната катится внутрь. Лицо навстречу. Прищуренные сосредоточенные глаза. Как много можно увидеть за долю секунды! Он по инерции летит вправо, чтобы укрыться от взрыва за стеной. Очередь в упор отбрасывает его на ступеньки. Дымно тлеют от пороховых искр пряди маскировки. Трудно дышать. Доктор зачем-то колет спину. Винтовка тяжела, как телеграфный столб. Никак не переложить ее в другую руку. Взрыв вышвыривает коротышку из дверей. Кости его перебитых ног торчат розовыми осколками. Кровь хлещет из него, как из ведра. Он шевелит стволом, не в силах поднять свое оружие. Нажимает на спуск. Короткая очередь бьет в стену напротив. Пыль от разбитых кирпичей курится в воздухе. Оседает на головы, развернутые лицом друг к другу. Самурай с трудом поднимает лицевую пластину. Пытается вдохнуть. Давится кровью. Кровь пузырится на губах. "Хорошая у нас броня" - думает он, глядя в глаза умирающего врага, - "В упор винтовка не взяла. Жалко, легкие от удара оторвались".

Через улицу от него в бессильной ярости воет Сергей. Он поджигает из подствольника юркий БТР. Матерясь, короткими очередями бьет по настырным черным фигуркам вдоль стен. Пули выбивают крошку над его головой.

- Давайте, бляди! Все ко мне! Цельтесь лучше! Вот он я! - рычит он.

- Серж... расскажи ... отцу ... про меня ...

Воздух кончается. Самурай тихо застывает, прижав винтовку к груди.

- Уходим, лейтенант! Быстро! Быстро! Как можно быстрее! - кричит Сергей, врываясь под землю. Черт! Даже вход завалить нечем.

- Понял, - отзывается Стейнберг, поднимаясь с колена.

- Нет, парень. Ни хрена ты не понял. Ты у меня будешь бегать, как будто ты чемпион империи по спринту! Как будто у тебя горчица в заднице! И не вздумай на мину наступить или сдохнуть раньше времени! Тогда выйдет, что Самурай зря погиб! И тогда я тебе сам яйца отрежу! И никто не узнает, где ты копыта откинул! Будешь просто "пропал в бою"! Держи темп. Темп, темп! - Сергей кричит, волочет Стейнберга за собой, как резиновую куклу. Из его глаз катятся слезы. Через сотню метров он останавливается. Взводит "попрыгунью". Присобачивает ее над головой, среди труб.

- Жаль, что нет больше ничего, - ярость кипит внутри, не находя выхода, - Разнес бы в хлам весь этот поганый городишко!

- Почему этот говенный мир так устроен? - спрашивает он молчаливого Стейнберга, - Когда кажется, что и терять-то уже нечего, от тебя тут же отрывают еще кусок. Каждый раз кажется, что этот кусок - последний...

Карл молчит. Сцепив зубы, преодолевает боль в стертых в кровь ногах и в распухших суставах. Вспоминает крики комендора Грирсона. Его изощренную многоэтажную ругань и предсмертные хрипы. В чем-то Сергей прав. Война одинаково несправедлива и к умершим, и к тем, кто еще остался жив.

-31-

Свежий воздух сочится через обвалившийся потолок. Кажется, уже чувствуются прелые ароматы джунглей. Обвал. Дальше - сплошные бетонные завалы. Вода стекает вниз из раздавленных и перекрученных труб, хлюпает под ногами веселыми ручьями. Видимо, в этой части магистрали давно нет давления. На их счастье. Иначе уже утонули бы, как мыши в норе. И нет напряжения в разорванных пучках кабелей. Господь да хранит мобильную пехоту!

Тут, похоже, "косилки" поработали. Из дыры видны сплошные развалины вокруг. Хрен его знает, чего тут еще освобождать. Добить уж до кучи, да и построить все заново. Уран нынче дорог, денег хватит. Банки наперебой кредиты будут предлагать. Ладно, хорош философствовать о всяком дерьме. Надо выползать и шлепать к джунглям. Осталось совсем ничего.

