Чтение 12–й страницы книги ~Колдуны и капуста~

— Это тебе надо уже уточнить у нее самой, — сказал Крис. — Кажется, она говорила, что в детстве ее пару раз брали на рыбалку.

— С удочками на озеро?

— Нет. С сетью в море.

— Крис, при всем моем уважении к скандинавам рыбакам... то, что вы отделались всего лишь сломанной машиной...

— Хорошенькое вышло «всего лишь», — проворчал Крис. — Когда твой сородич Спаркс назвал мне примерную стоимость ремонта, я чуть потолок каюты макушкой не пробил. А когда выяснилось, что подобный ремонт могут произвести либо во Фриско, либо в Англии и, значит, яхту еще нужно как-то туда доставить...

— Партнер, да пойми — то, что вы остались в живых, само по себе уже чудо из чудес!

— Угу, — в третий раз повторил Ханко. — Это-то меня и беспокоит больше всего.

— Беспокоит?

— Ну да. Понимаешь, — Крис зачем-то огляделся по сторонам и, придвинувшись ближе к гному, перешел на доверительный полушепот, — я не верю в подарки судьбы — те, что не пришлось выгрызать у нее зубами. И если эта чертова шлю... капризная девка Фортуна вдруг ни с того ни с сего делает тебе подарок, то на поверку чаще всего оказывается, что он был выдан тебе в кредит. А процентов по кредиту тебе не назвали исключительно для того, чтобы ты не хлопнулся в обморок от количества нулей перед запятой.

— То есть, — уточнил Уин, — ты ожидаешь теперь какой-нибудь подлости соответствующих масштабов?

— Угу, Только говори об этом еще тише.

— Почему?

— Накликаешь.

— Эй, — донесся до них веселый окрик Бренды, — смотрите, кого я поймала!

Обернувшийся Малыш углядел на ладони миссис Ханко оранжево-коричневого осьминожку, крохотное тельце которого было расцвечено переливчатыми синими кольцами, — и яростно скрипнул зубами.

— Красавчик, правда? Но и упрямец будь здоров. Еле-еле вытащила его из-под камня. А щиплется точь-в-точь как цыпленок... и клювик похожий.

Уин тяжело вздохнул.

— Крис. У нас проблема. Большая проблема.

— Что за проблема? — озабоченно осведомись Бренда и, покачнувшись, уцепилась незанятой осьминогом рукой за леер. — Так... похоже, я все-таки переборщила с солнечной ванной.

— Этот... красавчик, — медленно, нехотя процедил полукровка, — ядовит, как сотня гремучих змей.

— Ч-черт! — побледневшая Бренда попыталась было отбросить свой трофей, но осьминожка, как казалось, имел свое мнение о том, кто из них является чьей добычей, и вовсе не жаждал расставаться со своей. Лишь стальная хватка гнома убедила головонога в том, что добыча приходится ему не по клюву... а в следующий миг подошва сапога Ханко превратила невезучего моллюска в нечто крайне расплюснутое.

— Противоядие? — быстро спросил Крис.

— Не существует!

— Так, — хрипло прошептала Бренда, хватаясь за ворот рубашки, — кажется, я начинаю задыха...

Не договорив, она покачнулась — и Ханко едва успел подхватить обмякшее тело своей супруги, прежде чем оно коснулось палубы.

— Проклятье, да не стой же ты пеньком! — рявкнул он на Малыша. — Сделай хоть что-нибудь!

— Что? — тоскливо отозвался полукровка. — Танцевать хулу? Говорю же, от яда этой дряни нет противоядия.

— Но что-то можно сделать?! — раненым оборотнем взвыл Крис.

Малыш отвернулся.

— Я лично видел восьмерых, — глухо сказал он, — и все они умерли в течение часа после укуса. Ни один местный колдун не возьмется спасти ее. Кроме, разве что, старого Тефаурау с Рароиа...

— Так какого дьявола ты...

— У тебя яхта, а не ручной дракон, Крис. И ты не черный маг, чтобы одним щелчком пальцев заключить Бренду в хрустальный саркофаг, в котором она могла бы... — Уин осекся и, резко развернувшись, натолкнулся на взгляд Ханко.

