Чтение 26–й страницы книги ~Ангел-хранитель 320~

- Ну и ладненько, - сплевывает Лихач и поднимает винтовку, - Прощай, умник.

Хлопок чужой снайперки совсем не слышен. Со ста метров его и не различишь вовсе. Лихача звонко щелкает по броне, выбрасывает из окна. Повезло. По касательной задело. Сергей слышит, как Лихач надрывно кашляет, пытаясь втолкнуть воздух в отбитые легкие.

- Смотри-ка, почти не промазал лейтенант! - удивляется Сергей.

Достает гранату. Разгибает усики. Слышит, как Лихач уходит вдоль стены. Прыгает следом за ним в пролом. Негоже хвосты оставлять. Спина убегающего Лихача серым пятном маячит в оконном проеме. Неожиданно взрывается красными брызгами. Простреленное тело сучит ногами на куче битого кирпича.

- Вот это я понимаю, прямое попадание, - Сергей мысленно ставит вражескому снайперу высший балл. - Спасибо, братан.

Он приникает к земле и медленно уползает под защиту стены. Выползает наружу. Подхватывает снятую скорлупу, пятится вдоль стены. Ящерицей крадется по земле между обломками.

- Кто это был? - спрашивает Стейнберг.

- Один старый знакомый, - сплевывает Сергей, - Ты молодец. Жизнь мне спас.

- Да брось ты кривляться, ей-богу, - серьезно смотрит на него лейтенант. Похоже, он навсегда разучился улыбаться.

- Я серьезно. Ты, да еще вражина лютая, от смерти спасли. Ты его со стены сшиб, а черепашка его под орех разделал. Навылет. Такое оно, военное счастье... Вот тебе скорлупа, пошли переодеваться. Теперь жить будем. Триста двадцатый, стереги вход. Там снайпер.

- Принято. - КОП невозмутимо хромает к пролому, высовывается наружу.

Заходящее солнце шевелит среди развалин щупальцами длинных теней. Если бы не проклятая голова, можно сказать, что жизнь почти наладилась.

-32-

- Странник-один, здесь Бульдог, прием.

Сергей открывает глаза. Неумолкающее журчание воды под ногами. Серый свет брезжит сквозь пролом. Три сорок ночи. На тактическом блоке настойчиво моргает светлячок вызова. Батальонный канал. Декодер подтверждает, что вызов идет по закрытому каналу.

- Глюки у меня, что ли? - с трудом шевеля затекшей от неудобной позы шеей, думает Сергей. Больно двигать глазами. Голова - тяжелый аквариум с мутной протухшей водой.

Нет. Не глюки. Вызов повторяется, пробиваясь через шорохи помех.

- Странник-один, здесь Бульдог, прием.

- Странник? Это ж комбат. Хватились. Где он сейчас, наш симпатяга Грин? - полусонные мысли тянутся, как застывший мед.

- Странник-один, здесь Бульдог... - Не унимается механический голос. Вызовы следуют непрерывно, с интервалом в минуту. Похоже, где-то рядом крутится беспилотник. Странно. Их разве не все посшибали? Откуда он взялся? Сергей садится поудобнее. Озирается. Триста двадцатый бдит, по пояс скрывшись в проломе. Густой туман серой пленкой оседает на его броне. Капли конденсата скатываются вниз, оставляя неровные волнистые дорожки на запотевшем металле. Стейнберг удобно устроился на куче битого бетона. Спит. Броня с чужого плеча поверх синего технического комбинезона смотрится на нем до смешного нелепо. Хотя всяко лучше прежней оранжевой резины.

- А ведь придется ответить, - с досадой думает Сергей. - Такблок, сволочь такая, рано или поздно все равно выдаст.

Он приоткрывает забрало. Делает глоток витаминизированной подсоленой воды из чужой фляжки. Брезгливо рассматривает замызганные грязью штанины комбинезона на своих вытянутых ногах. Как мало надо, чтобы с бойца самой большой в мире армии весь лоск содрать. Смердит от него, как от городского коллектора. Он опускает лицевую пластину. Нечего шуметь. Пусть лейтенант еще покемарит.

- Бульдог, здесь Заноза, за Странника-один, прием.

Робот тут же отзывается, наткнувшись на что-то привычное среди моря помех:

- Заноза, здесь Бульдог. Прошу подтвердить ваши полномочия. Прием.

