Чтение 16–й страницы книги ~Ночь дракона~

– Побережье как побережье, – пожал я плечами, – холоднее, чем в Солострове, теплее, чем побережья Эвксинии. Да, кстати, тебе привет от Хорта.
– О, – оживился Стериан, – и давно ты с ним виделся?
– Не слишком. Ты разве не в курсе, что он теперь, во-первых, барон Хорт, во-вторых, человек степенный и семейный, а в-третьих, мой зять?
– Про первое знаю, с третьим поздравляю, а в первую половину второго не верю, – вампир откинулся на стуле, улыбаясь. – Хорт – и вдруг стеленный? Ты сам-то можешь себе такое представить?
– Не могу, – согласился я.
– Ну ладно, – Стериан залпом влил в себя сразу полкружки, – ты мне клыки не заговаривай. Я лицо неофициальное, в каком-то смысле – тоже наемник, и сейчас не при деле. Так что колись, какого такого гнома ты ищешь.
– Ох уж этот мне тайный сыск!
– Нет, это в прошлом. Сейчас я представляю частное сыскное агентство – в одном лице, и, разумеется, в моем.
– Ну ладно. Меня о неразглашении никто не предупреждал, тем более что я понятия не имею, что это за тип и кому он на самом деле понадобился. А звать его – Нард к'Либбин.
Вампир допил эль, а затем наклонился ко мне.
– Ты, конечно, не поверишь, – произнес он, – но я так и думал.
– И что это такое? – в словах Ивоны слышалось любопытство, но сомнение в ее голосе явно преобладало.
– О-о, госпожа, это мое величайшее изобретение за все последние годы. Наконец-то воплотившееся в металле и дереве!
Ивона мельком огляделась: вдоль стен просторного, но пыльно-паутинного и слегка покосившегося сарая расположились другие, не столь величайшие изобретения, а также многочисленные чертежи и наброски, выполненные на самых разнообразных предметах. В числе прочего здесь присутствовали: несколько свитков пергамента, заметно обтрепанных по краям (часть пергаментных листов была приколочена к стенам); громадный рулон выделанных воловьих кож; ткань, натянутая на деревянный каркас наподобие крыла; система из блоков и веревок, на которую был небрежно подвешен якорь от эльфийской торговой галеры; мятые рыцарские латы, конструкция из палочек, проволочек и волчьего черепа (открывавшего рот, если покрутить колесико) и многое другое. Взгляд девушки на мгновение задержался на дубовой столешнице, на которой был нацарапан набросок лошади, вернее – статуи лошади и, если судить по написанным рядом цифрам, совершенно колоссальной по задумке автора.
Все помещение располагалось в каких-то трущобах напротив заброшенного портового дока. Новые пирсы и доки строили чуть в стороне, а про этот давно забыли. По пути к сараю Ивона из любопытства заглянула в нутро дока: его дубовые створы сгнили, механизмы заклинило, а внутри плескалась вода, ритмично покачивая водоросли-фукусы на старых сваях. На дне девушке удалось разглядеть дужку от чайника, здоровенный гвоздь и камбалу, усиленно делавшую вид, что ее тут нет.
Виллеаден, эльфийский кузен Ивоны, отыскал потертое и местами прожженное кислотой кресло и развалился в нем, закинув ногу на ногу. Весь его вид говорил: «Я тебя привел, как обещал, к интересному гному, а дальше, сестренка, разбирайся сама». Ивона укоризненно посмотрела на него, а затем вернулась к «величайшему изобретению».
– Я, – продолжал между тем гном, – потратил три года только на одни расчеты. Никаких накладок быть не может, все абсолютно продумано и выверено. Вот, например, – он ткнул пальцем в свою конструкцию, – я хотел было использовать весла. Но затем до меня дошла абсурдность этой идеи. Ведь чтобы грести веслами, не поднимая их из воды, надо каждый раз разворачивать лопатку весла ребром. Потом я подумал: «А что, если сделать весла, которые не надо будет так разворачивать?» И что же? Я перепробовал кучу вариантов. Но тут в залив заплыла морская черепаха. И до меня дошло, как надо все сделать. Природа – она мудра, у нее следует поучиться, госпожа. Вы согласны? Так я и понял, что надо сделать весла движущимися не вперед-назад, а вверх-вниз…
– А кто, – поинтересовалась Ивона, рассматривая огромное деревянное подобие черепашьего ласта, – будет их… э-э… двигать? Вверх-вниз?
