Чтение 10–й страницы книги ~Каменное сердце~

– Ты и второго так же терзать будешь? – спросила утром Роксалана не спавшего уже вторую ночь ведуна.
– Там все проще, – отмахнулся Олег. – Он же золотой, он просто расплавится и вытечет. Пара пустяков.
– И можно будет сделать золотые слитки, типа банковских?
– Можно.
– И украшения всякие отлить.
– Можно.
– Только для этого ведь надо формы сделать?
– Можно.
– Можно я это сделаю? Я все уже поняла.
– Можно.
Глаза у Олега слипались, в голове давно стоял туман, и он даже примерно не мог предположить, к чему приведут старания скучающей спутницы.
К полудню уголь в запасенной куче закончился. К утру догорел и тот, что лежал в домне. Еще несколько часов оставшийся слиток удерживал жар, и с ним можно было работать. Если не ковать – то хотя бы рубить на куски, продвигаясь от стремительно остывающих краев к нутру. Вскоре исковерканный за несколько суток гномий меч, вместо того чтобы резать красное железо, начал плющиться сам. Это был конец: ведун сделал все, что мог. Бросив бесполезные отныне инструменты, Олег петляющей походкой ушел в юрту, упал на ковер справа от входа и мгновенно потерял сознание.
Потом он ощутил, как кто-то тихонько потряхивает его за плечо.
– Олега… Олежка… Олежек… Ты чего, спишь?
– Я умер, – простонал Середин. – Чего тебе надобно, старче?
– Зенки тебе не выцарапать?! Я тебя года на три младше!
– Роксалана, ты ли это? Конечно, ты… Кто еще станет гордиться своей инфантильностью?
– Слушай, золотой демон не плавится!
– А должен? – тряхнул головой Середин. – Сколько времени?
– День уже. Солнце давно взошло, а дождь кончился.
– Дождик был? Когда?
– Сегодня! Олежка, вставай! У меня золото не вытекает!
– Да что вам всем не спится… – Ведун поднялся, опять потряс головой, отчаянно зевая. – Какое золото, откуда?
– Пошли, я покажу!
Вслед за Роксаланой ему пришлось карабкаться к домне с золотым демоном, над которой поднимался слабый серый дымок. В нижней части стены, между двумя продыхами, была пробита дыра, из которой тянулась тонкая, как фольга, желтая полоска. Рядом лежали несколько влажных глиняных пластинок.
– И в чем проблема? – не понял Середин.
– Там же монстр был с кита размером! А у меня из пробоины всего горсточка металла натекла. Вот, видишь? Я несколько колье сделать хотела, браслеты, подвески и слитки. А натекло только на четыре колье, и все!
– Подожди, – тряхнул головой ведун. – Не проснусь никак. Ты его расплавила?
– Ну да, ты же сам велел!
– Когда?
– Позавчера.
– Не помню…
– Я спросила, можно или нет, ты сказал, что можно. Я подожгла и пошла формы делать. Десять штук слепила. Думала, отливать буду не торопясь. Пока последнюю заполню, первая как раз остынет. А еще колье сделала. На влажной глине аккуратно вырезала.
– И как долго все это горело?
– Как и у тебя! Я раза три уголь подкидывала, чтобы слой ровно лежал, следила за всем. Первую ночь так оставила, а потом следила.
– Роксалана, та такая милая, такая умница. Так здорово, что ты захотела мне помочь…
– Ты это как-то не искренне говоришь, – недоверчиво прищурилась девушка.
– Нет, вполне искренне, – не смог сдержать усмешки Середин. – Я всегда буду рад видеть тебя рядом, что бы в нашей жизни ни случилось.
– Ты глумишься?
– Нет, что ты! Просто десяток тонн золота для нас были бы как жернов для утопленника. Ну, как нам его отсюда уволочь в таких количествах?
– Куда делось мое золото? – опустив голову, нехорошим голосом спросила спутница. – На что ты намекаешь, шкодливый фокусник?
– Понимаешь… – Олег неопределенно пошевелил пальцами. – Понимаешь, у золота, как металла, есть одна злобно неприятная привычка. Оно, понимаешь, угорает при переплавке. Просто взял, расплавил, тут же отлил – а оно уже угорело. До десяти процентов теряется при такой простенькой процедуре. То есть десять процентов – это считается ничего, терпимо. В пределах нормы… Если просто расплавить и тут же лить…
– Так какого хрена… – медленно облизнула она пересохшие губы. – Какого хрена у тебя огонь почти двое суток горел?!