- Бульдог, здесь Заноза, - Сергей старается не отходить от принятого для радиообмена диалога. Тупой автомат беспилотника частенько не врубается, если с ним общаешься в вольном стиле. Требует повторить. Сергею не хочется, чтобы его накрыли по источнику передачи. - Странник-один выбыл. Принял командование. Передаю код подтверждения.

Такблок начинает перемигиваться тусклыми индикаторами, ведя диалог с далеким компьютером.

- Заноза, здесь Бульдог. Код принят. Ожидайте подтверждения полномочий. Конец связи.

- Заноза - Бульдогу. Принято. Конец связи.

Ну вот. Что-то начинается. Теперь только держись. Уже хоть что-то. Все лучше неизвестности.

Тишина длится недолго. Кто-то далекий, словно господь, и такой же всемогущий, сообщает куску летучего пластика, что Сергей заслуживает доверия.

- Заноза, здесь Бульдог. Полномочия подтверждены. Транслирую вводную. Прием.

- Бульдог, здесь Заноза. Вводную принял. Прием.

- Заноза, здесь Бульдог. Через минуту даю ретрансляцию на Бульдога-главного. Прием.

- Здесь Заноза. Принято, - бурчит Сергей, просматривая вводную.

Передача разведданных и данных оперативной обстановки. Наведение авиации. Обеспечение плацдарма для высадки батальона мобильной пехоты. Корректировка огня поддержки. Да, дела... В штабе думают, что тут целый батальон им плацдарм держит?

Где-то среди домов хлопает миномет. Триста двадцатый засекает выстрел, сообщает Сергею. Светится на карте красная точка. Быстро пеленгуют, уродцы. Жаль, ответить нечем. Он толкает Стейнберга. Где-то недалеко бухает разрыв. Пристрелочный. Со стуком сыплются сверху мелкие камушки. Каменными блохами прыгают по бетонному мусору. Стейнберг скатывается с импровизированной постели, втягивает голову в плечи. Миномет - неплохой будильник.

Сергей отводит свой крохотный отряд на пятьдесят метров от пролома. Береженого, как говорится... Невидимый минометчик переводит свою дуру в автоматический режим, накрывая заданный квадрат. С выматывающим душу свистом мины одна за одной падают среди каменных россыпей над головой. Слой бетона и почвы глушит взрывы. Только сыплется на головы пыль и паутина с толстых труб.

- ... здесь Бульдог. Включаю ретрансляцию Бульдога-главного, прием.

Жестянка неугомонная! Сергей чертыхается про себя.

- Бульдог, здесь Заноза. Ответ отрицательный. Повторяю - ответ отрицательный. К ретрансляции не готов. Нахожусь под огнем. Прием.

- Заноза, здесь Бульдог. Ретрансляция включена...

- Сволочь тупая, - злится Сергей. Сейчас за ними еще и пехоту на зачистку вышлют.

Он ставит Триста двадцатого стеречь подземный коридор. Сам садится на колено, переводит винтовку в режим стрельбы по готовности. Берет на прицел мутное пятно пролома. Стейнберг лежит среди камней, тоже старательно целится в мусор. Быстро схватывает, хотя и флотский.

- Заноза, здесь Бульдог-главный, прием, - басит далекий голос.

- Здесь Заноза, - откликается Сергей, прислушиваясь к уханью взрывов на поверхности. Не пропустить бы пехоту.

- Заноза, кратко дай обстановку.

- Нахожусь под огнем. Батальон уничтожен. Противник закрепился в городе. Оборона не сплошная. Много замаскированных огневых точек и снайперов. Мобильные группы на легких бронемашинах. Средства ПВО в городе преимущественно переносные. Но "Косилок" кладут. Пехота преимущественно легкая. Действует под плотным прикрытием с воздуха. Хорошо подготовлена. Тяжелая пехота действует группами пять-десять единиц. Снайперы не обнаруживаются средствами наблюдения. Только визуально, через оптику. В убежищах и на развалинах полно гражданских. Противник их не трогает, использует в качестве заложников. Наблюдал посадку космических десантных средств на космодроме, в количестве от десяти до пятнадцати единиц. С космодрома действует батарея ПВО. Со мной лейтенант Стейнберг, космофлот. По его сообщению, десантный транспорт противника на орбите поврежден, посадку совершить не сможет. Готовьтесь принять запись такблока. Прием.

