Чтение 29–й страницы книги ~Ангел-хранитель 320~

- Только под вашу ответственность, сэр, - улыбается Трейси.

- Для вас - Карл, просто Карл, мисс, - цветет в ответной улыбке Стейнберг.

Вместе они выходят из палаты. Карл галантно пропускает вперед тающую от его внимания медсестру. Сергей хлопает глазами. Сестренка?

Дверь пропускает хрупкую длинноногую фигурку. Опаньки! То есть - ни хрена себе! До чего же тесен мир!

- Привет, - смущенно улыбается ему Лотта.

-39-

Неловкая пауза, кажется, длится целую вечность. Присев на краешек круглого табурета, Лотта теребит край простыни.

- Значит, ты сестра Карла? - Сергей делает неловкую попытку начать разговор. Он не знает, тянет ли его к Лотте, или это просто гормоны шалят.

- Карл мой двоюродный брат. - поднимает глаза девушка, - Мы с одной планеты. С Силезии. Мегаполис Лукс. Вместе росли. Потом я окончила колледж, завербовалась на "Стилус". И его сюда перевели. Случайно узнала, что живем рядом. Потом он пропал, потом эта война... Я за него очень волновалась. Это он меня сюда провел.

Запах ее духов дурманит голову. Как она пахнет! Опасно общаться с симпатичной девушкой после процедуры восстановления.

- Ничего, что я зашла? - Серые глаза Лотты - как бездонные озера, - Ты тогда так внезапно исчез...

- Внезапно исчез? - тупо переспрашивает Сергей. Заставляет себя разозлиться. Прийти в себя. Предательское тело, как магнитом, тянет к бугоркам ее грудей. - А ты разве не в курсе, что произошло?

- Я работаю в управлении кадров компании. Потом узнала, конечно. Через мой отдел все личные дела проходят. Но все равно не поняла ничего. Какой-то угон. Суд. И этот контракт... Меньше всего представляла тебя военным. Руководство "Стилуса" собиралось подать на тебя в суд за невыполнение условий контракта и выставить тебе неустойку. Дело едва замяли.

- То есть это не ты заявила в полицию об угоне? - Сергей откидывается на спинку, внимательно изучает лицо девушки. Если она и врет, то просто артистично.

- Об угоне? - удивляется Лотта, - Ты что, действительно угнал машину? Зачем?

- Лотта, в полиции мне показали твое заявление о том, что я угнал машину. Твою машину.

- Мою машину? Я же тебе ее сама дала! Потом мне позвонили из полиции, велели забрать ее на штрафной стоянке. Сказали, арестовали за неправильную парковку. Странно... - Лотта задумчиво смотрит на Сергея, покусывая нижнюю губу.

- За парковку? - если и можно озадачить человека, то это самое оно. Так Сергей еще не удивлялся.

- Ну да... Постой, ты что, решил, что это я тебя подставила? И вся эта история - из-за меня? И из-за меня тебя чуть не убили?

Сергей пожимает плечами. Отводит взгляд.

Лотта встает, расправляет длинную юбку.

- Знаешь, Серж, тебя действительно крепко приложило. Мне очень жаль. Выздоравливай. - Она кладет на край кушетки красиво упакованный пакет с фруктами. - И спасибо, что помог Карлу. Это он мне про тебя рассказал. Пока.

Уходя, она цокает изящными каблучками. Гордо уносит стриженную макушку. До чего же породиста, стерва!

- К-х-м-м... Лотта.

- Да?

- Подожди. - Слова даются с трудом. - Не сердись. Присядь, пожалуйста.

Лотта неуверенно возвращается. Испытующе смотрит ему в глаза. Вспыхивает ослепительной улыбкой. Быстро наклоняется. От обжигающего поцелуя сводит скулы.

- Подожди... не так быстро ... - смущенно отодвигает ее Сергей, - Тут, понимаешь, такое дело ...

Лотта снова приникает к его губам.

- Да постой же! - наконец, отрывает ее от своих плеч Сергей. - Если ты меня еще раз коснешься, я тут перед тобой опозорюсь! Во мне гормоны хороводы водят. Побочный эффект лечения...

- Бедненький, - улыбается Лотта. Глаза ее подозрительно влажны. Она отворачивается, промокает слезы крохотным платочком, - А что же медсестры?

- Увы, - печально вздыхает Сергей, - Только дразнят...

- Стервы какие, - смеется девушка.

- Не то слово... - соглашается он.

Они молча смотрят друг на друга. На губах Лотты грустная улыбка. Она сидит, чинно сложив руки на коленях. Сама невинность.

