Жнец чувствовал – смерть Первого не была нелепой случайностью. Она тоже входила в этот огромный план.
Один из Пяти… Нет, даже так – самый сильный маг из Пяти! Он ведь умер не случайно. Его убили нарочно – тогда, когда это потребовалось…
Кому?
Джефри был почти уверен, что Первого убрал кто-то из жнецов. Кому иному просто не удалось бы обойти все посты ящеров, всех некромантов, которых в том подземелье было как муравьев в муравейнике. А для жнеца пространства миров – тьфу, пустой звук. Он появляется в нужном месте в нужную секунду, убивает и снова исчезает в Ночи.
Правда, заказ Джефри требовал другого подхода. Заказ был двойной – на Брейва и на Спящего. Можно было в один миг оказаться рядом с Клевцом, но чтобы добраться до сына Шнирхе, его нужно было сначала разбудить . И сделать это мог только Клевец с Карателем в руке.
Поэтому жнецу пришлось сопровождать Брейва в его поисках, оберегать незадачливого «героя» от случайной стрелы или от тех же ящеров с некромантами… словом, от всего, что могло помешать выполнению двойного заказа.
А потом кто-то заказал его самого.
Иначе объяснить появление Стеф в Фагосе жнец просто не мог.
Кому это понадобилось? До сих пор Джефри об этом не задумывался, но теперь ему стало просто ужасно интересно…
Мир Ночи никогда не убивает без заказа. Даже собственного жнеца.
Значит, это был человек.
Скорее всего, тот самый, что сделал Джефри двойной заказ. Иной просто не мог бы знать имя исполнителя.
Но кто этот странный заказчик?
Все равно что искать иголку в стогу сена.
Это, понятное дело, сильный маг, которому притом известно о мире Ночи, о том, как вызвать Высших и как заказать жертву.
Но таких в Зейде может быть тысяча, две, три. Искать – просто не хватит сил и терпения.
А горы – уже недалеко. Еще немного, и Джефри окажется в землях угов.
В любом случае о поисках заказчика лучше подумать после того, как он избавится от своей мании. Ведь поиски нужно начинать с крупных городов, в идеале – со столицы, где все всё знают и где последние новости, слухи и сплетни.
Но проклятая мания может в любой момент проснуться. Джефри набросится на какого-нибудь горожанина, его попытается схватить стража. Он, понятное дело, не дастся, но его станут искать, и о возвращении в столицу тогда можно забыть.
Нет, нет и еще раз нет! Пока он не найдет лекарство от мании, в город не сунется.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и Джефри решил остановиться на ночлег.
Заснул он быстро. Даже не поужинал. Просто лег, закрыл глаза и провалился в сон.
* * *
Утром следующего дня мага-дезертира Барри повели на главную площадь.
Всю ночь он провел, сжавшись в комок на тюфяке в камере, а за его магией следили сразу три представителя ордена.
Теперь он шел, затравленно оглядываясь по сторонам. Словно волк, которого ведут на псарню.
На главной площади собралось, наверное, пол-Роузена. Все горожане осуждали волшебника, предавшего свой орден.
«Это не так! – хотелось закричать Барри. – Ко мне ведь приходил посыльный от ордена! Он передал мне слова Эрлендона, в которых магистр отпускал меня и обещал не преследовать за бегство!»
Но они все равно не поверят. Может, его провели? Попросту обманули, чтобы скорее и легче изловить.
Ведь, едва узнав о решении ордена, Барри тут же отправился в столицу. Он давно мечтал открыть в столице небольшую таверну и хотел – благо сбережений хватало – осуществить свою мечту.
Но едва он прибыл в Роузен, как его связали и бросили в тюрьму. А теперь вот ведут на справедливый суд к самому королю.
Толпа встречала волшебника молчаливым укором. Барри невольно втянул голову в плечи.
На возведенном посреди площади помосте был установлен только трон.
Все как всегда. Сколько подобных судов наблюдал Барри, прежде чем самому оказаться обвиняемым!
