Чтение 12–й страницы книги ~Возвращение~

– Подожди, Олег, – отодвинул ведуна антиквар. – Поговорим, как взрослые люди. Это всего лишь бизнес. У нас есть товар – у вас способ повысить его капитализацию. Вы открываете секрет – мы выплачиваем вам двадцать пять процентов от дополнительного дохода.
– Доход! – Сергей захохотал так, что его смех почти сразу начал срываться в истерику. – Проценты! Какие кретины, Господи! Какие кретины! Почему?!
– Да, парень, ты умеешь вызывать любопытство, – почесал в затылке Олег. – Ладно, я дам тебе цену, ради которой стоит торговаться. Если ты откроешь тайну, я сохраню тебе жизнь.
– Так я тебе и поверил! Я все расскажу, а ты меня тут же с этого обрыва и в воду.
– Мы ведь с тобой оба колдуны, парень, – понизил голос Середин. – Мы оба знаем, что значит настоящая клятва Расскажи свой секрет, и я поклянусь, что сохраню тебе жизнь.
– Сперва поклянись, – потребовал бандит.
– Хорошо, – глубоко вздохнул Олег, соскреб с камней немного земли, прижал ко лбу и внятно заговорил: – Клянусь кровью Сварога, прародителя нашего, клянусь именем Триглавы, матери нашей, клянусь, что, если ты откроешь нам тайну змеевика, я сохраню тебе жизнь, сохраню так, чтобы ты жил еще много лет после моего ухода, и не причиню тебе никакого вреда, если только ты сам не поднимешь руку на кого-то из моих знакомых. Если я нарушу клятву сию, то да лишат меня радуницы русской крови, русского имени, русской чести и русского слова до века. Аминь, – он поцеловал землю и рассыпал ее обратно на камень. – Вот тебе моя клятва. Теперь говори, если хочешь, чтобы она обрела силу.
– Граф Левентинский покупает эти монеты за пятьдесят тысяч франков у каждого, кто их ему принесет. Но того, кто принесет монету и назовет имя девушки с разноцветными глазами, синим и зеленым, он обещал одарить бессмертием. Деньги, деньги… Кому нужны деньги, если можно получить такой приз? – Тюлень уронил голову на камни. – Когда я увидел твою жену, Олега, то сразу понял, у кого на самом деле монета. Навок этому послал так, для подстраховки. На всякий случай. Надо же, какой у меня был шанс! Я совсем забыл, что бесплатных пирожных не бывает. Ты оказался куда крепче, чем я ожидал.
– Какое бессмертие? – презрительно фыркнул мачо. – Кто поверит в такой бред?
– Об этом знает половина магов, – устало ответил Сергей. – Граф объявил свои условия еще два века назад, и они действуют по сей день. Причем есть масса фотографий графа, в инете и в книгах. За последние полтораста лет он совершенно не изменился.
– Чушь!
– С кем ты связался, Олега? – пожалел ведуна бандит. – Ну, что за непруха? Мне нужно было просто прийти и предложить денег. Я бы увидел его глаза и все понял.
– Тебе надо было прийти и предложить денег, – согласился Середин. – А ты прислал голема. Плохо быть жадным. Теперь все, поезд ушел. Урсула, отрежь у меня от штанов полоску ткани, скрути в жгут и свяжи ему руки.
– Ты поклялся меня не убивать!
– Ты будешь жить долго, Сережа, – пообещал Олег. – Очень долго. Так долго, что тебе это в конце концов надоест. Но я не сулил тебе королевского сервиса. Вячеслав Григорьевич, сходи к скиту, подгони сюда гидроцикл. С моей ногой много не набегаешь.
– Ага, – согласился антиквар, еще раз пнул бандита в бок и бодро помчался к невидимому за деревьями дому.
– Проверь, чтобы бак был полный! – крикнул ему вслед ведун.
– Сам знаю, – отмахнулся мачо. – Не первый раз на турбазе.
– Нога-то как? Болит? – проводив его взглядом, полюбопытствовал ведун.
– Ты меня, что ли, спрашиваешь? – хмыкнул Тюлень. – Угадай с трех раз.
– Ну, давай, что ли, стрептоцидом засыплю? – предложил Олег.