- Я знаю, ты думаешь, мы с тобой встретились случайно, - говорит она. Сергей улыбается, кивает. - Столько времени прошло...

- Я рад, что ты пришла. Очень. - Он касается ее обнаженной руки. Проводит пальцем по прозрачной коже.

- Это я тогда Терри попросила тебя пригласить. Никак не могла с тобой пересечься. Ты был очень замкнутым. Весь такой неприступный. На меня внимания не обращал. Вот... - Лотта медленно краснеет.

- Не обращал? - изумляется Сергей.

- Ага. Ты часто к нам в отдел заходил. Я в тебя, как последняя дура втрескалась...

- Как последняя? - смеется Сергей

Лотта кивает. Он тонет в серых озерах.

- Я о тебе много думал, - сообщает Сергей. Тоже смущается. - Правда, не всегда хорошо...

- Дурачок, - она толкает его кулачком. - Все мужчины - придурки.

- Точно, - смеется он. - А многих ты знала, мужчин-то?

- На мой век хватит. - Она серьезнеет, склоняется над его лицом, - Серж, я чуть с ума не сошла, когда ты пропал. Я пробовала тебя найти, но в ваших дебрях рыться - мертвое дело. Закрытая информация, вот и весь ответ. Я рада, что ты остался в живых.

- Знаешь, я тоже. - Они легко смеются, взявшись за руки.

"Ну чисто голубки" - мелькает издевательская мыслишка. Одергивает себя - "Ну ты и пошляк".

Она почему-то переходит на шепот.

- Послушай, Серж. Ты не сочтешь меня ... ну ... - мнется Лотта, - В общем ...

- ??

- Да плевать на все! Я по тебе так соскучилась! - Лотта набрасывается на обалдевшего Сергея.

- Лотта, я ...

Она закрывает ему рот поцелуем. В глазах какие-то красные круги. Горячее жадное тело сверху. "А говорят, что немки холодны, как рыбы" - чуть не произносит Сергей вслух. Кто-то стонет. Кажется, это он сам. Оргазм застает его врасплох. Ослепительный, как удар молнии.

- Вот это да... - жарко шепчет ему на ухо Лотта. Хихикает.

- Сумашедшая... - только и может ответить задыхающийся Сергей.

- Мог бы уже и привыкнуть ...

Трейси. Деликатная, как кошка. Вежливо скребется в дверь. Лотта лихорадочно приводит себя в порядок. Сергей безуспешно пытается скрыть следы преступления. Черт, этой закуски ему только на один зуб! Запах бурного секса в воздухе, кажется, способен привлечь сюда всех голодных самок в округе.

- Я тебя обожаю! - шепчет Лотта, целуя его в шею. Высвобождается из его жадных рук.

- Лотта!

- Что?

- У тебя действительно обалденное имя!

Улыбаясь, она выскальзывает из комнаты.

Ей на смену появляется Трейси. Уперев руки в бока, оглядывает поле боя. Принюхивается. Пристально смотрит на невинного Сергея. Ой, что сейчас будет!

-40-

После стерилизованного госпитального воздуха сырая зимняя хмарь над Форт-Диксом - как божье откровение. Сергей медленно вышагивает по бетонной дорожке, среди блестящих росой травяных лужаек. Идиллию нарушают набросанные тут и там наросты буро-зеленого маскировочного рванья над капонирами и зенитными точками. Пропитанные влагой маскировочные сетки слабо шевелятся под порывами прохладного ветерка. Мутное пятно Бритты едва виднеется сквозь низкие облака. Сергей не может надышаться туманным воздухом. Он с удовольствием подставляет лицо редким дождевым каплям. До чего же приятно быть живым!

База обезлюдела. Ярко-красные нашивки за ранения на рукаве - словно свежие пятна крови. Редкие встречные бойцы козыряют Сергею, уважительно косятся на его увешанный наградами китель. Это так непривычно, что вызывает неловкость. В своей парадной форме среди тусклой брони окружающих, он чувствует себя разряженным пугалом. Жесткий воротник с непривычки трет шею. Хочется поскорее влезть в привычную скорлупу бронекостюма.

Он спешит в штаб батальона для доклада. Бетонная коробка пуста, словно вымерла. Осиротевший круглый пятачок на месте знаменного поста. Незнакомый часовой в холле. Похоже, из новичков. Нервничает. Сергей в своих ярких побрякушках для него что-то вроде ангела во плоти.

- Где найти комбата, боец? - интересуется у него Сергей, подавая жетон.

- Учебный взвод, сэр. Штаб-сержант Кнут за него.

