Во-вторых, очень много информации было утеряно или сознательно уничтожено во время социальных потрясений в обоих будущих.
В-третьих, информация в Сети не систематизирована — в нейроидных сетях это просто невозможно сделать. Поэтому приходится пробиваться через огромное количество посторонних данных. И эту процедуру очень трудно автоматизировать, необходимо непрестанное вмешательство опытного оператора-человека. После разработки Инсайда это стало проще, но полностью проблема так и не решена. Поэтому столь велика ошибка в официальных прогнозах момента наступления Развилки. Просто раньше никто не знал того, что знаю я. Но теперь мне известно, что Олег каким-то образом был (то бишь будет) тесно связан с фактором Развилки, и это резко сужает круг поисков. А в таких условиях уже реально отследить что-то конкретное.
Надо прочесать Сеть, найти все, что так или иначе связано с Олегом.
Открываю форму составления запроса. В качестве ключа указываю фамилию, имя и отчество Олега, его никнэйм и адрес. С графой «вторичные ключи» сложнее: для максимально эффективного поиска сюда нужно занести как минимум сотню килобайт информации. Вбивать все это вручную имеет смысл, только если в ближайшие несколько лет никуда не торопишься. Да к тому же я и не знаю столько информации об Олеге.
К счастью, существует такая замечательная вещь, как PersonalityKeeper. Практически каждый, кто имеет сетевой почтовый ящик, обладает своим кипером. Сотни сайтов по всей Сети предлагают подобные услуги. Это очень удобно: он знает о тебе все, даже то, чего не знаешь сам. Каждый раз, когда вы совершаете что-то связанное с передачей информации по Сети, программа-кипер делает в своей базе данных еще одну запись. Данные постоянно перерабатываются, и со временем все четче вырисовываются ваши привычки, пристрастия, образ жизни. Кипер может абсолютно точно сказать, какое пиво вы любите, на какие сайты ходите, где заправляете свою машину.
Это очень удобно. Обладая подобным досье на самого себя, можно сделать невероятно простым поиск интересной информации в Сети. А точнее, ничего и не нужно делать. Специальные программы все сделают сами. Допустим, вы покупаете много пива, одежду исключительно из черной кожи, а все оставшиеся деньги тратите на детали для раритетного мотоцикла. Программа проанализирует все это и предложит огромный список сайтов с рок-музыкой и адреса магазинов, торгующих соответствующей атрибутикой.
Просто удивительно, как много можно сказать об интересах и привычках людей только по тому, как они тратят деньги. А ведь список трат — лишь небольшая часть баз данных киперов.
Конечно, большая часть этой информации не предназначена для посторонних и надежно защищена. Однако от меня у Олега нет секретов. Впрочем, как и у меня от него. Я перекачиваю содержимое кипера Олега на свой компьютер и указываю эти данные в качестве вторичного ключа. Добавляю еще несколько условий поиска. Так как я наверняка знаю, что в разных ветвях реальности ранение Олега приведет к различным последствиям, то следует обратить внимание компьютера на это.
Ну вот вроде бы и все. Запрос составлен, можно начинать поиск. Чтобы обработать астрономические объемы информации, моему компьютеру понадобились бы недели. Поэтому я поручу это одной из частных информационных служб. Это влетит мне в копеечку, но уже через полчаса я буду иметь довольно полный отчет.
А пока я разберусь с системником компьютера Олега. Приходится вставать и идти в прихожую, где я оставил пакет. Потом долго вожусь с проводами — системник Олега не имеет дистанционных портов.
Наконец оба серых корпуса соединены. Вызываю на экран навигационную панель. Натыкаюсь на контейнер с аудиофайлами.
Не понимаю, что Олег находит в заранее записанных композициях — послушав их несколько раз, уже точно знаешь, что услышишь в следующий момент. Толи дело аудио-генератор! Во-первых, полная непредсказуемость — услышанное один раз уже никогда не повторится. Во-вторых, если работаешь с какой-нибудь динамической системой, то бывает нужно чувствовать «настроение» этой системы. А для этого достаточно переадресовать общие характеристики системы в качестве параметров генерации звукового потока. Эта возможность просто незаменима для тех, кто работает в Инсайде. Много раз, блуждая по просторам Сети, я не замечал какой-то мелкой детали. И только нечто неуловимое, исходящее из ревущих колонок, не давало мне пройти мимо.
Но Олег обожает по сотне раз прослушивать одни и те же мелодии. И если на моем компьютере музыкальных файлов всего десятка три — лишь лучшее в мировой музыке, то в обнаруженной мной папке их было раз в сто больше.
Надеюсь; нужная информация не зашифрована в одной из песен. Прослушать их все мне жизни не хватит.
Впрочем, это не в стиле Олега — шифровать что-то. Уж если ему и надо что-то скрыть, то на домашнем компьютере он это держать не будет. Так что сейчас можно особо не напрягаться, если здесь я и найду некую зацепку, то она будет лежать открыто.