– Да пошел ты… упырь сердобольный! – не совсем вежливо отказался Сергей.
– Ну, и хрен с тобой, золотая рыбка, – устало отвернулся ведун.
На этом их беседа иссякла.
Антиквар подъехал только через час. Втроем они сволокли пленника по камням вниз, поместили спереди на бак. Олег и антиквар сели на пассажирское сиденье, а для Урсулы места не осталось.
– Иди в скит, – махнул ей Середин. – Мы скоро.
– Куда едем? – завел двигатель Вячеслав Григорьевич.
– Туда, – махнул рукой в сторону широкого водного простора ведун. – Бензина у нас на два часа? Значит, пилим ровно час в том направлении. Сперва через озеро, потом вдоль берега.
– Понял, – кивнул мачо и дал полный газ.
Озеро аквабайк пересек всего за десять минут, после чего они долго продвигались вдоль похожего на набережную берега: из одинаковых камушков размером с голову взрослого человека, к тому же наклоненного к воде под углом сорок пять градусов и вытянувшегося по идеально прямой линии. Когда из этой безупречной красоты неожиданно вылез длинный глинистый язык, Олег хлопнул антиквара по плечу:
– Хватит, причаливай.
Мачо просто выскочил с разгону на отмель, проскользив по влажной земле метров пять.
– Теперь точно не уплывет, – пояснил он.
Они сняли Тюленя с бака, потянули в лиственные заросли. Шли примерно час – Олег помнил, что вода и суша в этих местах сменяются каждые пять километров, и хотел попасть примерно посередине перешейка. Выбрав небольшой взгорок со стройными молодыми сосенками, ведун завел пленника наверх, распустил жгут и тут же перевязал руки Сергею не просто за спиной, но и вокруг дерева.
– Вот так будет хорошо. Чтобы беготней не занимался.
– И что дальше? – Сергей сполз на землю, выпростал больную ногу. – Умирать бросите?
– Жить… – Олег прошелся по кругу, расчищая ногой землю от опавших веточек. Достал косарь, очертил вокруг пленника и дерева большой круг, потом разметил точки на окружности, приписал шесть треугольных «лучей».
– С такой ногой у меня к вечеру гангрена начнется, если лекарства не дать, – предупредил Тюлень. – Ты свою клятву помнишь, колдун?
– Сейчас вылечу, – пообещал Середин, убирая нож. – Твои же боги и исцелят.
– Какие это? – встревожился Тюлень.
– Те самые. Что таких, как ты, покрывают.
– Что ты задумал?!
– Ты получишь покровительство… – Ведун прошел по кругу, вписывая в «лучи» знаки земли, неба, жизни, смерти, ночи и вечности. – Вечное покровительство.
– Нет! – скребнул здоровой ногой по земле пленник, но подняться не смог. – Не хочу!
– Не бойся, – опустился на колени Середин. – Это будет не больно. Ты ничего не заметишь.
– Не смей! Нет, не делай этого!
Ведун глубоко вдохнул, закрыл глаза, сосредотачивая волю и открывая душу миру, его духам, силам и богам, и начал древнее, как камни, воды и небеса, заклинание:
– Не лягу в час полуночный, не отдам себя слабостям, не найду простых радостей. Выйду в ночь темную не дверьми воротами, окладным бревном, мышиной норой, змеиным лазом. Стану в собачьем углу, поклонюсь пустому тыну. Тебе, Среча, слово скажу, тебя славой покрою, тебе руку дам. Веди меня, Среча, ночной тропой, лесной чащобой, речным омутом, черным колодцем. Приведи меня, Среча, в царство прекрасной Мары, поставь пред Чернобоговым троном, склони пред богом извечным мою голову. Поклонюсь Чернобогу словом Сергеевым, честью слуги его кащеевым, даром исконным кащеевым кровавым. Возьми, Чернобог, кровь живую человеческую, простри, Чернобог, длань могучую. Возьми в свой мир землю, знаком мирским очерченную, знаком проклятым отрезанную, слугой кащеевым изветую. Одари сию землю знаком вечности, знаком темноты, знаком своей воли. Пусть не ступит сюда нога Мары прекрасной, не коснется рука лихоманки болотной, не войдет сюда тварь живая, тварь неживая и тварь не рожденная. Да пребудет в вечном здравии служитель твой преданный кащей Сергей из рода Дивиных. Да пребудет воля твоя на сей земле и днем, и ночью, и утром, и вечером, и отныне и вовеки веков. Аминь!