Сергей кивает. Что ж, есть повод посетить альма-матер. Выходит из мертвого здания. Гулкие шаги отдаются по пустому холлу.

Плестись под дождем к западной границе базы неохота. Неудобная парадка явно не предназначена для марш-бросков. Сергей вздыхает, прибавляет шаг.

- Куда вам, сержант? - интересуется техник в синем комбезе с проезжающего мимо кара. Мелкие преимущества нового статуса.

- Один-один мобильной. Учебный взвод. Корпус V-13.

- Знаю такой. Почти по пути. Садитесь, - техник ерзает на тесном сиденье, уступая место.

- Спасибо, дружище, - Сергей улыбается, запрыгивая на подножку.

Техник открывает рот при виде его наград. Сразу теряется. Не каждый день живого кавалера Креста увидишь.

- Я ... это ... сэр, извините, что так запросто ... - краснея, бормочет он.

- Да не тушуйся ты. Сейчас броню одену и буду как все, - смеется Сергей.

Парнишку отпускает. Всю дорогу до учебного взвода он рассказывает анекдоты о своем боссе - начальнике склада артвооружений. Прощаясь, дарит Сергею упаковку вяленой рыбы.

- Мне тебе, кроме дырок в боку, и дать-то нечего, - разводит руками Сергей.

Техник смеется. "На том свете сочтемся".

Плац учебного взвода кажется каким-то маленьким. Словно он съежился от времени. Кажется, и прошло-то всего ничего. Но теперь Сергей смотрит на все через призму пережитого в Эскудо. Призма эта сильно искажает перспективу, выпячивая мелочи и делая главное каким-то незаметным. Он подмечает, что вместо привычного отделения в десять бойцов, сержанты командуют практически целым взводом. Сам взвод уже похож на роту. Убегая на завтрак, учебный взвод тянется длинной колонной.

Сергей удивленно рассматривает салаг. Он-то думал, что их взвод был разношерстным. Теперь понимает, что на фоне того, что бежит сейчас мимо, их прежний состав - просто однояйцевые близнецы. Воистину - все познается в сравнении. Мимо мелькают пузатые кривоногие коротыши, двухметровые негры, какие-то невнятные бледные личности с лихорадочным блеском в глазах. Черные, желтые, белые, смуглые. Хилые и очень хилые. Толстые и не очень. С гипертрофировано мощными шеями и с бугрящимися мышцами спинами. Ладные сержанты в броне бегут рядом, направляя свое стадо. "Хоть кто-то нормальный" - глядя на них, думает Сергей.

Кнут сидит за заваленным бумагами столом. Одним глазом смотрит в тонюсенькую пленку дисплея. Выглядит измученным. Черная как смоль кожа словно выцвела от кабинетной жизни.

Он скалится вошедшему Сергею, отмахивается от его доклада. Показывает на полукресло у стола.

- Сэр, я ... - начинает Сергей.

- Брось тянуться, Заноза. Не на плацу, - перебивает его Кнут, - Я Курт, если еще не знаешь. Подлечился?

Сергей кивает, поудобнее устраиваясь в легком кресле.

- Видишь, что творится? - жалуется Кнут, кивая на кипы бумаги. - Если б я знал, чем все это кончится, лучше б застрелился. Какая-то мелкая сраная войнушка, и на тебе - я уже комбат и вынужден сутками жрать бумажную пыль.

Сергей сочувственно улыбается. Кивает.

- Видел, чего мне наприсылали? - кивает на окно штаб-сержант, - Мой взвод по составу - как полбатальона. С Южного пачками везут завербовавшихся зэков. Та еще публика. Убийцы, насильники, наркоторговцы, аферисты. Мелкие жулики. И из этой швали мне надо мобильную пехоту сделать... На прошлой неделе троих на хрен расстрелял. Сырой материал.

- Да, Курт. Тебе не позавидуешь. - для поддержания разговора вставляет Сергей.

- А может, ко мне пойдешь? А? - с надеждой интересуется Кнут, - Через полгода будешь штаб-сержантом. А через год сделаю тебе направление в офицерскую школу. У меня людей не хватает. А, Серж?

- Извини, Курт. Я больше с железками привык. Не обижайся.

- Да я понимаю. Для проформы спросил. Тебе скоро спецвзвод дадут. Новая тактика использования КОПов. Новые модели уже в пути. Ну, что, помянем ребят?

Кнут достает из стола фляжку. Локтем сдвигает бумаги на край. Расставляет серебряные стаканчики.

- А ты пижон, Курт, - улыбается Сергей. Серебряные сосудики изящны и невесомы.