Гораздо больше надежд я возлагаю на таинственное нечто, хранящееся у родителей Олега. Но посреди ночи я к ним поехать не могу. Так что за неимением альтернативы продолжу копаться в системнике. Вот еще один контейнер. Здесь лежат какие-то данные. Похоже на коммерческую информацию. Олег опять промышлял мелким хаком? Именно мелким, здесь данные по какой-то небольшой конторе. Вряд ли из-за этого можно пойти на убийство. Хотя, может, я чего-то не разглядел? Может, с этими данными не все так чисто? Но я понятия не имею, как их проверить. Ладно, будем искать дальше.
Еще один контейнер с коммерческой информацией. И еще. И еще. Нет, здесь я ничего не найду. А вот контейнер с игрушками. Шутеры, пара эрпэгэшек, одна эртээска. Но ни одной вирт-игры. Все верно — виртуальной реальности не любим ни Олег, ни я. Да и ни один из знакомых мне компьютерщиков не сядет за вирт. Может быть, потому, что мы в виртуале слишком хорошо понимаем нереальность окружающей реальности?
Так, а что у нас здесь? Кино? Ага, новейший японский суперблокбастер. В самой Японии он пока даже в кинотеатрах не идет, а у Олега уже есть. Ай молодцы отечественные пираты!
А здесь, похоже, лежат программы-взломщики. Написанные Олегом собственноручно. Но это тоже не имеет отношения к цели моих поисков.
Я потягиваюсь и широко зеваю. Изображение на экране дергается, ныряет вниз. Я тихо ругнулся. Надо было сначала заблокировать интерфейс-перчатки, а уж потом потягиваться.
Несколькими пассами возвращаю изображению на экране прежний вид, Ага, остался последний контейнер. Надеюсь, что там-то есть что-нибудь интересное.
Хотя теперь это уже неважно. Красный мигающий прямоугольник внизу экрана сигнализирует, что по моему запросу составлена база данных по Олегу. Еще пару дней мощные поисковые программы будут обшаривать Сеть, пытаясь отыскать что-либо новое. Однако на данный момент набралось достаточно данных, чтобы попытаться найти что-то стоящее.
Вот тут, собственно, и начинается та работа, для которой необходим оператор-инсайдер. Если простой сбор информации еще можно поручить программам, то понять, какие данные стоящие, а какие — мусор, может только человек. Приступим. Начну с простого. За последнее время за пределами квартиры замечен не был. То ли не выходил, то ли не пользовался компьютерами. Скорее всего, первое. А вот финансовые операции. Оплачивал счета. Ага, а вот он получил большую сумму. Кто отправитель? Некий Флореан Гейер. Знакомая фамилия. Совсем недавно она мелькала перед глазами. Ах, да! Это же генеральный директор фирмы «Гейер Компани», информация о которой хранится на компьютере Олега.
Дает ли мне этот факт что-либо? Скорее всего, нет. Если Олег уже продал информацию, то зачем его убивать? Но тогда зачем он продолжает хранить уже проданные данные? Может, он шантажирует этого Гейера? Нет, на Олега не похоже, шантажом он не занимается. Во всяком случае, раньше не занимался. Может, в этом все дело? Вдруг он решил, что когда-нибудь надо начинать? Но опыта в этом деле нет. Вот его и попытались устранить.
Да нет, глупость. Шантаж не в его стиле. Но тогда странно, почему он продает информацию о фирме человеку, которому эта фирма и так принадлежит? Может, данную информацию собрали конкуренты этого Гейера? И он, не желая, чтобы его враги обладали столь ценными данными, обратился к Олегу. Вот это похоже на истину. Олег всегда готов помочь несправедливо обиженному. Особенно если за это платят деньги.
Или Олег оказал Гейеру совсем другую услугу. А потом ему что-то не понравилось и он начал собирать компромат на самого Гейера. Или эта информация вовсе и не порочащая, а наоборот — очень даже нужная. И тогда Гейер платил именно за нее и абсолютно добровольно. В этом случае все довольны и никому не нужно убивать Олега. Но тогда правилен один из предыдущих вариантов.
Или этот Гейер вообще не имеет отношения к попытке убийства. Абсолютно не представляю, как это можно проверить. Если бы я хотя бы разбирался в коммерческих делах, то мог бы сказать, какого рода эта информация.
Нет, почему-то мне кажется, что здесь ничего не найти. Надо искать глубже. Надо смотреть на какие-то совсем незаметные детали, сравнивать, сопоставлять, сомневаться. Только тогда просыпается интуиция, которая нашептывает, где искать нужную информацию.
Попробую посмотреть, какие сайты он посещал в последнее время. Ага, вот полный список его прогулок по Сети. Это не то — обычное развлекалово. Анекдоты, приколы и прочий юмор. А вот это явно связано с его работой. Уже интереснее, если он и нарыл что-то серьезное, что-то, из-за чего его стоило бы убивать, то это надо искать здесь. Но уж слишком большой объем данных, слишком все здесь запутанно. Слишком долго разбираться. Сохраню это отдельно, но сейчас меня интересует другое.
Что-то подсказывает мне, что если Олег и нашел нечто настолько важное, то он обязательно должен был это обсудить и он поговорил бы со мной. Что-то здесь не сходится. Хотя...
Ну конечно! Когда я звонил ему, он как раз хотел поговорить. И вел себя странно. А потом назначил мне встречу, на которую не пришел из-за покушения. Вот это уже похоже на правду.
