— Ну а ты что думаешь? — повернулся державный к кормилице.
— Закусывать надо! — легонько шлепнула царя по загривку мамка, заставив корону съехать державному на глаза. — На, твое любимое. Черномор прислал.
Сало было великолепное. Еремей вцепился в него всеми зубами и сразу успокоился.
— Как бы первенца назвать? — Это была главная и самая любимая тема для разговора, с тех пор как царица понесла.
— Алексей! — выдвинул предложение боярин с козлиной бородкой.
— Почему?
— Царица так хотела. А потом, он у тебя первый! Аз! Первая буква алфавита!
— Тогда почему не Александр? — ринулся в атаку боярин Крут.
— Македонский плохо кончил, — прогнусавил думный дьяк из своего угла.
К скрипу пера этого постоянного члена заседаний Государственной думы бояре настолько привыкли, что его внезапно прорезавшийся голос заставил их подпрыгнуть.
— Твои предложения? — поднял брови царь. После затрещины кормилицы он стал очень и очень демократичен.
— Елисей.
— Почему Елисей?
— Преемственность. Царь Еремей — царевич Елисей.
— Гмм... голова-а-а... Пожалуй, стоит тебе прибавить жалованье.
Дверь с треском распахнулась. В тронный зал ввалилась растрепанная старуха, волоча за собой метлу.
— Да не туда... — в отчаянии шипел на нее огромный черный кот, карабкаясь по черенку поближе к хозяйке, — опочивальня не там...
— Ты хто? — радостно спросила старуха у царя.
— Ере... э-э-э... царь! — опомнился державный.
Яга, в отличие от него, еще не опомнилась.
— Поздравляю, дочь! — тряхнула она за руку царя.
— А-а-а... — разинул рот боярин Крут.
— Поздравляю, дочь, — тряхнула заодно и его Яга.
— Мне ж волхвы сына обещали! — возмущенно заорал Еремей, выдергивая из-под трона связку коры. — Вот сертификаты! На бересте писаны! Гарантия на три года!
— Поздравляю, сын! — Ведьма еще раз тряхнула за руку царя. — На три года.
— А потом?
— А потом, что получится. Так, у кого тут еще сын?
Боярская дума в полном составе дружно пожала плечами.
— Вам повезло... — Яга просеменила к двери, с грохотом захлопнувшейся за ее спиной. — Еще раз напутаешь, ушастый, — донесся удаляющийся голос, — до конца жизни без сметаны париться будешь...
— Это кто такая? — захлопал глазами царь.
— Помощница повитухи, наверное, — пожал плечами Крут.
Он не угадал. У Матрены помощницы не было. Она, знатная повитуха Всея Руси, всегда работала соло, не доверяя секреты мастерства никому... и на этот раз ей приходилось туго.
Роды были трудными.
— Ну, милая, поднатужься... еще... еще... головка уже показалась... — Матрена вытерла пот со лба, добавила еще магии — главный секрет ее мастерства, — подпитывая роженицу...
Любавушка, исторгнув утробный крик, потеряла сознание.
— Эк тебя...
Теперь разрываться пришлось между возмущенно запищавшим младенцем и лежавшей в беспамятстве мамашей.
Торопливо обработав пуповину, повитуха уложила малыша в колыбельку.
— Двойня... — ахнула Матрена. — Ах я старая перечница!
Прозевать двойню! Этого повитуха простить себе не могла. Однако биться лбом об пол времени не было. Магических сил оставалось хоть и мало, но...
Со страху Матрена вложила их все. Под отчаянный вопль мгновенно пришедшей в себя роженицы в руках повитухи затрепыхался еще один малыш. Магический посыл был так силен, что царица открыла глаза.
— Кто?
— Царевич, — обессиленно доложила повитуха.
— Алексей... — прошептала царица, вновь теряя сознание.
Звякнуло оконце. Матрена медленно повернула голову. На фоне полной луны промелькнула неясная тень. Повитуха опустила глаза. Колыбель была пуста.
— Украли...
Вот теперь и Матрене стало дурно, и она непременно грохнулась бы в обморок, рядом с пациенткой, не запиши очередной младенец на ее руках.
— А был ли мальчик?
Мальчик разразился таким ревом, что ведунья намек поняла.
— Единственный и неповторимый, — согласилась она, укладывая его в колыбельку, на то же место, где только что пищал его брат.
3
— И-и-их! — Метла, прошуршав прутьями по золотой горе, затормозила перед носом дракона. — Чешуйчатый! Как делить будем? — вопросила Яга, вываливая перед ящером добычу. Задремавший в пути сверток шмыгнул носом и открыл глаза.
— Только сегодня родилась, — удивился дракон, — а уже с глазками.
— Это я в нее магию ввалила, — объяснила Яга, — чтоб не пищала и развивалась быстрее. На фига мне лишние проблемы?
— Молодец, — одобрил Ойхо.
— Так как делить будем?
— Чего?