Он опрокинул пузырек с человеческой кровью на кончик луча со знаком смерти. Послышалось слабое шипение, словно струйка воды побежала по горячему камню. Над линиями прокатился легкий дымок – жертвоприношение заполняло весь рисунок магической гексаграммы. Значит, обряд удался. Олег поднялся на ноги и тут же отступил на несколько шагов от проклятого места.
– Печать Соломона, – сдавленно прошептал за спиной антиквар. – Что теперь будет?
– Теперь все будет хорошо, – ответил ведун. – Нога Сережу больше не побеспокоит. Никаких болезней к нему не пристанет. И смерть ему больше не грозит. Ни от голода, ни от жажды, ни от холода, ни от жары, ни от удушения водой в половодье, ни от яда любого. Он будет жить вечно. У него будет вдосталь времени, чтобы вспомнить девочек, которых он пытал, чтобы превратить в призраков. Всех тех, кого он сводил с ума, кого топил навками или рвал «звериными лапами». Земля, на которой он стоит, отныне принадлежит миру мертвых, а тот, кто попал во власть Чернобога, может не бояться сил тьмы. Все будет хорошо, Сережа. Года за два-три жгут сгниет и тебе станет легче. Будешь гулять, заниматься гимнастикой, петь песни и веселиться. Но не забывай о том, что за круг тебе выходить больше нельзя. Ступив на нормальную землю, ты снова станешь обычным человеком. И с тобой случится то, что случается с людьми, которые не ели и не пили несколько лет.
– Паскуда! – выдохнул Тюлень. – Смотри, мы еще встретимся.
– Все может быть, – пожал плечами Олег. – Один вопрос. О чем просили тебя девочки, которых ты пытал, держа у них перед носом свой медальон? О чем? Молчишь? Ладно, Вячеслав Григорьевич, пойдем. Ему нужно побыть одному. А у нас еще масса хлопот.
Через час мужчины уже сидели в столовой, за бутылочкой водки и тарелкой соленой форели, уложенной на смазанные маслом хрустящие галеты.
– Ну что, Вячеслав Григорьевич? – поднял рюмку ведун. – Не пьянства ради, а здоровья для. В качестве обезболивающего. Вздрогнули!
Они выпили, и Середин тут же налил себе еще:
– Болит зар-раза! Как беспокоиться стало не о чем, сразу и прихватило. Прямо хоть новую бучу затевай! – Он выпил, торопливо закусил бутербродом. – Завтра, небось, и ступить не нее не смогу.
Антиквар притянул бутылку к себе, налил, выпил. И заговорил совсем о другом:
– Неужели это действительно правда?
– Ты о чем?
– Про змеевик. Если отдать его графу и назвать имя, можно обрести бессмертие?
– А сам как думаешь?
– Я… – Мачо налил себе еще. – Не знаю… Еще полмесяца назад ни за что бы не поверил. Но теперь… Все эти… Глиняные люди, летающие монстры, водяные женщины, призраки, чудовища. И это… заклятие на вечность. Ведь это есть. Это на самом деле есть!
– Ты наконец-то заметил? – усмехнулся Середин.
– Но если так… – мечтательно закатил глаза мачо. – Тогда… Это будет… Бессмертие? За бессмертие любой богач уже не полмиллиона – миллион, два… Нет, десять. Да чего десять? Они сто миллионов заплатят и еще благодарить станут! Мы устроим аукцион! Один лот, первая ставка – сто миллионов, шаг – десять миллионов. Мы получим, мы получим…
– Ты осетра-то урежь, дорогой, – посоветовал Олег. – Шибко размечтался. Кто знает об этом бессмертии, о змеевике, о графе? Кто, вдобавок, в это поверит? На твое предложение откликнется от силы сотня знающих магов. Причем даже у самого богатого из них вряд ли наберется хоть тысячная часть от твоих мечтаний. Сколько там предлагали? Полмиллиона? Это максимум, мой дорогой. И то не факт, что дяденька не намерен тебя надуть, полагаясь на силу своих заклинаний.