– Его Величество Джуан Первый! – оповестил глашатай, приютившийся на самом краю помоста.
Заиграли трубы, зашептался собравшийся на площади люд. Врата открылись, и, сопровождаемый свитой и личной охраной, к народу вышел их король.
Поднявшись на помост и усевшись на трон, Джуан Первый велел:
– Подведите обвиняемого!
Стражники молча отдали честь и подтолкнули Барри в спину – иди, мол. Он поспешно засеменил к эшафоту и застыл статуей у самых ступенек.
– Приветствую тебя, – кивнул король магу.
– Благодарю, Ваше Величество, – склонил голову Барри. Коленки его тряслись. – И вам доброго утра.
– Знаешь ли ты, в чем тебя обвиняют, маг?
– Да, Ваше Величество. В измене.
Король задумчиво кивнул и крикнул:
– Магистр Эрлендон, прошу вас, выйдите к нам!
Люди расступились, освобождая дорогу волшебнику, и тот не заставил себя ждать. Шагал магистр неуверенно, то ускоряя, то замедляя ход.
Наконец он остановился. Буквально в трех шагах от помоста.
– Магистр Эрлендон, – сказал король, глядя Барри в лицо. – Это ведь ваш подмастерье, так?
– Да, Ваше Величество, – со вздохом подтвердил волшебник.
– Тот самый, что сбежал, в то время как вы с магом по имени Кобс пытались отстоять северную заставу, которая подверглась нападению оживших скелетов?
– Истинно так, Ваше Величество! Истинно так…
– Думаю, дальнейшее разбирательство бессмысленно, – заключил король. – И поэтому я приговариваю мага Барри к смертной казни через повешение. Казнь состоится завтра на рассвете.
Волшебник побледнел.
– Но… но, Ваше Величество! – закричал он. Голос его то и дело срывался на писк: – Но, Ваше Величество, магистр присылал ко мне человека, который сказал, что орден прощает меня и отпускает на все четыре стороны!
– Что? Какой еще человек? – удивленно вскинул брови Эрлендон.
– Высокий, молодой, во всем черном. Он сказал, что прибыл от вас. Я и успокоился и поехал тогда в столицу. Хотел таверну открыть…
Толпа загомонила. Примерно половина собравшихся вообще не понимала, что происходит, вторая, разделившись на два лагеря, спорила – действительно ли магистр отправлял к осужденному посыльного, или это осужденный придумывает, чтобы спасти свою жизнь.
– Тихо! – воскликнул король, поднимая руку.
Понемногу народ успокоился. Все, как один, выжидающе уставились на Джуана Первого.
– Я вынес свое решение, – веско заметил правитель Зейда. – Посылал ли к вам магистр посыльного или нет, но факт остается фактом – вы сбежали, изменив тем самым королевству, предав его. И за вашу трусость вы будете наказаны. Суд окончен.
Барри еще что-то кричал, но слова его растворились в гомоне расходящейся толпы.
Волшебник уронил голову.
Все кончено.
* * *
– Давай, Черныш! Осталось немного!
Они наконец достигли ущелья и теперь двигались по нему дальше, на юг, в земли племени угов…
Которые, возможно, помогут ему.
От одной мысли об избавлении – пусть и возможном – хотелось заорать во всю глотку, вложить в этот крик всю ту радость, что ждет его впереди, и ту горечь, что осталась в прошлом.
Но жнец по своей природе был слишком осторожным существом и очень не любил поспешных выводов. Поэтому он не кричал, а спокойно ехал дальше.
По обе стороны от дороги возвышались каменные стены.
Где их вершины? Возможно, теряются где-то в облаках, пронзают их, словно намереваясь подпереть сам небосвод.
Горы – кладезь мудрости. Горы живут века, тысячелетия. Они все видят и, как это кажется обычным людям, ничего не могут рассказать об увиденном.
Уги не зря живут здесь. Они пытаются прикоснуться к этой мудрости; словно землекопы, вгрызаются в камень. Но не кирками, а мыслью.
