Чтение 10–й страницы книги ~Операция "У Лукоморья"~

- Ясненько. На Кощея, значит, работаешь.
- Еще чего! - возмутилась Саламандра. - Я сама по себе, он сам по себе.
- Не въехал, - искренне удивился капитан. - Тогда чего тебе из-под меня надо? Где я тебе дорожку перебежал?
Саламандра села на хвост и задумалась.
- Вообще-то нигде. С Кощеем просто поспорила, что одолею тебя запросто.
- На что спорили?
- На замок его.
- А на фига он тебе?
- Палить буду.
- Ну ты и дурная, - засмеялся Илья, - он же каменный. Там гореть нечему.
- Не может быть! - ахнула ящерка.
- Горыныч, подтверди.
Головы, выполнявшие в данный момент функции огнетушителей, что-то невнятно забулькали, одобрительно кивая.
- Надул тебя Кощей. Ясно?
- Меня?!! Какой-то зеленый мальчишка...
- Это кто мальчишка? - обиделся капитан, приняв последнюю реплику на свой счет.
- Кощей!
- Пацан, - безоговорочно согласился Илья, дуя на крест. Цепочка уже начала жечь руки. - И вредный, гад, все на порядочных людей наехать норовит. Видать, в детстве пороли мало. Давай ему по репе настучим.
- Отвали! - полыхнула огнем Саламандра. - Не то я тобой раньше, чем Кощеем, займусь. МЕНЯ, - вновь завопила ящерка на пронзительно высокой ноте, порой переходящей в ультразвук, - В КОТОРОЙ ГОРИТ ЧАСТИЦА ЗВЕЗДНОГО ОГНЯ, ЗАЖЖЕННОГО САМЫМИ МОГУЧИМИ МАГАМИ АТЛАНТИДЫ!!! - Накрутив себя подобным образом, Саламандра начала разбухать на глазах. Котел зашатался на своих опорах.
Горыныч, взбешенный таким непочтительным отношением к "папе", включил водометы. К небу рванул обжигающий пар, и Илья понял, что комплексный метод с треском провалился. Он допустил роковую ошибку, подначивая такого взрывоопасного противника. Взбесившейся Саламандре вода была по барабану. И тут в дело вступил Горыныч.
Он был взбешен не меньше, а потому на данный, момент ему была по барабану Саламандра.
- Ты на кого тянешь? - рявкнула Центральная.
- Да папа таких, как ты, в бараний рог крутит! - Правая понеслась к колодцу на дозаправку.
- Он звезды с неба срывает и об таких, как ты, тушит! - Левая помчалась вслед за Правой.
Демарш Горыныча возымел свое действие. Саламандра перестала верещать.
- Вы хотите сказать - он сильнее магов Атлантиды?
- Да в гробу я видал твоих магов, - не на шутку рассердился Илья.
- От кого ж ты свой род ведешь, если магов в гробу...
- От Адама и Евы, - отрезал капитан. "Блин! Что горожу? Хотя в принципе правду сказал". Правда сразила Саламандру наповал.
- С ума сойти... - Ящерица как-то быстро сникла, съежилась и опала до прежних размеров.
- Иван, - послышался робкий шепот из-под котла.
- Зови его папой, - кукарекнул Никита Авдеевич.
- Папа, - Саламандра умоляюще смотрела на Илью, - возьми в ученики.
- Вообще-то преподаватель из меня хреновый, - честно признался капитан, накидывая на шею крест, мгновенно остывший до температуры окружающей среды. "Ну надо же, никак на халяву пронесло". - Да и не школу я здесь открываю. Мне не ученики, а товарищи нужны. Братья, так сказать, по оружию.
- Я согласна, - запрыгала под чаном ящерка.
- С чем?
- Братом по оружию быть.
- В мою команду, значит, хочешь?
- Хочу.
- Одного твоего хотения мало. Эту честь еще заслужить нужно. Испытание тебе устроим. - Илья стремительно развивал успех, не давая Саламандре опомниться. Последняя же, узнав, что войти в команду "папы" не так-то просто, буквально загорелась желанием служить у такого великого чародея, который и ее создателей в гробу видал, и звезды на небе тушит, и...
- Испытывай скорее, - волчком закрутилась под чаном ящерка.
- Не суетись, - строго сказал капитан, - думать буду. Утро вечера мудренее. Тогда и побазарим. Вы, кстати, тоже умишком пораскиньте, - строго обратился он к своей разношерстной команде, - поутру мне свои соображения скажете, ну а я решение приму.