Вечереет. Влажный тропический воздух тепл, как рука любовницы. Сергей вспоминает, что не такой уж это и кайф, сидеть в мокрых джунглях. Стейнберг даст дуба в первый же день. В его-то одежке. Патронов нет. Нож один остался. Воды там море, через броню можно фильтровать. Дня на три фильтра хватит. Жрать нечего. Дым засекут и накроют с воздуха. Дела. Может, на окраине пересидеть пока?

- Слушай, Карл. Я тут по округе пороюсь. Посиди с винторезом. Прикрой, ежели что.

- Ладно, посижу. Что делать думаешь?

- Надо пошарить вокруг. Тут наших много легло. Патроны, амуниция. Если повезет, броню тебе подберем. В джунглях с твоей одежкой - полная задница. И часа не протянешь.

- Знаю, - кивает Стейнберг, - Проходил инструктаж. Поосторожнее там.

- Учи ученого, - морщится от сильной головной боли Сергей. Вылезает наружу. Укрывается за остатком стены. Очертания бывшей улицы с трудом угадываются среди обгоревших остовов домов. Дорога погребена под слоем битого кирпича и бетонных обломков. Изогнутые штыри арматуры торчат тут и там, словно противопехотные заграждения. Кое-где насмешкой торчат уцелевшие фонарные столбы с выбитыми стеклами. Оптический усилитель показывает курящийся вулкан на месте высотки, на которую несколько дней назад лихо высадился первый первого. Пустырь перед ним выглядит, словно поверхность астероида после метеоритного дождя. Кругом сплошные воронки и выжженная земля. Если когда-то наступит апокалипсис, много веков назад предсказанный пройдохами-астрологами, то все будет выглядеть именно так. Разве что огня будет побольше.

- Наблюдаю множественные живые объекты в количестве до десяти единиц в радиусе до полукилометра, - сообщает Триста двадцатый, - Статус объектов не определен.

- Понял. Держи подземный коридор. Охраняй Стейнберга.

- Человек-Заноза рискует. КОП триста двадцать встревожен.

- Не бери в голову, дружище. Мы столько уже дерьма съели, что лишняя ложка и незаметна вовсе. Береги лейтенанта.

- Принято. - Имплантат продолжает передавать тревогу Триста двадцатого.

- Слушай, кончай рефлексировать. Я буду осторожен.

- Принято.

Стейнберг устраивается между обломками у входа. Осматривает развалины в прицел. Сергей от души надеется, что его оранжевая роба среди камней не привлечет снайпера. Он перепрыгивает от укрытия к укрытию. Резко меняет направление движения. Часто подолгу сидит, внимательно слушая шорох мусора под дуновением теплого ветерка.

Натыкается на труп чужого солдата. Труп изрешечен в хлам. В упор полмагазина схлопотал. Клочья спины вырваны вместе с кусками бронежилета. В чужом подсумке обнаруживаются гранаты. Сергей устраивается рядом. Внимательно изучает трофеи. Простое кольцо. Толстые усики чеки. Такие лучше разгибать заранее. Ребристый корпус. Осколочная. Никаких дополнительных опций. Ни режима растяжки, ни задания времени срабатывания. Выдернул - бросил. Видимо, работает от удара или по задержке. Что ж, и такое сгодится. Он перегружает трофеи в свой подсумок. Ползет дальше.

Этот - наш. Броня побита. Жаль. Сквозное отверстие только одно, но вся грудь в глубоких вмятинах. Покрытие отслаивается целыми кусками. Где твои боеприпасы, дружок? Мне б кассету для подствольника. Черт, пусто. Дымовая граната на рюкзаке. Ладно, пригодится. Дай-ка свою фляжку, приятель. Меня перегонка из мочи достала. Плещет? И то дело. Жадный глоток. Флягу к рюкзаку. Идем дальше.

Кусок незнакомого металла. Полукруглый изгиб. Слегка подкопчен. Довольно легкий. Ба! Да это же обломок одного из летучих уродов! Славно. Значит, наши им все же дали прикурить. Помните мобильную пехоту, суки! Сколь ж вас по округе набросано?