– Увы, пока это будут люди, сидящие внутри. Лошадь туда никак не запихать. Я, правда, думаю о том, чтобы использовать здесь замечательное устройство, в котором водяной пар заставляет двигаться колесо, но проблема в том, что недостаток воздуха…
Ивона, продолжая краем уха слушать объяснения изобретателя, отступила на пару шагов и обозрела творение к'Либбина целиком. Формой оно напоминало веретено (около трех с половиной саженей длиной и немногим менее сажени в поперечнике – в самом широком месте) и было выполнено из плотно пригнанных просмоленных досок, стянутых металлическими обручами через равные промежутки. Создавалось впечатление, как будто одну остроносую лодку накрыли сверху другой и скрепили их вместе, как две скорлупки. Руль у этого невиданного аппарата располагался сзади и напоминал хвост семги. А нос «веретена» был обит бронзой и угрожающе сверкал острием в виде полусаженного зазубренного гарпуна.
– Я копил средства пять лет, – с патетикой в голосе продолжал рассказывать Нард, – я не брезговал никакой работой! И вот наконец я смог это воплотить! Я назвал его «Потаенная ладья», «Сиипт аргх нуур».
– Лучше, чем в прошлый раз, – подал голос Виллеаден.
Ивона удивленно посмотрела на кузена. Гном с легким осуждением покачал головой.
– Когда мы встречались последний раз, – охотно пояснил эльф, – почтенный к'Либбин изобретал летательный аппарат, который назвал «Сиипт аргх миэс» – «Небесная ладья», как он полагал. Однако в языке гномов, в силу культурно-исторических причин, нет ни слова «ладья», ни слова «небо», и название в дословном переводе означало: «То, что плавает сверху».
– А теперь? – осторожно поинтересовалась Ивона.
– «То, что плавает в нижней пещере». Согласись, уже гораздо лучше.
– Пожалуй, – кивнула Ивона. – Вызывает меньше неоднозначных ассоциаций. Но все-таки – что же это? Если в двух словах.
– Подводный корабль. – Нард действительно уложился в два слова, но после паузы продолжил: – Конечно, вы можете вспомнить, что еще тысячу лет назад, согласно легенде, Элдор Эвксинский пробовал погружаться в пучину в особой бочке, привязанной цепями к галере. А сто семьдесят лет назад один умелец при дворе (забыл, при чьем именно, ну да неважно) предложил использовать особый костюм для того, чтобы подходить к неприятельским кораблям по дну и просверливать в них дыры. Но это все не то! Я, я первым дам Разумным возможность плавать под водой!
– Интересно, как к этому отнесутся русалки? – вполголоса проговорил Виллеаден.
– С русалками можно договориться, – отмахнулась Ивона, с любопытством простукивая костяшками пальцев обшивку «Потаённой ладьи». – Прежде хорошо было бы убедиться, сможет ли оно вообще плавать.
Жизнь в порту, похоже, не прекращалась ни на минуту, игнорируя такие вещи, как ночной сон и обеденный перерыв. То есть, надо полагать, отдельные индивидуумы про все это помнили, но их личные физиологические потребности не особенно сказывались на суммарной активности муравейника, состоявшего из пяти с лишним тысяч разумных существ. Вероятно, еще пару-тройку столетий назад хотя бы в ночное время здесь было тихо и спокойно. Теперь же с заходом солнца магические сферы заливали пирсы своим холодным светом, озаряя ворочающиеся кран-балки с подцепленными к их крюкам грузами, вращающиеся кабестаны и бригады деловитых плотников, латающих очередные последствия неправильного прохода створа.
Конечно, с приливами и отливами даже магия ничего не могла поделать, но и на тот период, пока корабли были безнадежно заперты в доках или коротали время на рейде (в стороне от опасных мелей), всегда находилась какая-нибудь работа.
Сейчас было время прилива. Мы со Стерианом шли вдоль рыбных причалов – с их непередаваемой вонью, исходившей от тысяч разнообразных морепродуктов (сгружаемых с промысловых судов и тут же подвергавшихся первичной обработке), и с оглушительным ором сотен чаек и бакланов, одуревших от обжорства.