Они уверены, что горы не прочь поделиться своими знаниями с людьми. Они просто не могут. Да и зачем им делиться со всяким? Тот, кто найдет способ приникнуть к источнику, достоин. Остальные – нет.
Черныш шел мелкой рысью. Джефри постоянно оглядывался по сторонам, выискивая пещеры угов.
– Остановись, чужеземец, – вдруг произнес тихий глухой голос.
– Тпру, Черныш!
Конь замер.
– Зачем ты пришел, чужеземец?
– За ответами на вопросы.
– Что это за вопросы? И почему ты решил, что уги знают на них ответы?
– Я не уверен, но попытаться все же стоит. Угам известно очень много. Почему бы им не знать того, что интересует меня?
– Уги не всезнающи, чужеземец. Поэтому отвлекать их вопросами – неблагородное дело. Мы слишком заняты поиском новых знаний, чтобы тратить время на любопытствующих вроде тебя.
– И все же я прошу ваше племя помочь мне. Я – человек, чуждый самому Ваго. Присмотрись ко мне. Загляни внутрь меня.
Воцарилось молчание. Оно продлилось достаточно долго. Джефри уже было решил, что таинственный собеседник ушел, но тот сказал:
– Ты прав. Ты не из этого мира. И я вижу черное пятно в твоей душе.
– Это черное пятно – мой главный вопрос.
– В таком случае ты можешь пройти.
Джефри осторожно тронул поводья и пустил коня дальше по дороге.
* * *
Он въехал в небольшую деревеньку, расположенную на обширном плато. Со всех сторон ее огораживали каменные стены гор. И только одна дорожка вела сюда – та, по которой приехал Джефри.
У первого же домика стоял худощавый уг с длинным посохом в руке. Он хмуро смотрел на жнеца.
– Это я разговаривал с тобой, чужеземец, – сказал обитатель гор, когда Джефри обратил на него внимание. – Племя угов приветствует тебя.
– И вам доброго дня, – склонил голову жнец.
– Уги – мирное племя, которое ни с кем не враждует. Но это не значит, что мы рады гостям. Гости отвлекают от познания великой мудрости, чужеземец.
– Понимаю, – кивнул Джефри. – Но я бы не стал вас тревожить, если бы знал, к кому еще могу обратиться со своей бедой.
– Это я уже понял. И дозволяю тебе, хоть подобное и против любых правил, поговорить с нашим оракулом. Но сначала я, чтобы уги не показались тебе такими негостеприимными, предлагаю отужинать со мной в моем доме. Ты принимаешь мое приглашение, чужеземец?
– Конечно. Не могу же я обидеть радушного хозяина.
– Тогда привяжи коня и входи. Я велю жене накрыть стол, – сказал уг и скрылся в доме.
Джефри спешился и, привязав Черныша, последовал за горцем.
В сложенном из камня домике было всего две комнаты. Одна из них служила одновременно и гостиной, и столовой, и спальней, вторая отводилась под кухню.
В гостиной уже был накрыт стол. Словно к его приезду подготовились заранее.
И откуда они взяли столько еды здесь, посреди гор?
– Удивлен? – усмехнулся горец. Впервые Джефри увидел улыбку на его лице. – Но это не магия, чужеземец, – это умение наших охотников. Каждый день они спускаются вниз, в лес, и возвращаются каждый раз отнюдь не с пустыми руками…
– Да что же вы стоите! – всплеснула руками столь же худая, как и ее муж, горянка. – Садитесь, иначе остынет все!
Джефри и горец не заставили себя упрашивать.
* * *
– Так когда я смогу попасть к оракулу? – спросил Джефри, прихлебывая чудесный травяной отвар из кружки.
– Сейчас мы закончим, и я назначу с тобой двоих. Они сопроводят тебя к мудрейшему. Хоть мы и разделили с тобой трапезу, чужеземец, я не могу доверять тебе всецело. Поэтому эти двое будут приглядывать за тобой – так, на всякий случай. Ты, надеюсь, не замышляешь ничего плохого? Иначе…
– Ты видишь меня насквозь, вождь, – покачал головой жнец. – О каких «замыслах» ты говоришь?