Очередная атака на посад закончилась бескровной победой антикощеевской коалиции. Довольный Илья скрылся в горнице, и через пару минут до ушей его команды донесся могучий храп капитана, сообщивший его команде, что "папа" уже думает вовсю.
- Вы хоть поняли, какую папа честь нам оказал? - многозначительно спросила Центральная
Все дружно закивали головами. Даже Саламандра, которая этого пока еще не поняла.
- Так что? Думать будем? - спросила Правая.
- Обязательно, - кивнула Левая. - Наливай!
- Это еще за... - вскинулась было Центральная.
- Забыла, как папа учил? - строго спросила Левая. - Вдохновение, вдохновение и еще раз вдохновение!
- Как завещал нам великий папа, - подхватила Правая, подтаскивая поближе к себе ведро с первачом.
- Как учит нас здравый смысл, - прокудахтал Никита Авдеевич, подтаскивая к себе плошку.
- Ну, раз папа... - Центральной крыть было нечем, и она потянулась к ближайшему ведру. - Дай с эликсира пробу сниму, вдруг чего напортачили?
- Э, качество не так проверяют. - Домовой приволок покореженный ковшик. Зачерпнул им из соседнего ведра и сунул под нос Центральной. - А ну дыхни!
Центральная дыхнула. Когда к участникам ночного шабаша вернулось зрение, они увидели обиженную физиономию Чебурашки, вертящего в руках оплавленную ручку. Около его ног в неглубокой ямке с опаленными краями пузырилось все остальное.
- Силен ты стал, Горыныч, - поразилась Саламандра. - Даже я так не умею.
- Папина школа, - гордо сказала Левая
- Да, папа наш... - Правая тоже хлебнула и демонстративно подсветила небо, - не чета Кощею.
- Я тоже хочу, как Горыныч. Попросите папу, пусть научит.
Туша Горыныча заколыхалась от смеха.
- Потешила. - Центральная плюхнула морду в свое ведро.
- Папа уму-разуму только тех учит, - внушительно сказал воевода, - кто братину хмельную с ним распил, кому он лично доверяет. А его доверие еще заслужить надобно... да и наше тоже. Думаешь, зачем он тебе испытание назначил?
- А может, мы ее этим вот и испытаем? - Чебурашка выразительно почесал лапкой горло..
Испытаем, - загомонили головы Горыныча.
Воевода не возражал:
- Быть по сему. Горыныч!
Центральная сразу сообразила, что от нее требуется, и подтащила к чану свежее ведро. Чебурашка притащил из горницы еще одну плошку, наполнил ее доверху ароматным первачом и подставил под нос ящерке:
- Пей.
- Там же вода! - с ужасом отшатнулась Саламандра.
- Пей! - рявкнул Горыныч в три головы. Центральная при этом не рассчитала сил и случайно подожгла сивуху.
- Вода горит, - поразилась Саламандра.
- Мы тебя еще и не тому научим, - заверил ящерку Чебурашка, - пей.
Горящая вода уже не казалась такой страшной, и Саламандра, страдальчески сморщившись, зажмурила глаза и разом опорожнила плошку
- Да это лучше самой крепкой сухой березы! - восторженно завопила она. - Горыныч, дай еще!
Горыныч одобрительно крякнул и широким жестом пододвинул к ящерке почти полное ведро. Саламандра опустила мордочку в ведро и сделала долгий глоток.
- Горыныч, у меня тоже горит! - Ящерка прыгала от восторга, любуясь на синие всполохи пламени над дужкой ведра.
- Я ведь говорил - научим, - уверенно сказал Чебурашка.
- Ну что, будем считать, испытание закончено? - тряхнул гребешком Никита Авдеевич.
- Да разве ж это испытание, - шмыгнула носом Левая. - Это удовольствие. Ты гляди как присосалась.
Над ведром виднелся лишь малиновый хвостик и задние лапки, вцепившиеся в обод. Саламандра даром времени не теряла.
- Чую сердцем, она своя в доску. - Похоже, новый кандидат понравился Никите Авдеевичу. - Давай принимать.
- А что папа скажет? Вдруг обидится, что без него все решили, засомневалась Правая.
- Задобрить надо, - мудро изрекла Центральная
- Придумал! - радрстно кукарекнул воевода - Пусть она подарок папе добудет.
- Точно! И не где-нибудь, а в замке Кощея, - решительно тряхнул ушами Чебурашка. - Вот это будет испытание.