Он хотел поговорить со мной. Вполне в его духе. Олег-человек сомневающийся. Если он нарыл что-либо архиважное, то сначала он убедился бы, что информация действительно сенсационная. Потом он поговорил бы с близкими людьми, пытаясь решить, что делать с этой информацией.
На роль близкого человека я вполне подхожу: мы с детства лучшие друзья. Значит, если он звонил мне, то уже убедился в важности информации. Значит, он разговаривал с кем-то до меня. Конечно, не напрямую, намеками и ничего не значащими фразами наподобие «а что было бы, если бы вдруг обнаружилась такая информация».
Значит, моя интуитивная догадка правильна — надо покопаться в его разговорах за последнее время. А общался он предостаточно. Скорее всего, из этого огромного списка только одна строчка даст ответ: вряд ли, раздобыв столь важную информацию, он трепался направо и налево. Олег — человек скрытный.
Но тогда, может быть, он вообще ни с кем не говорил? Может, он сразу решил поговорить со мной? Тем более что это не он позвонил мне, а я ему. Может, он и хотел поговорить с кем-то еще, но раз уж я сам подвернулся...
Нет, вряд ли. Когда я провидеофонил Олегу, у него было такое лицо, как будто он только что думал обо мне. Тем более, он сам сказал, что как раз собирался мне позвонить. А Олег не из тех людей, которые каждый раз, увидев тебя, восклицают, что как раз собирались тебе звонить. Уж если Олег сказал, что собирался, значит, собирался.
Вопрос в другом: он собирался позвонить, потому что уже поговорил с кем-то, или он хотел мне первому сообщить о сенсационной находке? Нет, это как раз не вопрос. Для Олега я — лучший друг, который всегда что-то посоветует или чем-то поможет. Но я для него не авторитет, который может подтвердить важность информации. Если бы Олег позвонил мне и сказал: «У меня есть информация, которая перевернет мир»,— я бы поверил ему. Но если бы он спросил: «Как ты думаешь, насколько эта информация важна?» — я не знал бы, что ответить.
Значит, он уже был уверен. Значит, действительно говорил с кем-то. Но с кем? Когда? В каком чате? Или это был не чат? Может, он просто позвонил авторитетному специалисту и спросил?
Нет, это мог быть только чат. Ни один другой способ общения не позволит настолько хорошо скрыть свой особый интерес к предмету обсуждения. Простой звонок совсем не предназначен для конспирации. Нельзя просто позвонить человеку и как бы невзначай завести разговор о столь важной информации. Даже если это гипотетическое обсуждение по принципу «а что было бы, если...». Такие разговоры хорошо проходят в компании друзей под бутылочку чего-то покрепче лимонада. Но не по видеофону. Умный человек сразу поймет, что тут что-то нечисто. А глупому человеку Олег тем более не стал бы звонить.
По той же причине отметаются разные сетевые «говорилки». Здесь все обстоит так же, как и с видеофонным разговором,— вызов адресуется конкретному человеку. И обычно подразумевает наличие конкретной темы для разговора. То есть и здесь легко догадаться, что разговор велся не просто так.
А вот в чатах все наоборот. В Сети полно ресурсов, на которых обсуждаются самые разные неконкретные вопросы. Начиная от проблемы засилья сексуальных меньшинств в правительстве Америки и заканчивая проблемой глобального похолодания. После того как такой ресурс найден, очень легко поговорить с умными людьми, прекрасно разбирающимися в самых неожиданных областях. Практически в каждом крупном чате сидит человек, способный оценить важность найденной Олегом информации. А дальше дело техники — надо просто найти такого человека и обсудить с ним данный вопрос так, чтобы он не понял, что это не просто праздный треп, что ему были заданы конкретные вопросы, на которые он дал конкретные ответы.
Это только кажется невозможным. На самом деле все легко. Нужного человека найти быстро. А если регулярно бываешь в подобных чатах — а Олег там бывает,— то уже знаешь таких людей. Затем входишь под «левым» ником, задаешь тему разговора. Лучше всего что-нибудь очень актуальное или даже шокирующее. Что-то, что сразу увлечет всех присутствующих. Пусть даже это будет иметь слабое отношение к тому вопросу, который хотите обсудить. Так даже лучше. Затем входите под еще одним ником, начинаете поворачивать разговор в нужную сторону. Немного обсуждаете. Пусть второй ник немного поспорит с первым. Затем запускаете еще одного ника — он уже начинает задавать конкретно те вопросы, которые вас интересуют. При этом обращаетесь к нужному человеку, спрашиваете его мнение. Несколько раз подчеркиваете, что считаете его специалистом в данном вопросе,— те, кто проводит много времени и чатах, обычно любят лесть и легко на нее покупаются.
Самое главное — не перегибать палку. Не выйти за пределы гипотетических рассуждений «а что, если бы...». Нельзя показать, что обсуждаемое вас лично интересует. Все должно выглядеть как обычный треп на общие темы, которым переполнена Сеть.