- А ты думал, если я сержант, так виски прямо из фляги лакаю?

- Да нет. Просто не могу никак привыкнуть. Ты с виду грубее.

- Да и ты не тот, что раньше, Заноза, - щурится Кнут, - Стержень в тебе какой-то появился. Когда выпускал тебя, гадал, что из тебя выйдет. Уж больно ты мягкий. Сейчас я бы против тебя не поставил.

Сергей осторожно нюхает жидкость. Да, это не виски армейской поставки. Уважительно кивает. Кнут довольно жмурит свои выпуклые зенки. Нет, ты точно пижон, старик.

- За ребят. Да будет им земля пухом. - говорит Сергей.

Кнут удивленно понимает брови.

- Это такой русский обычай. Так у нас говорят, когда провожают умерших, - поясняет Сергей.

- Понятно, - сержант кивает. - Пусть земля им будет пухом.

Жидкость горячим комком скользит по телу. По животу растекается мягкое тепло. Сергей пытается представить лица парней из своего взвода. Вспоминает свое отделение в учебке. Люди почему-то все больше всплывают из памяти безликими фигурами в одинаковой броне. Крыса. Салочник. Тевтон. Чистюля. Резьбовой Гаррисон. Лихач. Рыжий Стейк. Фенечка. Хохмач Габи. Накамура. Раньше казалось - случайные люди. Временно оказавшиеся вместе. И, вроде, поговорить-то друг с другом особо не пришлось. Все как-то на бегу. Сцепив зубы. Все больше жестами. Подай то. Иди сюда. Сделай это. Вместе служили. Вместе грызли сухпай. Ненавидели друг друга за неправильно собранную винтовку. Дрались ночами. Ползали в грязи. Вместе умирали. С их уходом словно оборвался в пропасть мост, связывающий его с прошлым. Словно его жизнь началась заново. Повисла в пустоте. Ему мучительно хочется увидеть хоть кого-то из той, прошлой жизни. Он вдруг понимает это. И не может. Они все ушли, оставив его одного. Его, да еще служаку Кнута.

- Курт, надо бы написать отцу Самурая. Он просил. - перекатывая пустой стаканчик в ладонях, говорит Сергей в пол.

- Адрес у меня есть. Сделаем. Добавишь что-нибудь от себя?

Сергей кивает.

- Он меня прикрывал. Уйти не успел. Такая вот херня, Курт.

- У него такая работа. Так что ты себя не вини. На его месте ты бы так же сделал.

- Я знаю, - спокойно отвечает Сергей.

Они молча сидят, думая каждый о своем.

- Ладно, дуй на склад. - первым приходит в себя Кнут, - Оденься, как человек. Оружие получи. Тебе отпуск небольшой положен после ранения. Походи, приди в себя. Сильно не пей, ты мне нормальным нужен. Без брони и без оружия не ходи. В том числе по городу. Военное положение. Вот, держи направление. Крысы складские будут динамить - дай в морду. Сейчас все упростилось.

- Понял, Курт. Пойду я.

- Удачи. Жду в понедельник к восьми ноль-ноль. Напоминаю - у нас пока военное положение. Чихнешь не так - сразу к стенке. Так что не опаздывай.

- Конечно. Пока, Курт.

-41-

Военный городок сильно изменился. То ли хмурая погода тому виной, то ли куча военной техники на улицах, Сергей так и не понял. Даже разноцветная брусчатка как будто приглушила свои краски. На улицах пусто. Редкие женщины, словно под огнем, появляются и тут же быстро исчезают за дверями-укрытиями. Где-то далеко изредка резко бухает. "Противокосмическая бьет" - определяет Сергей на слух.

Витрины грубыми мазками сплошь покрыты толстым слоем специального светонепроницаемого состава. Он же предохраняет стекла окон от ударной волны. Из-за этого большая часть некогда блестящих на солнце зданий сливается с низким серым небом. Словно солдаты, одетые в хаки. На газонах - черные провалы окопов с бетонными брустверами. Перед ними - живописные растяжки со спиралями колючей проволоки. Из сквериков торчат вверх спаренные стволы зенитных автоматов. Вокруг - грозные таблички: "Проход запрещен - стреляют без предупреждения!" или "Стой! Минное поле!". Кое-где улицы перекрывают блок-посты. Из их амбразур тупо пялятся в мир букетами счетвертенных роторных стволов автоматические турели. И патрули, патрули, патрули. На колесных транспортерах, на машинах с воздушной подушкой. Реже на джипах с пулеметом. Однажды попался даже один в сопровождении КОПа. Пока Сергей добирался до своей квартиры, документы у него проверили трижды.

