Чтение 16–й страницы книги ~Зубы Урсуна~

Множество бронированных колесниц с грохотом катилось вместе с армией, орущие воины и уродливые бестии расступались перед ними. Колеса колесниц были утыканы кривыми клинками, и Каспар содрогнулся, представив, какое опустошение они учинят в рядах имперских солдат.
Он оторвал взгляд от гигантского монстра в центре армии Верховного Зара и повернулся к одному из своих связных со словами:
– Передай мою благодарность капитану Гошику и прикажи ему как можно скорее стрелять в эти проклятые колесницы. Скажи, чтобы целился низко, по лошадям в упряжке.
Гонец понимающе кивнул и поскакал во весь опор под усилившийся треск мушкетов. Аркебузьеры стреляли по надвигающейся орде, и вскоре лощина наполнилась едким ленивым дымом.
Армия Верховного Зара взревела, и Каспар увидел рванувшуюся вперед первую волну закутанных в шкуры воинов. Они неслись неровными группами, размахивая над головами огромными мечами, их берсеркерские вопли метались меж стенами ущелья. По команде офицеров копья имперской шеренги опустились, и первые вражеские солдаты оказались насажены на смертоносные острия. Крики и вопли умирающих огласили пространство под свист и звон имперской стали и глухое уханье безжалостного степного железа.
Имперская линия прогнулась под напором атаки, бешеные воины рубили налево и направо своими тяжелыми мечами и топорами. Но здесь сам размер их оружия оказался губительным для варваров. Вражеские воины нуждались в просторе, чтобы замахнуться как следует и не задеть своих соратников, так что тесные ряды имперцев позволяли полудюжине солдат сражаться с одним курганцем.
Драка была свирепой и короткой: Каспар видел, как курганцы отхлынули, окровавленные, сломленные стойкой обороной соотечественников посла. Бегущих преследовало насмешливое улюлюканье боевых труб, но Каспар знал, что это самое начало.
Худшее еще впереди.
III
Генерал Альберталли вытер заливающую глаза кровь и потрепал ближайшего к нему солдата по плечу, почти гордясь цветистыми оскорблениями, которые его ребята орали вслед отступающему противнику. На земле в беспорядке валялись тела, и он приказал своим бойцам сомкнуть ряды. Раненых и мертвых оттащили назад, а сержанты гнали людей вперед бранью и древками алебард.
– С вами все в порядке, сэр? – спросил один солдат у генерала, снова промакивающего текущую кровь.
– Да, парень, я в норме, – ответил командующий с обнадеживающей улыбкой. – После бритья у меня бывали порезы и похуже. Не беспокойся за меня, в любом случае тот, кто оставил мне это, лишился головы.
Солдат кивнул, но Альберталли видел страх в глубине его глаз. Он не винил бойца. Несмотря на все его бодрые улыбки и уверенный вид, последний штурм почти смял их. Он и его сержанты, гиганты-талийцы с топорами, защищающие знамя Люцинии, провели свирепую контратаку, и курганцы откатились, но это ненадолго. Дым стелился по полю боя, генерал напрягался, пытаясь разглядеть, где собираются остатки шеренги союзников, но густая завеса мушкетного дыма и толкотня дерущихся скрывали все.
Его люди закричали, предупреждая о появившихся из пелены врагах.
Конечно, его солдаты были храбры и отважны, но любое бесстрашие имеет свои пределы.
IV
Павел нагнал убегающего курганца, взмахнул мечом и одним ударом расколол череп врага. Его уланы колошматили остатки отряда варваров, разбитого одним из талинских подразделений, но они подошли слишком близко к основной массе неприятеля – не лучшее для здоровья место – и остались без поддержки.
Он крикнул своему трубачу, тот выдул три высокие ноты сигнала, а Павел натянул поводья. Уланы на красных лошадях умело развернулись и поскакали к рядам своих соратников, уверенные, что справятся с любой угрозой, которая двинется в их сторону.