Вячеслав Григорьевич прикусил губу, мелко-мелко ее пожевал, опрокинул стопку и согласно кивнул:
– Наверное, да. Никто в мире не поверит и достойных денег не даст. Заинтересуется только кучка посвященных. Несправедливо.
– Никто.
– Что?
– Об этом не должен знать никто, Вячеслав Григорьевич.
– Почему? Это же… Это полмиллиона как минимум!
– Имя Урсулы стоит намного больше. Оно дороже сотен и миллиардов долларов. Потому что ее имя – это жизнь. Сколько ты согласен получить, чтобы тебя убили? Цена ее имени именно такова. Эта цена – смерть.
– Я так и знал, – развернул плечи мачо. – Я знал, что, когда дело зайдет о большой сумме, вы попытаетесь меня обмануть!
– Кто тебя обманывает? Хочешь взять монету – бери. Но имя Урсулы не продается! Забудь ее. Навсегда. Понял?
– Это бесчестно! Может быть, ты хочешь забрать все деньги себе? У тебя есть еще монета, да? У тебя есть еще одна монета, и ты продашь ее графу вместе с Урсулой.
– Ты меня звал, господин? – появилась в дверях невольница. Девушка с разноцветными глазами, синим и зеленым. Ритуальная жертва Итшахра. Та, чья гибель откроет богу смерти путь в мир живых. Самая страшная тайна, которая может быть известна смертному.
– Проклятье! – Ведун вскочил, выхватил саблю и упер ее кончик в горло антиквара: – Прости, приятель, но ты не должен знать ее имя. Только не тот, кто может его продать.
– Не делай этого, господин, – попросила Урсула, подошла и встала рядом с мачо.
– Он узнал тайну, непозволительную для смертного.
– Но он хороший человек, господин. Он научил нас ловить рыбу сережкой с крючками и ни разу не обманул. И ты обещал его защищать. Я помню, ты обещал.
– Обещал, – хрипло подтвердил Вячеслав Григорьевич. – Такой был уговор.
– Проклятье… – Олег отдернул саблю и со злости разрубил ближний к себе бутерброд. Вместе с тарелкой. Уселся обратно, собрал с обрубков рыбу и запихал в рот.
– Я понимаю, – все так же хрипло заговорил антиквар, – у вас меняются обстоятельства, вы хотите отказаться от сделки. Я разумный человек и готов не настаивать. Но между нами существует договор, и я теряю вполне конкретную выгоду. Если вы компенсируете мне мои потери, я готов забыть про все, что видел и слышал. Забыть, как страшный сон.
– Чего ты хочешь? Монету?
– Спасибо, возни со змеевиком мне хватило досыта. Я ограничусь своими пятнадцатью процентами. Вы сами назвали возможную стоимость сделки. Пятьсот тысяч долларов. Значит, мне причитается семьдесят пять тысяч. Ничего лишнего мне не нужно. Только то, что положено по закону. И по справедливости. Согласитесь, я натерпелся вполне достаточно, чтобы… Чтобы получить полноценную компенсацию.
– Семьдесят пять? Наш лучший друг готов был грохнуть кого угодно с гарантированным алиби за сумму, в полтора раза меньшую.
– Но ведь вы не бандит, уважаемый Олег, – напомнил мачо. – Вы честный человек. Так давайте вести себя честно. Или вы платите компенсацию, или мы заканчиваем сделку. То есть доводим ее до конца.
– Ты рано пришла, Урсула, – покачал головой Середин. – Еще секунду, и у меня не было бы никаких забот. Кроме совести. Но за такие деньги с ней можно договориться.
– Вкусный бутерброд? – внезапно поинтересовался антиквар.
– Да, спасибо.
– Хочу напомнить, что вы живете здесь, кушаете и пьете за мой счет. Так что ваши шутки носят не совсем корректный характер.
– А-а… Ну да, я совсем забыл. – Олег посмотрел на разбитое окно, на потолок, на стены. – А ведь хорошее место, Вячеслав Григорьевич. Как считаешь? Интересно, сколько может стоить этот скит?