— Кажется, — выдохнул тот, — нам пришла в голову одна и та же мысль... партнер!

— Ага! Где твой амулет?

— В каюте на яхте.

— А мой, — Уин рванул ворот с такой силой, что сразу три перламутровые пуговки весело запрыгали по палубе кеча, — при мне!

Небольшой серебряный с черным диск жалобно тренькнул, переламываясь, и ровно через две секунды в двух ярдах перед гномом фиолетово полыхнул овал телепорта. Выронив останки амулета, Малыш шагнул к борту — и успел-таки поймать за руку шагнувшего из портала человека.

— Благодарю вас, мистер Уин, — церемонно произнес граф и черный маг Эрнандо да Коста, ныряя под леер. — Я как-то не подумал, что вы можете находиться не на суше, а купание в одежде отнюдь не принадлежит к числу моих любимых занятий.

Малыш ограничился неопределенным хмыканьем. Темно-синий камзол и черные лаковые туфли, которыми да Коста щеголял в ходе их прошлых встреч, еще кое-как могли быть сочтены за приемлемую для черного мага униформу. Однако на раз Эрнандо был облачен в белую хлопковую с короткими рукавами, столь же белые шорты, легкие сандалии и пробковый шлем — иными словами, выглядел не наводящим ужас чернокнижником, а вполне обычным сахибом.

— Надеюсь, — продолжил колдун, — что причина вынудившая вас призвать меня, достаточно весома, ибо вы оторвали меня от весьма... — в этот миг колдун заметил коленопреклоненного Ханко, продолжавшего, словно в финальной сцене третьеразрядной пьески, удерживать в объятиях обмякшее тело жены, и нахмурился. — Беру свои слова обратно, — да Коста, наклонившись, осторожно подхватил запястье Бренды и нахмурился еще сильнее. — Так... вы, господа, как я погляжу, не любите мелочиться — давно уже не приходилось видеть столь качественно отравленного человека. Как вам удаюсь добиться такого эффекта? Отобедали у кого-нибудь из семейства Борджиа?

— Ее укусил осьминог, — сказал Малыш, мотнув головой в сторону оставшейся от помянутого осьминога кляксы.

— Вы, — Крис судорожно сглотнул подступивший к горлу комок, — вы сможете помочь ей?

— Хотя бы приостановить действия яда, — тихо сказал Малыш. — Пока мы не доберемся до одного из здешних шаманов.

— Если вы хотите, чтобы наш общий друг мистер Ханко получил обратно свою жену, — резко отозвался колдун, — а не зомби, то очень прошу вас, Уин: не говорите мне под руку! Лучше вообще молчите. Так... Крис, очень медленно и аккуратно положите вашу драгоценную ношу на пол... и отойдите все!

Черный маг не уточнил, на какое именно расстояние необходимо удалиться окружающим, однако Ханко и Уин, не сговариваясь, сочли дистанцию в десять футов наиболее подходящей.

Негромко пророкотал гром, взвилось и закрутилось облачко снежинок, а в руке у да Коста возни внушительного вида атейм. Гном опасливо прищурился, но колдун, вопреки ожиданиям полукровки не начал вычерчивать в воздухе огненные письмена, а просто одним взмахом вспорол рукав миссис Ханко от манжеты до воротника, после чего небрежно отшвырнул клинок в сторону.

— Как интересно, — пробормотал он, пристально вглядываясь в предплечье Бренды. — Воистину, стоит как-нибудь заняться этими биотоксинами... о, даже так? Какая прелесть... да, разумеется, затрудненное дыхание... также наличествует пониженное артериальное давление, падение температуры тела, ну-ка, улыбнитесь, милейшая... ах, и цианоз слизистых и кожи уже начался... просто замечательно. Я бы даже сказал — восхитительно. Типичнейшая картина действия нервно-паралитического яда, типичнейшая... — Да Коста разогнулся и крикнул: — Можете возвращаться, господа, — я почти закончил!

— Закончили — что? — спросил Уин и запоздало сообразил, что приближается к черному магу боком — по привычке, дабы представлять собой мишень с наименьшей обстреливаемой площадью.