– Этот гном по-своему уникален, – рассказывал Стериан, продолжая наш вчерашний разговор и каким-то образом умудряясь перекрывать чаячьи вопли и солидно-вдумчивую матерщину рыбаков. – Как ты знаешь, гномы – народ необычайно рукастый, но напрочь лишенный фантазии. Они в большинстве своем даже метафоры плохо понимают. Но покажи любому гному любой чертеж – и он, чуток подумав, возьмется за его воплощение в металле, камне или дереве. Но если его прадед пользовался молотком треугольной формы, сам он по собственному почину никогда не сделает квадратный.
Я все это знал. Сия особенность подгорного народца – по крайней мере, его мастеровой части – неоднократно обсуждалась на различных уровнях. Большинство людей и эльфов сходилось в одобрении такого положения вещей: будь гномы менее консервативны, их преимущества как нации могли бы в скором времени стать слишком уж очевидными.
– Так вот, – Стериан чуть пригнулся, уклоняясь от большой жирной чайки, тащившей в клюве рыбьи потроха, – уж не знаю, какие там еще были предки у Нарда к'Либбина, кроме гномов, но он – судя по тому, что я слышал, – всегда был среди сородичей белой вороной. С другой стороны, еще его отец отличался нехарактерной для гномов восприимчивостью к оригинальным идеям. Он даже как-то построил летательный аппарат, по слухам – управляемый и вполне действующий. К сожалению, это уникальное приспособление бесславно погибло в драконьем пламени.
– Мне тоже доводилось слышать об этом, – отозвался я, краем глаза посматривая на судно, как раз входившее в бухту. Что-то меня смущало в его облике.
– Нард, надо полагать, пытался повторить достижение своего родителя, но мне неизвестно, чтобы он преуспел. Однако его ум мечется от идеи к идее. Например, он сконструировал подъемное устройство, позволяющее десятку людей вытащить на берег военный корабль или целую китовую тушу. За это, насколько я знаю, совет города Наутиса ему заплатил, однако Нард не продолжил работу в этом направлении. А как изобретателя его заметили в Кверке (и не только, судя по твоему появлению) лишь после минувшего праздника Весны. Когда к'Либбин взялся усовершенствовать снаряд, используемый для создания в небе ярких огней.
– И что из этого вышло? – поинтересовался я.
– Снаряд улетел за пять эльфийских миль от Нареоля, подчистую снес две подвернувшиеся хозяйственные постройки и спалил полтора гектара леса. В течение месяца гнома искала дворцовая, городская и тайная стража, а король возместил пострадавшей семье убытки из собственных средств и обещал лично скормить к'Либбина ручному кнакеру, живущему в озере у дворца. Но я сам видел, как при осмотре вышеозначенных разрушений загорелись глаза у королевского советника по делам Мира и Войны.
– Ну, не знаю. – Я все это время продолжал наблюдать за приближавшимся судном. – Что ни говори, а магия бывает куда разрушительнее, и, главное, разрушения от нее гораздо изощреннее.
– Разумеется, – согласно кивнул вампир, – дело не в разрушительном оружии, все равно не способном поспорить с парой хорошо обученных магов. Дело в редком сочетании изобретательности и мастеровитости. Я слышал, что к'Либбин последнее время трудится над аппаратом, с помощью которого можно будет путешествовать под водой.
– Есть ли хоть что-нибудь, о чем ты не слышал? – спросил я.
– Люблю быть в курсе, – улыбнулся вампир.
– Тогда обрати внимание вон на тот образец кораблестроения. Не находишь в нем ничего странного?
– Ну-у, – протянул Стериан, останавливаясь, – полагаю, когда-то у него все же был ахтерштевень и перо руля, а повороты осуществлялись не при помощи двух весел, привязанных к фальшбортам.
– Это что, кит какой-то так пошалил?
Один из рыбаков, бросавший тушки макрелей на стоявшую рядом телегу, засыпанную осколками магического льда, распрямился и отер со лба пот (заменив его рыбьими чешуйками).
– Э, нет, – сказал он, – это не кит, не кашалот и не орса. Это морской змей. Моряки прозвали его Мобий Дьин. Следы от его зубов ни с чем не спутаешь.
– И что, – изумился я, прикидывая размеры морского монстра по изгибу линии укуса, – он на все корабли вот так нападает?