- Гениально, - восхитилась Левая. - Что бы такое у старикашки стибрить? Нужно что-нибудь такое, без чего он жить не может.
- Картины! - осенило Правую. - Часами на них любуется.
- Картины - то, что надо! - поддержала Центральная. - Эй, новобранец! - ткнула она мордой ведро.
Ведро закачалось. Ящерка вскинулась, забалансировала на дужке, не удержалась и шмякнулась вниз. Пыльная, пересохшая трава немедленно вспыхнула. Огненный ободок пламени вокруг пьяной Саламандры быстро покатился в разные стороны.
- Посад спалим! - испугался Чебурашка. Огонь быстро затоптали, под Саламандру подсунули сковородку, срочно доставленную прорабом.
- Позвольте, она нам так и подарок папин спалит, - сообразила Левая.
- Не спалит, - заверил Чебурашка, - мы ее сейчас так оденем, что не спалит - И домовой исчез в темноте, гремя ключами. Вскоре он вернулся, волоча за собой солидный мешок, в котором гремело что-то явно железное.
- Что это? - полюбопытствовал воевода.
- От прабабки Василисы осталось, - пояснил домовой, вытаскивая огромный железный колпак, посох, внушительных размеров рукавицы и сапоги как минимум сорок пятого размера. Все из чистого железа.
- Это что, прабабка в таких вот ходила? - Горыныч поставил рядом свою тумбообразную ногу. - Могутной породы хозяйка посада нашего.
Чебурашка смущенно развел руками. Никита Авдеевич попытался дотянуться до отворота железных ботфортов.
- Неужто сохранились? - радостно засмеялся он. - Не врут летописи.
Веселья петуха не понимал никто, кроме Чебурашки.
- Что тут смешного? - удивилась Левая. - Хорошие сапожки. Чуток поболе сробить, и мне в пору будут.
- Прабабка Василисы, - захлебывался воевода, - стройна была как тростинка. Красоты, говорят, неописуемой.
- Зачем же такие сковали? - удивилась Правая.
- У него спроси, - посоветовал воевода, кивая на домового, и, чтобы не упасть от смеха, обхватил крыльями прабабкин сапог и все же грохнулся с ним вместе на землю.
- Так зачем? - недоуменно спросила Правая у Чебурашки.
- Яга посоветовала... - смущенно шаркнул ножкой домовой. - Суженого ее околдовали, ну Ягуся наша и напророчила, что пока, дескать, Марьюшка (так прабабушку Василисы звали) три пары сапог, три колпака и столько же посохов железных не износит, не видать ей своего суженого.
Левая покосилась на колпак. Размеры его тоже впечатляли.
- Зима была на дворе, - сердито сказал Чебурашка. - Чтоб на теплые вещи лезли. Носочки там, валеночки... Да что я тут перед вами оправдываюсь - дело прошлое.
"Ну, Гена... ославил. Сто лет прошло, а краснеть до сих пор приходится. Чтоб я твоих советов еще когда послушался..."
- Подъем! - Чебурашка, во избежание дальнейших расспросов, ткнул Саламандру концом железного посоха. Ящерка с трудом приподнялась и уставилась бессмысленными глазами на участников ночного шабаша.
- Вы хто? - пьяно спросила она.
- Мы свои, - почти трезво ответил Никита Ав-деевич. - Влезешь? кивнул головой на сапоги.
- Влезу, - тряхнула мордочкой Саламандра и принялась увеличиваться в объеме. Сапоги и все остальное пришлось ей впору. Пустой мешок примотали к посоху и сунули Саламандре в лапы.
- Сюда будешь картины складывать, - инструктировала ящерицу Правая. Как все полотна покидаешь, сразу назад. А мы тебе тут костерчик разведем, чтобы было куда возвращаться. - Никита Авдеевич при этих словах покосился в сторону боярских хором, сгруппировавшихся преимущественно в северо-западной части посада. - Будете знать, как воеводу хулить перед матушкой Василисой... - довольно пробормотал он.
- Погодите! - К Саламандре спешил Чебурашка, размахивая листом пергамента и колчаном стрел.
- Это еще зачем? - удивилась Левая.
- Стрелку пахану забивать будем! - пояснил домовой, разворачивая пергамент. На нем большими буквами было написано только одно слово: ПАПА.
- Мяу, - пронесся над лесной поляной чей-то хриплый надсадный голос. Мяу, - грустно повторил он.
- Бедный Гена, - сочувственно процокал папа-белка, выглядывая из дупла. - Молочка бы ему сейчас. Горлышко промочить.