Конечно, долго. Конечно, муторно. Но Олег очень сомневающийся человек. И если ему абсолютно наплевать на то, что думают окружающие, то к мнению близких он все же прислушивается. Ему все равно, будут ли над ним смеяться малознакомые люди. Но он боится показаться смешным в глазах друзей, хотя и скрывает это.
Он бы никогда не примчался ко мне с сенсационной информацией, если бы не был уверен в ее сенсационности. Наверное, умом он понимает: я никогда не стану смеяться над ним. Ни в открытую, ни даже глубоко в душе. Но не всегда наши мотивы согласуются с тем, что говорит разум. Итак, видимо, Олег все-таки заходил в какой-то чат и обсуждал там именно ту тему, которую я сейчас ищу. Уже проще. Из списка всех посещенных Олегом в последнее время ресурсов лишь немногие имеют чаты.
И все из них я знаю. Популярные ресурсы, сам сколько раз бывал. Ну эти четыре штуки не годятся: самые серьезные вопросы, обсуждаемые там,— в чем разница между темным пивом и светлым или между блондинками и брюнетками. Сюда я хожу, только если очень хочется отдохнуть от мыслей. Вряд ли Олег обсуждал здесь хоть сколько-нибудь серьезные вопросы.
Отметаю еще парочку строчек из списка: здесь собираются только люди, для которых не существует ничего, кроме их компьютера. Время от времени сюда заглядывают желающие купить новый компьютер или усовершенствовать старый. Здесь можно получить исчерпывающие рекомендации по всем околокомпьютерным вопросам, договориться о покупке, продаже или обмене «железа». Но вряд ли Олег обсуждал здесь ценность добытой информации.
А вот это уже больше подходит. Сайт, посвященный путешествиям во времени, Развилке и всему, что с ними связано. Неужели Олег подозревал, что добытая им информация имеет отношение к фактору Развилки? Если это правда, то сейчас я найду ответы на все вопросы.
Открываю лог-файл. С первого взгляда отмечаю, что Олег действовал именно так, как я и ожидал. И даже число «левых» ников я угадал верно — три. Посмотрим, о чем он говорил. Через несколько минут меня охватывает разочарование.
Олег пытался выяснить у «местных», что они думают о возможности влиять на фактор Развилки. Разумеется, не спрашивал в лоб, а невзначай задавал вполне естественные вопросы. Естественные только потому, что он сам предварительно повернул разговор в нужном направлении. Причем проделано все было крайне искусно, я даже мысленно поаплодировал Олегу. Никогда не подозревал в нем такого мастерства манипулирования людьми. Если бы не искал специально, никогда не догадался бы, что Олег упорно добивался ответов на интересующие его вопросы.
Мои догадки оказались верны. За исключением одной мелочи. Мелочи, которая переворачивает все с ног на голову. Или наоборот.
Олег не пытался выяснить, важна ли его информация! Похоже, он абсолютно в этом уверен. А также в том, что эта информация способна оказать решающее влияние на фактор Развилки. Или же она сама является этим фактором.
А в чат он зашел только для того, чтобы решить, может ли он сам с помощью этой информации повлиять на Развилку. Я еще раз перечитал записи. Ну да, именно об этом он завуалированно и спрашивал: может ли один человек, обладая доступом к фактору Развилки, повлиять на то, какая ветвь реальности станет нашим единственным будущим.
А это уже обидно. Зачем он расспрашивал каких-то посторонних людей, если знает, что Развилка — это моя жизнь. С тех пор, как себя помню, я бредил путешествиями по времени, я знал о Развилке больше, чем о героях субботних мультиков.
В то время, пока мои сверстники складывали и умножали дроби, я продирался через дебри квантовой физики. Потом, отчаявшись, я забрасывал объемистый учебник. Но через неделю снова пытался понять сложные формулы. Я знал наизусть кучу загадочных и непонятных терминов.
В девятом классе начиналось изучение дифференциального исчисления. Базовыми знаниями в этой области я уже обладал — без них невозможно даже пытаться изучать теорию временного прыжка. Но я пренебрегал мелочами. Тогда мне казалось, что достаточно знать основы операций с производными.
Но однажды на уроке математики я осознал: то, что сейчас объясняет Петр Алексеевич, делает полностью понятным самое темное для меня место теории временного прыжка. В тот момент я был настолько поражен снизошедшим на меня озарением, что забыл, где нахожусь. Я вскочил с места, что-то кричал, сыпал формулами. Потом я бросился к доске, чтобы проверить свои догадки. Почему-то мне и в голову не пришло, что все выкладки легко провести в собственной тетрадке. Тогда я на несколько недель стал объектом всеобщих насмешек. Впрочем, в основном все сводилось к шушуканью за моей спиной. Я был достаточно сильным и умел драться. А если дело доходило до моего увлечения, то мигом терял самообладание и легко мог врезать в глаз.
И после этого Олег обращается с вопросами о Развилке к абсолютно посторонним людям! А еще лучший друг!
Хотя, возможно, он просто хотел услышать весь спектр гипотез на эту тему, прежде чем окончательно обратиться ко мне? А гипотез-то действительно предостаточно.
Вот о возможности влияния на события, происходящие до момента Развилки, никто и не спорит. Все знают: то, что случится до Развилки, уже случилось. И изменить ничего нельзя. Тем более что это подтверждается опытным путем.