- Принято, Заноза. Передавай.

Сергей сбрасывает кодированный пакет. На всякий случай, приказывает Триста двадцатому тоже передать записи его регистратора.

- Заноза, Бульдогу-главному. Передачу завершил. Прием.

- Бульдог-главный - Занозе. Хорошо поработал, парень. Будем через час плюс-минус пять минут. Плацдарм обеспечить сможешь?

- Ответ отрицательный. Я один. Со мной КОП без боеприпасов и раненый флотский. Это все.

Короткая пауза. Где-то над морем в штабной "вертушке" спешно расшифровывают его записи. Готовят с учетом его данных оперативные "типсы" - рекомендации личному составу в ходе войсковой операции. Обстрел стихает. Плохо. Теперь жди гостей.

- Бульдог-главный - Занозе. Наводи "птичек". Выровняй Лима-зулу к нашему прибытию.

- Заноза - Бульдогу-Главному. Ответ отрицательный. Обеспечить наведение не могу. В районе Лима-Зулу много гражданских. Бродят по развалинам. И под землей, в убежищах. Огневая поддержка невозможна. Предлагаю использовать точечные удары. Прием.

Пауза. Треск помех.

- Бульдог-главный - Занозе. Плохая слышимость. Обеспечь наведение авиации. Лима-Зулу высота три-пять. Скоро тебя вытащим. Держись.

- Заноза - Бульдогу-главному. Огонь поддержки - статус отрицательный. Повторяю - отрицательный. В районе Лима-Зулу гражданские лица. Прием.

- Бульдог-Главный - Занозе. Не слышу тебя. Обеспечь наведение авиации. Лима-Зулу высота три-пять. Переключаю на воздушную поддержку. Конец связи.

- Все ты слышишь, сволочь, - горько говорит Сергей в пустоту. - Тебе свой батальон дороже, не хочешь бойцов класть. А я крайним буду. Будет дежурное "из-за ошибки корректировщика имеются случайные жертвы среди мирного населения".

Он уже не знает, кого ему больше жаль. Тех, голодных, озлобленных, зачумленных и запуганных до скотского состояния бедолаг, на которых через несколько минут он выведет маркер целеуказателя? Или других, вышколенных, организованных, смертельных, что через час начнут выпрыгивать из вертушек под огнем снайперов? Тех, в развалинах, он и не знает вовсе. Они для него чужие. Сытые бараны из "Стилуса", жирующие на чужих костях. Они его ненавидят. А эти? Эти свои. Теоретически. Друг за друга и за него костьми лягут. Их так воспитали. И его тоже. Кому он служит? Кого он обязался защищать? Империю? Так вот она, среди развалин, дерется из-за огрызков. Императора? А где этот говнюк? За сколько световых лет? У кого спросить совета? Гадство, да когда же эта голова болеть перестанет!

Сергей не выдерживает. Вщелкивает картридж со свежей заправкой для автодоктора. Гаснет мигающий индикатор на такблоке. Доктор радостно раз за разом ширяет бедную просоленую спину. Лезут на лоб глаза. Мир сразу обретает четкость. Вот только соленый привкус во рту. Плевать.

- Слушай, Серж, - доносится сзади. Стейнберг. Смотрит так, словно Сергей уже покойник. Неужели все так плохо? - Если не знаешь, как поступить, делай, как приказано. Старая армейская мудрость. А то с катушек слетишь.

- Ясно, Карл. Конечно. Сделаю, как приказано. - кивая головой, как китайский болванчик, отвечает Сергей.

- Обнаружен противник, - сообщает Триста двадцатый, - От пятнадцати до двадцати единиц легкой пехоты. Удаление триста метров. Квадрат восемнадцать, район отметки "восемь". Двигаются в нашу сторону.

- Ну вот и гости, - равнодушно принимает новость Сергей. - Это за нами, парни.

- Заноза, здесь Игла. Поступил в твое распоряжение. Ретрансляторы в районе Лима-Зулу сброшены. Связь устойчивая. Ожидаю распоряжений.

И почему у всех пилотов голоса, как у радостных идиотов? Или это высота так на мозги действует? А может, это их от фирменной пилотской дури так плющит?

