Горностаев Игорь

Норик

Часть первая

Глава I,

подготовительная,

повествующая о происшествии, которое в каком-то приближении можно назвать началом этой истории

Самые великие колдуны и волшебники будущего не смогут пробиться к истокам событий этой эпохи через магический щит заклятия неизвестности. Историкам и архивариусам будет проще — многие документы, манускрипты, воспоминания очевидцев и мемуары сохранятся. Но, как обычно, никто не даст исчерпывающий ответ… Почему случились одни события и не произошли другие? Как изменился бы текст, ныне навечно золотом впечатанный в изумрудные скрижали, захвати или не захвати Величайший Полководец конкретный город, крепость, мост, пленника… Но на самом деле ключевые моменты истории находятся абсолютно не там. И бурная лавина судьбоносных случайностей зародилась вовсе не так, как это будет представляться ученым.

Может, просто, одиннадцатилетний мальчик отрыл книгу с интересной картинкой на обложке (а то вовсе без обложки), читал про дальние страны, соленые ветры, звон клинков и алмазов, блеск золота и лезвий, запах крови и корицы. Читал о прекрасной любви преданных женщин, о подлом коварстве злобных врагов, о суровых испытаниях твердости характера, о крепкой мужской дружбе и верности данному слову. А со страниц рыцарского романа в юную душу исподволь проникло нечто, не имеющее пока еще названия, но то, что через десять, двадцать, тридцать лет встряхнуло шкуру мира как пыльную тряпку с вышитыми на ней океанами и материками. И полетело с этой дряхлой, поеденной молью шкуры во все стороны звездная пыль, превращаясь в генеральские звезды и солдатские ордена. Может и так. А может, это был не рыцарский роман, а что-то другое? Я расскажу.

Приближалась последняя осьмица лета. Штатный колдун из замка барона Зеленого Урочища Радужного леса, по имени Добрый Хрипун или попросту Дох (надеюсь понятно, что Дох — зовут колдуна, а не замок и не барона) ненавидел последнюю неделю лета ничуть не больше, чем восемь последних дней зимы, осени или весны. В конце лета надо отправлять любовный напиток на осенний турнир колдунов. Удовольствие то ещё.

Поскольку Дох стабильно занимал в итоговой таблице место в середине второй половины списка, то рассматривал каждый турнир, как пустую трату времени и сил. И средств, естественно. Тем более что выступал он не в королевском турнире, и даже не в герцогском…

Да, наверное, когда-то было сообразным осенью проверять качество любовного напитка, зимой — эликсира жизни, весной — питательного порошка, а летом — заклятия силы… Но, это было столетия назад. Теперь всех интересует только первые места, или хотя бы попадание в первую десятку. Как будто место зависит от мастерства. Или мастерство — от места.

Конечно, Дох не прочь показать высокие результаты и попросить у барона увеличение жалования или новый медный треножник, после того, как вывесит на дверь табличку: «Чемпион-осень Синего воздушного борова» (сейчас на дворе год Синего воздушного борова, уже сороковой от сотворения мира), но… Дох пребывал в полнейшей уверенности, что если бы на конкурс отправляли пробу из большого котла, то он-то уж точно пребывал тогда в королевской лиге. Или, по крайней мере, боролся за выход в нее из герцогской. К сожалению, теперь снадобья котлами никто не готовит. А заниматься, пусть ради первого места, выращиванием специальной породы пауков, допустим, это не дело штатного колдуна…

Да даже возьмем обычные (на языке древних катинян, на котором произносится большинство заклинаний и накладывается большинство заклятий — «trivialny») крысиные хвосты. Когда готовят варево на все земли барона, тот отдает приказ — и для создания заклятия силы (или любовного напитка — хвосты и там нужны) дружинникам вменяется в обязанность изловить необходимое количество зверьков (gryzunov) для получения составляющих (ingradient). А турнир подходит — будь любезен, обеспечь результат без посторонней помощи. И не вздумай оказаться ниже прошлогоднего места. А то барон жалованье урежет (shtraf). Вот такая жизнь (realii).

Надо ли объяснять, что для победы в конкурсе хвост простой крысы не годится? Для варева — годиться. Для победы — нет. В ножной мяч (futboll) можно играть босиком. Первенство королевства выигрывают только в обуви (buts).

Колдун часто мысленно использовал в своих рассуждениях катинянские слова и термины. Поэтому вслух старался говорить поменьше. Как и большинство других его собратьев по цеху (kolleg). Но когда Дох размышлял про себя, эти слова невольно выскакивали из памяти сами собой. Тут уж ничего не поделаешь. (Хорошо, что размышлять Доху осталось не так уж долго. Скоро придет пора действовать.)