– Да нет. В сущности, корабли что морскому змею, что киту без интереса. Да только вот этот самый Мобий Дьин как в здешних водах завелся, так и распугал серых да благородных китов: кого поел, а кого шуганул. Вот старейший из наших китобоев, старина Вахавиор, и поклялся его извести. Чтоб, так сказать, заработка его не лишал. Ну а змей, видать, поклялся извести Вахавиора, и, корабль его теперь за милю чует. Ну достается, конечно, и другим китобоям, да и рыболовам! Мобий Дьин то сеть оборвет, то рулевое перо откусит, – но это так, от случая к случаю.
– Эй, Ферт! – окликнули нашего добровольного просветителя. – Ты там работать будешь или лясы точить?!
Рыбак задумался, рассматривая свои ладони так, словно впервые их увидел.
– Попомните мои слова, – проговорил он, – мы у моря забираем кое-что, живем на его берегу. Но, уколи меня в… скат, если мы знаем на самом деле, что за дела творятся под водой.
Подводное судно съехало по скользким от водорослей доскам с изяществом давно издохшего морского льва и подтвердило эту ассоциацию, медленно и неторопливо завалившись на бок и подняв над водой пару деревянных ластов. Испытатели, находившиеся внутри, повалились друг на друга.
– Признайся, – поинтересовался Виллеаден, потирая ушибленный бок, – ты хотела именно этих ощущений?
Ивона осторожно вытащила ногу из щели между какими-то рычагами.
– Ну, не то чтобы… – осторожно начала она. – Но, по крайней мере, теперь можно рассмотреть дно дока вблизи.
Эльф кое-как расплел свои конечности и передвинулся поближе к кузине.
– М-да, – протянул он, – надеюсь, созерцание этого ржавого гвоздя на дне значительно расширит твой кругозор.
– Все вполне объяснимо, – бодро произнес гном, перемещаясь на четвереньках в их сторону. – Небольшая ошибка в расчетах при размещении балласта. Ну-ка, давайте-ка осторожненько переместитесь на правый борт.
– И как ты себе это представляешь?
– Ну попробуйте как-нибудь… Вот, вот так. Пока оно не выровняется, балластная емкость водой не заполнится.
– Балластная – что? – не поняла Ивона.
– Потом объясню, – махнул рукой Нард.
Постепенно судно не то чтобы выровнялось, но, по крайней мере, встало менее криво – и с бульканьем, гулко отдававшимся внутри корпуса, осело в пучину, плюхнувшись на дно дока. Камбала, не выдержав такого произвола, взметнулась с песка, словно подброшенный над сковородой блин, и, вихляясь, поплыла прочь.
Ивона, в течение предыдущей минуты упиравшаяся в стенки руками и ногами, осторожно передвинулась к странной трубе с зеркалами внутри, позволявшей, если верить изобретателю, немагическим способом заглянуть за угол.
– И что ты видишь? – спросил Виллеаден, продолжая стоять враспор; гном между тем деловито что-то поворачивал и подкручивал.
– Чайку, – ответила девушка. – Ден, ты представляешь, действительно видно, что творится снаружи! И никакой магии – иначе я бы ее почувствовала! Я вижу поверхность воды над нами, вижу стенки дока, плавающую чайку, мужика какого-то… Или это эльф?
– Внимание! – неожиданно рявкнул к'Либбин. – Всплываем! – и дернул какой-то рычаг.
Судно вздрогнуло, потом вздрогнуло еще раз, и тут вода вокруг него зашипела так, словно кто-то бросил в море несколько тысяч рассерженных гадюк или столько же горячих утюгов. А затем шипение стихло. Нард открыл люк и выглянул наружу.
– И впрямь какой-то мужчина, – пробормотал он, – а с ним еще двое.
– Смотри-ка, – Виллеаден поглядел на Ивону, – с полом ты не ошиблась.
– Не язви.
– Не совсем, – рассеянно ответил гном.
– Что значит «не совсем»?
– Я имею в виду, что там есть и один человек, и один как будто бы эльф…
– …И один настоящий эльф, – закончила Ивона, чьим магическим способностям теперь не мешала толща морской воды. – Причем первых двоих я знаю.
Она бодро выкарабкалась наружу вслед за гномом.
Вот уж кого я не ожидал увидеть! Впрочем, почему бы и нет?
Я с интересом смотрел, как невысокая среброволосая девушка выбирается из странного люка, открывшегося словно бы посреди днища перевернутой лодки.
– Сивер! – Ивона повисла у меня на шее. – Сто лет тебя не видела!