Сергей устраивается среди камней поудобнее. Через туннель их взять проще. Но где они тут среди развалин вход найдут? Значит, полезут сверху, через пролом. Ну-ну, ублюдки. Давайте. Мобильная пехота спускается с неба и жалит насмерть. Сейчас он оторвется по полной. Накамура, ау! Слышишь меня? Это за тебя... Тебе сверху, из твоего самурайского рая, хорошо видно? Давай, считай ублюдков. Господи, кайф какой! й. кайфйского рая,смерть. й, ау! . развалин вход найдутнайперовия.противника на орбите поврежден, посадку совершить

- Заноза - Игле, - облизывая внезапно пересохшие губы, начинает Сергей, - Передаю код подтверждения...

- Здесь Игла. Твой статус подтвержден. Не трать время.

- Принято. Сколько вас?

- Весь состав "Нимица" тут, - весело отвечает пилот, - Все, что остались. Поквитаться пришли. Тебе хватит.

- Понял, Игла. Над городом низко не ходи - ПЗРК на каждом углу, не считая тяжелой пехоты. В районе порта - батарея ПВО.

- Принято. Что дальше?

- Для начала вокруг меня подчисти. Тяжелым не бейте, сижу неглубоко. Квадрат восемнадцать. Между отметками "шесть" и "восемь". Ориентир - мой передатчик. Пехота, до взвода. Огонь по готовности.

- Принято, Заноза, квадрат восемнадцать. Сигнал вижу. Отправляю подарок. Готовность - минута.

- Ловите, ублюдки... - шепчет Сергей в потолок, - Триста двадцатый, Карл. Приготовиться к удару с воздуха.

С неба приближается раскатистое шипение. Сюда оно едва доносится через далекий пролом. Совсем нестрашное. Как шелест волны на пляже. Шипение переходит в оглушающий многоголосый свист. Мгновенье тишины. С треском рвутся простыни над головой. Много простыней. Камни под животом шевелятся, как огромные черепахи. Что-то с грохотом падает в глубине туннеля. Журчит под полом неунывающий ручеек-пофигист. Штурмовики делают заход за заходом, утюжа развалины, пока КОП не сообщает об уничтожении целей.

Сергей переносит огонь в район позиций минометчика. От непрекращающегося грохота говорить без шлема становится невозможно. Оставив Стейнберга в туннеле, Сергей вслед за Триста двадцатым выбирается на поверхность.

- Жди тут, дружище, - инструктирует он лейтенанта напоследок, - Или я сам вернусь, или пришлю кого-нибудь. По всему, что не светится на карте зеленым - стреляй. Если что, зови меня по пятому каналу. По всему, ждать тебе недолго осталось. И не подведи меня. Не дай себя шлепнуть.

- Спасибо тебе, Сергей. Не волнуйся, я не подведу. Ты это... не подставляй задницу...

- Делаешь успехи, лейтенант, - смеется Сергей, - Как выберемся, попрошу за тебя. Глядишь, и возьмут курсантом к одному моему знакомому. Кнут его имя. Обожает таких чистеньких мальчиков.

Стейнберг скалится ему через приоткрытое стекло. Поднимает на прощание руку.

Робот переваливается среди воронок, одну за одной зажигая на тактической карте красные точки.

- Заноза - Игле. Дай освещение над квадратами двадцать и двадцать два. Повторяю - прошу "мошек" над квадратами двадцать, запятая, двадцать два.

- Здесь Игла. Двадцать - двадцать два. Принято.

Где-то в высоте разлетаются контейнеры с тысячами "мошек". Такблок аж пищит от открывающегося обзора.

Сергей не мелочится. Короткими фразами он превращает в хлам целые дома. Если в этом аду еще что-то и способно огрызаться, то это не к нему. Это уже по части высших сил. Поэтому он продолжает перебегать среди дымящихся ям и каменных груд, рискуя переломать ноги, поспевает за Триста двадцатым, и диктует, диктует координаты. Сегодня он представитель бога. Сегодня он решает, кому жить, а кому превратиться в удобрение.

Жирные зеленые метки вертолетов появляются на карте. Хищные силуэты "косилок" наползают со стороны леса. Сергей прячет спину за каменным выступом. Красная ракета, шипя, взвивается в дымное небо. Осталось совсем чуть-чуть. Он чувствует себя заводной игрушкой, у которой заканчивается завод. Где-то высоко, почти неразличимые глазом, мелькают яркие точки. Юркие "Гарпуны" мертвой хваткой вцепляются в тяжелые космические истребители.