Дох был человеком добрым, что нашло отражение в имени, но прижимистым. И потому тратиться на добычу тех же крыс не собирался. Можно было бы сходить в ближайшую деревню и подрядить мальчишку, но дешевле обойдется поставить ловушку и поймать самому. А чемпионы, Дох точно знал, из чего попало (в крысоловку), зелье не варят. Смотрел он эти битвы в королевской лиге… Видимость одна, право слово, а не соревнования в мастерстве. Приносить магические вещи (product) на стадион, как простые товары ремесленников, где на зрителях и испытывать (test)? Ф-ф-ф-у-у-у-у…(Именно так Дох объяснял всем, как и себе, почему он середнячок в баронской лиге).

Так что окончание времен года всегда были не любимыми периодами Доха.

Однако в последнее время что-то изменилось. Не любить последнюю неделю колдун стал чуть по-новому. Изменение было совсем не большое, но только в чем именно оно заключается, колдуну пока не удавалось уяснить для себя. Просто постоянный внутреннее беспокойство (diskomfort). Чем вызвано? Не хочется участвовать в турнире? Да, но это ежегодное нежелание. Даже ежесезонное. Правда, никогда еще чувства не мешали Доху выполнять необходимые действия (procedura) по подготовке и отправке (transleit) в Столицу требуемого количества зелья или заклятой вещи. Сейчас же для этого придется прилагать волевое усилие.

Надо повозиться, разобраться с причиной и устранить.

Для начала следовало проверить собственное состояние. В том, что оно

совершенно нормальное, не было никаких сомнений, но все делается по порядку, отработанному веками. Дох достал со дна стоящей на столе шкатулки специальную пластину, зажал ее между ладоней на несколько секунд, положил тонкий прямоугольный листик металла перед собой на ладно сбитый стол.

Он не в порядке. Об этом говорил насыщенный синий цвет в правой части пластины, представшей перед его мысленным взором. Дох потер лоб фалангами пальцев. Ничего не изменилось. Только пальцы правой руки стали мокрыми от холодной испарины.

Насыщенный синий цвет говорил (signaliziroval) о старости.

У простых людей изменения возраста, как правило, происходят постепенно. Резкое старение или взросление наступает только иногда, в связи с сильным сердечным (nerwy) потрясением. Колдуны способны задерживать дряхление своего (fizichesk) тела, но оно все равно происходит, редко и ступенчато. Вот теперь, выясняется, что этим летом была пройдена очередная ступенька. О чем это говорит? О том, что пора готовиться.

На удивление, Дох отнесся к новой ситуации достаточно спокойно, хотя она и явилась полной неожиданностью. Может, конечно, еще не осознал полностью беды? С каждым днем колдун теперь будет терять магические силы. Пусть это станет заметным для окружающих лет через тридцать, а для специалистов (kolleg) — лет через двадцать (если только нарочно приглядываться не станут), но сам он знает, что силы иссякают безвозвратно. Кто поможет старому человеку? Его дети. Кто поможет старому колдуну? Только егоученик. Пора готовиться.

Если протянуть с учеником еще несколько лет, появление в замке юноши уже может вызвать подозрения. За колдуном начнут пристально следить, и тогда даже двадцати летне будет в его распоряжении. Другое дело сейчас. Еще лет пять-десять колдовская старость внешне никак проявляться не станет. О, как вовремя он узнал об очередном переходе! Если бы не обратил внимания на эту невесть откуда взявшуюся лень… Последний раз пользовался пластинкой в год Черной водяной коровы, и значит восемь лет не доставал ее. Мог ведь не доставать и еще восемь лет. А что, если переход был не этим летом, а семь лет назад? Но нет. Слишком явное именно теперешнее нежелание.

А если бы без раздумий (automatic) воспользоваться заклятием силы и действительно, еще лет десять пребывать в беззаботности? Кажется, именно так случилось с Хитрым Лысым из замка барона Залива Голубой реки лет сорок тому назад. Зачастил Лис с этим заклятием силы. Н-да… Все равно, искать ученика нужно немедленно. Не стоит заниматься самообманом — ступень могла пройти пять лет назад. Пять лет упущено зря. Ученик нужен сейчас же!

Дох отнесся к сообщению пластины и в самом деле спокойно. Он все понял. Но никакого катаклизма не учинил, ничего не загорелось, не рассыпалось в прах. Ничего даже не разбилось из посуды… Ну разволновался, конечно, не без этого. Так, побегали мурашки по спине. Да и то слабые да мелкие — не укусили ни разу.

Придется использовать магию, что бы отыскать отрока. Тем более, что ошибиться нельзя. С другой стороны и ставить прямой поиск тоже будет ошибкой. Мало ли безработных колдунов следят за колебаниями струн в надежде учуять место для поживы? Опыт Доха позволял найти выход из существующего положения.