– Взаимно, – улыбнулся я. – Что тебя привело в Кверк? Ах да, у тебя же тут отец…
– Вот именно. Я вообще-то наполовину эльфийка!.. Ну хорошо, на четверть.
– И как твои дела, правнучка? – поприветствовал ее Стериан.
– Привет, прадедушка. – Ивона попробовала сверкнуть глазами, но у нее ничего не вышло. Зажечь в зрачках истинно вампирский зеленый огонь у нее получалось, только когда она злилась или была всерьез напугана. – Полагаю, ты весьма неплохо осведомлен о моих делах.
– Люблю быть в курсе, – повторил свою любимую фразу Стериан, клыкасто улыбаясь.
– Господа, – произнес гном с укоризной (таким тоном, словно бы вопрошал: «Я уже тут, а вы где?»). – Если вы уже поздоровались, помогите вытащить «Потаенную ладью» из воды, мне надо доработать балласт.
– Вот это да! – незнакомый эльф, подошедший вместе с нами, теперь стоял у самой кромки воды, с интересом разглядывая невиданное судно.
– А это кто? – вполголоса спросила Ивона.
– Если честно, Ив… – начал я, пожимая плечами, но незнакомец, похоже, услышал вопрос девушки.
– Забыл представиться, – проговорил он низким хрипловатым голосом. – Капитан Вахавиор, к вашим услугам. Без ложной скромности могу добавить, что я лучший китобой в здешних водах.
– И, насколько мне известно, – из люка «Потаенной ладьи» выбрался светлый эльф (кажется, кузен Ивоны), – это чистая правда.
Вахавиора можно было бы назвать типичным темным эльфом, если бы не издержки профессии, наложившие свой отпечаток на его внешность. Он был высокого роста, с темно-бронзовой кожей и очень светлыми, почти белыми волосами – как и другие его соплеменники. Но прическа у капитана была весьма своеобразной: спереди волосы были подстрижены очень коротко (хотя и не очень ровно), а сзади – отпущены почти до лопаток и забраны в «хвост». Его обветренные натруженные руки и мускулистые плечи не посрамили бы и тролля. И, наконец, в ухо капитана была вдета крупная золотая серьга (ни одного эльфа с проколотым ухом я до сей поры не видел).
Ивона хотела что-то спросить, но Вахавиор ее опередил:
– Не пора ли нам помочь старине Нарду и вытащить эту посудину из воды? Мне страсть как хочется осмотреть ее днище!
Вообще-то, народу собралось достаточно, чтобы вручную выволочь непонятную лодку из воды. Однако гном ограничил нашу помощь тем, что попросил привязать в определенных местах веревки, тянувшиеся к конструкции из блоков и рычагов, а затем подстраховать втягиваемый в сарай предмет, чтобы он ни за что не зацепился. Пока все это происходило, я шепотом поинтересовался у Стериана, откуда и, главное, зачем здесь капитан-китобой.
– Знаешь, – сознался вампир, – может, это на меня и не похоже, но – понятия не имею.
Гном, вооружившись лупой, бронзовым молоточком, циркулем и рулеткой, полез осматривать подпертый деревянными колодками аппарат. Ивона и Вахавиор стояли у него с двух сторон, осыпая вопросами. Стериан ограничился беглым осмотром.
– Очень любопытно, – сказал он. – Я знал про попытки создать подобный корабль, однако ни разу не слышал, чтобы эти попытки были удачны.
– Все дело в балласте и в компенсации давления, – отозвался к'Либбин, не оборачиваясь. – Суть в том, что при погружении под воду давление на поверхность судна возрастает вдвое уже примерно на пятисаженной глубине…
Он на время оставил осмотр своего детища и извлек откуда-то старый пергамент и карандаш. Примерно через минуту смысл его объяснений начал от меня стремительно ускользать, еще через пару минут сдался и Вахавиор, присоединившись тем самым ко мне, Стериану и Виллеадену. Таким образом, у гнома остался единственный благодарный слушатель, внимательно глядевший в его записи и согласно кивавший среброволосой головой.
Некоторое время мы вчетвером стояли молча, наблюдая за красноречивым Нардом и внемлющей ему Ивоной.
– Только не говори, кузина, – наконец произнес Виллеаден, – что ты все понимаешь.
Ивона оглянулась и показала ему язык. А затем уже вполне серьезно ответила:
– Современная магия – по крайней мере, то, что выходит за мои естественные способности, – это наполовину математика. Так что мне не привыкать!