Тридцать лет назад, когда путешествия во времени были еще в новинку, многие пытались изменить будущее. Каждый раз неудачно. Иногда люди, стараясь избежать чего-либо, сами шли навстречу неизбежному. Взять хотя бы классические примеры, когда люди просто неверно толковали отрывочные сведения из будущего. Как, например, тот бизнесмен, который узнал, что в одном из чудом сохранившихся архивов R-будущего содержится запись о его скорой кончине. В графе «причина смерти» значилось «утонул».
Бизнесмен сразу же отменил запланированную поездку на побережье Австралии. Когда в его ванной комнате прорвало трубу, он был там. Замок на двери заело. А дверь закрывалась герметично — непонятно, для чего была предназначена данная примочка. Вероятно, когда бизнесмен делал ремонт, ему это показалось забавным — герметичная дверь в ванной.
К тому моменту, когда поднявшаяся вода перемкнула климат-контроль и домашний компьютер поднял тревогу, бизнесмен был давно мертв.
Но чаще случается, что люди совершенно правильно знают, что произойдет, но ничего не могут сделать. Как будто само мироздание пытается сохранить целостность пространственно-временного континуума. Сама реальность препятствует изменению уже случившегося. Нужный автобус опаздывает, пистолет делает осечку, человек поскальзывается и ломает ногу — цепи самых невероятных случайностей происходят, чтобы будущее соответствовало предсказанному.
Как это ни печально, но достоверно известное будущее произойдет, как бы мы ни старались.
До сих пор идут споры, можем ли мы изменить хоть что-либо. Большинство верит, что мы можем влиять на то, что неизвестно наверняка. А даже сейчас, когда через Сеть мы можем проникнуть в далекое будущее и через него узнать кое-что о будущем, не столь далеком, остается еще слишком много неизведанного. Именно поэтому предсказатели будущего, такие как я, имеют работу: люди надеются, что, зная немного о своем будущем, они смогут изменить то многое, чего не знают.
Но я с самого детства живу будущим, и я узнал о нем слишком много. Я не могу ничего доказать формулами, но каким-то чутьем я знаю — изменить мы не можем ничего. Что предопределено, то предопределено, и неважно, известно нам это или нет. Именно поэтому я никогда не хотел знать своего будущего — пока впереди неизвестность, я совершаю свои поступки потому, что они идут изнутри меня, они отражение моей личности, а не потому, что я заранее знаю, как поступлю. И неважно, предопределены мои поступки или нет — какая разница, если эти поступки естественны для меня?
Но фактор Развилки — совсем другое дело. Это уже не просто линейное движение, а выбор одной из двух альтернативных линий. Поэтому логично предположить, что тут-то мы можем выбирать.
Вот только верно ли это предположение? Физики не могут ответить на данный вопрос. Если в пределах линейного отрезка времени они ориентируются довольно свободно, то по поводу Развилки не могут сказать ничего путного. Современная наука не обладает не только точной моделью этого явления, но даже достоверной теорией.
Действительно ли существует некий фактор Развилки, повлияв на который мы можем влиять на выбор ветви реальности? Или, дойдя до Развилки, наша реальность расколется на две альтернативные Вселенные? Раньше считалось, что каждую секунду происходят мириады подобных расколов. Но теперь ученые усомнились в этом. Может быть, им просто хочется верить, что мы можем выбирать хоть что-либо?
Сейчас, когда точно знаешь, что каждый твой шаг предопределен, особенно сильно надеешься на то, что у тебя есть хоть какая-то свобода выбора. И уж если мы не можем изменить ни настоящее, ни будущее, то, может быть, мы хотя бы можем выбрать одно из двух неизменных будущих? Похоже, Олег считал, что можем. Что может именно он, что ему известен фактор Развилки. Вряд ли он думал бы так без достаточных оснований. Значит, это действительно возможно? Раньше я считал, что нет. Мне казалось, что такая гипотеза возникла только потому, что люди хотели в нее верить. Слишком уж тяжело было принять полную предопределенность всего. Но теперь Олег пошатнул мою уверенность.
Я перебираю в уме все гипотезы, утверждающие, что люди могут повлиять на фактор Развилки. Мне наиболее вероятной из них кажется гипотеза дельты реальностей. Она утверждает, что раз обе ветви равновероятны, то просто не может быть предопределено абсолютно все до самого момента Развилки — иначе у реальности не будет причины «предпочесть» одну из ветвей. Значит, перед самым моментом Развилки мы получим небольшой период, в течение которого реальность будет находиться в состоянии неопределенности. Мы получим краткий миг абсолютной свободы, когда реально сможем выбирать свои поступки. Но закончится этот период дельты окончательным выбором одной из двух ветвей. И долгие триста двадцать лет реальность опять будет абсолютно предопределена.
Впрочем, сейчас меня мало интересует, какая гипотеза верна. Странно, казалось бы, от того, как на самом деле устроено Время, сейчас зависит все. И принимать решение мне следует, исходя из этого. Но почему-то мне кажется, что я способен принять правильное решение, не загоняя себя в тесные рамки сухой теории. Совершенно нерациональная, неразумная мысль. Но за годы регулярной работы и Инсайде я стал доверять интуиции.