Да. Он поступит очень просто. Он запросит, кто из мальчиков баронства сможет найти для его любовного напитка лучшую крысу. Наверняка сейчас многие штатные колдуны баронов ищут таких мальчиков. Потому невинный вопрос постороннего интереса не вызовет. А что бы он вызвал жгучий интерес, или даже мелкое подозрение, надо знать, чтотакие поиски Дох никогда не вел. Навряд ли кому сие известно. Если он приведет ученика, то и в замке это не покажется странным. Барон часто советовал… В конце-концов, только у колдуна и нет ученика среди других штатных работников замка. Но кто сказал, что ученик обязательно должен быть из здешних работников? Решено.

Колдун приготовил желтоватую бумагу и самодельный карандаш, вошел в состояние полусна, и рука начала быстро водить свинцовым стерженьком в деревянной оправе по листу. Выйдя из поиска Дох подошел к окну и пристально стал разглядывать результат. Результат своих рук и мировых сил (energiy).

На листе красовались портретные изображения трех мальчиков с четко выведенными именами и названиями деревень. Все три рисунка отличались степенью яркости. Но этоабсолютно ни о чем не говорило. Ведь вопрос ставился о ловле крысы, не более того. Следовательно, надо побывать в деревнях и посмотреть на пареньков своими глазами. Однако это не должно выглядеть, будто он специально выбирает ученика. Хорошо. Допустим, в деревне Крючок у него есть дело. Оттуда весной шли жалобы на тухлый запах воды в колодце. По весне было некогда, летом он туда собирался попасть при случае, да не представилось, так что повод съездить в далекий Крючок есть. А для походов в Черноземку и Пеньки оправдание надо придумать. Причем достаточно споро. Последняя осьмица лета приближается.

Глава II,

завязочная,

рассказывающая про то, как эта история начнется с точки зрения ученых

По мокрой от прошедшего недавно дождика тропинке, которую выдавала лишь немного потоптанная трава, в замок возвращался местный колдун. Высоченный старик с длинной черной бородой, чуть тронутой белым (некоторые волосы в бороде ну никак не поддавались окрашиванию), большущими шагами двигался строго на север, помогая себе тростями, как лыжными палками. Следом за ним, на почтительном расстоянии (метра полтора) стараясь не отставать, семенил мальчишка лет десяти-тринадцати. Можно было идти и по дороге, но так до замка короче.

Посторонний наблюдатель вполне мог принять мужчину и мальчугана за деда с внуком, срочно отправившимися на поиски заблудившей собаки. Причем хозяевам точно известно, у какого именно двора их животное блудит.

По внешнему виду колдун почти ничем не отличался от зажиточного крестьянина. О зажиточности говорили ухоженная борода и добротная одежда. Холщевые штаны, крепкие еще сапоги, широкие кожаные погоны на плечах мешковатой куртки. За спиной — сума. Только по специфическому содержанию заплечной торбы посторонний распознал бы в крепком старике штатного колдуна барона. Свой — угадал бы колдуна по тростям. Крестьянам граф пользоваться сразу двумя запретил.

В мальчишке же заподозрить ученика колдуна не представлялось ну никакой возможности. Став учеником всего пятнадцать минут назад, он не обзавелся еще отличительными признаками. По сути, так и оставшись просто самым умным мальчиком деревни Черноземка, сыном фермера Бобана-старшего и братом кузнеца Бобана-младшего. Звали пацана Норик.

День сложился у Норика исключительно удачно. Начались удачности с того, что именно сегодня Норик постиг, что самая прибыльная профессия из доступных ему по происхождению и возможностям, — штатный колдун. (Услышал от ребят, что Дох, побормотав над телятами дядьки Корпата получил кроме харча целую монетку маленькую, да еще четверть монеты маленькой от деревенской знахарки бабы Токи за несколько пучков трав…) Короче, Норик твердо решил, что ни махать молотом как брат, ни ходить с плугом и заготавливать сено как отец, ему ни к чему.

Продолжился день тем, что Дох проходя по кромке сельской дороги (та выглядела как чёрная река) неловко поставил ногу на скользкую от дождя траву и, стараясь сохранить равновесие, взмахом руки запустил свою сумку в небо. После чего она звонко шлепнулась в черную дорожную грязь. Пока сельчане добродушно гоготали, мол, ученика надо было заводить для «грязных дел», Норик смело, а главное шустро, бросился в теплую жижу и, утопая в ней по колено босыми ногами, спас торбу от насмешек.

