Чтение 14–й страницы книги ~Ностальгия~

- А что, можно, - спокойно говорит Гордон. Делает изрядный глоток. Возвращает флягу. Я тоже отхлебываю. Паркер смотрит на меня удивленно.

- Наблюдение организуй, - говорю ему, вытерев губы. Он хмуро кивает. Гот высовывается в правый люк и тупо таращится поверх ствола на улыбки скелетов.

- Я Ивен. Трюдо. Четвертый батальон второго полка, - представляюсь я.

- Сэм Гордон. Команда "Шервуд", батальон "Говорящие кресты". Твоя железка? - кивает он на башню.

- Точно.

- Круто на такой кататься, наверное, - очевидно, желая мне польстить, говорит Гордон, - Мы вот все время на своих двоих.

- Большая у вас территория?

- Хватает. Весь лес вокруг Коста де Сауипе. До самого Нью-Ресифи. Ну, и район Парк-Дос-Авес тоже наш. Дальше снова ваши, - в интонации сержанта мне чудится легкая издевка. Или это кажется?

- Ни хрена себе... - я просто раздавлен. Какой-то туземный батальон из полудиких варваров под руководством взвода егерей держит в кулаке территорию, равную зоне ответственности половины дивизии. И как держит - любо-дорого посмотреть! Без всякой орбитальной авиации и артналетов по площадям.

- И что - каждый день пешком? - допытываюсь я. Егерь кивает. Паркер с Готом тянут головы, прислушиваясь к разговору. Напарник Гордона сидит, словно зеленая мусорная куча, невозмутимый, как мамонт в мерзлоте, только винтовочный ствол, обмотанный маскировочной ветошью, покачивается из стороны в сторону вместе с поворотом головы.

- Это ж сколько надо топать от лагеря...

- А у нас нет лагеря, - весело отвечает сержант.

- Как нет? Совсем?

- Совсем.

- Где же вы живете? Спите где?

- Как где? Тут, - он кивает на деревья, - Вот он, наш лагерь. Наш дом.

- А как же припасы? Поддержка?

- Боеприпасы и соль нам на дороге оставляют, с очередной колонной, по случаю. Питаемся дичью да фруктами. А поддержка нам ни к чему вроде. Мы сами себе поддержка. Так, иногда попросим огонька на полянку.

Гота выталкивают из люка. Он пристраивается на броне поближе ко мне, а на его месте уже торчит Крамер. Всем интересно посмотреть на чудо-бойцов в грязных вонючих хламидах, в которых кишат насекомые. Я отхлебываю бренди, чтобы в башке как следует все уложилось. Протягиваю флягу гостю. Тот с удовольствием прикладывается.

- А что боец твой - не пьет?

- Ему нельзя. Он воин. Они вообще спиртного не пьют. Только дурь свою местную нюхают. Убойная штука. Понюхаешь, и километров тридцать бежишь, ног не чувствуя. Они тут все дыры знают. От них не спрятаться. Железные ребята, вот только с языком у них проблемы.

Проезжаем сгоревший остов инженерной машины. Кресты в этом месте расступаются, словно из уважения к железному гробу.

- Мина? - киваю я на кучу горелого железа.

- "Говорящие кресты". Инженеры решили без сопровождения проскочить, - в голосе Гордона слышится усмешка.

- Ну вы, бля, и беспредельщики...

Сержант пожимает плечами.

- Запретная зона... Порядок один для всех.

- Слушай, и что, никаких партизан тут нет? И не пытаются даже? Нас вот недавно под Маракажу так обложили - только держись.

- Почему нет? Есть. Были, - поправляется он, - Вон они. В основном.

Мы все молча смотрим на череду крестов. На бывших людей в мешках, которых заживо пожрали насекомые. Мимо плывут детские скелетики, объеденные муравьями дочиста. Скелетики аккуратно привязаны за руки. Никаких варварских гвоздей. Никакого членовредительства. Гот с ужасом смотрит на останки.