-33-

БМП морской пехоты грохочет гусеницами по камням. Тупорылый зеленый "Томми". Со скрежетом останавливается рядом. И когда их успели сбросить?

Сзади распахивается люк. Здоровенный сержант, пригибаясь, перебегает к каменному зубу, за которым примостился Сергей.

- Пехота, где здесь первый первого мобильной? - кричит он через щель в бронестекле.

Сергей видит шевелящиеся губы, но не может разобрать ни слова. В ушах стоит непрекращающийся гул. Он показывает сержанту на уши. Растопыривает пятерню. Пятый канал. Сержант понял, кивает.

- Ищу первый батальон мобильной! - гремит он в наушниках.

Из "Томми" вываливается морпех, из-за ребристого края люка смотрит поверх их голов через ствол пулемета.

- Садж, убери придурка. Тут снайперов как тараканов на кухне... - равнодушно советует Сергей.

Сержант кивает. Машет морпеху рукой. Тот нехотя прячет голову.

- Здесь первый первого. Чего надо? - спрашивает Сергей.

- Приказано вас сменить. Где командир? У тебя броня барахлит? Тебя на карте нету.

Мина дымным грибом рвется неподалеку. Сержант падает на камни. Сергей продолжает сидеть, как сидел. Это пока не по ним.

- Триста двадцатый, засек его?

КОП молча зажигает на карте красную точку. Вот зараза! Опять с того же места. Мы ж там уже утюжили!

- Заноза - Игле. Квадрат двадцать три. Ориентира нет. Отметки с третьей по пятую. Минометная батарея. Приступайте.

Пока кассетная боеголовка накрывает заданный район, миномет успевает выдать еще несколько выстрелов. Осколки со звоном отскакивают от темно-синей брони.

- Убрал бы ты свою коробочку, садж! - с чувством выговаривает Сергей морпеху. - Она тут как бельмо. Весь мусор на себя собирает. Или хоть дым поставь.

Сержант лежа бормочет в шлем. Низкая башня над головой шевелит стволом.

- Блин, только не это, - Сергей отключает внешний микрофон.

Пушка дважды рявкает, бьет по многострадальным ушам. Под носом становится мокро. Пелена зеленого дыма скрывает сиротливо торчащие фонарные столбы.

- Я командир, - говорит Сергей сержанту, шмыгая кровоточащим носом. - У тебя санитары есть?

- Так точно, - отвечает великан.

- У меня тут раненый офицер из ВКС. Эвакуируй, будь другом.

- Понял, сделаем.

Сержант снова бормочет в микрофон. Через минуту сзади с лязгом наползает еще одна бронированная туша. Двое с крестами на шлемах тащат брезентовые носилки.

- Там, через сто метров. - Машет перчаткой в сторону их последнего убежища Сергей, - Щель в земле. Лейтенант Стейнберг. С ногами у него проблема. Смотрите на карте, я обозначил.

- Дай им пару человек для прикрытия. Там неспокойно. - обращается он к сержанту.

Небольшая группа, пригибаясь, бегом скрывается в дыму.

Из-за куч камней перебежками прибиваются три морпеха. На броне одного - едва заметные через маскировочную мастику знаки различия капитана. Двое падают по обе стороны от офицера, напряженно зыркают по сторонам.

- Капитан Дрозд. Морская пехота. Первый третьего. Рота "Браво"осилки.а туша.ак сидел. . Прибыл вам на смену. - кричит морпех.

- Рядовой Заноза. За командира первого батальона, - отвечает ему Сергей, - Добро пожаловать, сэр!

- Едва вас нашли. Карта вас не показывает, - жалуется капитан.

- Это из-за этой коробочки, - Сергей щелчком выключает трофейное устройство, - Подарок от снайпера. Теперь видно?

Капитан кивает.

- Где остальные? - спрашивает он.

- А больше и нет никого. Я да мой КОП. Он там, за домом. Метров пятьдесят впереди. Прикрывает меня.

- Дела... - удивленно тянет капитан. Что-то неслышно командует по другому каналу. Грохочущие монстры выползают из пыли, распахивают люки. Увешанные амуницией морпехи раскатываются по развалинам.