– Пойдемте-ка покамест, мужики, – подал голос капитан, когда мы переварили это заявление. – Я знаю неподалеку неплохую забегаловку. Там готовят креветки и осьминогов так, что потом даже не тошнит, а пиво не разбавляют морской водой. Предлагаю пойти потолковать.
– Не разбавляют, говоришь? – прищурился Стериан. – На такое действительно стоит посмотреть.
Первое, что бросилось мне в глаза в таверне «Сломанный якорь», была довольно большая, но плохо отшлифованная и не слишком чистая магическая сфера, укрепленная на полочке над стойкой. Сфера, к моему удивлению, действовала – в ее мутноватой глубине мельтешили человекоподобные фигурки. Действия фигурок были, по-видимому, понятны только группе завсегдатаев, рассевшихся на высоких табуретах: зрители периодически издавали то разочарованное бурчание, то радостный вопль, сопровождавшийся требованием дополнительного пива. Вахавиор перегнулся через стойку и поймал бармена за рукав.
– Эй, ты, хек мороженый! – гаркнул он. – Это что еще за китовая отрыжка?
Бармен посмотрел на сферу, на нас и опять на сферу.
– Э-это очень модно сейчас, – проговорил он, – во многих тавернах есть. Она настроена на одно поле ристалищное, где игрища всякие проходят, и показывает их день-деньской. Многим посетителям нравится…
Вахавиор с сомнением поглядел на сферу.
– Ну и морской таракан тогда с ней! А нам это ни к чему. Нам надо спокойный уголок, чтоб потолковать с ребятами. А еще – пива, и только попробуй нам его разбавить! И пожрать чего-нибудь, от чего палубу поганить не тянет. И быстро! – рявкнул он, стукнув по стойке кулаком, которым можно было заколачивать корабельные гвозди.
Это вызвало живейшую реакцию среди пивных кружек, стоявших на стойке. Даже завсегдатаи на секунду оторвались от сферы и перипетий неведомой игры, а бармен опрометью бросился на кухню.
– Узнаю дивную эльфийскую речь, – шепнул нам Виллеаден, следуя за Вахавиором.
Мы вчетвером уселись за стол, стоявший в самом углу таверны, – подальше от магического шара и компании его поклонников. Не прошло и минуты, как перед нами появился объемистый кувшин с пивом, компания кружек, готовых принять в себя сей ценный напиток, и блюда с какими-то закусками. Все это принесла нам миловидная девушка, которая, впрочем, была довольно широка в кости, что указывало на ее родство с троллями и наводило на мысли о разгибаемых ею на досуге подковах. Вахавиор подмигнул подавальщице и залпом влил в себя половину кружки, я же с подозрением уставился на одну из закусок.
– Что это? – Виллеаден, похоже, разделял мои сомнения.
– Креветки, запеченные в тесте, – отозвался всезнающий вампир, – чудесная вещь… И была бы еще лучше, если бы креветок перед запеканием как следует чистили.
Капитан уже бодро хрустел безвременно почившим ракообразным. Я взял с блюда удлиненный кусочек выпечки и осторожно откусил. Что ж, действительно оказалось весьма неплохо, хотя, пока я ел, меня смущало, что еда осуждающе глядит на меня глазками на стебельках, торчавшими из тестяной могилы.
– Итак, мужики, – начал Вахавиор, – только не говорите мне, что вы все мимо того сарая случайно проходили. Полагаю, всем вам зачем-то понадобился этот полоумный изобретатель к'Либбин.
– А ты давно его знаешь? – поинтересовался Стериан.
– Вообще не знаю, – отмахнулся капитан, – сегодня впервые увидел. Хотя слыхал про него, конечно: ведь это его устройства-то, которые туши китовые на берег выволакивают. И корабли – для ремонта. Я вам, мужики, не предлагаю колоться, за каким вам этот Нард понадобился, но признание самого факта заметно облегчит наш дальнейший разговор.
– Ну что ж, – начал я, – не буду упираться. Может быть, и есть смысл открыть карты, тем более что колода сплошь крапленая. Кое-какие лица желали бы, чтобы упомянутый гном переселился в Беррону, желательно – в Веят. Я не уполномочен – да и не взялся бы – организовывать само переселение, меня лишь просили передать уважаемому к'Либбину сие предложение.
– Далеко раскатилось эхо того взрыва в Нареоле! – усмехнулся Виллеаден.