Закончилась чреда удачных событий так: отдавая Доху его имущество, Норик набрался смелости и спросил, не возьмет ли уважаемый Добрый Хрипун из Зеленого Урочища Радужного леса его в ученики. О том, что со стороны родителей возражений не последует, Норик не сомневался. Приданое сестры вырастет в два раза, а значит, свадьбы этой осенью точно не избежать. Коли колдун отшутится (Норику показалось, что колдуну немного не понравилось, что его сумку доставали из грязи ногами), ну, подразнят ребята «колдуном» какое-то время, переживем.

Сейчас Норик торопится за Дохом и тащит за плечами наскоро собранный матерью холщовый мешок с лямками, а Дох присуседил к деньгам Корпата и Токи еще половину большой монеты Бобана.

Торопится Норик как ногами, так и головой. О чем думает-мечтает? Ну, например, о посохе.

Вот какая хитрая вещица, оказывается. Раз! И разобрал на две части. И не посох уже вовсе, а трости с ременными петельками. Пустяк? А при длинной дороге спина меньше устает.

Кроме той думки что время пройдет, глядишь, и у него будет такая штука, Норик мечтал, что вскорости сможет узнать про все то, о чем по вечерам, когда ребята собирались то в одном, то в другом доме, только сказки рассказывали.

Про белых гномов, которые от людей малым ростом и жуткой силой отличаются. А еще они как ежи и кроты в зимнюю спячку впадают. И правда ли, что бурые гномы уже и пропали вовсе. Про эльфов, столь нежных созданий, что видеть человека не могут. Да что видеть: даже далекий или уже почти вовсе выветрившийся запах человека подавляет их природу. Подавляет до того, что у эльфиек в утробах начинают развиваться человеческие дети. От это женщины-эльфы вместе с не родившимися младенцами умирают. А если ребенок и рождается, то от эльфа в нем ни капельки нет.

А тролли? Они превращаются в камень только от солнечного света, или на самом деле, есть такая трава, которая горит как солнце? А колдуны способны приказывать гоблинам, или это враки? А кто сильнее тролль или пять гоблинов? А орки и гоблины едят друг друга? А у меня глаза в детстве были голубые, как у кошки, а теперь как у всех в нашей деревне — коричневые, почему? А драконы… Правда, что они бывают размером с летучую мышь и кормятся гнилыми яблоками, которые сначала поджаривают, выпуская огонь из пасти? Брат говорил, что видел такого… Не врет?

Орка Норик сам видел. В Радужном лесу целая семья объявилась, мужики из окрестных деревень собрались, пошли в лес и забили всех, баронов не беспокоя. Одного притащили в Черноземку. Так себе. Мелкий, худой, волосатый, с клыками ощеренными. Сжигали потом. А вот дракона не довелось. Рассказывали, что драконы горят лучше, красивым голубым пламенем.

Серебро от любой нечисти помогает? И всякое ли серебро? Говорил отец, что есть особое серебро. Которое расплавить только колдуны могут, и от которого огонь горячее может делаться. Мол, только из такого серебра наконечники для болтов делать надо.

А сам колдун? Высокий, сухопарый, длиннолицый. Страха совсем не внушает. Уважать его уважают. Но не так, как дружинника барона. И не как лекаря. Урони дружинник что в грязь — никто не заметит. А над лекарем, поди, смеялись бы зло, не как над Добрым Хрипуном.

Много мыслей билось у Норика в голове. Но главной среди них не находилась. Новая заслоняла прежнюю, и любой вопрос отступал пред свежими собратьями.

Все время размышлять о приятном да сказочном не получилось. Дох с Нориком добрались до места, по которому на пастбище гоняли коров из соседней деревни. Тропинка превратилась в многополосную тропу, каждая линия которой была лишена какой либо растительности. Жирная грязюка, щедро удобренная простодушными дойными животными, нападала на ноги пешеходов и не желала с них сползать. Норик все же подустал вытаскивать ноги и переставлять их по мелкой (до щиколотки) трясине. Наконец, путь двух человек отклонился от курса ежедневных утренних и вечерних прогулок многоголового и разноголосого деревенского стада.

Если бы кто обладающий острым взглядом, ну, например, коршун, заинтересовался двигающейся парочкой, то он смог бы разглядеть на мордашке мальчика легкое изумление,а на лике старика — присутствие глубокого безмятежного сна. Что колдун спит на ходу Норику было не известно, так как взирая на спину идущего впереди — даже заподозрить это невозможно. Удивление паренька, с которого знаменитый художник Эллоральф мог запросто писать своего «Заинтригованного ангела», у Норика вызвало нечто иное.