- Это же дети, епть! - наконец, выдавливает он, - Ну вы и звери гребаные... Шпиены, мать вашу! Ублюдки! - Он с отвращением смотрит на Гордона.

Тот спокойно пожимает плечами.

- Был тут такой командир отряда наемников. Дисли Каррейро. Все пытался дорогу блокировать. Снабжали их хорошо. Тропы нам минировал. Людей в Ресифи воровал, заложников брал. И солдат тоже. Пытал их перед объективом. Тактику устрашения демонстрировал. Большой мастер был. Профессионал. Снайперов да разведчиков к нам слал. Никак успокоиться не мог. Уж мы их и так, и этак. Ну, упорный, как танк. Это его дети. А вон та, около секвойи - сестра младшая. Мы по одному их вывешивали. Их у него шестеро. Плюс жена и мать. Пришлось ребят из "Амстердама" попросить, аж из Санта-Бузиоса доставили. А вон там, за поворотом, отец его начальника штаба. Они тут все вперемежку с родственниками. На четвертом сыне сдался он. Ушел. И отряд свой увел.

Все молчат потрясенно. Рассказанное и увиденное не укладывается в башке. Бойня в Порту-дас-Кайшас и в Зеркальном после этого - шалости в песочнице. Делаю добрый глоток. Гота вот-вот заклинит. Протягиваю ему флягу: "Хлебни, отойдешь. Я сказал - хлебни, а не хлебай".

- А остальных... куда? - наконец спрашивает Гот.

- Куда-куда. Отвезли в район Ресифи и отпустили. На кой они нам? Мы же не варвары.

Что-то в железной логике Гордона не дает мне покоя. А, вот оно:

- Слушай, Сэм, а не боишься, что ваших тоже, того...

- Не-а. У нас нет семей.

- Что, вообще ни у кого?

- Вообще.

Дальше едем в молчании. Почти совсем стемнело. Кресты сливаются с окружающими деревьями, потом становятся все реже, пока, наконец, не исчезают совсем. То ли жерди в лесу кончились, то ли белые люди со временем перевелись.

- Командуй остановку, садж, - говорит Гордон. - Приехали. База через четыре километра. Спасибо за выпивку. Будешь в Коста де Сауипе - загляни в Кваналпо, тебе понравится. Бывай.

Он легко спрыгивает на землю. Волком бесшумно исчезает в темноте. Такблок тут же гасит зеленую метку. Все метки, кроме наших. Когда я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на его спутника, на броне пусто. Молчаливый индеец исчез, словно растворился в лесном воздухе.

- Мы тут все гребнемся, как эти егеря, - Гот никак не может успокоиться, - Это не солдаты - людоеды какие-то. Это ж надо - детей живьем на съедение... Суки...

Я забираю у него винтовку. Перехватываю управление его автодоктором. От ударной дозы Гота плющит так, что он вот-вот выше деревьев прыгнет. Он щурится на звезды, мотает головой, как жеребящийся олень, и, счастливо улыбаясь, повторяет:

- Нет, это ж надо - кресты! Обхохочешься... Приколисты, бля... Аллея призраков, нах... Сами, как призраки... Муравьев - и в мешок! Ха-ха-ха! Нет, это ж надо - кресты...

- Крысы в бочке, - неожиданно говорит Паркер.

- Крысы?

- Очень давно на флоте было много крыс. Целое бедствие. С ними так боролись - ловили кучу крыс и сажали в бочку без жратвы. Через какое-то время оставалась одна - крысоед. Ее выпускали назад в трюм и она жрала только себе подобных.

- Ну и что? - недоумеваю я.

- А то, что эти гребаные дикари - те же крысы. Егеря их как крыс на своих натаскали. Самое эффективное оружие. Лучше не придумаешь. Знают все дыры и всюду, где надо, пролезут. Твари дикие. - он сплевывает за борт.

