Чтение 35–й страницы книги ~Eurocon 2008. Спасти чужого~

- Нет, отчего же?…

Рассказала. В её изложении история звучала так: в поисках темы для диплома студентка Чебурахина приезжает в деревеньку на Новгородчине и, увидев главного колдуна (Ингмара), сразу же попадает под его демоническое обаяние. Так сказать, отдаётся ему под гипнозом. О случившемся помнит смутно. Можно сказать, вообще не помнит.

Да уж, чего-чего, а демонического обаяния у Ингмара не отнимешь. Смерть бабам. С мужиками у него (в смысле обаяния, естественно) получалось куда хуже. Мужики ему, как я слышал, бейсбольными битами колени подробили. И никакой гипноз не помог.

- Стас об этом знал?

- Нет. Да он, по-моему, и не хотел знать…

- А Костик?

- Костику я всё рассказала в первую нашу ночь.

Я опустил голову и, задумчиво сложив губы трубочкой, принялся без нужды перекладывать бумаги на столе.

Если женщина в первую ночь признаётся мужчине в этаком грехе, стало быть, опасается, что рано или поздно всё само собой выплывет наружу. Ну и, понятно, хочет подать событие в выгодном для себя свете.

Иначе подадут иначе.

- Ну хорошо, - сказал я. - Дело прошлое. Вернёмся в ночь пожара. Значит, вы говорите, Порфирьев подвёл вас к двери и ушёл. Дальше, пожалуйста…

* * *

Дальше - Ингмар. Огромный. Опасный. Обворожительный. В интерьере из африканских масок и сушёных девичьих рук в вазочке для цветов. Коленки, видать, совсем отказали - ездит в каталке. Рядом с колесом бегает на четвереньках златовласая обнажённая девица с сияющими от счастья глазами.

Умеет себя подать Игорь Рюрикович.

Говорит, что рад видеть обоих. Говорит, здравствуй сынок. Бу такая перспектива не нравится. Бу спрашивает у папы Ингмара, где папа Стас. Тот отвечает, дескать, будет тебе и Стас. (Кстати, охотно верю. Какой резон Ингмару уничтожать Стаса, если долги выбиты с лихвой? Да и брезговал он всегда мокрыми делами…)

- Скажите, Анна Владимировна, вас не смущают все эти излишества: убиения, воскрешения, исполнение желаний? Почему бы, например, Ингмару просто не приказать Стасу, чтобы тот в счёт уплаты долгов забрал сына из садика и напрямую привёз его в «Солнечный храм»?

- Ингмар - дьявол, - хрипловато сообщила она.

Так. А Бу, выходит, юный антихрист? Знакомый сюжет. Смотрели - и неоднократно.

- Тем более.

- Я серьёзно. Мы не знаем, чего от него ждать. А Стас… Мне кажется, он как раз хотел уберечь Бу от Ингмара. Забрал, привёз домой…

Да-да, конечно. И долго выманивал супругу на прогулку, оставив дома спящего сына. В аккурат перед первой попыткой взлома.

- Что вам ещё сообщил Ингмар?

Массу интереснейших вещей. Что у дьяволов редко бывают дети. Что крылья у них только в молодости, а в зрелом возрасте отпадают. Что Бу пожелал папиного возвращения - вот папа и вернулся. В лице Ингмара.

Затем бескрылый дьявол выкатывается в кресле из-за стола. Мать с сыном видят пресловутую девушку на четвереньках, бегущую вровень с колесом, и это настолько их пугает, что Аська сгребает Бу в охапку и наконец-то кидается наутёк. Выскочив из кабинета, ухитряется заблудиться, попадает в тёмный компьютерный зал, разгороженный на клетушки, и неожиданно видит за одним из мониторов привидение Гульки…

* * *

- Минутку, - устало попросил я. - Что за Гулька?

- Подруга. Мы работали в одном отделе…

- Тогда ещё минутку…

Просмотрел список жертв пожара.

- Гуля Кургельдыева?

- Да.

Ну вот. Поздравляю вас с новым фигурантом. Постоянное место работы - интернет-компания «Шарм», информационный отдел. Сослуживицы. Чёрт знает что такое!

- Примите мои соболезнования, но… при чём тут…

- При всём. Когда в отдел принесли торт… Ну, вы помните…

- Помню, помню… Ваше первое желание?

- Да. Гуля как-то странно на меня посмотрела и сказала: «Не увлекайся мороженым, мать…»

- Так. Что ещё?

- Попросилась переночевать. Позже… по телефону…

- В тот же день попросилась? Я имею в виду, в тот день, когда объявился Стас?

- Да. Но так и не пришла. Я ей звонила - никто не отозвался. И вдруг вижу её… там… Она тоже им задолжала. Раньше меня.

- Задолжала - в денежном смысле?

- Нет. В смысле поручений. Как я.

- А им - это Ингмару?

Угрюмое утвердительное молчание. Почти враждебное.