— Исследование, разумеется, — чуть удивленно отозвался колдун. — А чем еще я, по-вашему, мог заниматься?

— Исследование?! — задохнулся Крис, вмиг став похожим на еще одну жертву отравления. — Какого... троллями долбанного...

— Мистер Ханко, — укоризненно качнул кой черный маг. — Право же, не ожидал. От вас — не ожидал. Вы ведь сами являетесь выдающимся специалистом, можно даже сказать, экспертом в области... во многих областях, и раз уж вы, Крис, призвали другого специалиста, то, согласитесь, именно он один вправе решать, чем ему следует заниматься в первую очередь.

— Да. Коста, — процесс выговаривания слов определенно давался Ханко ценой больших усилий. — Вы. Можете. Что-нибудь. Сделать. С моей. Женой?

— Конечно, — кивнул колдун. — Я, например, могу назвать вам яд, который оказал и продолжает оказывать на нее столь прискорбное действие. Тетродотоксин. Открыт магистром Школы Воды Буррига в 1609 году. Представляет собой соединение аминопергидрохиназолина с гуанидиновой группой и обладает чрезвычайно высокой биологической активностью. Как оказалось, именно наличие гуанидиновой группы играет решающую роль в возникновении токсичности. По механизму действия этот яд схож с ядом мидий, впервые описанным еще великим Катуллием. В основе его патологического действия лежит способность блокировать прохождение нервного импульса в возбудимых нервных и мышечных тканях24.

Самоа, борт кеча «Камеамеа IV», Крис Ханко.

Думаю, да Коста не осознавал, насколько он в тот момент был недалек от встречи со своим братом... Покойным. Будь он хоть трижды черный маг, пробивший орк знает сколько веков! Он тем не менее далеко не бог — а даже богов порой убивали, причем за меньшее.

— Эр... Эрнандо...

— Сам я, — продолжал вещать черный маг. — До сих пор больше интересовался наркотиками морфиевого ряда. Недавно... впрочем, что это я, какое недавно! В 1803 году один немец, Фриц Сертюнер сумел очистить препарат опиума и извлечь из него действующее начало — морфин. Меня уже тогда крайне заинтересовал механизм, с помощью которого эти вещества провоцируют в нервной системе эффект эйфории. При этом некоторые опиаты обладают свойствами антагонистов морфия. К примеру, налорфин почти немедленно приводит в чувство находящихся на грани смерти людей, отравленных...

До сего дня я считал, что среди моих предков не числились оборотни. Но, видимо, мои познания собственного генеалогического древа были далеко не полны — иначе как объяснить тот факт, что, двинувшись на да Косту, я начал рычать. И рык этот, как потом поведал мне Малыш Уин, был весьма убедителен — низкий, горловой и, по уверениям полукровки, чертовски жуткий звук.

Но на Эрнандо мне подобного впечатления произвести не удалось.

— Мистер Ханко, при всем моем уважении к глубине и силе обуревающих вас в данный момент чувств, сумейте все же обуздать их и найти хотя бы толику терпения.

— Терпения?!

— Совершенно верно. Путь из Нижних Миров не так уж и легок.

— При чем тут, тролль вас задери, Нижние Миры?!

— А разве я не сказал? — удивленно вскинулся колдун. — О — мои извинения. Разумеется, как только я установил первичный характер поражения, то немедленно выслал зов Баа существу или, вернее, сущности, являющейся специалистом по разрешению подобных проблем. Ничуть не сомневаюсь, — добавил маг, — что вышеуказанная сущность сейчас пробивается к нам со всей возможной поспешностью, поскольку знает об ожидающей его в случае благополучного исхода награде.

— Если этой твари понадобится душа...

— Во-первых, — перебил меня Эрнандо, — моде на коллекционирование душ подвержены далеко не все обитатели Нижних Миров. Во-вторых же, Крис, этот вопрос в любом случае не должен беспокоить вас даже мгновение. Я — ваш должник, мистер Ханко, равно как и должник этой девушки, и, — с нажимом произнес колдун, — только этот факт имеет какое-либо значение.