Удивило пренебрежительное отношение Доха к тому, что на языке военных называется «внешний вид». Двигающийся впереди Норика человек не только не снял сапоги, выйдяиз деревни, как это сделал бы любой небогатый здешний селянин или сам мальчик (он то как раз обувь не снял, поскольку не полагалось по возрасту такое богатство). Колдун даже не очищал сапоги от налипшей грязи, которая и на поросшей меленькой травой тропинке не хотела соскакивать. «Как ноги-то передвигает?»- изумлялся Норик, на вскидку оценивая увеличение массы обуви в треть пуда на единицу. Откуда деревенскому было знать, что сапоги Доброго Хрипуна заговорены особым заклинанием?

Внезапно Дох остановился, и интервал между ним и мальчиком сократился до одного метра. (Это колдун почувствовал приближение идущего навстречу человека, проснулся и теперь стал вытирать сапоги о траву, сильно косолапя ступни.) Потом спохватился и приказал Норику выполнить данное действие вручную.

Пареньку это дело было не в первой (он сегодня уже успел лично привести в порядок заплечную кладь колдуна после столь удачно завершившегося для Норика полета торбы на середину раздолбанной телегами и лошадьми дороги) и потому энтузиазма не вызвало. Ведь именно этим занятием и закончилась полоса везения.

Да-да, именно этим.

Добрый Хрипун согласился взять Норика в ученики, и тут же начались трудовые будни. День сложился удачно, чего не скажешь о вечере. Начался вечер с первого поручения— очистить торбу. Потом срочные сборы, попреки отца за пол монеты (а радости в глазах не скроешь!), и продолжился пешим походом. Нет уж, если шагать пешком из замка в деревню, то не затем, что бы потом плестись обратно. Да так ли уж высока плата — грязная работа… «Нелегко подвенечное платье принцессы,» — вздохнул про себя Норик и начал рвать траву, чтобы сделать из нее пучок для предстоящей работы.

Жирная темно-коричневая грязь нехотя расставалась с колдунской обувкой. Пришлось повторно организовывать зеленую мочалку для финишной обработки старых кожевенных изделий. За этим интересным занятием Норика и застал встречный.

Им оказался молодой человек на кобыле, вероятно, рыжей масти в военной форме. Сам же всадник был голый, если не принимать во внимание черные кожаные полуштаны и щегольские полусапожки с узкими металлическими носками. Как брата кузнеца, мальчика заинтересовали именно железные носы (Норик задумался, как брат бы стал изготавливать эти «подковки»), а не тяжелая броня кобылы, которая была проста как гвоздь, если можно так выразится.

Несведущий читатель удивится: как это Норик распознал под военной формой в лошади именно кобылу, а не коня, например? Почему предположил, что она рыжей масти?

А вот почему. Норик был мальчиком деревенским, и знал, что следом за самцом жеребята не бегают. А тут жеребенок был. А масть, сами понимаете, передается по наследству. Тем более эта порода завсегда была рыжей.

Оставленный без инструкции, как поступить в данной ситуации, Норик застыл с почти готовой травяной мочалкой у сапог Доха, взирая на всадника с раскрытым ртом. На самом деле не рот, конечно. Это Норик так забрало шлема называл.

Колдун сначала отвесил средней глубины поклон наезднику, а потом средней силы подзатыльник Норику, что тот правильно расценил как напоминание о срочности выполнения задания и заработал в режиме «маленький молоток по раскаленному шилу». Мальчику захотелось показать, что он при колдуне не просто так, а для дела. К слову, термин«молоток!» — как похвала — произошел не как сокращение от «молодец», а как сравнение работника с самым шустрым инструментом в кузнеце. Кроме «молоток», в Черноземке говорили еще «веник».

— Я смотрю, ты обзавелся слугой, — весело и звонко рассмеялись сверху.

— Да, — неопределенным тоном отозвался Дох, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь в справедливости столь громкого звания для мальчишки.

— А я вот решил потренировать Громилу. Сегодня первый раз.

— Далековато для первого-то раза, — рассудительно заметил Дох.

— Ну, так подкорми, — все еще весело предложил всадник.

Колдун послушно полез в торбу, покопавшись, вытащил что-то в горсти и скормил животному.

— Сам откуда? — трогая кобылу в шаг, задал вопрос дворянин.

— Из Черноземки. Телок налаживал на повышенные удои.

— Ну, торопись, — посоветовал собеседник уже через плечо, — а то опять дождь пойдет. На этот раз проливной.

Норик тем временем закончил очистку и стоял рядом с колдуном, глядя в след убегающему жеребенку.

— Это сам барон? — робко поинтересовался мальчик, не надеясь на ответ.

Это он спросил не о жеребенке, конечно. У Норика так бывало: смотрит на одно, а думает совсем про другое.

Колдун, пошедший дальше, все же нехотя отозвался:

— Младший сын. Ронгемонд.

Кому-то покажется странным, что мальчик никогда не видел барона. А зря. На самом деле ничего странного. По дому полно занятий всяких. Еще не хватало кусок дня терять на всякую ерунду. Видел Норик короля на картине, но и то при случае бы не опознал. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Пусть живёт долго, и пусть с ним ничего эдакого, необходимого для последующего опознания, не случится.