V
Курганцы бросались на линию союзников еще час, каждый раз напарываясь на ровные ряды пик, алебард и топоров, о которые разбивался черный прилив. Каждый раз волна откатывалась, оставляя за собой горы трупов воинов Кургана и унося жизни десятков имперских и кислевских солдат. Потом вперед рванулись дюжины тяжелых колесниц, сминая фланги коссар, кося вопящих людей приделанными к колесам лезвиями. Умелые возницы разворачивали свои колесницы прежде, чем мстительные кислевиты успевали затащить их вглубь войска и порубить на щепки.
Каспар с гордостью наблюдал за тем, как дерутся солдаты, но знал, что сражение долго так продолжаться не может. Они убивали курганцев сотнями, но и их потери быстро росли, а ведь войско Верховного Зара превосходило их численностью в несколько раз. Центр едва-едва выстоял. Командующий послал вперед два отряда алебардщиков, людей из городов и деревень близ Талабхейма, и они отбросили варваров. Кавалерия атаковала фланги курганцев, рубя их десятками, насаживая на копья или дробя врагам кости тяжелыми молотами.
Порядок в Урзубском полку пока держался, но Каспар понимал, что Верховный Зар еще не ввел в бой свои самые грозные силы.
VI
Альберталли рявкнул:
– Давай!
И его люди снова опустили алебарды, встречая наступающих врагов. Они ринулись вперед на курганцев, звероподобных людей в рогатых шлемах и черных доспехах, и две силы столкнулись с гулким звоном железа. Альберталли вскинул тяжелый меч, затупившийся от многочасовой работы, разрубив шею ближайшего варвара, и ткнул другого, взобравшегося на скопившуюся на земле гору тел, в промежность.
Над его головой взмыл топор, и он пригнулся, вонзив клинок в живот нападающего. Тот закричал и рухнул, вырвав меч из руки талийца. Альберталли подхватил чью-то упавшую алебарду и отбил летящий на него удар топора – он засадил тупым концом оружия в висок варвара, потом перехватил древко и воткнул острие в грудь противника.
Повсюду вокруг него выли и кричали люди, все блага цивилизации были забыты в пекле сражения. Воздух пах кровью и ужасом, звенел от ударов стали о сталь, дрожал от оглушительного грохота орудий. А он рубил и колол алебардой, ломая ребра и пронзая легкие врагов.
Штандарт Люцинии колыхался над ним, и Альберталли закричал, подбадривая своих людей, когда золотой наконечник древка поймал солнечный свет.
А потом все кончилось, курганцы вновь отступили в дым, отогнанные мужеством и дисциплиной его воинов. Как он гордился ими! Альберталли оперся на алебарду, пытаясь отдышаться, измотанный боем, и тут кто-то снова закричал, предупреждая об опасности. Опять, так скоро?
Он выпрямился, когда из дыма вынырнули бегущие на них фигуры, и сердце его бешено забилось, когда он увидел, что это за монстры. Огромные, рогатые, лохматые, слюнявые твари с мускулистыми телами перепрыгивали через горы мертвецов, размахивая топорами и трофейными мечами.
– Держитесь, ребята. Мы их уничтожим! – рявкнул он.
Сигнал тревоги раздался где-то совсем рядом. Он не видел, откуда кричали, а проверять времени не осталось – первые твари врезались в шеренгу бойцов.
Свирепые чудовища разрубали людей пополам взмахами своего оружия, располосовывали клыками лица, когтистые лапы рвали тела на куски. Твари давились, глотали, жрали плоть, с легкостью прокладывая себе путь сквозь войско. Альберталли рубанул алебардой по руке существа с головой собаки, оно взвыло и повернулось к человеку, Альберталли сделал выпад, и острие алебарды глубоко вошло в брюхо монстра. Тот заревел, плюясь кровавой пеной, и когтистая рука сломала прочное древко пополам, точно щепку.