– Ты из другого мира, как сам признался совсем недавно. Так почем мне знать, что ты действительно думаешь?
– Я не настолько сложное существо, как тебе может показаться, – беззлобно улыбнулся Джефри. – На самом деле я – обычный человек, каких в Ваго предостаточно.
– Но твое черное пятно делает тебя отличным от них, чужеземец.
– У всех есть свои отличия.
– Я не о том, – поморщился вождь. – Мне наплевать на то, что среди людей есть светловолосые или темные, высокие или низкие, голубоглазые или вовсе слепые. Обычные люди – все, без исключения – не имеют в душе черных пятен. Таких, как у тебя.
– Что ж… Мне в принципе все равно, приставишь ты ко мне своих телохранителей или нет. Пусть только они не мешают мне говорить с оракулом.
– Это я тебе обещаю, – кивнул уг. – Пошли. Дара, можешь убирать!
Жена вождя тут же выбежала с кухни и принялась за грязную посуду.
Жнец и уг вышли из дома.
– Пусть Черныш побудет здесь, хорошо? – спросил жнец.
– Да, конечно. Ты вернешься за ним позже.
– У вас есть чем его накормить?
– Есть. Мы хоть и не держим лошадей, но все о них знаем.
– Вот и отлично.
За разговором они прошли два дома и остановились у дверей третьего. На каменных ступеньках сидели два уга – тоже худощавые, но покрепче спутника Джефри. Едва завидев вождя, оба вскочили на ноги.
– Сопроводите нашего гостя к мудрейшему, – велел глава племени.
Уги кивнули и стали по обеим сторонам от Джефри.
«Словно рядом с заключенным!» – про себя хмыкнул жнец, а вслух сказал:
– Ну что ж, ведите.
– Следуй за нами, – сказал левый, и они двинулись к черному зеву пещеры.
– Почему оракул не живет в селении? – спросил Джефри.
– В пещере он лучше чувствует горы, – ответил все тот же левый, по имени Бо. – Благодаря этому он прожил уже пять сотен лет. Мудрейший не нуждается ни в пище, ни в воде – он не испытывает ни голода, ни жажды.
– Духовная пища, да… – пробормотал жнец.
– Не задавай лишних вопросов, чужеземец. – Это опять Бо. Сказал, когда они уже стояли на пороге пещеры. – Время бесценно дорого для мудрейшего. Он не может тратить его впустую.
Жнец молча кивнул, и троица шагнула внутрь.
* * *
Пещера оракула не слишком отличалась от остальных. Разве что на стенах было гораздо больше символов из древнего, непонятного Джефри языка.
Сам оракул восседал на нескольких уложенных один поверх другого тюфяках и курил кальян. Кальяны редко встречались в Зейде; их могли позволить себе только зажиточные граждане. Поэтому так удивительно было наблюдать его в обиталище оракула.
Заслышав шаги, оракул повернул голову к гостям и сказал:
– Приветствую тебя, лишающий.
– И тебе здравствуй. – Джефри не обратил внимания на обращение колдуна.
– Вы можете идти, братья, – сказал оракул сопровождающим жнеца угам.
– Но вождь велел следить за чужеземцем, о великий! – отозвался Бо.
– Вы должны оставить нас с лишающим, – покачал головой оракул, – иначе я не смогу ответить на его вопросы. Покиньте нас, братья. Я вижу, лишающий пришел за ответами, а не за моей жизнью.
Уги переглянулись, и Бо сказал:
– Хорошо, о великий. Мы подождем чужеземца у входа.
Оракул дождался, пока телохранители покинут его пещеру, а потом вновь повернулся к Джефри:
– Говори, лишающий. Я жду вопросов.
– Как ты узнаешь, где я нахожусь, о великий? – спросил жнец. – Ты ведь слеп!