-16-

Ночью, на базе, плутая по системе траншей, я пробрался до позиций роты "Кило". Нашел Шармилу. Наплевав на всех, мы уединились с ней в командирском отсеке ее коробочки. Второй взвод наполовину из женщин, авторитет О'Хара среди бойцов такой, что глотку за нее перегрызут, наверное поэтому наше уединение демонстративно не заметили, хотя голову даю на отсечение, хоть кто-нибудь из ее жеребцов, да сделал в темноте похабный жест.

Сидим рядом, взявшись за руки. Просто сидим. Открыли забрала, отключили броню и улыбаемся, как дети. Большего не то что нельзя - просто я еще не настолько опустился. Стоит мне расстегнуть броню и запах будет - никакие комары не сдюжат. Подозреваю, что несмотря на всю ее чистоплотность и офицерский статус, у Шар те же проблемы. Какой уж тут, к чертям, секс, когда неделями спишь, не раздеваясь, и белье на тебе от постоянной сырости гниет. Сидя в грязной траншее о женщине можно мечтать, представляя себя в чистеньком номерке после горячего душа или сауны. Но когда до дела доходит, а ты по-прежнему в грязи пополам с пиявками - нет уж, увольте.

- Мне уже кажется, что мы по-другому и не жили никогда, - говорит она тихонько, - Будто приснилось все - все эти чистые улочки, море воды, мягкая постель. И ты тоже.

- Нет, я настоящий, - заверяю я, перебирая в темноте ее пальчики. Переливы с командирского пульта окрашивают нас сине-зеленым. Глаза Шар в темноте - белые светлячки.

- У меня позавчера еще одного снайпер подстрелил. Что интересно - броню на груди пробил. Раньше все больше переломами да контузиями обходилось.

- Чего ты хочешь - нашим оружием воюют. У нас тоже потери большие. Мои готовы от страха всех подряд крошить. Вы проходили через Аллею Призраков?

- Да, вчера. Ужасно. Безумие какое-то. Ты знаешь, как индейцы мандруку посвящение в воины проходят?

- Откуда мне это знать, я же не офицер, - подначиваю я.

Шар лишь грустно улыбается, не замечая моей попытки.

- Они одевают на руки испытуемому рукавицы из коры. Внутри - ядовитые насекомые. И в этих рукавицах они все поселение на жаре проходят, и перед каждой хижиной боевой танец исполняют. Ритм очень сложный и движения перепутать нельзя. Кричать тоже. От этого у них все руки в шрамах - после испытания некоторые умирают от яда, у остальных опухоль больше месяца держится.

- Дикари, что с них взять. Мой зам их крысами в бочке назвал, - делюсь я, - Знаешь, о чем он?

- Конечно. Я ведь офицер, - она возвращает мне шпильку.

- Скорее бы вся эта ерунда кончилась.

- Хорошо бы... - задумавшись, Шармила машинально колупает пальцем край пульта, - Ты думаешь, для чего мы тут, Ивен?

- Официально - порядок восстанавливаем. На самом деле - поголовье черных в норму приводим.

Она усмехается.

- Если бы. Для этого сбросили бы с орбиты пару контейнеров с вирусами-модификантами, и дело с концом. Знаешь, как это делается? Программируешь инкубатор в бомбе, задаешь генетические параметры, пара недель - готово. Можно выкосить всех черных. Или индейцев. Или белых. Можно только женщин. Или мужчин в возрасте от десяти до сорока лет. Как угодно. Кого угодно.

- Тогда сдаюсь. Я так от этой кровищи устал, что мне по барабану все. Тебе это покоя не дает?

- По барабану тебе это потому, что ты к психам регулярно ходишь. И кое-что после этого думается очень неохотно.

- Сладкая моя! - взмолился я, - Я тебя бог знает сколько не видел, а мы с тобой грязь обсуждаем! Немедленно поцелуй меня!

Она легонько чмокает меня в щеку. Улыбается отстраненно.

- Потерпи, пока до воды дойдем. Думаю, скоро на какой-нибудь городишко набредем.

- О чем ты думаешь на самом деле, Шар?

- Ивен, я думаю о том, как нам отсюда живыми выбраться. Если бы ты знал, что происходит, может быть, на рожон бы не лез.