— Но... — я осекся, увидев, что черный маг замер, словно прислушиваясь к чему-то.

— Наш гость приближается, — объявил он полминуты спустя. — Сейчас он появится. В связи с чем, — да Коста оценивающе покосился на нас, — я бы порекомендовал вам, джентльмены, отвернуться.

— Это будет так страшно? — недоверчиво осведомился Малыш.

— Нет, — едва заметно качнул головой черный маг. — не страшно. Но крайне, крайне неаппетитно. Потому хотя бы вас, Кристофер, я очень настоятельно прошу последовать моему совету. Поверьте — Вам не надо видеть то, что будет здесь сейчас проводить.

Черные маги, когда хотят — а хотят они этого часто! — умеют быть чертовски убедительными Я отвернулся сразу, Малыш поколебался примеры секунды три, а затем последовал моему примеру.

В бульварной литературе гости из Нижних Миров встречаются чуть ли не на каждой странице, процесс их прибытия — немногим реже. Описания этого процесса изобилуют подробностями и зачастую даже не сильно различаются в деталях — что, впрочем, может быть свидетельством не их достоверности, а лени авторов, попросту позаимствовавших эти описания из труда собрата по цеху. Если дело происходит днем, как сейчас, то небо непременно должно в мгновение ока сплошь покрыться черными, как душа адвоката, тучами, в эти тучи будет бить рвущийся из-под земли пучок разноцветных молний... в крайнем случае, просто фонтан огня. Само собой, обязан наличествовать хор баньши под руководством старика Цербера. Ну и, разумеется, запах...

Именно запах — если не считать негромкого хлюпа, который вполне мог оказаться звуком падения летучей рыбы или кальмара, — и принес мне с Малышом весть о прибытии вызванного да Костой «специалиста». Нет, пахло не серой, отнюдь. Но лучше бы пахло серой, Проклятье... намного лучше, если бы пахло серой! Троллье дерьмо... в смысле, троллье дерьмо по сравнению с этим просто розовый куст в разгар цветения. Боже, какая вонь...

Впрочем, одна светлая сторона в ней все же наличествовала — тревога за жену, поедом грызшая меня последние минуты, отошла куда-то на второй план, уступив место более насущным мыслям: как бы удержать на месте содержимое брюха. Позавтракать-то я не успел, а расставаться с ужином не хотелось ну очень сильно... то есть самую малость сильнее, чем тянуло блевануть.

Размышления подобного рода, как показывает практика, требуют величайшей степени сосредоточенности и само... ой-йе... самоуглубления. По крайней мере, голос да Косты доносился до меня словно бы издалека. Ничуть об этом не сожалею — речь, на которой черный маг общался со своим благоухающим приятелем была, во-первых, незнакома мне, а во-вторых, эти шипяще-булькающие... ну, эти... которые звучали... а, звуки! Так вот, эти звуки были настолько отвратительны, что я заподозрил да Косту в нечестной игре — мог бы ведь и предупредить, что надо не только отвернуться, но и заткнуть носы и уши.

Шипение и бульканье длилось не очень долго. Не скажу «к счастью», потому как следом за ней раздался такой мерзкий чавк, по сравнению с которым весь предыдущий монолог — или диалог, орк их разберет, — выглядел канареечной руладой.

А в следующий миг Бренда закричала. Дико. Страшно.

— Да помогите же, идиоты!

Не знаю, как я сумел различить хрип колдуна сквозь этот крик.

Навалившись вдвоем с Эрнандо, по плечу на брата, мы кое-как сумели прижать бьющуюся как тысяча гномов-мухоморщиков Бренду к палубе. Подоспевший секундой позже Малыш с ходу нарвался на сокрушительный пинок обоими сапогами в живот — должно быть, чертовски больно! — отлетел к борту, проломил его, но сумел ухватиться за оборонный леер, вскарабкался обратно, прыгнул и поймал-таки ноги моей жены в «замок». Лучше бы он этого не делал — удар коленями по хребту неприятная, но удар по нему же гномом...