- Пожалел, - сердито ответила мама-белка. - Детей спать не уложишь под этот кошачий концерт. - Она оттеснила мужа от выхода, не заметив, как рядом проскользнул бельчонок, таща в лапках еловую шишку.
- Геночка, до полуночи еще далеко?
- Мяу, - удрученно ответил Геночка.
- Далеко, - вздохнула мама.
- Мя... ик!... мя... ик!
- Кто-то вспомнил сердешного. Может, Яга? - Папа-белка вылез наружу и настороженно огляделся.
- Да замяукался он, - прожурчал чей-то сердитый голос. - Туесок тащи.
Папа-белка выволок туесок из дупла. На толстой дубовой ветке, нависающей над спокойной гладью ночного озера, восседал водяной.
- Полечи сердешного, - попросил он, выжимая в туесок свою зеленую бороду.
Вода не помогла. Мяуканье гармонично перемешивалось с нервной икотой.
- Ты воздуху побольше в грудь набери, - посоветовала мама-белка, - и не дыши.
Мяуканье прекратилось.
- Полегчало, - удовлетворенно сказал водяной.
- Ик!... мяу. Ик!... Ой!!!
Шишка, запущенная вредным бельчонком, звонко шлепнула "кота" по лбу, взмыла вверх и упала ему на колени.
- Ах ты... - Гена схватил шишку и в сердцах запустил ее обратно, чуть не сорвавшись с цепи, на которой восседал, отрабатывая свою повинность.
- У... ё... - Что-то шумно плеснулось в озере.
- А? Что? Горим? Чего тушим? - всполошенно закричал кто-то из кустов. На поляну выполз мокрый леший.
- Да нет, папа, не горим, - ответил Гена, вертя головой в поисках бельчонка. - Это, по-моему, на тебя водяной упал.
- Зачем? - ошалело спросил леший.
- Случайно, - недовольно пробурчали из озера.
- Геночка, - дверь избушки распахнулась, - завтра домяукаешь...
- Завтра я не мяукаю. Завтра у меня стрижка.
- Ну послезавтра, - засмеялась Яга. - Тут наше яблочко такую фильму по блюдечку крутит. "Еммануель" называется. Я в молодости и то скромнее была.
Гена на мгновение задумался, вспоминая рассказы Яги о ее бурной молодости, и решил, что на это стоит посмотреть. С бельчонком можно разобраться и завтра.
- Совсем из головы вылетело, - почесал затылок леший, когда за сыном захлопнулась дверь. - Стрижка... кого ж ей завтра прислать?
- Вот завтра и будешь думать, - рассердилась мама-белка. - Вы дадите мне детей уложить или нет?
Леший обреченно вздохнул. Затрещали кусты. Поляна опустела.
11
Тяжелый засов каменной двери подземелья со скрипом и скрежетом встал на свое место. Кощей вытер со лба обильно выступивший пот и облегченно вздохнул. Самое ценное из магического арсенала было схоронено.
- Замок ей подавай! - бормотал Его Бессмертие, поднимаясь по мокрым, осклизлым ступеням тайного хода. - А я теперь пыхтеть должен... Что там у нас на очереди? Ковры, мебель, картины... Ненасытная! Да за одни полотна... Знала б она, сколько золота я только за картины отвалил! Лучшие мастера старались... но ничего... дровишек в залы наколдую... пусть жрет, пока не подавится.
Под черным мраморным троном зашевелилась плита. Кощей с натугой отвалил ее в сторону, ужом выскользнул из-под низкого сиденья и замер. Прямо перед его носом на пестром персидском ковре красовался угольно-черный отпечаток чьего-то ботинка. Запах паленой шерсти ударил в ноздри. Кощей вытянул шею. Неровная цепочка следов шла вдоль стен тронного зала и уходила в малый. Его Бессмертие поднял глаза и завыл. Картины исчезли. Кощей рывком вскочил с пола и рванулся в малый зал. Оплавленные бутылки борзенского вперемешку с осколками рыльского грудой битого стекла валялись под вскрытым неизвестным злоумышленником тайником. Внутри опустевшей ниши стояла одинокая, чудом уцелевшая бутылка.
- Люцик! - взвизгнул Кощей. - Искусствовед рогатый! Ну, погоди!
Его Бессмертие, не помня себя от ярости, на одном дыхании прорычал заклинание вызова. Вместе со всполохом молнии на ковер выпало человекоподобное существо с огромными черными крыльями за плечами.