- Милая, ты обо мне слишком хорошего мнения. Я на рожон давно не лезу. Еще с Форварда. Так что береги себя и за меня не волнуйся.

- Если бы все так просто было...

- Слушай, да что с тобой!

- Ивен, я тут прикинула кое-что. Собрала в кучу слухи. Факты сопоставила. Мы ведь тут не за Императора бьемся. Это все лозунги. Нас разменяли, как пешек. Мы рынки сбыта и рыночные доли тут перекраиваем. Мы тут "Морская Пехота Корп" - дочернее предприятие "Дюпон". Вместе с теми дурачками, что в нас палят, - она усмехается грустно.

- Милая, давай уж лучше о воде мечтать.

- Ивен, верь мне. Я достаточно информирована, чтобы делать такие выводы.

- Все страньше и страньше...

- Ты мне не веришь?

Пожимаю плечами. Какая разница? Разве это важно? Если ей хочется так думать - это ее право. Моя реакция Шар явно не устраивает.

- Умные мальчики из аналитических отделов все посчитали - там тоже надо вверх карабкаться. Не хило бы выдавить "Тринидад Стил" - это курс акций здорово поднимет, рынки сбыта расширит и позволит ценами манипулировать. Чистенькие дядечки из советов директоров одобрили и проголосовали. Потом подполье вырастили. Программу национальной независимости придумали. Денег через подставные фонды подкинули. Двинули в парламент зоны своих депутатов. Им нестабильность нужна на Шеридане, под любыми лозунгами. Тринидад на ушах, люди гибнут, гуманитарная катастрофа, блокада космопортов, "Тринидад Стил" терпит убытки, вводятся войска, контроль территории, перевод заводов сначала под временное имперское управление. А дяденьки из "Вайо Кемикал" тоже не идиоты - ситуацию пытаются на свою сторону переиграть. Перекупают руководство герильос, полицию, создают свое правительство, армию наемников, национализируются в кавычках. С Демсоюзом заигрывают. А тем только намекни, у них экспорт революции - самый ходовой бизнес. А это уже сфера интересов моего папочки, - говорит она.

- Папочки?

- Я не сказала тебе тогда, извини. Мой папа служит в военной разведке.

- Дела... Моя возлюбленная - дочь шпиена...

- Перестань, Ивен, - морщится она досадливо, - Пожалуйста...

- А как же Император?

- Что Император... Это всего лишь человек. Есть еще аппарат, который анализирует ситуацию и готовит решения. На определенном уровне проводится лоббирование и все - ситуация под контролем. Все на высшем уровне. Все при своих интересах. Шеридан становится единым и более управляемым - Император доволен. "Дюпон" - глотает конкурента и растет, как на дрожжах, единая политика цен, полный контроль над экспортом. Вот такая тут главная стратегия, дорогой мой сержант.

- Так это что получается - слили нас?

- Еще как слили, милый. Ты не думай об этом - голова сразу заболит...

- Уже болит!

- Вот-вот. Думать не надо, блокировка включится. Только не спи сейчас. Ее обойти можно, просто повтори это про себя, гнев свой прочувствуй. Запомни его и не думай. Просто помни. Помни - нам с тобой отсюда выбраться надо. Любой ценой. Я люблю тебя. Я хочу с тобой быть. Мы что-нибудь придумаем, когда выберемся... - она мнет мои пальцы.

Мне неловко отчего-то. Все, о чем она говорит, мимо меня проходит, не оседая. И я сделать с этим ничего не могу. И не хочу. Может, оттого это, что голова трещит и в сон клонит немилосердно?

- Я тоже тебя люблю, милая, - говорю я и целую ее в щеку.

И тут же понимаю, что со мной не так. Умом я понимаю, что хочу с ней быть, что тянет меня к ней. А внутри - исчезло что-то. Знаю точно, что оно было - и вдруг нет теперь. Пустота. Я пугаюсь этого состояния. Прижимаю Шар к себе. Заставляю себя злиться, убеждаю зачем-то - у меня ведь нет никого, кроме нее. Трусь носом о ее висок. Надеюсь, что это пройдет от ее близости.