— Как чего? Добычу! — ткнула Яга в золотой склон.
— Все-таки здорово ты ее, — расстроился Васька, карабкаясь по стене пещеры. — Предлагаю на щелбаны больше не играть.
— Да, — согласился дракон, — щелбаны не для средних умов. Это вам не на деньги, шмеккеры...
— Шмеккеры это кто? — жизнерадостно поинтересовалась Яга.
— Шмеккеры — это вы, жулики, — пояснил Ойхо. — Разворачивай добычу — начнем делать опись.
На этот раз до ведьмы дошло, что добыча — это все-таки сверток, а не гора, на которой восседал дракон. Что-то в слове «опись» было с ним созвучно.
— Во! Смотри! — начала она расхваливать товар. — Смотри, какая прелесть! Две ручки, две ножки и голова!
— А ты не заметила у нее чего-нибудь лишнее? — хмыкнул дракон.
— Мало ли у кого чего лишнее! — ринулась в атаку Яга. — У твоего братана, например, вместо одной головы три, так что молчи!
— Вот дура! — простонал дракон. — Нашла с кем сравнить. Я на природном золоте воспитан, а он на ядерных отходах.
— На че-о-ом?
— Отходах... Хотя какие у нас отходы? Еще ничего не переработано. Я, как по фазе сдвинул, сразу понял, почему у него в пещере так фонит. С ураном шутки плохи. Впрочем, речь не о том. Ты мне скажи... Роксана царевна?
— Ну...
— Тогда откуда у нее между ножек хвостик?
— Может, тоже на отходах воспитывалась? — задумалась Яга.
— Н-дас-с-с... влипли. — Морда дракона приблизилась к распотрошенному свертку, сметая ведьму с пути.
— Мама... — радостно пискнула добыча, вцепляясь всеми четырьмя ручками и ножками в нависающие над ней усы.
— Я это... скорее папа, — смутился дракон.
— Мама, — упрямо заявила «Роксана», затолкала себе в рот усы и зачмокала губами, пытаясь хоть что-нибудь оттуда высосать.
— Ребенок голоден! — ужаснулся дракон.
— Я тоже, — призналась Яга.
— Васька! — сдернул Ойхо кота со стены.
— Чего изволите? — угодливо выгнул спину кот.
— Присмотри за хозяйкой, чтоб не откопалась раньше времени. — Левая задняя лапа дракона вырыла глубокую яму в золотой горе, правая сунула туда Ягу и старательно прикопала. — За заложника головой отвечаешь!
Ойхо осторожно освободил из плена усы, сделал младенцу «козу» когтями-ятаганами, зачерпнул из родной кучи солидную горсть, тяжело вздохнул и выполз из пещеры. Захлопали крылья.
— Низко пошел, — задумалась Яга. Из золотого склона торчала только ее голова. — Никак к дождю...
— Угу, — согласился кот. — Только вот к какому? Ты скажи, он на твоей памяти хоть один золотой добровольно из пещеры вынес?
— У-у-у-у.. с расстройства Яга начала приходить в себя.
— Му-у-у...
В пещеру влетел дракон, держа в когтях двух насмерть перепуганных коров.
— За целую горсть всего две коровы?! — возмутилась Яга.
— Я стадо прикупил, — пропыхтел дракон, пытаясь выжать над младенцем первую.
— Стадо? — подпрыгнул Васька. — Но кто ж так доит? Смотри, у нее уже и глазки вывалились, и язык наружу...
— А как надо?
— Тазик давай! И уйди в сторону, вегетарианец!
Тазик у дракона был. Он вытащил его из подсобки, откуда перед этим вытаскивал компьютер. Полузадушенная корова благодарно лизнула кота шершавым языком и начала доиться, подпрыгивая над тазиком, яростно шлепая выменем по жестяному днищу. Во все стороны полетели молочные брызги.
— Учись, пока я жив! — гордо мяукнул Васька.
Дракон, стараясь не дышать, деликатно подсунул под зажмурившуюся в ужасе буренку усы, макнул их в образовавшуюся белесую лужицу на дне и направил в рот младенцу. Тот довольно зачмокал.
— Будешь у меня главным пастухом.
— А я? — поинтересовалась Яга.
Дракон задумчиво посмотрел на торчащую из горы голову старушки.
— Либо мамкой, либо...
На этот раз ведьма сообразила сразу: альтернативы нет и не будет.
— Согласна!
— На что?
— На все.
Ойхо выдернул ее из склона и подтолкнул к ребенку.
— Папа! — обрадовалась «Роксана».
— Меня вообще-то мамой назначили, — засомневалась старушка.
— Папа, — обиделся малыш и разразился громогласным ревом.
— Ты не выделывайся! — рыкнул дракон. — Нянчи давай! Это... песенку спой или еще чего...
Яга подхватила ребенка на руки и запрыгала с ним по пещере.
Ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Наша детка хороша.
Ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Денег нету ни шиша!