Альберталли попятился, выхватывая пистолет, но, прежде чем он успел выстрелить, звероподобная тварь нависла над ним, массивные челюсти, щелкнув, сомкнулись на черепе человека и одним укусом оторвали ему голову.
VII
Жалобные крики уничтожаемого чудовищами подразделения талийцев терзали сердце, но Павел, пришпорив коня, заставил себя отгородиться от них. Шестьдесят уланов следовали за ним, пригнувшись к шеям своих лошадей и выставив вперед пики. Дым клубился густой пеленой, так что различить можно было только очертания тех, кто скакал по соседству, но кислевитам не надо было видеть своих врагов, чтобы знать, где их искать, – они все слышали тошнотворный треск ломающихся костей там, где монстры пожирали человечину. Всадники вылетели из дыма и увидели остатки почти полностью истребленного талийского отряда. Часть чудовищ бросилась преследовать убегающих, но большинство зверюг остались рвать на куски трупы своих жертв.
– В атаку! – крикнул Павел, опуская пику и перенося вес на стремена, пригнувшись к шее скакуна.
Земля дрожала под грохочущими копытами, резкий, яростный ветер, треплющий вымпелы уланов, свистя, толкал их вперед. Рогатые чудовища оторвали окровавленные морды от мерзкого пиршества и злобно оскалились: они еще не наелись.
Кислевиты на полном ходу наскочили на отвратительных бестий. Павел вогнал копье в грудь массивной козлоголовой твари, пронзив чудище насквозь. Кровь выплеснулась на древко, сбитое с ног создание взвыло. Копье треснуло под его весом, и Павел отбросил ставшее бесполезным оружие, выхватив свой кривой меч.
Уланы повернули лошадей, добивая последних тварей, но урон было уже не поправить. Павел видел, что бросок монстров прорвал правый имперский фланг. Отдельные отряды пытались заткнуть собой брешь, но новая волна курганцев уже неслась вперед, чтобы закрепить успех.
– Уланы, за мной! – гаркнул Павел и рванул поводья, снова разворачивая коня.
VIII
Каспар разослал резервным отрядам приказ выдвигаться, боясь, что атака на правом крае может подавить его силы. Но запасные части тоже находились почти на исходе. Командующий привычным глазом озирал часть поля битвы, видную сквозь дым и снег.
Пушки страшили врагов, и центр еще держался. Армия Талабекланда под командованием Спицзанера сражалась великолепно, и Каспар вынужден был признать, что из его бывшего офицера вырос вполне пристойный командир. Жуткие доклады о нападении монстров на отряды наемников на правом фланге заставили Каспара перестроить солдат, оттянув их от центра.
– Мы слишком слабы справа, – сказал он, проводя рукой по волосам.
– Может, послать вперед капитана Пруста? – предложил один из штабных офицеров.
– Да, направьте его людей в брешь между остермаркскими копейщиками и солдатами Трондхейма, – приказал Каспар.
Шум битвы оглушал: крики, канонада, лязг оружия терзали уши. Услыхав вопли где-то неподалеку, Каспар повернулся в седле, пытаясь определить, откуда они несутся.
– Ты! – крикнул он одному из немногих оставшихся гонцов. – Выясни, где это, и возвращайся немедленно, как только что-то узнаешь!
По спине посла пополз странный холодок, он оглянулся и увидел вскинувшую руки Ледяную Королеву, она произносила какое-то заклинание на языке, которого Каспар не понимал. Мерцающий туман сгущался вокруг нее, посылая в землю дрожащие завитки света. Что она делает? В этот миг над лощиной пронесся морозный ветер, разогнав клубы дыма, и все мысли о царице тут же вылетели из головы Каспара.
– О нет… – прошептал он, увидев гигантское, похожее на дракона существо, несущееся к их рядам в сопровождении орды всадников-великанов.
Посол, не отрывая взгляда, следил за высоким воином, скачущим во главе отряда. Хотя он и находился довольно далеко, Каспар различал сияющие доспехи и шлем в форме головы рычащего волка.
Никаких сомнений.