К счастью, на этот раз действительно к счастью любительницей танца святого Витта Бренда оставалась недолго. Вскоре она обмякла... затем снова напряглась... открыла глаза — и заговорила.

Говорила она громко — так что сгрудившимся на носу кеча матросам-канакам не было нужды лишний раз напрягать слух. Что интересно — судя по доносившимся оттуда восхищенным возгласам, их познания в непечатном лексиконе ничуть не уступали моим.

— Приятно, — уловив момент, когда Бренда на миг прервалась, дабы запастись воздухом для произнесения очередной тирады, сказал я, — когда в таких вот ситуациях вокруг тебя находятся только хорошие друзья.

— Ну, однажды мне пришлось проводить подобную операцию посреди дворцовой залы в разгар королевского бала. И могу вас заверить, ее светлость герцогиня де... моя тогдашняя пациентка, придя в себя, выражалась ничуть не менее красочно и разнообразно. Разумеется, это было незамедлительно списано на последствия контакта с выходцем из Нижних Миров — в том смысле, что особа благородной крови просто никак не могла знать те слова, которые столь щедро посыпались из ее изящного ротика. Что, — усмехнулся колдун, — конечно же, есть нонсенс, ибо...

— Да Коста... — простонала Бренда.

— Мисс... то есть, прошу прощения, миссис?

— По идее, — Бренда очень задумчиво глядела на проплывающие в бездонной голубизне облака, — я должна вас поблагодарить за это исцеление. Но наверное, я проделаю это позже. Потому как чувствую себя... одним словом, лучше бы я спокойно сдохла!

— Забудьте, — махнул рукой черный маг. — Я неплохо представляю, какие ощущения вы сейчас испытываете... и потом, я уже напомнил недавно вашему супругу про мой долг.

— Сегодня, — заметил гном, — вы его здорово скостили.

— Мистер Уин, — сухо отозвался Эрнандо. — При всем моем уважении к успехам ваших сородичей в финансовой сфере, равно как и к вам лично, ни разу еще ни один из рода да Коста не прислушивался к чьим-либо советам в час, когда речь заходила о долге чести.

— Милая, может, перенести тебя в каюту? — спросил я.

— Не думаю, что мне от этого станет хоть на дюйм менее хреново... — отозвалась Бренда.

Малыш оказался практичней меня — он не стал ничего спрашивать, а просто снял куртку и, свернув, подложил ее под затылок Бренды.

— Думаю, боль начнет спадать минут через двадцать, — сказал да Коста. — Но еще дня три будет напоминать о себе при каждом удобном случае... или без него. Все-таки обширное поражение нервной системы не проходит даром даже при столь быстрой и эффективной маготерапии.

— Стыдно... — едва слышно пробормотала Бренда.

— Что?

— Стыдно мне, говорю. Так по-глупому получилось... словно ребенок...

— Дитя малое, неразумное, — прокомментировал Малыш. — Бренда, если это вас утешит... месяца два назад, ныряя у рифа, я увидел один чертовски красивый коралловый куст и отломил от н ветку для Наури. А минуты через три катался по берегу и выл на весь остров — куст оказался миллепрой, «жгучим кораллом». Болело так, словно ленное добела железо хватанул.

— Давным-давно, — задумчиво произнес да Коста, — в детстве...

Должно быть, на лицах всех слушателей мага отразилась примерно одна и та же смесь удивления с недоверием. Что касается лично меня — я, конечно, допускал, что даже черные маги, по крайней мере некоторые из них, не появились на этот свет из алхимической реторты. Но помнить детали орк-знает-скольки-вековой давности...

— В моем детстве, — с нажимом повторил Эрнандо, — приключилась схожая история. Я, да будет вам известно, от рождения не отличался крепким здоровьем и сложением — что впоследствии и послужило одной из причин выбора магической стези. Мальчишкой же я грезил о славе деда.

— Он был пиратом, так? — припомнив кое-какие прежние высказывания колдуна, спросил я.

— Он был знаменитым пиратом, — с гордостью сказал черный маг. — Чье имя в те времена гремело по всему Средиземноморью. Старый Диего да Коста, Черный Орел. И вот однажды дед пообещал, что подарит свой кинжал тому из внуков, кто первым доплывет до его галеры. Внуков же у него было два.