– У меня?! – опешил Середин. – Я все это время кувалдой махал!
– Это ты столько угля туда засыпал, олух полоумный! Зачем столько?! Ты о чем думал?! – Она схватилась за голову. – Десять тонн! Мама… Десять тонн! Отец меня убьет.
– При чем тут отец? Это же не его.
– Но я же ему все расскажу, дурак плешивый. Десять тонн… Он меня убьет, когда услышит!
– Не убьет, – покачал головой Середин, проводя ладонью по голове. Волос спереди действительно не осталось, все обуглились. – Он ни единому твоему слову не поверит.
– Десять тонн!
– Мы бы все равно не смогли его забрать.
– Мы могли его спрятать. Вернулись бы в будущее, нашли и откопали.
– Да… – вскинул брови Олег. – Об этом я как-то не подумал. Тогда нужно посмотреть. Может, там еще что-нибудь осталось?
– Чего стоишь?! – Роксалана сорвалась с места, подхватила два кожаных ведра с водой, добежала до домны, метнула содержимое через верх. Вернулась назад, схватила бочку, поднатужилась, но поднять не смогла и перебежала к корыту: – Да чего же ты стоишь, истукан?! Туши его! Там ведь сейчас последнее выгорает.
– Не суетись…
Олег повел плечами, забежал на валун с остатками верхней домны, подхватил кувалду, так же быстро вернулся, взмахом от плеча вогнал тяжелый молот в булыжник на высоте человеческого роста. Тот, перекаленный, лопнул, раскрошился – а вот глиняная оболочка осталась целой. Ведун размахнулся снова, выбил соседний камень вместе с куском пузырчатой керамики.
– Тария! Воду, воду давай! Неси, вези! Сколько есть! – громко требовала Роксалана. – Тария, куда ты пропала?!
Середин рассмеялся себе под нос, опять размахнулся.
За десять минут он пробил в стене сквозное отверстие, и девушка тут же плеснула туда два ведра воды, принесла еще. Потом уже Олег дотащил до домны почти опустевшую бочку и ливанул ее в пробоину. Во все стороны, словно из жерла вулкана, били струи пара, домна шипела, словно разъяренная кобра – но уже через мгновение внутри вновь засветились раскаленные угли.
– Нет, так не пойдет, – понял ведун. Отодвинув бочку, ткнул в нее пальцем: – Наполняйте!
Сам он продолжил энергично работать кувалдой и примерно через полчаса смог пробить по низу домны щель метра на три длиной. Через нее Олег выгреб кочергой угли, до которых смог дотянуться, а когда они перестали сыпаться – отскочил и опрокинул бочку, направив поток воды в щель. Скала содрогнулась, как от взрыва, во все стороны ударил плотный белый пар.
– Ничего себе, – замахал руками ведун. – От пороха меньше дыма было. Мое сооружение, верно, и вовсе разнесло.
Он ошибся – на домне не появилось даже трещинки. Зато внутри наконец-то не осталось ни единого красного огонька.
– Еще пяток ведер для страховки, – сделал вывод Олег, – и можно спать. Гореть он не горит, но камни и стены внутри такие горячие, что внутрь лучше не соваться. Запечешься, как цыпленок. Пусть немного остынет.
– А золото? Золото там осталось?
– Я знаю, ты не заснешь, пока не узнаешь. Но придется потерпеть. Не видно.
– Может, побольше воды вылить?
– Дело вкуса. Коли не лень, оно, конечно, поможет. Но я – спать.
Второй раз Роксалана растолкала его уже в сумерках. Лицо ее светилось от счастья:
– Есть! Там еще с тонну, верно, осталось! В трещину в камне натекло! Мне его даже не оторвать!
– Щель – это плохо, – сквозь полудрему ответил ведун. – Из нее золото будет не выковырять.
Но утром оказалось, что трещиной девушка назвала обычную выемку на камне, в которой собралась золотая лужа примерно в полтора метра диаметром. И на вес в ней было не тонна, а от силы центнер – Олег даже смог этот драгоценный блин слегка приподнять. Но ведун предпочел спутницу не огорчать:
– Куда? Я его через полмира с собой не потащу.
– Э-э-э… – растерялась девушка. – Ты не знаешь тут надежного тайника?
– Знаю. Прячем туда?
– Да, да, неси!
– Я что, лошадь? Топором края обрубим, потом в несколько ходок отволочем.
– А может, тогда с собой пару кусочков возьмем?