Это был Верховный Зар.
IX
Несмотря на мороз, артиллеристы пропотели насквозь, снова и снова подтаскивая тяжелое орудие к амбразуре укрытия, как только черные от копоти заряжающие забивали в ствол порох и ядро. Пока в стволе ходил шомпол, главный канонир зажимал большим пальцем отверстие, к которому подносили факел, чтобы какая-нибудь случайная искра или уголек не воспламенили порох преждевременно.
Для солдат Имперской артиллерийской школы сражение превратилось в непрерывные повторения одних и тех же действий и команд: «заряжай», «целься», «пли!» – «заряжай», «целься», «пли!» Они не видели ничего, кроме вонючего дыма, но продолжали стрелять в сторону врага.
Заряжающий оттащил от амбразуры ивовый заслон и нырнул обратно в окоп, а канонир поднял длинную горящую свечку. Он поднес огонь к запалу, и пушка рявкнула, откатившись назад, наполнив окоп дымом и грохотом. Расчет тут же поволок мортиру обратно, даже не заметив сбитого с ног окровавленного канонира.
Оглушенные звуками боя, артиллеристы не слышали воя и рева звероподобных тварей, лезущих на утес. Дюжины монстров добрались до огневых позиций и затопили окопы кровью солдат, разорванных на куски длинными кривыми когтями и мощными челюстями.
X
Каспар не сразу осознал, что пушки молчат, и понял, что худшие его страхи осуществились, увидев скачущую назад лошадь своего связного, несущую на спине обезглавленное тело всадника, все еще цепляющееся за поводья. Воющие чудовища неистовствовали на артиллерийском гребне, расшвыривая по сторонам ивовые габионы и части человеческих тел.
Монстры были пьяны от крови, отравлены бешеным возбуждением бойни. Они смяли огневые позиции и побежали вниз по холму к Ледяной Королеве, завывая от дикого голода.
Каспар натянул поводья и крикнул:
– Курт!
Курт Бремен тут же развернул своего коня.
– Рыцари Пантеры, за мной!
Каспар и рыцари поскакали наперерез несущимся в атаку монстрам. Посол знал, что не должен так рисковать собой, но старые инстинкты солдата вырвались наружу, и теперь останавливаться было уже слишком поздно. Ревущие твари заметили их приближение и изменили направление броска, помчавшись навстречу новому противнику.
Рыцари врезались в чудовищ, тяжелые копья пронзали свирепых тварей насквозь. Если пики ломались, монстров топтали железными подковами кони, раскалывая грудные клетки и черепа бестий. Дюжины монстров превратились в кровавую жижу под копытами тяжелых жеребцов, и, когда рыцари повернули, в живых оставались лишь четыре твари.
Каспар лично разнес затылок чудовища метким выстрелом, а рыцари окружили трех последних, рубя их широкими палашами. Когда последний монстр, наконец, упал, к Каспару подскакал Курт Бремен:
– Посол, это было… неразумно.

– Знаю, – ответил Каспар, задыхаясь от напряжения и возбуждения. – Не беспокойся, этого больше не случится.
Бремен хмыкнул:
– Посмотрим.
Прежде чем вернуться на свой наблюдательный пункт, Каспар перезарядил пистолет. Линия союзников прогнулась под напором вражеских сил. И тут существо из древних времен, наконец, ударило по его людям.
XI
Чудовищный дракон врезался в подразделение талабекландских копейщиков. Их пики раскалывались в щепки, ударяясь о его толстую шкуру. Мечи отскакивали от древней плоти, а ответные удары огромного топора убивали по дюжине людей зараз. С каждым взмахом топора, который дракон сжимал в когтистых лапах, солдаты падали десятками, а существо неуклонно шагало дальше. От рева монстра трескалась земля, вокруг него полыхали молнии, испепеляя и друзей, и врагов. Никто не мог выстоять против этого жуткого создания, и имперцы повернулись и побежали, роняя штандарты, которые бестия мгновенно растаптывала. Ближайшие отряды, уже изрядно потрепанные курганцами, отступали, несмотря на крики сержантов. Вид ужасающего бога войны в своих рядах подстегнул варваров, взметнув их отвагу до безумных высот, и они устремились за Урзубским полком с яростным упорством.