— Вторым, надо полагать, — предположил Малыш, — был ваш любимый двоюродный братец Фернандо?

— Ваша догадка совершенно верна. К сожалению, — вздохнул колдун, — тогда у меня еще не зрело осознанное желание дорисовать к его всегдашней гнусной ухмылке вторую, чуть ниже подбородка, хотя порой... подумать только, от скольких проблем на протяжении следующих пяти веков я бы себя избавил!.. Я знал, — продолжил да Коста, — что Фернандо плавает лучше меня. Зато мне легче даваясь магия — не Высшая, понятно, а домашняя мелочь. И я решил схитрить.

— Незаметно отрастили себе перепонки на ногах? — предположил гном.

— Нет. Интересная идея, но мне она в голову не пришла, — сказал маг. — Я придумал нечто другое. Среди наших фамильных заклятий имелось одно простенькое заклинаньице, — к слову, добыча деда, — которое давало возможность дышать под водой... недолго, минут пять. Я освоил его...

— И? — приподнялась на локте Бренда. — Пока что, мистер колдун, я не вижу особого сходства вашей истории с моей.

— Терпение. Замок наш стоял на прибрежной скале, и потому практиковался я прямо в море — заходил в воду и брел по дну прочь от берега, с каждым разом уходя все дальше и дальше. Само собой, я проделывал это раздетым... и без башмаков.

— Наступили на кого?

— Верно. Засмотрелся на стайку рыб и, не глядя, опустил ногу точно на морского ежа.

— У-у-у-у, — понимающе прогудел гном.

— Это было еще не «у-у-у», а всего лишь «ай», — дохнул да Коста. — Увы... что, по-вашему, делают мальчишки, напоровшись пяткой на гвоздь?

— Начинают издавать боевой клич гоблов? — предположил я.

— А еще?

— Хватаются за нее.

— Да. Именно это я и проделал, — печально сказал черный маг. — Схватился за пятку, потерял равновесие и уселся на выступ скалы у меня за спиной. На этом выступе лежал второй еж. Сейчас, по прошествии стольких лет, — добавил он, — мне уже трудно сказать, что причинило мне большие муки, иглы или комментарии старшей сестры, единственного человека, которому я мог открыться, пока она извлекала их, сами понимаете откуда.

Последующие за словами да Косты пять минуты были заполнены исключительно сочувственным молчанием. Я, дабы не оказаться изгоем в этом стихийно образовавшемся обществе жертв рыбьего коварства, попытался было припомнить какой-нибудь подходящий случай из собственной биографии, но, поразмыслив, понял — все происходившие со мной доселе несчастья имели исключительно сухопутный привкус. В голове вертелась лишь одна из историй Алистера о его сражении с гигантской медузой, и пересказывать ее мне хотелось, по правде говоря, не особо. Во-первых, я сильно подозревал, что названные им размеры твари имели прямое отношение к стоявшей на столе емкости с виски, а во-вторых, прежде чем начать рассказ, мне необходимо было сначала придумать мало-мальски убедительный ответ на вопрос: какого орка я забыл среди айсбергов25 да еще в качестве офицера флота Ее Величества.

— Кстати, — да Коста первым решился нарушить воцарившуюся тишину, — если не секрет, что привело вашу команду в эти края? Насколько я понимаю, они лежат на достаточно большом удалении от любезного вашему, Крис, сердцу Пограничья. Также я не чувствую поблизости объектов вашей, миссис Ханко, профессиональной деятельности... за одним исключением.

— Это исключение тоже входит в нашу команду, — проворчала Бренда. — Вот только привычка этого русского в нужный момент бродить неизвестно где...

— Вы про меня?

Кажется, Рысьев сумел выдержать свой обычный стиль, то есть появиться неожиданно для всех, даже для да Косты. По крайней мере, мне показалось, что колдун среагировал на голос за своей спиной достаточно нервно.

— Николай, где вас черти носили?! — рявкнул я.

— Зашел в одну из местных лавок и разговорился с хозяином, — с оттенком недоумения отозвался вампир. — А что? Я пропустил что-то важное?