– Не нужно, – покачал головой Середин. – Вспомни, сколько раз за время нашего пути мы успели потерять все свое добро до копейки. А ведь позади чуть больше ста верст из примерно двух тысяч. Проще заныкать. И груза на горбу меньше, и сохраннее будет.
– Ладно, – тяжко вздохнула Роксалана. – Прячь.
Организовать клад никакого труда не составило. Золото он свалил в яму, в которой пережигал уголь, присыпал камнями и мелкой гранитной крошкой, поверх камня накидал веток и коротких обломков от сосновых бревен. После поединка великана с демонами этого добра вокруг хватало.
– Сейчас тут никто клады не ищет. Лет за сто все это перегниет, – пояснил он, – еще через двести тут сосны с останкинскую телебашню вымахают. Ни одна собака ничего не заподозрит. Запоминай приметы. Попадешь домой – прилетишь сюда на вертолете.
– А ты?
– Меня ты позовешь, когда сама найти не сможешь, – рассмеялся Олег. – Ну что, прекрасная леди, кажется, здесь мы сделали все, что хотели. Пора трогаться дальше. Что по этому поводу советует твой пророческий дар?
– Мой дар говорит… – Девушка обняла его за шею и, притянув к себе, заглянула глубоко в глаза. – Он говорит, что на один ма-аленький часик мы можем задержаться.
* * *
Предыдущий опыт подсказывал, что лошади – не самый лучший транспорт в здешних, совсем еще нехоженых землях. А потому еще один день ведун потратил, чтобы построить плот. Это оказалось на удивление просто: топоры из демонической стали срубали самое толстое дерево за два-три удара, ножи – резали его лучше бензопилы. Правда, таскать получившиеся бревна получалось все равно на своем горбу. Но Олег валил лес прямо на берегу, на месте строительства, и много сил на ворочанье хлыстов не потратил. А еще у него имелся запас гвоздей и скоб, что позволило обойтись без долгого и нудного вязания узлов. Шесть метров в длину, три в ширину, крытая кошмой палатка, два весла. Что еще требуется для комфортного путешествия?
– Вот и все, – кивнул Середин, когда, поддавшись давлению слеги, плот сполз на воду и под бревнышками зажурчала вода. – Тария, твои сородичи догадаются, что юрту, коней и ковры можно забрать обратно, или их нужно предупредить?
– Когда лошади вернутся в табун, в стойбище поймут, что ты ушел, господин.
– Это хорошо, – бросил слегу ведун. – После встреченного там гостеприимства меня совсем не тянет с ними прощаться. Тогда можно отчаливать. Ты поедешь с нами или останешься?
– Как я могу остаться, господин. Ведь я твоя жена.
– Что-о? – высунулась из палатки уже забравшаяся на плот Роксалана.
– Кто? – растерялся и сам ведун.
– Но ведь я уже много дней живу в твоем доме, господин, – забеспокоилась девочка. – Мы спим под одной крышей, я готовлю тебе еду, пою твоих коней и стелю твою постель. Все кочевье знает, что я твоя жена. Как же они примут меня обратно? Разве я покрыла себя позором, чтобы прогонять меня прочь? Ты хочешь меня прогнать? Я не пойду в кочевье, они побьют меня камнями! Я побегу следом за тобой и буду молить тебя о прощении!
– Олежка, да ты, оказывается, женат! – громко хмыкнула Роксалана и опять скрылась в походном домике.
– Гальку мелкую собери и на углу плота насыпь, – указал Олег. – Для кострища. Чтобы бревна не занялись.
– Да, господин! – обрадовалась Тария. – Сейчас, господин. Ты не пожалеешь, господин. Я буду хорошей женой, господин. Я понимаю все, господин. И твою старшую жену я тоже буду слушаться.
– Что?! – вновь высунулась из палатки Роксалана. – Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее. У него есть еще и старшая жена?
– Конечно, госпожа. Ты, госпожа.
– Что? – икнула та.
– Кто? – фыркнул ведун.
– Ты ведь старшая жена, госпожа? – Тария почувствовала, что сказала что-то не то, и вдруг с надеждой переспросила: – Или младшая?
Середин свалился с берега на край плота и затрясся от смеха.
– Я ему не жена!
– Господин тебя прогнал?
Олег застонал.
– Я просто его знакомая, поняла?
– Сестра?… Родственница?…
– Ну, что ты ржешь, как лошадь?! Объясни ей.
– Ты лучше молчи, малышка, – сквозь приступы хохота посоветовал ведун. – Ты лучше молчи.