Поэтому вместо раздумий над гипотезами попытаюсь найти еще что-нибудь в Сети.
ГЛАВА 3
Просыпаюсь от писка в голове — чип-нейроконтроллер успешно заменяет будильник.
Сначала недоумеваю: зачем чип разбудил меня? Ведь сегодня суббота. А кроме того, с сегодняшнего дня я в отпуске.
Потом в голове всплывают события вчерашнего дня. Ну конечно, сегодня с утра пораньше я должен съездить к родителям Олега. За некой таинственной вещью, из-за которой в него стреляли. Пораньше, потому что хочется скорее разобраться во всей этой истории.
Оглядываюсь по сторонам. Похоже, вчера я заснул перед компьютером. На экране конечно же нечто невообразимое— всю ночь я ворочался, а интерфейс-перчатки старательно передавали все мои движения компьютеру. И всю ночь компьютер чутко на них реагировал.
Несколькими пассами я вернул на экран основное меню, затем вышел из системы.
Для начала надо позавтракать. Иду на кухню. Домашний Компьютер получил от чипа-нейроконтроллера сообщение оомоем пробуждении и отдал нужные распоряжения автоповару.
Чай заварен как обычно, но почему-то сегодня он кается мне слишком горячим. Ну ничего страшного, пусть остынет, а я пока приму душ. Тем более что ночью я спал мало, да и то перед компьютером. Так что сейчас водные процедуры — то, что доктор прописал.
Через двадцать минут я уже выхожу из квартиры. Жесткий контрастный душ вернул меня к жизни, так что чувствую я себя бодро. Пока жду лифт, с интересом изучаю надписи на стенах подъезда. Ничего интересного я там найти не ожидаю, просто в хорошем настроении я люблю читать образцы современной наскальной живописи.
Лифта я так и не дождался. Видимо, престарелый агрегат опять испортился. Придется спускаться пешком.
Выхожу из подъезда, машинально отскакиваю назад. Смачный плевок с густым звуком шлепается на асфальт. Все верно — несмотря на выходной день, Михайловна уже на посту. Граница на замке, враг не пройдет.
Выбегаю, стараясь уложиться в те несколько секунд, которые необходимы пенсионерке для «перезарядки». Впрочем, как выясняется, Михайловна не лыком шита.
Поскольку я неоднократно пользовался ее низкой скорострельностью, старушка сделала соответствующие выводы. И теперь на меня с огромной скоростью несется довольно большое количество воды. Похоже, Михайловна опрокинула целое ведро. И ведь не поленилась поднимать такую тяжесть! А сама постоянно на ревматизм жалуется. Нет, похоже, она всерьез взялась за обеспеченных жителей нашего подъезда. Это уже перестает быть забавным. Наверное, надо будет куда-нибудь обратиться, чтобы не в меру ретивую бабульку приструнили. Хотя, насколько я знаю, менее терпеливые жильцы уже написали кучу жалоб и заявлений. И никаких результатов.
Короткими перебежками добираюсь до машины. Сев за руль, активирую чип, залезаю в Сеть и скачиваю свежие новости.
Впрочем, не такие уж и свежие. Со вчерашнего дня в мире мало что изменилось. Саммит продолжается — желаю президенту хорошо отдохнуть. Америка по-прежнему вопит, что в России скрывается лидер арабских экстремистов. Интересно, что же все-таки на самом деле нужно Штатам в нашей стране?
Внезапно в голову приходит интересная мысль: а зачем, собственно, нужны новости в наше время? Ведь через Сеть можно пошуровать в будущем и найти информацию о событиях, которые еще не произошли! Почему же тогда так популярны «живые» репортажи, свежие новости, интервью с участниками событий?
Конечно, нужную информацию в современных нейроидных сетях найти не просто. Тем более что большинство данных за триста двадцать лет безвозвратно потеряны. Но о событиях мирового масштаба всегда можно что-нибудь найти. Однако предсказания серьезных событий ютятся лишь на задворках самых крупных сайтов, а свежие новости занимают почетное место на любом сетевом ресурсе. И это притом, что сбор новостей зачастую требует гораздо больше усилий, чем поиск в будущем.
Наверное, людям просто нравится ощущение сопричастности. Им хочется ощущать, что описываемые события происходят именно сейчас. Что живые люди на месте происшествия собирают данные. Это дает чувство, что что-то происходит, что настоящее —это реальные события, а не сухие строчки в компьютерах будущего. На какое-то время это помогает отвлечься от ощущения предопределенности происходящего.
Вот и я скачал последние новости, только чтобы приобщиться к бурлению реальной жизни. А до самих событий мне нет никакого дела.
Гораздо больше сейчас меня интересует, что именно я должен взять у родителей Олега. Как это выглядит, где оно лежит. И как забрать это, чтобы не возбудить подозрений. Сейчас меньше всего мне нужны расспросы. Во-первых, чем меньше родители Олега будут знать, тем меньше вероятность, что опасность грозит и им. Во-вторых, я совсем не хочу беспокоить их сообщением о том, что их сын умирает.