– Не знаю, не специалист, – мотнул головой антиквар. – Сама постройка… Нет, не скажу. Это ведь все нужно было сюда еще доставить. Такое место… Автономные системы, связь. Обслуга, сервис… Нет, не представляю.
– Больше ста тысяч долларов?
– Раз в пять.
– Отлично! – Ведун поставил локти на стол, сцепил пальцы и наклонился вперед: – В результате стечения обстоятельств, Вячеслав Григорьевич, сегодня я познакомился с четырьмя совладельцами сего бизнеса. И так случилось, что трое из них обрели свою кончину, а четвертый… кхм… бессмертие. Он находится в положении, в котором очень трудно торговаться. По забавному совпадению, этот четвертый, вдобавок ко всему прочему, лично виноват в разгроме твоего магазинчика. Мое предложение таково. Ты забываешь имя Урсулы и договариваешься с ним о той компенсации за понесенный ущерб, которая тебя устроит. Я же просто исчезаю вместе с монетой и безымянной юной леди.
– Он захочет, чтобы я его освободил.
– Разумеется.
– Но он убийца, подонок, садист.
– Разумеется. Но кто мешает тебе сказать ему об этом? Кто мешает тебе назначить ему наказание? Ты ведь не раз хвалился, что умеешь вести переговоры. Вот и проведи их так, чтобы в мире стало чуть-чуть больше справедливости.
– Не знаю… – теперь уже взгляд мачо заскользил по белым бревенчатым стенам, покрытым матовым, чуть желтоватым лаком. – Не уверен, что мне нужны такие хлопоты. Но если иного выхода нет…
– Бывает и хуже. Если наш общий знакомый хотя бы на неделю останется без воды, он уже до конца вечности не сможет выйти из проклятой гексаграммы. Потому что умрет сразу, едва ступит на живую землю. Вот у него точно трудно с аргументами.
– Я подумаю, – почесал в затылке антиквар. – Все эти вопросы собственности – это так запутано. Наверное… Чье, сколько, залоговое состояние… Пожалуй, я ненадолго отлучусь. Прокачусь на водном мотоцикле.
Вячеслав Григорьевич хряпнул еще рюмочку и заторопился на улицу.
– Все закончилось, господин? – недоверчиво поинтересовалась рабыня.
– Если бы, – вздохнул Олег. – Мы нащупали только один конец ниточки. Теперь хорошо бы узнать, кто сидит на другом.
Голова василиска
– И что было потом? – сладко зевнул Ворон.
– Может, я зайду в другой раз? – приподнялся Олег.
– Не обращай внимания, бродяга. Занимался с новой группой глубоким дыханием, теперь никак прочухаться не могу. Так что было дальше?
– Ну, антиквар уехал, а я решил встряхнуть обслугу. Я ведь теперь знал, что с ними ничего не случилось. Хотел настропалить, чтобы генератор чинили.
– Ну, и?
– Он, оказывается, все это время работал. От него и водопровод питался, и холодильники, и помещения персонала. Просто на время представления электричество отключалось в гостевом корпусе. Они все знали и были уверены, что ничего серьезного не происходит. Обычный цирк для ленивых богатых котов, решивших пощекотать себе нервы. Все как всегда. За Гаритой и ее мужем никто специально не следил, так что у Сергея и компании все прошло бы чисто и красиво, кабы не внеплановые гости. Это я про себя.
– Да, попортить, покрушить ты мастак, бродяга. Что ты сделал с этой парочкой?
– Ну, без Сергея беленой ее уже никто не подпаивал, мистический цирк закончился. В общем, оклемалась.
– Ты ей рассказал про мужа?
– Нет, конечно. Ты бы видел, как она на него смотрела! Любовь зла, полюбишь и козла. Ни за что не поверила бы. К тому же, он был такой ласковый, такой обходительный, так ее защищал…
– Ну? – поторопил старик.
– Ну, взял я тот медальон, вызвал духов и сказал, что правду знает Виктор. И чтобы они не отходили от мужика, пока он все не расскажет. Думаю, за пару месяцев такой компании или он свихнется, или Гарита от него сбежит. Очень весело каждую ночь в компании призраков проводить, которые за мужем шляются!