Мужество солдат Империи висело на волоске. Орды конников, ведомые самим Верховным Заром, рванулись сквозь кружащийся дым и туман, глубоко врубаясь в ряды неприятеля.
Этого натиска союзники не выдержали, а безжалостные варвары убивали, убивали и убивали. Кричащие люди убегали от жестоких всадников, а те настигали их и рубили огромными мечами и топорами.
Центр был разбит.
XII
Каспар крикнул своим гонцам, чтобы они сообщили на фланги, что происходит. Центр раскололся, вражеские воины вливались в щель, уничтожая всех на своем пути. Снег повалил гуще, глуша звуки боя и затуманивая все колышущейся белизной.
Но Каспара знобило не от пурги, а от тошнотворного ощущения, что Спицзанер был прав. Сражение в лощине было ошибкой. Он продолжал выкрикивать приказы, пытаясь заделать прореху в центре их обороны, но уже знал, что опоздал. Отряды тяжелых конников рвались вверх по склону, и даже самые быстрые подразделения не смогли бы предотвратить катастрофу.
– Генерал фон Велтен! – окликнули, его сзади. Посол повернулся и, увидев, что Ледяная Королева манит его, направил коня к ней. Он подъехал к царице и почувствовал знакомое покалывание, побежавшее по коже из-за окружающего женщину ореола мощной магии.
– Ваше величество? – торопливо обратился он к ней. – Центр сломлен, и, боюсь, мы побеждены.
– Ты слишком быстро сдался, генерал. Верь мне,– ответила Ледяная Королева, и Каспар увидел, как загорелись ее глаза.– Мы защищаем землю, а земля защищает нас.
– Не понимаю.
– Поймешь, – пообещала царица. – Просто задержите врага еще ненадолго.
– Сделаю, что смогу, – заверил Каспар, – но они уже среди нас.
– Ты должен задержать их, фон Велтен, мне нужно совсем немного времени.
Каспар кивнул, а она запрокинула голову, и белая молния расколола небо над ней, клубящиеся облака закипели, и снег завертелся вокруг царицы миниатюрным бураном. Каспар и телохранители королевы попятились от царицы, когда из земли вырвался низкий стон, исходящий словно из самого ее центра.
– Иди!– крикнула Ледяная Королева. – Задержи их!
XIII
Толпы людей, кислевитов и имперцев, спасались от ярости Верховного Зара и его избранных воинов. Огромные всадники на гигантских, демонических жеребцах рассекали поток бегущего Урзубского полка, убивая людей сотнями, топча тела мертвых и живых. За ними следовали звероподобные твари – медленнее, ибо они кружили, поедая оставшиеся на поле брани трупы.
Каспар знал, что надежды победить воинов Верховного Зара нет, но царица просила его задержать врагов. Грозовые тучи сгущались над Ледяной Королевой, и, хотя Каспар не знал, что она задумала, посол поклялся, что даст ей время, пусть даже ценой собственной жизни и жизни его солдат. Курт Бремен и Рыцари Пантеры стояли, готовые скакать за командующим, а Леопольд Дитц, подняв повыше знамя посла, скликал к себе посольских стражников.
Коссары и рассеянные группы имперских солдат стекались под его черный с золотом штандарт. Каспар знал, что послать людей в бой – самая легкая часть любой битвы, но послать их в бой снова, когда они, разгромленные, уже бежали из него, было делом практически невозможным, так что его наполнило чувство гордости, когда все больше и больше воинов присоединялись к ним, призванные каким-то невидимым сигналом на защиту королевы Кислева.
Темные всадники пересекли гребень перед ними, и Каспар увидел, что вид этой могучей силы вселяет страх в души его солдат. Но ни один человек не сделал ни шагу назад.