Спустя некоторое время Дох, не останавливаясь, вздумал говорить. Норику, дабы расслышать слова, пришлось сократить расстояние с ним до не почтительного, идти практически рядом.

— Дождь, в самом деле, сейчас пойдет. У тебя в сумке есть, что может промокнуть?

Норику подумалось, что если чего у него промокнет, то колдун заклинанием остановит дождь, поэтому сразу сознался, что хлеб, соль и чистая одежда намочатся обязательно.

Снова Дох поступил вовсе не так, как ожидал Норик. То на вопросы отвечает, то сапоги заставляет чистить. Вот и теперь, вместо того, что бы предотвратить дождь, колдунвытащил из торбы кусок ткани небесного цвета, и сверху набросил на сумку мальчика.

— О чем думаешь? — Задал вопрос Дох, продолжая путь.

Мальчик решил, что мысли, связанные с будущей специальностью, должны приветствоваться и ответил:

— О драконах.

— Вот как? И что ты про них думаешь?

— Жаль, что на них больше не воюют.

— А тебе бы хотелось на них воевать?

— Посмотреть хотелось.

— Я видел, как сражались на драконах.

Какое-то время шли молча.

— Когда полководцы приручили первых драконов, они одерживали легкие победы. Эти полководцы жили на южных островах. И воевать слишком далеко от родного острова никто из них не собирался. А когда все же собрались, то на материке оказались готовы к этому.

— Стрелы со странным серебром?

— В первую очередь сами драконы. Они не дерутся друг с другом. И никак нельзя побороть упрямство дракона в этом.

— А откуда у них огонь?

— Ну, их перед боем кормили специально, что бы газов побольше в мешках скапливалось, и с детства тренировали при выдохе этого газа зубами клацать. Зубы у них искры высекают. Четыре мешка — вот за день дракон может четыре струи огня пустить. Но он у них не очень жаркий.

— А маленькие драконы бывают? Которые гнилыми яблоками питаются?

— Всё, отстань.

Норик отстал на прежние полтора метра. Мечтать надоело. Решил попеть. Не в слух, конечно, а как бы про себя. Первая песня — военный марш. Его мальчик от отца слышал. А папаша выучил марш в Смешливом замке, куда попал в составе штрафного отряда за мародерство.
Пора, барон, заря не зря полощетсяКаймою алой на плаще ночи.И граф просил (барон, не надо морщится),Что б вам не надевали сапоги.А что б надели замшевые туфли,А что б надели бархатный камзол!Пора барон, а мы пока что буклиНа парике расчешем на пробор.Пора, барон, уж золотеет небо,А под окном волнуется народ.Им граф назавтра обещает хлеба,Ну а сегодня — зрелище дает.Пора, барон, вас ждет брат графа в маске,Ему лояльность надо подтвердить,Ах, Боже мой, какие в небе краски!Вам белого или кагор налить?Пора, барон, все звездочки потухли,А вот шаги, наверное, эскорт.Пора барон! Не велики ли туфли?Пора барон, идти на эшафот.Пора, барон, уж золотеет небо,А под окном волнуется народ.Им граф назавтра обещает хлеба,Ну а сегодня — зрелище дает.

Раза четыре пропел — надоело. А петь больше оказалось нечего. Только грустные, тягучие песни лезли в голову. Для подбадривания в дороге непригодные. С неба стало накрапывать. А с севера — темнеть. Уже ночь скоро.

Под проливным дождем часа через четыре, а то и все пять, после того, как Норик с новоявленным учителем покинули деревню, старый и малый подошли к серым стенам замка.

Норик два раза уже был здесь, один раз с отцом, другой с братом, потому замок не пугал его, как тогда, два года назад. А в прошлом году Норик вообще ездил в Город, так что накопленный опыт позволял спокойно воспринимать старый замок. Не намного больший, чем городские трехэтажные дома, хотя башни, конечно, выше.

Стражник, прятавшийся от дождя под жердевым навесом, на робкое «здасси» Норика равнодушно промолчал. «Не приветливо встречают меня в замке», — подумалось мальчику.

Дох направился к ближайшему зданию, открыл дверь, подождал, пока Норик прошмыгнет внутрь на небольшую площадку, от которой одна лестница шла прямо и вверх, а другаянаправо и вниз. Велев:

— Спускайся, — подержал дверь открытой. Норик осторожно двинулся по ступенькам.

Когда дверь захлопнулась, мальчик стоял в нешироком коридоре, а вокруг него натекла лужа дождевой воды. В подвале царила полутьма: красноватый свет проникал с противоположного конца хода и совсем чуть-чуть от стен. На стенах было несколько мрачновато, но эти светильники почти не помогали глазам, полностью оправдывая название.