Голоса рядом. КОП встревожено лезет внутрь черепа. Двое. Совсем рядом. Белые точки. Стал-быть, гражданские. Сергей осторожно высовывается в проем бывшего окна. Так и есть. Гражданские. Обирают трупы. Мародерствуют. Два небритых мужика в грязной одежде. В руках - набитые армейские рюкзаки. За поясом - пистолеты.

- Ну-ка, оба, руки подняли, - тихо говорит Сергей.

Парочка останавливается, недобро пялится в сторону окрика. Винтовка, однако, не оставляет им шанса сделать глупость. Они стоят, не делая попыток достать оружие. Но и рюкзаки не бросают. И руки держат, как держали.

- А ты кто такой будешь, ептать? - спрашивает один из них.

- Сейчас из подствольника плазмой шарахну, - предупреждает Сергей. - Руки вверх, быстро.

Парочка осторожно кладет рюкзаки на землю, поднимает руки.

- Ну, подняли, дальше что? - сплевывает тот же, самый смелый.

- Отошли от рюкзаков назад на три шага.

- Отошли. Че, шмотье наше понравилось?

- Заткнись, пока я тебя не шлепнул, - Сергей медленно подходит к рюкзакам. Винтовка по-прежнему смотрит на небритую парочку.

- Бля, испугал, - снова сплевывает мужик. Второй нервно оглядывается вокруг. - Отбоялись уже. Как ваши вертушки наше убежище разбомбили, так нас пятеро всего и вылезло. Остальные под камнями остались. Защитнички, бля. Мразь имперская. Иди, послушай. Там некоторые стонут еще.

- Что в рюкзаках?

- Шмотье, чего еще. Жратва. Тряпки. Патроны. Бабки, золото. Часы. Тут все сгодится. Эти нас не трогают. Мы для них вроде приманки. А жрать не дают. Приходится выкручиваться.

- Оружие на землю.

- А ты мне его давал? Хрен тебе. Хочешь стрелять - стреляй. Все равно сегодня-завтра подыхать. Лучше пуля, чем гореть заживо.

- Ладно. Отдай патроны и гранаты, если есть. И уходи. Этих скоро выбивать будут. Иди к границе леса. Там вроде нет ничего, бомбить не будут. - Сергей буровит мужика пустым взглядом. Одно неверное движение, и он нажмет на курок.

Тот сует руку в рюкзак. Шебуршит внутри. Извлекает пару магазинов. Кладет на землю.

- Еще гранаты для подствольника, - требует Сергей.

- Это такие длинные хреновины?

- Да.

- Бери, сволочь! - мужик достает и бросает на землю кассету к подствольнику.

- Можете идти. - винтовка настороженно провожает сутулые фигуры.

- Чтоб тебя уроды подстрелили, - желает мужик, скрывшись за разрушенной стеной.

В поисках брони Сергей провозился среди обломков еще целый час. Наконец, подходящий объект был найден. Среднего роста сержант с оторванными ногами. Броня целехонька. Мелкие вмятины не в счет. Сергей усаживается рядом, начинает раздевать покойника. Что ж, теперь лейтенант сможет какое-то время продержаться в зеленом говнище.

Стук осыпающихся камушков застает Сергея врасплох. Расслабился, идиот!

Из окна второго этажа на него с ухмылкой пялится Лихач. Без шлема. Без перчаток. Винтовка, однако, при нем. И смотрит прямо на Сергея. Броня, похоже, отключена, иначе бы такблок засек гостя.

- Привет, Лихач! - кивает Сергей.

- Привет, Заноза, - кивает в ответ бывший сержант, - Барахлишко собираешь?

- Да, решил вот приодеться, - шутит в ответ Сергей, - Ты что, броню отключил?

- А тебе-то что? - взгляд Лихача пуст и мутен, как у черепашки-снайпера.

- Да так, интересно. Такблок тебя не обнаружил. - Сергей осторожно разворачивает винтовку.

- Винтовочку-то не трожь, - советует Лихач, - Что, истукан-то твой - бросил тебя?

- Вроде того, - соглашается Сергей. Черт, переключатель в режиме наведения через такблок. В своего не выстрелишь.