- Передаю вам "птичек", сэр. Позывной - Игла.

Капитан кивает, показывает большой палец, продолжая раздавать приказания. Морпехи вокруг огромными жуками зарываются в камни.

- Игла, здесь Заноза. Передаю вас Дрозду. Удачи. Конец связи.

- Принято, Заноза! Удачи, парень!

Сергей безразлично смотрит, как обустраиваются морпехи. Такие ладные, чистенькие. Дисциплинированные. Силища! Завтра их будет уже не узнать. Поползают по развалинам. Хлебнут дерьма, просолятся. Станут неторопливыми, грязными. Те, кто выживет.

Сергей смотрит, как волокут к транспортеру носилки с лейтенантом. Глубоко вздыхает. Привык он к этому зануде. Поднимает винтовку. Дает Триста двадцатому сигнал на выдвижение. Покачиваясь, бредет в тыл, в сторону затянутой дымом высоты, над которой нарезают круги настороженные "косилки". Неужели все? Каждый шаг отдается в голове колыханием мути. Лежащие на камнях морпехи провожают его поворотами массивных шлемов. Завидуют, наверное.

Юркий БТР внезапно вываливается из дымной пелены. Прямо во фланг занимающей оборону роте. Странно, что "мошки" его не видят. Та же технология, что у снайперов? Противник яростно контратакует. Кучка тяжелых пехотинцев - настоящих живых танков - стреляя на ходу, разворачивается в цепь следом за ним. Мощные доспехи с усилителями мускулатуры. Пулеметы с картриджным питанием и с тяжелыми подствольниками. Почти пушки. КОПы в миниатюре. Триста двадцатый вопит во все тяжкие, обнаружив опасность. Как в замедленном кино, полыхают вспышки попаданий на торчащей из развалин башне крайнего "Томми". Чужая коробочка мчится прямо на одиноко бредущего Сергея. КОП поднимается во весь рост, хромая, мчится наперерез врагу, вызывая огонь на себя. Искры пулевых рикошетов разлетаются от его брони. В секунду он выхлестывает из пулемета остатки патронов. Бессильно щелкает затвором пустой пушки. В последней отчаянной попытке выдыхает в борт машины струю из огнемета. Огненным метеором БТР летит мимо него. Чадно пылают на ходу большие колеса. Грудь Триста двадцатого навылет прошивают заряды тяжелых гранатометов. Дымя, бессильно повисает перебитый манипулятор с пушкой. Подламывается перебитая в колене правая опора. Умирая, КОП беззвучно кричит. Крик терзаемого болью живого существа рвет голову Сергея на части. Кто сказал, что машина не может чувствовать боль? Триста двадцатый медленно заваливается на бок.

Время снова разгоняется. Горящая коробочка раскачивается от прошивающих ее насквозь ударов девяностомиллиметровых. Озлобленные от пережитого страха наводчики лепят в нее снаряд за снарядом, пока в ней не взрывается боезапас.

Сергей вскакивает и бежит вперед, не разбирая дороги.

- Ты куда?! Отставить! - пытается остановить его сержант.

Сергей перепрыгивает через поваленный столб и с винтовкой наперевес мчится навстречу гудящим трассерам. Манипулятор КОПа слабо шевелится. Или это просто двоится в глазах? Винтовка на бегу хлещет очередями. Видимо, он успел перевести ее в режим огня по готовности. Ненавистные темные фигуры впереди изрыгают огонь. Воздух вокруг гудит басовыми струнами. Подствольник часто хлопает, выплевывая гранату за гранатой. Жаль, плазмы нет. Осколочные этим монстрам вроде хлопушки. Спасительный обломок стены. КОП дымящей грудой металлолома лежит прямо за ней.

Рота за спиной открывает ураганный огонь прикрытия. Со страху, видимо. Через голову тянутся реактивные струи от подствольников. Камни курятся от пулеметных очередей. Морпехам дай волю, палить будут целый день. Огонь крепнет. Бьют пушки БМП, вышибая из руин куски стен. Откуда-то из-за развалин вступают в концерт минометы, по-разбойничьи свистя своими оперенными подарками. Каменные джунгли впереди кипят от вспышек сквозь непроницаемую взвесь из пыли и дыма. Над головой во все стороны несется море раскаленного металла, заставляя обожженный воздух выть на все лады.