— Иди за мной, — приказал Дох.

Через несколько шагов свернули налево, потом поднялись по круговой лестнице, снова дверь. Вошли в помещение, напоминающие деревенские сенцы.

— Мы дома, — произнес величаво колдун, снимая торбу с плеч.

Глава III,

решающая,

объясняющая, как произошло начало нашей истории на самом деле

Норик вытирал пыль в кладовой комнате, когда услышал зов Доха. Выскочив из кладовки с тряпкой в руке, он бегом помчался в кабинет. Перед дверью остановился и, кинув тряпку в угол, чинно, как учили, вошел в покои. Колдун сидел за столом и смотрел в книгу, лежащую перед ним. Подойдя к столу, Норик бросил взгляд на раскрытые страницы и как обычно увидел там рисунок плода инжира в разрезе с поясняющим текстом для фермера-любителя. Волшебная кладезь Премудрости непосвященному в колдовские тонкости на любой странице демонстрировала одно и тот же.

— Слушай, смотри и запоминай. Сейчас покажу, как готовить любовный напиток. У нас его еще полбутылки с прошлого года, но для турнира надо готовить свежий, поэтому до следующего года его больше я варить не буду. Запоминай как следует.

При словах «любовный напиток» у Норика сильнее забилось сердце, покраснели уши и щеки. Почему-то он вдруг испытал чувство стыда. А впрочем, может не стыда, а неловкости. Эти чувства у Норика не отличались одно от другого.

От внимания колдуна перемена состояния Норика, выраженная изменением цвета наиболее больших частей лица, не ускользнула. Подавив естественное желание удушить паразитное явление просто прикрикнув, Дох поинтересовался, вроде как в непонимании:

— Ты чего расцвел?

— Ну, — замялся мальчик, — любовный напиток…

— Дурачок. Тебе же его не дегустировать дают. Раньше, когда младенцев умирало много, колдуны его варили для всех, что бы в каждой семье рождалось помногу детей. А что бы дети рождались летом, напиток надо было давать осенью. А что бы давать осенью, сварить его надо в конце лета. Это считай то же, что и «теленочкино пойло». Твой отец его коровам дает?

— Так это значит «теленочкино пойло», а не любовный напиток?

— Пойло ваша знахарка «ворит». Не для коров делаем! — Афористично буркнул колдун.

Изменение точки зрения на цели применения зелья успокоило голову и пульс воспитанного в патриархальных традициях деревни Норика. Цвет щек и ушей сместился к естественным пастельным тонам.

— Ну, — сказал Дох, — давай готовить. Что нам для этого надо? Сейчас узнаем. Смотри в книгу.

Норик уставился на рисунок инжира и текст. Текст рассказывал о том, как откармливать поросят. О фигах в нем не было ни слова. Как и о любовном напитке.

Если бы три дня назад бегающему по улицам Черноземки младшему сыну Бобана сказали: «инжир», он ничего бы не понял. И читать три дня назад Норик тоже не умел. А теперьон узнает плод инжира лишь по рисунку, и запросто поглатывает информацию о поросятах. Смешно, но Норик воспринимал эти свои способности как должное. Будто они присущи ему с рождения. Будто он всю жизнь жил именно в этом доме, знал, где что находится и что следует ежедневно делать. А на самом деле позавчера, попав в замок, Норик принял одну из башен замка за отдельно стоящее здание. Дом колдуна. А он в башне живет совсем и не один. У него есть соседи снизу. Вот как оказывается.

Тем временем, выполняя указания учителя, Норик старательно таращился на страницу волшебного носителя знаний. Очень странно, но инжира на бумаге уже не видно. То есть ну вот только что был, а теперь делся куда-то… Мальчик подозрительно скосил глаза на Доха, но тот не показывал никоим образом, что имеет отношение к произошедшей перемене. Дох терпеливо ждал, и более ничего. Торопясь и беспокоясь, как бы текст, интересующий свиноразводителей, не забил тот, который в настоящее время высветился, Норик побежал глазами по бумаге… Высветился? О да. Буквы именно светились. Чуть похоже на светлячков. Можно читать в темноте.

В мире Норика, как и везде, письменность началась не «чертами и резами» (это второй этап), а приклеиванием жучков, мошек и других «букашек» или разноцветных камушков, по старинному — лит, на выделанную шкуру дикой коровы — тура. В данном случае текст, напоминающий гирлянду светлячков, свидетельствовал о древности Книги.