Как ни странно, под этот дикий хит ребенок мгновенно заснул.
— Здорово у тебя получается, — одобрил Ойхо, приблизив морду к ребенку.
— Кончай тут на дитенка своими миазмами дышать! — зашипела Яга на дракона. — Иди детскую приготовь! Я тебя, маленькая, никому не продам, — чмокнула ведьма младенца, — а Черномор себе еще заведет...
Дракон сел на хвост, задумчиво почесал задней лапой за ухом.
— Нет. На щелбаны больше не играем. Только на деньги. Все равно теперь в семье останутся...
4
_18_лет_спустя._Африка._Магриб._Штаб-квартира_местного_колдуна_
— Вано, вставай...
— Хр-р-р...
Вано натянул бурку на уши и захрапел еще громче.
— Вставай, Вано. — Попугай попытался стянуть импровизированное одеяло с хозяина, запутался в шерсти и грохнулся на джигита, заодно клюнув его в затылок. — Учитэль послэ вчэрашний урок савсэм балной. Лэчить надо, да?
Вано с трудом приподнялся, выпутал настырную птицу из своих иссиня-черных волос, поставил на пол и попытался сделать грозный взгляд.
— Уйды, Ара...
— Нэт, — упрямо мотнул клювом попугай. Он был не менее сонный, изрядно потрепанный, но мужественно стоял на своем. Вано вздохнул. Было ясно, что поспать вволю ему сегодня не удастся.
— Что я вчэра изучал, помныш?
— Как прэвратыть воду в вино.
— Вах! Палучилось...
— Нэт! Учитэль сказал: его банановый чача лючшэ!
— Нэ вэрю! Лючше наш грузынский вино ничего нэт!
— Я тожэ так думай. Пошлы колдун лэчить.
Вано встал с циновки, подтянул кожаный с посеребренной чеканкой пояс, подкрутил усы и двинулся на хозяйскую половину. Ара, неуклюже переваливаясь на нетвердых лапках, поплелся следом, волоча за собой бессильно поникшие крылья. Они были очень похожи. Стройный высокий горец лет тридцати и упитанный, размером с приличную курицу, попугай, недавно справивший свой столетний юбилей. Оба сравнительно молоды, горбоносы и, как читатель, вероятно, сметал, красноречивы. За три года общения с учеником магрибского колдуна попугай перенял у джигита почти все его привычки. В том числе и характерный кавказский прононс. Жилище колдуна представляло собой тростниковую хижину, разделенную на две половины. Перегородкой служил полог, сшитый из львиных шкур. В проходной комнате с выходом наружу жил Вано со своим пернатым другом, в отдельной, изолированной — его учитель.
На хозяйской половине их ждал сюрприз. Посреди комнаты стояли два огромных пустых чана. Один еще сохранил зловоние банановой чачи, второй благоухал тончайшим ароматам элитного грузинского вина, а между ними торчали голые пятки учителя. Они выглядывали из-под просторной джеллабы, которую магрибский колдун на их памяти не снимал ни разу.
— Учитэль, Вано прышол, — доложил Ара, — лэчить будэт.
Колдун молчал. «Лекарь» на глазок оценил объем продегустированных накануне емкостей, почесал затылок и вынес предварительный диагноз:
— Атравылся.
Ара, помогая себе клювом, взобрался на колдуна.
— Точно, — подтвердил он, — дывадцать сэмь раз.
Джигит подошел ближе. Из спины учителя торчал кинжал. Попугай деловито пересчитывал на его теле дырки.
— Ара, — расстроился Вано, — что он тэбэ плохого сдэлал?
Попугай задумался.
— Нэ помню, — честно признался он.
— Нэхорошо, Ара, — загоревал Вано, переворачивая тело наставника. — Настоящий джигит рэжэт спэрэди, а ты... вах! — Из груди колдуна торчал еще один кинжал. От того, что торчал в спине, он отличался только габаритами. Был массивнее и больше как минимум раза в три. — ...Вот я и говору, — захлопал глазами Вано, — настоящий джигит рэжэт спэрэди.
— А я, значыт, нэ настоящий? — возмутился попугай, ныряя в чан с остатками банановой чачи. Похмелившись, Ара вытер крылом клюв, выпорхнул обратно и разразился гневной тирадой: — Ты нэ прав, кацо! Я ему по-харошэму говору... — Попугай на мгновение запнулся. Он в упор не помнил, что по-хорошему говорил накануне колдуну, но разве такая мелочь может заткнуть клюв гордой птице? — ...А он... Мы, грузины, народ гарачий. Выхватил кинжал и с размаху ка-а-ак...
— В спину зачэм, Ара?
— Что я его, разварачивать буду, да?
— Логично... все равно нэ харашо. Что тэпэрь дэлать будэм? — сердито воздел руки кверху Вано, и в них тут же плюхнулась толстая увесистая книга.
Андреев Николай
Корнев Павел
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Каргалов Вадим
Мурич Виктор