– Как это «молчи»? А вдруг она это при ком-нибудь постороннем ляпнет?!
– Вот потому и молчи два раза, мисс дочка подгорного князя. Помалкивай.
– Не хами. А то я тебе сама рот закрою!
– Ты не в Швейцарии, милая, – наконец справился со смехом Олег. – И не у тебя дома. В этом мире женщина может быть или женой, или рабыней. Либо, до того момента, пребывать под покровительством кого-то из родственников. Ты не можешь быть «просто так». Если ты ничья, то любой имеет право забрать тебя себе. Кто нашел, того и вещь.
– Я не вещь!
– Замучишься объяснять. Так ведь не поймет кто-нибудь, да и приберет для хозяйства. И назад ведь не потребуешь, коли сама признаешься, что ничейной оказалась.
– Ты… Ты тупой мужлан!
– Я знаю. Но давай это останется нашей маленькой тайной.
– Господин, плот отплывает!
– Пускай.
– Я не успела собрать камни!
– Ничего, река длинная. Найдется еще, где пособирать. Ложись, отдыхай.
Тария опустилась на колени на краю плота, настороженно глядя то на Олега, то на Роксалану.
– Не беспокойся, она не станет возражать. А ты иди сюда.
К удивлению Олега, Роксалана послушалась и села рядом.
– Чего тебе, ненормальный?
– Скажи, тебе сильно понравится, если тобой начнет командовать водитель твоего папы?
– С какой стати?! – моментально вскинулась спутница.
– Я так и думал, – кивнул Середин. – Так вот, для Тарии тоже есть только два варианта отношений. Или ты старшая жена, и тебя надлежит слушаться, или… Или даже разговоры только через меня. Ибо я единственный владыка и защитник. Ты же умная девочка. Что скажешь?
– Ладно, – неожиданно легко согласилась Роксалана и поднялась. – Но только старшей женой. И спать я буду между нею и тобой. Знаю я, чего у тебя на уме!
– Да, дорогая, – кивнул Олег. Он тоже встал и взялся за весло, выводя плот на середину неширокой, всего метров десять, реки. – Как скажешь, дорогая.
Хоть от одной проблемы он избавился. Еще ему не хватало испорченным телефоном несколько месяцев работать! И всем подряд объяснять, что за забавные отношения у него со своими дамами.
– Течение тут километра три, – на глазок прикинул он. – Плыть, коли все спокойно будет, тысячи две. Значит… по двенадцать часов в сутки… Где-то два месяца выходит.
Двенадцать часов в сутки – это предел. Совсем без остановок не получится. В темноте не поплывешь. К тому же дрова нужно регулярно набирать, о еде как-то заботиться. Ну, и естественные надобности.
– Ладно, два так два. Лишь бы Ворона никуда от Мурома не унесло.
Роксалана вышла из палатки, сунула в воду кусок глины, пополоскала. Покрутила перед собой:
– Олег, а чего это с ним?
– Что там?
– Оно все в пятнах и разводах!
Ведун бросил весло, взял у нее что-то тонкое и ажурное, но все в коричневых пятнах и щербинах. Он потер металл пальцем, до изначального желтого цвета:
– Золото, что ли?
– Ну да, колье! Я же сделала четыре штуки. Я форму аккуратно палочкой делала, все выемки. А оно, смотри, все как пожевано!
– Глина была сырая?
– Естественно! Как же иначе форму рисовать?
– Ты налила горячее золото, вода закипела, превратилась в пар. Вот тебе и каверны по всей поверхности. А грязь смоется. Просто много мелких щелочек, вот она и держится.
– Что же теперь делать? Они все испорчены!
– Все как всегда, терпение и труд, – вернулся к веслу Середин. – Кусок мягкой кожи, немного песка и пара дней работы. Воды вокруг в достатке. Тереть и полоскать, полоскать и тереть. Пока не отполируется до блеска. Ну, или войлоком тоже можно.
– А получится?
– Получится, получится, – кивнул ведун. – Это как посуду мыть. Сначала вся закопченная, а потом сверкает, как новенькая.
Одарив его взглядом кошки, которую пытаются накормить свежим сеном, Роксалана ушла в палатку и вскоре вернулась еще с тремя кусками глины.
– Какая это неудобная штука – сундук. Ничего не найти… Ну вот, и эти такие же… Ладно, причаливай, эксплуататор. Пойду, песку наберу. А то младшая жена почивать изволит… Куркуль!