Из глоток людей Империи и Кислева вырвался единый рев, и Каспар вскинул кулак. Затем рука его упала, и Урзубский полк ринулся навстречу Верховному Зару, стенка на стенку.
Тяжелая кавалерия врезалась в гущу солдат, мечи и топоры рассекали тела с ужасающей легкостью. Крики и кровь наполнили воздух, люди гибли десятками. Каспар выстрелил из двух пистолетов сразу, выбив из седла вражеского конника, затем отбросил разряженное оружие и выхватил меч.
Курт Бремен зарубил одного курганского всадника, обезглавил другого – он дрался с необыкновенным мастерством и отчаянной храбростью. Каспар ударил врага в спину, но меч его соскользнул с толстого панциря воина. Тот повернулся, и клинок курганца просвистел мимо Каспара, вонзившись в бок его коня. Магнус заржал и встал на дыбы, копытом раскроив череп вражеского воина. Каспар попытался сдержать обезумевшего от боли мерина, но оружие курганца засело глубоко, и посол думал только о том, чтобы не вылететь из седла.
Пространство превратилось в сплошной ревущий хаос резни, в котором перемешались крики, кровь, стоны, топот и смерть. Конь бился под Каспаром, вертясь в агонии, так что посол потерял всякое чувство направления, но ясно было, что битва проиграна.
Блеснул еще один взлетевший клинок, и Каспар закричал, отказываясь верить, что тяжелый топор буквально обезглавил его лошадь. Магнус повалился, и Каспар, покатившись, неуклюже растянулся на земле.
Услышав пронзительный, раздирающий уши свист, он приподнялся, но не разглядел, откуда идет звук. Сталкивающиеся тела лягающихся лошадей и дерущихся людей задевали его. С трудом посол подобрал свой меч, и тут перед ним встал на дыбы огромный черный конь с глубоко погрузившимся ему в грудь древком пики. Животное забило ногами, умирая, и всадник рухнул на землю.
Упавший воин перекувырнулся, вскочил на ноги и кинулся обратно в схватку. Каспар увидел его шлем с рычащим волком и переливающиеся тьмой пластины доспехов – это был не кто иной, как сам Верховный Зар. Гигант сорвал покореженный шлем и поднял двуручный палаш, кося врагов дюжинами.
Каспар захромал сквозь разыгравшуюся пургу к Верховному Зару, зная, что не в его силах победить этого ужасного воина, но не желая сдаваться, не встретившись с главным противником лицом к лицу. Рыцари Пантеры и посольские стражники обступили Верховного Зара, но его, казалось, не беспокоило такое количество неприятелей.
Палаш взлетел, и погиб еще один рыцарь. Копье Каспара раскололось, ударившись о черные доспехи Верховного Зара, и посол не мог поверить, что нагрудник врага не пробит.
Каспар добрался до предводителя курганцев одновременно с Куртом Бременом, и двое мужчин напали на вожака северных племен с несказанным героизмом. Широкий меч Бремена клацнул о палаш Цинвульфа, обдав противников душем искр, сабля же Каспара соскользнула с лат Верховного Зара.
Кулак великана врезался в грудь Каспара, и посол отлетел назад, зная, что несколько ребер, несмотря на броню, у него сломано. Жаркая боль окатила его при падении, а Курт Бремен в это время пошатнулся от удара в бок. Кровь полилась по бедру рыцаря – палаш противника, пройдя сквозь доспехи как сквозь масло, разрубил плоть и сухожилия.
Каспар попытался встать, но в груди его вспыхнула яростная боль. Он с трудом перевернулся и снова услышал свист. Посол поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть хлынувшую из дыма волну всадников на красных лошадях с оперенными флагами и длинными копьями. Они неслись, неудержимые и великолепные, словно посланные самими небесами.