- Я тебя не чувствую, - внезапно говорит она, бездумно глядя перед собой. Обнимает меня, шепчет жарко на ухо, - Они и тебя обработали, сволочи. Мы с тобой разные детали. Из разных машин. Работать порознь должны.

Слезинка катился по щеке моей железной леди. Я глажу мягкий ежик ее волос. Я не знаю, что ей ответить.

- Я больше не хочу быть частью машины, - говорит она, всхлипывая. Повторяет, как заклинание, - Я люблю тебя, Ивен. Слышишь? Люблю...

- Успокойся, тростинка моя. Не плачь. Ты же офицер, не забыла? Я тоже тебя люблю, - лгу я.

-17-

"Доброе утро, Тринидад! В эфире военное радио "Восход" и ваша ведущая - Шейла Ли. Новость дня - Ее высочество принцесса Криста и ее двор прибыли на Шеридан для того, чтобы продемонстрировать войскам свою поддержку и выразить восхищение их мужеством. В свите принцессы несколько фрейлин - победительниц межпланетных конкурсов красоты. Надеюсь, наши доблестные морские пехотинцы и летчики не сдадут своих позиций перед очарованием представителей двора Ее высочества." - бодрое щебетание вызывает у меня глухое раздражение. Я думаю о Шармиле. Хотя, казалось, не ко времени совсем. Но прежнего чувства, когда я отрываюсь от земли, ощущая тепло ее тела, нет как нет. Может, и к лучшему оно.

Выставив гусеницы, бултыхаемся по оврагам и камням. Топтун то и дело бьет куда-то из пушки. Время от времени по корпусу пробегает дрожь от очереди минигана.

- Топтун сегодня e muito халявы огребет. Так и шпарит! - подначивает Мышь.

Словно в ответ снова бухает орудие.

- А как по-туковски "халява" будет? - спрашивает Кол.

- "O muff" - отвечает Мышь.

- А "трахаться"? - не отстает Кол.

- "Faca exame de minha parte traseira".

- Такое короткое слово и так длинно переводится? - сомневается Кол.

- "Отымей мой зад", вот как это переводится, - хохочет Гот.

Наш гогот, наверное, слышен снаружи. Пищит такблок. Люки распахиваются и мы - грязные, злые, невыспавшиеся, валимся наружу и рассыпаемся среди развалин горящих домишек - мы вышли с юга к предместьям Олинды - рабочего пригорода Ресифи. Наконец-то мы догнали своих. Второй полк в полном составе охватил город полукольцом. Наша задача - очистить его, выдавить повстанцев в поле. Беженцы, у кого хватает ума и сил, валят прочь сплошным потоком. Наши штурмовики то и дело проскакивают на пробу над самыми крышами. Беспилотники огневой поддержки уже что-то куда-то кидают, снизу огрызаются, от коротких плоскостей отлетают куски, дым встает над крышами - разминка. Мы пробуем городишко на зуб. Воздушные разведчики гонят потоки данных, сеют "мошек".

- Трюдо, тебе пополнение. Принимай! - Сото.

- Есть, сэр!

Крепенькая девушка в новой броне бежит ко мне, втянув голову в плечи. Прячась за забором, отдает мне честь. Ничего особенного - ни то, ни се. Кость широкая, правда, выносливая бабенка, должно быть.

- Сэр, рядовой Рыба! Прибыла для прохождения службы, сэр!

- Падай рядом, Рыба. Не мельтеши.

- Есть, сэр!

- Еще раз козырнешь - руки вырву. Поняла? Смерти моей хочешь?

- Так точно, сэр! Никак нет, сэр!

- Проще будь. Что умеешь?

- Я стрелок, сэр!

- Только из учебки?

- Так точно, сэр!

Нехорошее подозрение закрадывается в мою недоверчивую башку.

- Скажи, Рыба, ты сколько времени в учебке была?

- Три месяца, сэр. Сокращенный курс, сэр!