Надо позвонить Галке, вдруг Олег говорил еще что-нибудь про таинственный предмет, хранящийся у его родителей. Вызываю перед глазами меню чипа, выбираю нужную строчку. Появляется еще одно меню, в котором мне предлагается выбрать нужного абонента из списка либо набрать номер самостоятельно.
Номер Галки в списке есть, как и номера других бывших одноклассников. Через секунду на втором визуальном слое предстает Галка.
— Здравствуйте,— произносит она.— С вами говорит автоответчик. Сейчас я не могу подойти к видеофону. В ближайшие пару недель меня не будет в городе. Но, если хотите, можете оставить сообщение.
— Галка, это я. Отвечай.
Несколько секунд предо мной все то же застывшее изображение. Затем возникает уже настоящая Галка.
— Привет, Сашка. А ты сам себе противоречишь: вчера говорил, чтобы я к телефону не подходила, а сегодня сам и звонишь.
Выглядит она неважно, видимо, не спала всю ночь. Но улыбается. Похоже, с Олегом все в порядке.
— А я для того и звоню, чтобы проверить — ответишь или нет,— шучу я.— Ты ответила, тем самым провалив все явки и пароли. А если серьезно, то нужно выработать систему условных сигналов. Вдруг меня поймали те, кто в Олега стрелял, и заставили позвонить. Тем более лица моего ты не видишь. Может, на самом деле я привязан к стулу и весь в синяках от нечеловеческих пыток. На щеке у меня свежий шрам, правая рука сломана в шести местах, а во рту кляп.
— Интересно, как же ты с кляпом во рту говорить умудряешься?
Несколько секунд мы смеемся. Похоже, мы слишком перенервничали за последние сутки и нам нужна разрядка. Галка продолжает:
— А в самом деле, почему изображения нет? Ты что, с чипа звонишь?
— Ага.
— Я догадалась, у тебя голос странный.
Наверное, для нее мой голос и в самом деле звучит странно — чип за неимением звуковоспринимающего устройства считывает данные прямо со слухового нерва. А из-за резонанса внутри черепа каждый человек слышит свой голос совсем не так, как окружающие. С этим сталкивался каждый, кто слушал свои собственные слова в записи. Многие из таких людей сначала были уверены, что это аппаратура искажает их голос, даже если речь идет о суперсовременном оборудовании, купленном за сумасшедшие деньги.
— Галка, я спросить хотел: Олег больше ничего не говорил про ту штуку, из-за которой в него стреляли?
— Да он всю ночь только про нее и говорил. Но я смогла понять только то, что это «термитник».
Ага, значит, «термитник». Ну нечто подобное я и предполагал. Если Олег прятал какие-то данные, то искать надо носитель данных. Это могла быть и мемори-карта, и капсула с брэйн-гелем, и даже такая дорогостоящая вещь, как инфокристалл. Но носителем бесценной информации оказался обычный терабайтовый диск, в просторечии — «термитник».
— Ну ладно, Галка, я сейчас поеду за этим «термитником». Кое-что я уже успел выяснить ночью. Надеюсь, что диск окончательно расставит все на свои места.
— Сашка, ты постарайся. Пока Олег держится. Но наверняка ничего не могу обещать. Лучше бы ему поскорее в нормальной больнице оказаться.
— Я постараюсь, Галка. Ладно, я уже приехал. Позвоню, когда узнаю больше.
Останавливаю машину перед серой двадцатиэтажкой. Подхожу к подъезду, набираю номер квартиры на панели компьютера-«привратника».
Вскоре заставка пропадает с экрана, теперь его большую часть занимает окладистая борода. Это дед Олега — Егор Федорович. Внешне он похож и на Льва Толстого, и на священника, и на рокера. Классического рокера, такого, каких часто показывают в фильмах про конец двадцатого века, а не на новомодного почитателя современной инкарнации рока.
Впрочем, Егор Федорович и в самом деле любит музыку той эпохи. Сейчас ему семьдесят с хвостиком, значит, он был еще подростком на рубеже веков. Может быть, в молодости он и был рокером. Я улыбнулся, представил себе Егора Федоровича в черной коже на мотоцикле, пьющего пиво банку за банкой.
— А, Саша! — узнает меня старик.— Никак с утречка пораньше в гости пришел? Да еще и в выходной день!
Человек, не знающий Егора Федоровича, может подумать, что он сильно рассержен тем, что я поднял его с кровати ни свет ни заря. Да еще и в субботу. Но на самом деле дед Олега — человек доброжелательный и спокойный. Рассердить его трудно. Да и встает он рано вне зависимости от дня недели. Просто лицо у него такое грозное.
— Да, Егор Федорович, вот решил проведать старика! — включаюсь я в игру.— А что с утречка пришел, так ведь всем известно: «Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро». А то, что в выходной, так ведь по будням я работаю.
— Вот как? — Старик с хитринкой прищурился.— А я-то думал, у тебя отпуск! Видать, спутал тебя с кем-то. Совсем старый стал. Ну проходи. Чего я тебя на пороге держу? Сейчас чай пить будем.
Компьютер-«привратник» коротко пискнул и, сменив красный огонек на зеленый, впустил меня в подъезд.
Поднимаюсь на этаж. Старик уже ждет меня на пороге квартиры.