Во главе улан скакал Павел с занесенным мечом, его воины пиками выбивали курганцев из седел под звон стали и хлюпанье пронзенной плоти. Павел размахивал мечом налево и направо, и Каспар внезапно перенесся в те дни, когда они, еще молодые, сражались бок о бок. Ни один удар старого друга не пропал зря, а его уланы прорвали центр отряда Верховного Зара.
Меч Павла опустился на голову Цинвульфа, и могучий предводитель курганцев покачнулся, по его лбу побежала струйка крови. Взмахнул палаш, и конь Павла упал с отрубленными передними ногами. Воспользовавшись тем, что внимание Верховного Зара переключилось, на него снова напал Курт Бремен, но вновь доспехи Цинвульфа выдержали удар, который – Каспар знал это – должен был пронзить врага насквозь. Лошадь Павла кричала в предсмертной агонии, а сам кислевит присоединился в круговерти битвы к Рыцарям Пантеры.
Пока Курт и Павел дрались с Верховным Заром, Каспар кое-как, стиснув зубы от боли, поднялся и побрел на подмогу своим товарищам. Битва была неравной, и хотя курганский вождь был один, а их много, его сила и умение намного превосходили силы и умения нападавших. С тяжелым сердцем Каспару пришлось признать, что им не одолеть вражеского предводителя.
Каспар сделал выпад, целясь мечом в пах Верховного Зара, но Цинвульф легко отбил клинок посла, а его ответный удар пришелся в живот имперца. Каспар упал, боль, равной которой он еще никогда не ведал, скрутила его тело, он уткнулся лицом в снег и перекатился на спину; из раны обильно лилась кровь.
Павел взвыл и вскинул меч для удара по голове Цинвульфа, но не застал Верховного Зара врасплох, и Каспар с ужасом увидел, как курганец пригнулся и его могучий меч вонзился в бок Павла.
Гигантский палаш расколол броню Павла и погрузился в его грудь, но пошатнувшийся от толчка кислевит бросил свой меч и обеими руками стиснул клинок Верховного Зара. Цинвульф попытался вырвать оружие из хватки Павла, но великан-кислевит держал крепко, хотя на губах его пузырилась кровавая пена, а из бока фонтаном хлестала кровь. Время замедлило свой бег, и вся битва сконцентрировалась для Каспара в лицах этих двух воинов, в немыслимой ненависти к жестокости свирепого Верховного Зара и восхищении страстным героизмом Павла.
Пока Цинвульф старался извлечь свой палаш из тела умирающего кислевита, взлетел широкий меч Курта Бремена и вонзился в лицо врага. Цинвульф рухнул, не издав ни звука, кровь и мозг выплеснулись на землю вперемешку с осколками черепа.
Рыцарь Пантеры выдернул клинок из головы Цинвульфа и упал на колени. Лицо его стало серее пепла, неровное дыхание колыхало грудь, из бедра лилась кровь.
Бремен улыбнулся, удовлетворенный этой маленькой победой посреди кошмара страшной бойни.
А потом мир вздрогнул, когда из кружащегося снега и тумана выступило создание древней тьмы. Массивная фигура возвышалась над людьми, молнии били из головы чудовища, оглашающего поле боя яростным воем.
XIV
Каспар попробовал отползти от гигантской твари, но испепеляющая, раскаленная добела боль пронзила его, и он лишь тяжело привалился к боку мертвой лошади. Кровь пропитала рубаху и струилась из-под нагрудника на ноги.
Чудовище втрое выше человека нависло над Бременом, занеся над ним свой огромный топор; рыцарь попытался подняться, готовый драться, даже зная, что шанса победить нет.
Снег и лед стегали тело монстра, и Каспар видел кровавые раны на его туловище, нанесенные необычным бураном. Низкий стон, который посол слышал возле Ледяной Королевы, раздался снова, на этот раз гораздо громче, и он взглянул на потемневшее небо, чувствуя, как бежит по земле рокочущая дрожь.