То, что мальчик совсем ничего не понял в прочитанном, сказать нельзя. Но вроде бы знакомые слова никак не выстраивались в логически связанную цепочку. Норик перевернул страницу. Ему в лицо уставилась уже давно известная фига и поросята по тексту. Листнул назад — инжира нет. Есть детская сказка о драконе. Короткая, запутанная, не интересная и не вразумительная.

— Закрой книгу, и расскажи наизусть, — приказал Дох.

Норик послушно начал:

— Дракон серебряный пригласил на праздничный ужин двух принцесс из северной страны одетых в железные латы, одну принцессу из южной страны c зеленым султаном, однупринцессу с дуэньей и принца без оруженосца из западной страны в белом камзоле и красной шляпе…

Дох выглядел довольным. Слишком довольным.

«Вот, тоже мне, старый „skuns“, — неожиданно для самого себя подумал Норик, продолжая перечислять приглашенных, да так, что от зубов отскакивало, — небось, сам и написал эту „bredyatinu“, а меня заставляет рассказывать. „Ved'mag“ недоразвитый.»

Не знал старый колдун барона Зеленого Урочища Радужного леса, что за мысль пришла в голову к мальчугану. Ох, не знал… Поскольку не откуда было знать уроженцу Черноземки такие слова как «ved'mag» а уж там более «skuns». Не тутошние это лексика и образы! Сам Дох не знал, что это такое. И отослал бы колдун Норика в деревню к Бобану, предварительно проведя второй сеанс гипнотического обучения, на этот раз с целью блокировки, а то и затирки ранее полученных знаний. Да еще отправился бы сам на коллегию иповинился, что от его не обдуманных действий вселилась в мальчишку сущность из другого времени или другого мира… Но не знал об этом колдун. А сущность была столь хитра и осторожна, что быстренько спряталась в глубину сознания и не появлялась оттуда. Будто и не помогала рождению крамольных мыслей вовсе.

Норик закончил рассказывать сказку и ждал дальнейших указаний. Они не позволили себя запаздывать.

— Назови приглашенных в обратном порядке. Сначала — гном в серых сапогах, потом..?

Норик продолжил, пока не добрался до двух принцесс из северной стороны по злой прихоти сказочника вырядившихся в железные латы. А может у них мода такая, на севере?

— Я тебе показал, как готовить напиток. Теперь иди и готовь.

Мальчик вышел из комнаты колдуна, подобрал тряпку и задумчиво двинулся обратно в кладовку.

«Чего готовить?» — недоумевал Норик, но вернуться и просить об уточнении распоряжения не решался. Может любовный напиток? Ведь именно о нем разглагольствовал старик, пока не потребовал рассказать сказку вслух…

Норик открыл кладовку и вежливо поздоровался, но ему никто не ответил.

Все присутствующие не обратили на Норика никакого внимания. Да и сам он уже заметил, что те, кто находится в кладовке вовсе не живые, как показалось вначале, а искусно сделанные куклы. Нарядные, красивые, ростом (то есть величиной) кто с кошку, кто с лошадь. Разодетые… Хотя нет, вон та как мышка. И еще, еще…Ух ты! Постой, а где же банки? Норик, сторожась, подошел к полке и постарался разглядеть куклу получше. Но чем сильнее вглядывался в полумраке кладовки, тем расплывчатей делалось кукольное личико, пока полностью не превратилось в сургучную пробку. Норик отпрянул от неожиданности. Личико у куклы вернулось на исходную позицию. Морок? Дрожащей рукой мальчик потянулся к кукле и та, со скоростью движения руки, стала превращаться в бутыль. «Кажется», — успокоился Норик. Когда он дотронулся до бутылки (которую протер от пыли минут десять назад), кукла представлялась в виде слабой дымки. Так вот в чем дело! Норик вновь обвел взглядом кладовку. Сколько же здесь кукол! Какие смешные. И значит каждая из них пузырек или бутылка. А, кстати, вот и принцесса в латах. Ага, значит две принцессы — это из этой бутылки. А сколько? Две принцессы — две бутылки? И где вторая такая же? Ее нет… Хотя следует поискать. А заодно найти, где все остальные. Второй не видно. Значит, не бутылка. А сколько? Норик решил, что ничего страшного не случится, если осторожно отлить из бутылки в железный ковшик, а потом — обратно.

Ковшик? Ты где? Кажется, висел справа на стене. Сейчас там ослик. Проверим, дотронемся? Действительно, ковшик. В руке Норик крепко держал черпачок, без признаков животного. Тогда наливаем…

И вот ковшик стал принцессой, окутавшись ей, как облаком. Только оказалось, что отмерить дозу жидкости, которая превращает ковшик в куклу не так просто… Но, если постараться — то можно. И Норик начал собирать кукол-бутылки, должных придти на свадьбу. Дело спорилось, мальчик вполголоса мурлыкал старинную песню дружинника о драконе.