– Злой ты, бродяга, – рассмеялся Ворон. – Не мог покоем девочек вознаградить?
– Я ведь так и не узнал их имени, Ливон Ратмирович. – Середин достал медальон из кармана и положил на стол. – Опять же, ныне они важным делом заняты.
– Понятно, – подгреб к себе амулет старый чародей. – Ты затеял, а учитель все расхлебывай. Сам-то чего? Ленишься? Ну, чего вздыхаешь? Давай, колись.
– Кто-то хочет знать имя девушки с разноцветными глазами. Зачем? И причем тут моя монета?
– Думаешь, твоя Урсула единственная, кого природа наградила такой странностью?
– Она единственная, из-за кого может рухнуть наш мир. Зачем швейцарскому колдуну это имя? Что он затевает, чего ему не хватает? Неужели ты не хочешь этого знать, учитель?
– Я? Нет, – мотнул головой Ворон. – Тут что-то неладно. Зачем лезть в такой откровенный капкан?.. Та-а-ак… Ну, чего мычишь? Говорить по-русски разучился?

– Странно все это… Монета, имя, бессмертие. При чем тут Швейцария? И кто таков этот неведомый кудесник? Может, он тоже служит Итшахру и для последнего шага ему не хватает только имени?
– Но ведь он не знает имени, бродяга.
– Раньше не знал. Но теперь слишком много людей видели Урсулу. Рано или поздно слух о ней доползет до нужных ушей. Разве не лучше будет приехать туда раньше и разобраться с опасностью еще до того, как она отрастила себе зубы?
– Скажи проще, бродяга: тебя изводит любопытство. То самое, которое сгубило уже не одну кошку.
– Ничего подобного! Я опасаюсь за наш мир. Не хочу, чтобы он рухнул, завалив своими обломками…
– Не оправдывайся. – Старик взял со стола «Технику – Молодежи», покрутил перед глазами и бросил в мусорную корзину. – Не оправдывайся. Любопытство – хорошее качество. Если бы не оно, ты бы никогда не пришел сюда зубрить мои уроки, ты не произнес бы заветного заклятия, ты бы не отправился скитаться по миру прямо от дверей моей пещеры. Что поделать, коли все наши достоинства обязательно оказываются нашими же недостатками? Неодолимое любопытство познакомило тебя со мной, а теперь оно же тянет тебя куда-то в пасть крокодила.
– Ты мне поможешь?
– Так я и думал! Ты будешь развлекаться, а все шишки намерен свалить на мою несчастную голову.
– Если это ловушка – не могу же я сам привести туда Урсулу? Вот это уже точно будет величайшей глупостью!
– Должен признать, половина мозгов у тебя осталась, – довольно усмехнулся чародей. – Теперь подумай этой половиной: что случится, если кто-то возьмется за поиски девушки всерьез? Где ее станут искать?
– У моих родственников, друзей, знакомых…
– Надеюсь, ты еще не вычеркнул меня из числа своих друзей?
– Вот, проклятие, – потер виски Олег. – Ты прав, оставлять ее у тебя нельзя. Тогда где? Куда ее спрятать?
– Прятать нужно туда, где никто не станет ее искать.
– Эти загадки хороши для улик из детективов, а не для симпатичных молодых девушек. Не поселю же я ее к Костику на дачу? Чем это для них обоих кончится? Ну, не обязательно, но может. И с изрядной долей…
– Да ты ревнив!
– Не хочу чужие семьи разрушать. Тебе могу доверить. Себе могу. Вот и весь выбор.
– Ох, горе ты мое луковое… – покачал головой старик. – Все-то тебя выручать приходится. Ладно, чего же с тобой поделать…
Ворон встал, добрел до сейфа, клацнул ключом в замке.
– Отвернись от греха… – Середин послушно поднял глаза к потолку и опустил, только когда ощутил на коленях неожиданную тяжесть. – Пока не трогай! – предупредил учитель, видя, как рука молодого человека скользнула к узлу матерчатого мешка.
– Что там?
– Собачья голова. Высушенная. Брать нужно за уши, вынимать мордой от себя.