Хлысты белых молний вырвались из массивных камней, окаймляющих ущелье, в каждом вибрировала едва сдерживаемая сила. Пока посол пытался понять, что происходит, камни изрыгнули из себя густой туман и клубящийся дым, извивающийся и сворачивающийся кольцами, точно клубок змей. Потрескивая, колеблющаяся пелена спускалась, растекаясь по ущелью.
В глазах Каспара все мутилось, но он заметил фигуры, формирующиеся в тумане, нечеткие силуэты, лепящие сами себя из нематериальной, иллюзорной пелены, обретая некую определенную форму.
По всей лощине загадочный туман подползал к дерущимся курганцам, и когда они увидели, что приближается к ним, боевой рев сменился паническими воплями. Призрачные фигуры напали на врагов, держа в руках созданные из зыбких теней топоры и мечи. Слепленные из самых гибельных страхов, туманные воины атаковали курганцев, и, хотя их тела и оружие были из бесплотного дыма, удары их несли смерть.
Каспар ошеломленно наблюдал, как туманные воины рубили курганцев. То они казались гигантами древнего Кислева в медвежьих плащах, то солдатами Империи. В них было что-то первобытное, стихийное, они безжалостно теснили врага. Каспар с трудом повернулся и увидел царицу, окутанную метущейся снежной бурей, щупальца дыма и света пронзали ее и уходили в землю.
И Каспар мгновенно понял, кем были эти туманные воины, понял, почему Ледяная Королева с такой непреклонностью настаивала, чтобы сражение велось здесь.
Курганская армия распадалась под неодолимым натиском призраков. Царица высвободила древнюю, смертельно опасную мощь земли, энергию стихий, служившую источником ее собственной силы. Вняв зову земли, она дала ей средство нанести ответный удар, отомстить тем, кто осквернил ее, кто хотел причинить ей вред.
Жуткий вой потряс снега на склонах лощины – это туманные воины окружили громадного монстра, загоняя его обратно в ущелье. Возможно, чудовище это состарилось уже тогда, когда мир был еще молод, но земля пережила века, выдержала испытание тысячелетиями и обладала силой, которой нельзя воспрепятствовать.
Тварь скоро пропала из виду, вой ее смешался со стоном ветра, хрипом и визгом, а потом шум сражения стал уплывать куда-то, и Каспар тяжело откинулся назад.
Он вскрикнул, почувствовав руки, приподнявшие его голову, и, заскрипев зубами от боли, увидел опустившегося перед ним на колени Курта Бремена. Забрызганная кровью кожа рыцаря была цвета старого пергамента.
За спиной Курта стояла, покачиваясь, Ледяная Королева, и окружающий ее ореол зимнего света медленно угасал.
– Мы победили? – спросил Каспар.
– Думаю, да, Каспар, – ответила женщина глухим, невыразительным от изнеможения голосом.– Земля Кислева беспощадна.
– Хорошо, – выдохнул он. – Я не хотел бы пройти через все это зазря.
– Ты истинный сын Кислева, Каспар фон Велтен, – сказала Ледяная Королева, опускаясь рядом с ним и беря его за руку.
Каспар ожидал, что ее ладонь окажется ледяной, но она была теплее его пальцев, и он улыбнулся.
– Спасибо, ваше величество, – прошептал Каспар.
Ледяная Королева нагнулась и поцеловала его в щеку, и снова Каспара поразило то, что губы ее не холодны, а теплы и мягки. Она встала, улыбнулась ему с благодарностью, повернулась и удалилась в сгущающиеся вечерние сумерки.
– Курт, – окликнул посол слабым шепотом.
– Да?
– Вы сделаете для меня кое-что?
– Конечно. Вы же знаете.
Рука Каспара погрузилась под кирасу и достала что-то из нагрудного кармана рубахи.
– Возьмите, – сказал посол.
– Что это? – спросил Бремен.
Каспар опустил гладкий голубой камешек в паутинке из серебряной проволоки на тонкой цепочке на ладонь Бремена и сжал пальцы боевого товарища, прикрывая кулон.
– Отдай это Софье, Курт. И скажи ей…