- Анна Владимировна, боюсь, вы ищете тайный смысл там, где его нет. Да, подрабатывала ваша подруга в «Солнечном храме»…

- Лицо… - тихонько вымолвила она, и светлые, как бы заплаканные глаза её стали незрячи. - У неё от лица ничего не осталось… Бумажная маска…

- Ну а что бы вы хотели? - осторожно попробовал я урезонить свидетельницу. - Тёмное помещение. Человек сидит за монитором. Естественно, у него бледная маска вместо лица… Она что-нибудь вам сказала?

- Сказала: «Беги, дура…»

Мудрый совет.

- И вы побежали?

Побежала. Таща за руку сына, добралась до холла - и там из лифта навстречу ей выкатился в коляске Ингмар. Великий и ужасный. Снова попробовал применить свой цыганский гипноз, но не преуспел. Впервые. Вместо того, чтобы подчиниться и подойти с покорностью к своему хозяину, Анна Владимировна Чебурахина заслонила собою сына и, выхватив из-за пояса юбки наган, начала палить в Ингмара, представлявшегося ей в ту минуту сгустком адского пламени.

Разрядив барабан, выбралась (никем, представьте, не остановленная) из здания, доволокла сына до ворот, после чего последовал взрыв бытового газа.

Такая вот жуть.

* * *

- Анна Владимировна, - участливо спросил я. - Вы в самом деле мало что помните о вашей первой встрече с Ингмаром?

- Практически ничего. Наверное, он дал установку забыть…

Я открыл ящик стола и достал оттуда лазерный диск.

- Что это? - спросила она.

Я молчал.

- Неужели… - Голос Анны Владимировны сошёл на шёпот. - Видеозапись?…

Я скорбно смотрел ей в глаза.

- Какая сволочь… - обречённо выдохнула она. Помолчала, брезгливо кривя губы. - Только, пожалуйста… Костику…

- Ни слова, - заверил я. - Отдать я вам это не могу, но ручаюсь, что записи не всплывут ни при каких обстоятельствах… Да, и ответная просьба: мне бы хотелось довести это дело до конца в более или менее спокойной обстановке. Поэтому, если вдруг к вам полезут журналисты… насчёт певца, насчёт Порфирьева…

- В шею! - решительно выдохнула она.

- Вот и славно, - сказал я, снова отправляя диск в ящик стола, где тот пылился с незапамятных пор. Чёрт его знает, что там на самом деле было записано. Всё собирался выкинуть - ан пригодился.

* * *

Расстались без обид. Вызвал машину, велел доставить домой. Штукарю Костику позвонил в тот же день, попросил завтра зайти. Отважный спасатель явился на полчаса раньше назначенного. Чтоб они так всегда приезжали! До, а не после.

- Ты что ж творишь, мужик? - прямо спросил я его. - Что за приколы? Какие тебе, к чёрту, зомби в прокуратуре?

- Сергей Николаевич! - истово отвечал он, а рожа у самого так и норовила расползтись в улыбке. - Виноват! Казните! Но вреда-то я, согласитесь, никому не причинил…

- А если б свихнулась? Баба и так на пределе была! Да и сейчас тоже с подвывихом… Кто такой Антон?

- Старый знакомый.

- Бывший оперативник?

- Да упаси боже! Звукооператор на радио. Просто внешность у него такая… соответствующая.

- Тогда давай рассказывай. С чего всё началось?

Началось со студенчества. Отслужив в армии и поработав в Арктике, Константин Кременчук поступил на факультет журналистики, где сразу же безоглядно влюбился в сокурсницу Аську Чебурахину. Робел. До четвёртого курса не знал, с какого бока к ней подъехать. А пока телился, Чебурашку увели. Причём, кто? Наглец и болтун Стас Громыко! Костик был настолько потрясён, что бросил институт, заявив, что разочаровался в журналистике, и, пометавшись по разным работам, нашёл наконец своё место в региональном поисково-спасательном отряде МЧС.

Романтик. Однолюб. Птица редкая. Каждый год поздравлял Аську с днём рождения - открытку присылал.

И вдруг позвала! Просит о помощи. Что-то стряслось со Стасом. Погиб - и звонит с того света. Не зря чуяло Костиково сердце, что доиграется когда-нибудь Стас, ох, доиграется…

- То есть ты сразу понял, что это мистификация?

Костик посмотрел на меня с недоумением.

- А что же ещё? Раз позвонил - значит, не помер.

- Логично. А дальше ты что отколол?

- Что я отколол? Посоветовал пойти в прокуратуру, всё рассказать. Дверные замки сменить помог…

- А Антон? А переход на нелегальное положение? Вместо того, чтобы успокоить женщину, ты давай на неё страху нагонять. Мало ей было страхов?

Приуныл, покряхтел.

- Так а что оставалось делать? Последний шанс…

Да, конечно. Где ещё можно остаться наедине с любимой, как не на конспиративной квартире? Не иначе пробки от радости перегорели. Приятный мужик, на психа вроде не похож… Вот ведь что любовь с людьми-то делает!

Три дня пребывания в подполье неумелый ухажёр занимался тем же самым, чем занимался четыре года в институте, а именно - робел и от робости громоздил одну глупость на другую: то наган подарит, то краску для волос принесёт. На четвёртый день пришёл в отчаяние и ляпнул по наитию, что следователь Порфирьев на самом деле мартовский утопленник.