– Полагаю, что госпожа Визентская (в данный момент здесь отсутствующая) разыскивала изобретателя не сама по себе, а по просьбе Веятского университета, – проговорил Стериан, поглядывая на кузена Ивоны. – Составляя тем самым определенную конкуренцию уважаемому Виллеадену, действующему, в свою очередь, в интересах Эльфийской Королевской академии.
– Ну, это я ей по-родственному простил, – улыбнулся эльф, разгрызая очередную креветку.
– И только я, – продолжил вампир, – действительно тут ни при чем. Ну, почти ни при чем.
– Просто ты любишь быть в курсе, – съехидничал я.
– Понятно, – подвел итог капитан. – Короче говоря, всем вам действительно нужен изобретатель, и не мое дело – зачем. Мне же нужен лишь его аппарат – «Потаенная ладья». И не навсегда, а на один раз. За это я оплачу его ходовые испытания и даже предоставлю для их проведения собственный корабль.
– Тот, что сегодня входил в бухту? – скептически заметил я. – С откушенным рулем?
– Нет, другой, – не моргнув глазом, ответил Вахавиор. – Тот, что сейчас стоит в седьмом доке – только что отремонтированный и готовый к плаванию. Он, кстати, идеально подходит для подобного рода работ: мореходный, маневренный, с приспособлениями для подъема на палубу баркасов. Ну как, принимаете это условие? После ходовых испытаний я от вас тут же отстану, и вы получите гнома в свое полное распоряжение.
– Капитан, – спокойно спросил вампир, – а на кой вам эти, как вы выражаетесь, «ходовые испытания»?
– А вот это уже мое дело, – отозвался Вахавиор. – Эй, бармен, еще пива!
Очередная ночь опустилась на Наутис. Тьма, местами прорываемая светом магических фонарей, гномьих светильников и обычных смоляных факелов на высоких поставах, окутала город, приглушив шумную суету на его улицах, площадях, набережных и пирсах. По ночам не спят не только крабы, крысы, воры и владельцы таверн. Не спят также и дельфины, поэтому их глянцевые спины, отблескивая в лучах далеких факелов и еще более далекой луны, то и дело выскальзывают из черной, как нефть, воды.
А сегодня не спалось и Нарду к'Либбину. Он до позднего вечера возился со своим подводным кораблем, а когда закончил, ощутил потребность проветриться.
Гном-изобретатель не был избалован вниманием. То есть интерес к своей персоне он ощущал довольно часто, еще с тех пор, как в молодости представил соплеменникам усовершенствованную модель механической кирки. Вот только подобная популярность редко выливалась в дружеское похлопывание по плечу, одобрительные возгласы и кошели с деньгами: почему-то чаще она влекла за собой появление исполненных мрачной решимости стражников и обещаний утопить его в ближайшем крепостном рву сразу после повешения и колесования. Что не могло не ранить чувствительную душу к'Либбина и – он и сам осознавал это – отдалять его от потенциальных потребителей его изобретений. С годами Нард стал с подозрением относиться к этим самым «потребителям». Он свел общение с Разумными лишь к разного рода торговым операциям, в ходе которых в общественную собственность поступали наименее спорные достижения механики, а в собственность изобретателя – необходимые материалы и пища. Однако в глубине души к'Либбин лелеял надежду, что однажды ему удастся найти такое общество, которое не закостенело в предрассудках и было открытым для технической мысли и прогресса. Поэтому практически одновременное появление в его уединенной обители сразу пяти лиц, так или иначе заинтересованных его работой, внесло смятение в мысли изобретателя.
Ноги вели к'Либбина прочь из города – с его ночной суетой, назойливыми огнями и узкими улочками. Он протопал мимо городской свалки, где, подобно громадным обезглавленным скелетам, догнивали остовы баркасов и небольших судов; мимо старого мола, основу которого заложили морские эльфы, обосновавшись на берегах удобной бухты около пяти тысяч лет назад… И вот наконец он услышал шорох легкого прибоя, который поглаживал своей пенной рукой древние камни и ласково трепал спутанные лохмы бурых водорослей. При приближении к'Либбина неподалеку от берега из воды выпрыгнул дельфин, подбросив свое гладкое тело на полторы сажени в воздух, а затем вновь исчез в кружеве пены. Собственно, гном только и смог заметить это белое кружевное пятно на водной поверхности, различимое даже в темноте.