— Ну-у, — протянул Малыш, — как вам сказать....

— Знакомое лицо, знакомый голос, знакомое имя — задумчиво пробормотал черный маг. — Николай... Рысьев?

— Простите, а разве я имел честь быть вам... Бог мой! Эрнандо! Эрнандо да Коста! Какими судьбами?!

За этим последовала русская, как я понял, церемония приветствия, состоявшая из серии взаимных объятий, похлопываний и потрясений.

— Граф... сколько лет...

— Сколько зим, как говорят у нас!

— Нет уж, про зимы ваши лучше мне не напоминайте, — поежился черный маг. — Я очень не мог забыть нашу первую встречу, ту самую, в лесах под Смоленском. Бр-р-р... едва начинал падать первый снег, как в кружащихся белых хлопьях мне виделись ужасные бородатые муз-жи-ки... этот кошмарный поп со своим крестом и осиновой дубиной... я даже не представляю, что бы со мной было не окажись там вас, Николя.

— А ведь в первый момент я изряднейше озлился на вас, Эрнандо!

— Но за что?

— За то, что вы лишили меня заслуженного ужина, — пояснил русский. — Как раз в тот день, ближе к вечеру, мы нашли у дороги павшую лошадь. Почти не тронутую — видно, ее сразу же замело. Приличной же еды в отряде не было уж дня четыре как, стычек с неприятелем тоже — а не то бы я, наверное, пренебрег уставом и принялся питаться на виду у подчиненных. Сижу, греюсь у костра, предвкушаю, как вопьюсь всеми зубами... и клыками в кусок горячей конины, — и тут ко мне подбегает часовой... Эрнандо, вы даже представить себе не можете, насколько были близки к тому, чтобы стать заменой моему несостоявшемуся ужину.

Бренда закашлялась.

— Положим, граф, — возразил колдун, — хоть я и был далеко не в лучшей своей форме, но все-таки...

Рысьев медленно улыбнулся.

— Не забывайте, граф, — сказал он, — что у меня-то был еще отец Федор.

— И про него мне тоже не напоминайте, — стонал чернокнижник. — Этот... Николя, сейчас Европе принято изображать всеобщим пугалом наших испанских инквизиторов, но клянусь вам, граф, я был близко знаком со многими из них — и таких, этот ваш жуткий поп, там не было никогда!

— Согласен — но ведь как хорош был, стервец!

— Хорош?! Николя, он был страшен! Эта его жуткая осиновая дубина... Николя, стоя в соборе, рядом мощами самого... я чувствовал себя не в пример лучше! Не представляю, как вам удавалось держать этих разбойников в подчинении.

— Просто удавалось! — хохотнул Рысьев. — Для них я был, во-первых, свой, русский. Во-вторых — их сиятельство, в-третьих — Павлоградского полка ротмистр. А то, что вдобавок... — Николай на миг замолк, нахмурившись. — Цитирую: «Командир наш, Николай Лександрович, еще и упырь-с, — так это дело житейское, насквозь понятное, со всяким приключиться может. Иные баре, хоть людьми себя и числят, а выкидывают порой штуки и почище. Вона как». Кстати, — добавил он, — разбойниками вы их поименовали совершенно незаслуженно. Ибо мои подчиненные сами себя совершенно справедливо маслили герильясами, сиречь партизанами.

— С дубинами.

— Дубина народной войны, — рассмеялся вампир. — была тайным оружием, о котором французская разведка так и не сумела добыть для своего императора никаких сведений.

— Мистер да Коста? — внезапно произнесла моя супруга.

— Да, сеньора? — обернулся колдун.

— Не расскажете, какого орка, — опершись на локоть, Бренда одним резким движением перекинула себя из лежачего положения в сидячее, о чем, судя по исказившей ее лицо гримасе, немедленно пожалела, — вы забыли в России?

Эрнандо бросил стремительный взгляд на Ник лая. Русский уже перестал улыбаться — но лично меня отчего-то создалось впечатление, что Рысьев очень старательно сдерживает приступ смеха, причем намного более сильный, чем два предыдущих.