Представьте, помогло. Жутко, зябко, муж с того света достаёт, под окнами безымянный ужас шастает, зомби ходят. Поневоле захочется к кому-то прижаться.

Прижалась! И очумевший от счастья Константин понимает, что успех надо развивать. Узнав из ночных откровений Аськи о «Солнечном храме», он выбирается в санузел, откуда шлёт эсэмэску звукооператору Антону. Тот спросонья пишет в домашних условиях махонькую радиопьесу и запускает в эфир. Точнее, на секретный телефон незасвеченной явки. Костик, будто бы невзначай, нажимает кнопку громкой связи - и Аська всё слышит…

Как говаривала моя бабушка, таких не рожают, а высиживают.

- Кто такой Фёдор?

- Так… Городской дурачок. Вообразил себя анархистом…

- Это не он на «газоне плача» торговал? Бакуниным, Махно.

- Он.

- Что за хрень с выстрелами?

А с выстрелами, как выясняется, хрень такая: доставив Аську с сыном к Фёдору (через весь город, среди ночи!), отважный спасатель тихонько договаривается с анархистом-теоретиком о том, чтобы тот, высаживая беглецов, пальнул в него (в Костика) пару раз холостыми.

- Зачем?

Тут психология. Увидев Костика тяжко раненым, Аська, по идее, должна полюбить его окончательно и навсегда. Ну не дурь?

Дурь-то дурь, но ведь сработало, как ни странно…

- И Аська потом ничего не заподозрила? Стрелять - стреляли, а где шрамы?

- Да шрамов-то у меня полно. Выбирай любой…

- А как так вышло, что Фёдор остановил машину в точности напротив «Солнечного храма»?

- Это я бы и сам хотел узнать.

- Вы что, с тех пор с Фёдором не встречались?

- Нет.

- Почему?

- Боюсь, морду ему набью при встрече.

- Полагаешь, он это сделал умышленно?

Усмехнулся:

- Есть другие варианты? Подвёз к самому входу, а там этот ваш… Порфирьев…

- Какой же он наш? Он из прокуратуры…

- Ну из прокуратуры…

- То есть дальше всё происходило без тебя… Эсэмэски, как я понимаю, тоже никакой не было?

- Эсэмэски?

- «Горите вы синим пламенем!»

Чем дальше беседовал со мной мужественный и несгибаемый спасатель Костик, тем большую он ощущал неловкость. Это было заметно невооружённым глазом. Примерно так, протрезвев, вспоминаешь собственные вчерашние выходки.

- Да не было, конечно…

Я потёр подбородок.

- Что ж, поздравляю. Охмурил в рамках законности… А, нет! С наганом ты, Костик, подставился.

- Он травматический.

- Хотя бы и травматический. Покупается по разрешению, в другие руки не передаётся…

Костик повеселел вновь.

- Так а я что, против? - сказал он. - Изымайте, штрафуйте. Срок мне за это, если светит, то условный…

Настолько был счастлив в личной жизни, что и не напугаешь его ничем. Впрочем вскоре на мужественное чело спасателя набежала лёгкая тучка.

- Только, пожалуйста… Аське…

- Ни словечка, - заверил я. - О проделках твоих от меня Анна Владимировна ничего не узнает. Кстати, встречная просьба…

* * *

Анархист-одиночка Фёдор и впрямь смахивал на медведя.

- Какая мокруха, начальник? - вскричал он, пяля на меня честные медвежьи глазёнки. - Из пугача палил!

- Зачем потом выкинул?

- Да из-за Костика же! Мы с ним как уговаривались? Я палю - он выпадает наружу. Я уже газанул - смотрю, а он лямкой рюкзака за щеколду ремня безопасности зацепился. Я - назад. Начали отцеплять - не получается. А время-то идёт! Баба-то его вот-вот опомнится! Ну я в порядке мотивации пугач выкинул, вроде как от орудия убийства избавляюсь, - и опять по газам…

- А если бы догадалась, что пугач?

- Костик сказал, она в этом деле не секёт…

Чего ни в коем случае не скажешь о следователе прокуратуры Порфирьеве. А он, согласно показаниям свидетельницы Чебурахиной, взял пистолет, стёр отпечатки да ещё и примолвил что-то вроде: «Хотел на вас убийство повесить». Шутил, что ли? Странные шутки у следователей прокуратуры…

Впрочем, ей могло и послышаться.

- Кто-нибудь ещё там был - перед входом?

- Н-нет… не заметил.

- И фамилия Порфирьев тебе ничего не говорит?

- Порфирьев?

- Порфирьев Пётр Сергеевич.

- Следователь, что ли? Так он вроде Порфирий Петрович…

Медвежьи глазки смотрели на меня искренне и преданно.

- Знаешь его? - Я предъявил фотографию Порфирьева.

- Н-нет… Точно нет. Уж больно приметный.

- Хорошо. Тогда такой вопрос: почему свернул на Обводный? Почему остановился именно там?

- Н-ну… надо ж было куда-то свернуть! Смотрю: место вроде подходящее, мрачное… Там и тормознул.