Аккуратная красная пломба на замке его двери. Надпись "Для авторизации прижмите палец". Пломба шипит, испуская дымок, разваливается от прикосновения. Дверь неслышно распахивается.

Воздух в квартире почему-то пахнет госпиталем. Аккуратно убранная постель. Все чисто. Не валяется на полу скомканная простыня. Его одежда аккуратно выглажена и убрана в стенной шкаф. Нет даже забытой впопыхах посуды в кухонном автомате. В его отсутствие кто-то позаботился о его жилище. И весьма неплохо. Почему-то Сергей уверен, что не найдет в холодильнике пакетов с засохшим хлебом и пива с просроченным сроком хранения. "Сервис" - криво улыбается он. Кладет на пол кофр с парадными тряпками. Снимает и ставит рядом шлем. Расстегивает броню. Сидеть в домашнем кресле, вытянув ноги, до ужаса удобно. И непривычно. Словно у тебя вместо ног ласты и ты никак не можешь заставить себя ходить не на раскоряку. Тишина стоит - не описать словами. Про такую говорят - просто мертвая. Пустой дом что-то беззвучно кричит. Не разобрать, что именно. Никак не хочет признавать за своего.

Сергей осторожно оглядывается. Сейчас он дорого бы дал за любое напоминание о том, что когда-то ему было тут хорошо. Что он был не один. Хоть что-нибудь! Забытые впопыхах трусики Магды. Тюбик ее бесцветной помады на широком подоконнике. Нарисованное пальцем на запотевшем зеркале ванной сердечко. Ничего нету. Все стерильно.

Он долго плещется в душе. Слава богу, война не отменила горячую воду. Медленно одевается. Новая броня еще пахнет складом. Тщательно чистит пистолет. Перебирает и рассматривает патроны. Надо бы зайти к оружейнику, пристрелять. Зеркало зыркает на него незнакомым взглядом. Взгляд что-то знает про Сергея. Что-то, чего не знает он сам. Он спускается по лестнице в сумрачный вечер. Интересно, кабаки работают? Работают, работают, подтверждает таксист. Только закрываются за час до комендантского часа. В одиннадцать. После комендантского часа по всем, не имеющим специального радиожетона, патрули стреляют без предупреждения. На прошлой неделе застрелили пьяного матроса. Насмерть. Не успел спрятаться на ночь в публичном доме.

Тусклая красная лампочка перед замазанной серым дверью. Как знак протеста - до блеска начищенная широкая ручка. Пузатое черно-белое существо на погашенной вывеске едва проглядывает сквозь сгущающийся сумрак. Пронзительный крик над головой все тот же. Надо же. Тут многолюдно. Глядя снаружи, не скажешь. Все так же подсвечен большой аквариум. Возится за стойкой Мустафа. Как будто все по-прежнему.

Угрюмый громила-морпех у стойки. Пьяненький. Значит, и с этим все еще порядок. В упор разглядывает Сергея.

- Ты без значка и без повязки, - наконец, изрекает детина. Броня делает его еще больше. - Ты не на службе?

- Нет, - отвечает Сергей. Поднимает лицевую пластину.

- Тогда это бар для морпехов. Только для морпехов, - солдат делает ударение на "только". Заслоняет проход своей тушей.

- Я знаю, - Сергей спокойно смотрит пьяному в глаза, - Посторонись, браток.

Морпех, как скала. Застывает с приоткрытым ртом. Пялится на тусклый шеврон на рукаве. Маленькая пчела на желтом фоне. Трудяга. Выше - темно-красные нашивки за ранения. Замазанные маскировочной мастикой планки наград. Сразу и не различишь. Сержантские петлицы.

- Ты к тому же и сержант. Это бар для рядовых.

- Знаю, - повторяет Сергей.

Делает шаг навстречу громиле. Тот нехотя сдвигается в сторону. Что-то недовольно бурчит. Сергей не обращает на него внимания.

Мустафа вежливо смотрит ему в лицо. Не узнает.

- Я так изменился, Мустафа? - интересуется Сергей.

Понимание медленно проступает на растерянном восточном лице. Неуверенная улыбка.

- Серж? Ты?

Сергей улыбается. Снимает перчатку. Жмет узкую ладонь.

- А ты кого ждал?

- Ты изменился. Тебя не узнать. С повышением тебя! - Мустафа смотрит на его петлицы, - Выпьешь чего-нибудь?

- Спасибо. Я, в общем, случайно зашел. Магда тут не появляется? Ее коммуникатор не отвечает.