Горелая земля скачками мчится навстречу, несется как огромный резиновый транспортер в супермаркете. Только успевай перебирать ногами. БУМ-БУМ-БУМ - отдаются в ушах гулкие шаги. Сергей набирает воздуха, отталкивается ногами. Летит впередха, отталкивается ногами, летит в прыжке. на неголома лежит прямо за ней. уги настороженные в последнем длинном прыжке. Тяжелая дубина с хрустом впечатывается ему в бок. Земля останавливает свой бег, тянется к лицу. Он протягивает к ней непослушные руки, пытается смягчить удар, и не успевает. С лязгом прикладывается стальной башкой. Земля не принимает его, вновь толкает от себя. Качается под ним, словно доска трамплина. Шорох тысяч лапок по броне. Откуда тут землеройки? Сыплются сверху куски земли от близких разрывов. Раскаленная игла печет ногу. Хочется сорвать бронещитки с застрявшей в них занозой. Нога быстро немеет. Зудит над ухом комар автодоктора. Заткнись! Без тебя знаю, что зацепило! Тело укутано в вату. Тепло и уютно. Что-то кричат в наушнике далекие голоса. Как будто на другом языке кричат. Ни разобрать ни слова.

Он пробует шевельнуть рукой. Рука неожиданно легко распрямляется. Цепляется онемевшими пальцами за кусок арматуры. Толкается ногой. Бронестекло с противным визгом тянется по каменному мусору. Еще усилие. Еще. Подтянуться. Еще раз. И еще...

Привет, Триста двадцатый. Это я. Видишь, я тебя не бросил. Открой мне лючок номер два. Знаю, что больно. Попробуй. Я помогу. Я тебя вытащу. Что тебе сделается, дурак железный? Универсальный ключ выскальзывает из непослушных пальцев. Перчатку к черту. Черт, что ж ты такой горячий-то? Блок памяти со скрежетом выламывается из горелого железного нутра. Голос в голове утихает. Так. Лямки вещмешка срезать. Все выкинуть. Руки не слушаются. Блок в мешок. Теперь назад.

Толкая вещмешок впереди себя, Сергей ползет по камням. Осатаневшая от его наглости пехота противника бьет из всего, что у нее есть. Стены над головой разлетаются каменными брызгами. Бетонная крошка с пулевым стуком отскакивает от иссеченной брони. Глаза с трудом различают свет в закопченном мареве. Он сгибает и разгибает ноги, огромной раздавленной гусеницей телепаясь по каменному крошеву. Земля цепляется за него сотнями пальцев. Хватает за ремни разгрузки. Присасывается к броне. Он с трудом вырывается, толкает тело вперед, чтобы через несколько сантиметров снова попасть в жадные объятья. Выкрошенные из стен битые кирпичи превращаются в непроходимые горы. Нет сил приподнять грудь и переползти через них. Приходится извиваться в обход. Раскаленный воздух то и дело наподдает ему жаркой волной от близких разрывов. Пытается перевернуть на бок. Подставить под пули. Разбрызгивая по стеклу кровь из носа и рта, Сергей трясет головой, разгоняя тягучую муть в мозгах. До боли в груди вбирает в себя воздух. Снова упрямо толкает от себя драгоценный мешок. "Чем же я тебе не угодил?" - бормочет он горелому веществу перед своим носом.

Кажется, он прополз целый километр. Из моря грохота возникает огромная тень. Ее стальные гусеницы со скрежетом перемалывают кирпичи в красную труху. "БУ-БУ-БУ" - невыносимо громко произносит тень. Сейчас его уши не вынесут этого шума и взорвутся. Близкое "чиф-чиф-чиф" над головой волнами разгоняет дым от места, где он лежит, вытянув руки вперед. В такой заднице "косилки" долго не думают. Вот-вот они накроют квадрат плазмой. Чьи-то руки подхватывают его, вцепившегося в изорванный вещмешок, и грубо куда-то тянут. Это "куда-то" трясется и подпрыгивает. Лязгает и грохочет. Швыряет его избитое тело из стороны в сторону. Наконец, замирает. Ослепительный свет режет глаза. Кто-то снимает с него заляпанный слюной и кровью шлем.

"Са-ни-и-и-та-а-а-ра-а" - гулко перекатывается в голове.