— Проходи, Саша,— произносит он зычным голосом. Одет Егор Федорович в спортивный костюм — видимо, я отвлек его от утренней зарядки. Старик уделяет большое внимание правильному образу жизни. И результат налицо — в свои семьдесят четыре Егор Федорович не страдает от традиционных старческих недугов, ни разу в жизни не проделывал лазерную коррекцию зрения, регулярно участвует в самых разных спортивных состязаниях. Если не знать наверняка, то и не подумаешь, что он всю жизнь провел за компьютером.
Егор Федорович — первый в династии потомственных программистов. Олег — представитель уже третьего поколения. Сам он утверждает, что и его дети пойдут по стопам дедов и прадедов. Но я в этом сильно сомневаюсь. Учитывая интенсивность его общения с женщинами, вероятность появления у него детей близка к нулю. Хотя... Может быть, у них с Галкой что-нибудь получится? Пациенты часто влюбляются в медсестер, которые ухаживают за ними.
Так что, если Олег выживет, у Галки есть все шансы отвести его в ЗАГС. Если Олег выживет...
Я просто обязан сделать все, что в моих силах.
— Тебе чаю налить покрепче? — спрашивает Егор Федорович.
Я киваю. Старик налил в кружку черный ароматный напиток. Налил из керамического чайника — еду из автоповара он не любит. Говорит, что в автоматике души нет, а пища, приготовленная без души, похожа на брачную ночь без невесты.
— Я так и подумал, что тебе покрепче захочется. Ты всегда крепкий любил, а сегодня еще и не выспался.
— Откуда вы знаете?
— Так по тебе ж видно!
Странно, чувствую я себе нормально. Даже лучше, чем обычно. Но лицо, оказывается, выдает бессонную ночь.
— И правда не выспался,— признаюсь я.— Всю ночь в Инсайде просидел.
Старик ухмыляется:
— Знакомо мне это. Сам сколько раз на «клаве» засыпал. Мне становится интересно. Егор Федорович редко пускался в рассказы о бурной юности. Но такому человеку наверняка есть что рассказать. Осторожно, чтобы не спугнуть припадок откровенности, я спрашиваю:
— А эта Клава — кто она?
— «Клава»? «Клава» — это не «кто», а «что».
— Зря вы так, Егор Федорович. Даже если у вас с ней никаких серьезных отношений не было, не надо так говорить. Она человек, личность. Нельзя к женщине относиться как к подстилке. Извините, если обидел.
Почему-то мои слова вызывают у старика приступ гомерического хохота, Странно, обычно он с уважением относится к любому человеку и никогда не позволяет себе подобные насмешки. А уж смеяться над словами собеседника, когда тот говорит о серьезных вещах, совсем не в его духе.
Наконец старик отсмеялся.
— В данном контексте «клава» не женское имя,— поясняет он.—А сокращение от слова «клавиатура». Знаешь, были такие штуки до интерфейс-перчаток. Вот. на таких "Клавах» я и засыпал.
И правда, как же я мог забыть? Ведь видел же в музее клавиатуру. Жутко примитивное устройство — управление компьютером происходит не посредством движений, которые обеспечивают огромное количество степеней свободы, а с помощью дискретных надавливаний на панель из метаструктурного пластика, на которой по команде компьютера формируются клавиши.
Я вспомнил, что, пока я спал, компьютер воспринимал мои движения как приказы. Наверное, если уснуть на клавиатуре, возникает подобный эффект?
— Скажите, Егор Федорович, а если во сне на «клаве» ворочаться, компьютер ведь будет реагировать, как и на обычные нажатия клавиш?
— Да. Бывает, проснешься, а на экране полная чепуха. Хотя бывало такое, что какой-нибудь программист или писатель, проснувшись утром, видит, что что-то дельное написано. А как писал, и не помнит. Вот и начинает всем рассказывать, что во сне на клавиатуре ворочался, ворочался, да шедевр и наворочал. Да только враки это. Не может такого быть. Знаешь, как раньше шутили? «По теории вероятности, если миллион обезьян посадить за компьютеры и заставить бессистемно стучать по клавиатуре, то рано или поздно они настучат шедевр. Но появление Интернета доказало, что это не так».— Несколько секунд кухню сотрясает наш хохот. Затем старик продолжает: — Так вот, к чему это я? Это я к тому, что нельзя просто взять да наворочать шедевр. Если бы это так просто было, то программисты да писатели не напрягали бы мозги, а просто положили бы клавиатуру на кресло да елозили бы по ней пятой точкой. А то, что человек проснулся, да и не помнит, как он чего-то там написал,— это не удивительно. Я и сам по молодости сколько раз после праздников просыпался, вокруг оглядывался да дивился — ну не мог я такого понатворить!
Да, хорошо все-таки сидеть вот так на кухне, чаек попивать и умные беседы вести. Вот только не для этого я пришел. Надо «термитник» искать.
— Егор Федорович, а я ведь совсем позабыл, что по делу приехал.
— Ты-то позабыл, а я помню. Я ж сразу, как тебя увидел, понял — ты сюда не чай пить явился.
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Грабб Джеф
Ильин Андрей
Махров Алексей