У гениев зачастую нет друзей и даже с хорошими знакомыми им везет не всегда. Но у Нарда друг был. Едва поселившись здесь, в Наутисе, к'Либбин однажды увидел некое дитя моря, умирающее на прибрежном пляже. Задействовав всю свою изобретательность, гном сумел вернуть его в родную стихию. И теперь, когда было настроение, приходил сюда пообщаться с ним. Изобретателя не слишком огорчало, что его друг бессловесен – зато он был прекрасным слушателем и, не перебивая, давал Нарду возможность изложить свои взгляды на перспективы использования шарнирных соединений или накопления природного электричества, да и просто пожаловаться на жизнь.
Нард постучал ладонью по воде. Минуту спустя вода саженях в пяти расступилась, пропуская продолговатое блестящее тело. Нард запустил руку в прихваченный с собой кожаный мешок и извлек оттуда ставриду. Размахнувшись, он отправил серебристую тушку в недолгий полет по баллистической кривой и скорее почувствовал, чем разглядел, как ее поймал рот, самой Природой изогнутый в чуть виноватой улыбке. Нард бросил еще одну рыбу и, ополоснув руку в набежавшей пологой волне, уселся на большой камень.
– Представляешь, – обратился он к плещущейся водой темноте, – сегодня ко мне заявились сразу пятеро. Люди, эльфы… Даже кто-то похожий на вампира. Правда, я никогда не видел вампиров. И все по мою душу. А я только что закончил свое подводное судно. Оно просто изумительно – я тебе его как-нибудь покажу…
Мысли Нарда перескакивали с одного на другое, но слушатель не возражал. Из сумрака вблизи ног Нарда донесся вздох, и гном ощутил крошечные брызги его миниатюрного фонтанчика.
– Кое-кто из них даже соображает… Девчонка одна, магичка – то ли полуэльфийка, то ли еще кто… Но слушала мои объяснения так, словно понимала! Во до чего нынче образование дошло!.. Ну да ладно. Опасаюсь я этих… гостей. Они ж меня заметили, я так чую, когда? Когда я нечаянно пару домов взорвал! Эка невидаль: я слыхал, иной маг деревню за один раз с землей сровнять может… Это я к тому, что всякие подъемные механизмы да прочие полезности им как будто безразличны. Ну, то есть народ всем этим пользоваться не брезгует, но и особого интереса не испытывает. Косные они, друг мой, косные…
Он протянул руку и похлопал друга по гладкой мокрой коже. Тот вздохнул, вновь выбросив в воздух облачко мелких брызг, и без всплеска ушел под воду.
«Шьер меликаль» («Морской кот») вышел ив порта, увлекаемый набирающим силу отливом, повернув бушприт навстречу солнцу. Лик светила, дочиста отмытый ночным купанием в океане, висел теперь почти прямо по курсу, расстилая перед неторопливо движущимся судном золотистую, мелко подрагивающую дорожку.
– Правда, красиво? – спросила Ивона, разглядывая искрящиеся волны, расходящиеся от форштевня.
Я согласно кивнул. Океан был сегодня на редкость спокоен и благостен: низкие пологие волны бывалый моряк не назвал бы даже рябью. Над этими водяными складками парили морские птицы – крупные чайки со свинцово-серыми спинами и мощными клювами и небольшие коричневые буревестники с непропорционально длинными крыльями. Когда «Морской кот» выходил на просторы Саларского залива, к нему присоединилась компания дельфинов, и теперь их глянцевые вытянутые тела мелькали вдоль обоих бортов.
– Отличный денек сегодня! – раздался за спиной громоподобный голос капитана Вахавиора. – Лучше и не придумаешь. Волн нет, ветра ровно столько, чтобы идти хорошим ходом под всеми парусами. В момент придем на место.
Что это было за место, мы так и не дознались. Капитан неизменно отвечал нам в том духе, что он здешние мели, банки и впадины как свои десять пальцев знает и лучшего места для «ходовых испытаний» не найти на пятьдесят миль окрест.
Подводное судно стояло на палубе, вычищенное, вылизанное и, предположительно, доведенное до совершенства. Все его наружные медные части блестели и сияли. Вместо бронзовой пики на носу Вахавиор настоял укрепить стальную, более длинную и тонкую, хотя почему-то без наконечника, так что детище к'Либбина стало напоминать странную помесь черепахи с нарвалом.