Пережидая поток грязи, что льется из меня, девушка еще теснее припадает к земле.

- Дробовик автоматический знаешь? М87? - наконец, спрашиваю я.

- Знаю, сэр. Проходили...

- Там, в коробочке, - киваю я на искрящегося силовой пленкой "Томми". Магазинов бери сколько унесешь. И в мешок еще сунь. Гранат пару захвати. Да не беги в рост, лохушка!

Такблок с радостным писком высвечивает вводную. Красная россыпь украшает карту.

- Взвод, вперед! - голос Бауэра будничен - морская пехота наконец-то в своей стихии, это состояние привычно, нас именно к этому готовили. Раздел номер восемнадцать Тактического наставления - бой в городе. Вперед, громилы! От крови трава гуще.

"Томми" гудят позади нас, медленно катят следом, их присутствие внушает уверенность, мы движемся перед ними длинными перебежками. Цепь наша - толстожопые агрессивные кузнечики, что выпрыгивают из-за углов, пинками роняют заборы и снова прячутся среди заброшенных декоративных кустов у калиток.

- Держись за мной, Рыба! Делай как я. Не высовывайся. Бегай быстро, стреляй, не думая - тут своих нет.

- Поняла, сэр! - движения ее дерганы, она сначала вскидывает ствол, потом осознает, для чего. Типичное поведение для человека, чьи реакции привиты не тренировками, а кучей ежедневных гипновнушений. На ее показания смотреть страшно - она испугана до чертиков, сердце шкалит, кровь ее - сплошной адреналин. Черт, да у нее же аптечка не заправлена!

Из далекого подвального окна стучит пулеметная очередь. Нервничают революционеры. Кишка слаба. Пули чиркают по бетонной палубе, выбивают крошку из стен, не причиняя нам вреда. Мы на исходной. Улица Банко Суйо - "грязная лавка", перекресток с Ришауэло. Название соответствует виду улицы, мусор валяется всюду, словно его специально сеяли, стены домов обшарпаны, всюду какие-то ржавые остовы, которые автомобилями назвать совестно, мусорные контейнеры воняют страшно, скрытые под обвалами гнилых отбросов. Видимо, революция отменила дворников. А может, это быдло всегда так жило. От мысли о том, что придется укрываться от огня за одной из таких куч, становится дурно. Где-то, в домах с мутными немытыми стеклами нас уже ждут, готовясь продать свою жизнь подороже. Городские партизаны знают, что мы никого не оставляем в живых. Они знают, что стоит им покинуть город, как птички сожгут их тела до костей. Бухает орудие "Томми". Истеричный пулеметчик затыкается. Вставляю в разъем брони моего новичка картридж аптечки. Теперь бы автодоктор не перестарался, а не то кинется моя Рыба в атаку, одна против всех. Такое бывало.

"Мошки" нарыли в домах кучу информации. Партизан там не то, чтобы много, но все же есть - красные метки тут и там. Взводный не рискует. Взводный вызывает авиацию. Ревущие серебристые птицы не разбирают, кто прав, кто виноват. Удар их хирургически точен, в нашей зоне ответственности - зеленый коридор, волна жара катится к нам, гонит перед собой вспыхивающий мусор, я мысленно показываю пилотам большие пальцы. Пыльная взвесь на месте грязных стен. Взвод тяжелого оружия бухает далеко позади, дымовая завеса смешивается с пылью и остатками мусорного дерьма, витающего в воздухе.

Как всегда перед боем, выключаются мысли. Я снова - клубок инстинктов и навыков, дикий зверек, полевой суслик, что стоит на задних лапках и обозревает владения, я нюхаю воздух в поисках опасности. Как и суслику, мне ни к чему приключения на свою задницу. В отличие от суслика, я не могу нырнуть в нору.

- Пик-пик! - такблок сообщает о начале атаки, указывает стрелочками, куда мы должны выйти.

- Кто мы? - вопрошает взводный.

- Мы - "Лоси"! - орем в ответ. Автодокторы потихоньку отпускают наши тормоза.