Чтение 2–й страницы книги ~Ростовщик и море~

– Может быть. А может быть, и нет. Но через два месяца золота в его карманах точно не прибавится. Если что, устроим показательную порку, остальные сразу шелковыми станут.

– Зови Риони. – Облокотившись о столешницу, я перевел взгляд на висевшую на стене картину. Холмы, покосившиеся надгробные плиты, огромная – в четверть неба – луна. И никакого моря. Очень успокаивает.

Эл Риони, неопределенных лет лысоватый живчик то ли с выбитыми в драке, то ли траченными цингой зубами, зашел в комнату как-то очень уж неуверенно. Бочком подошел к столу, покосился на Мартина и уселся на самый краешек гостевого стула.

– Если ты тоже за отсрочкой, мое настроение окончательно испортится, – тяжело вздохнул я. – Да ладно, Эл, выкладывай, с чем пожаловал.

– Нет, никаких отсрочек, – замахал руками Риони и осторожно пристроил на углу стола какой-то потертый мешок. – Я по делу…

– Проверяли? – тут же ухватил его за руку Мартин.

– Да там старье всякое, – хмыкнул Роб.

– И что это такое? – Я перевел взгляд с потертой мешковины на скупщика краденого.

– Принесли мне, стал быть, вчера мешок этот, – Риони вытер хлюпающий нос рукавом парусиновой куртки. – Я его даже выкинуть хотел, а потом сообразил: господина Корду это наверняка заинтересует.

– Да ну? – поджал губы Мартин.

– Принес мешок проходимец, что вечно у порта ошивается, – не обратив внимания на его слова, продолжил Эл. – Он оттуда только деньги забрал, все остальное мне сдал.

– Что, у нищего, у которого этот мешок отняли, еще и деньги при себе оказались? – заулыбался мой помощник.

– Оказались, не извольте сомневаться, – Риони начал рыться в мешке и наконец выудил оттуда матросскую куртку. – Вот здесь, в подкладке тайник устроили, там дублон, два дуката, пара талеров и три марки зашиты были.

– И этот прощелыга пришел за парой шиллингов, обретя такое богатство? – недоверчиво прищурился я, разглядывая разложенные на столе вещи. Табакерка, пластинка жевательного табака, кресало, точильный брусок, ржавый складной нож, катушка с нитками, почти новые сапоги, нижнее белье, набор игральных костей. – Ох, не верится мне что-то…

– Тому парню одежку прощупать ума не хватило, – самодовольно заявил Риони. – Поэтому и довольствовался одним дублоном и горстью мелочи, что в кошеле была. Подкладку уже я распорол.

– Выходит, теперь у тебя есть деньги вернуть долг, – рассмеялся Мартин.

– Выходит, так, – заулыбался Эл и сунул мне какие-то бумаги. – Только вот я подумал, а может, господин Корда простит мне должок, если эти бумаги увидит?

– В тайнике были? – раскладывая на столе пожелтевшие листы, уточнил я. Пара писем с потускневшими почти до полной неразборчивости чернилами, траченная морской водой расписка, почти чистый лист бумаги с непонятными расчетами и… карта. Карта с жирным крестом в левом углу. Крестом, рядом с которым приписано столь знакомое имя. Алекс Гром! Будь он проклят!

– Мне помнится, вы одно время этим головорезом сильно интересовались, – вновь завел свою шарманку скупщик краденого, – а тут как раз…

– Считай, мы в расчете. – Я уставился на карту. Нет, это не крест – перекрещенные кости. Вот и череп, но на него чернил не хватило, и на бумаге только царапины от пера остались. Чуть ниже цифры – семерка и четыре нуля. Дальше буковка «М». Семьдесят тысяч? Марок? – Нет, стой. Подожди в прихожей. Боб, проводи.

– Конечно, конечно, – закивал Риони.

– Питер! – позвал я, как только за скупщиком краденого закрылась дверь.

– Да? – Парень вошел в комнату и нервно потеребил длинный ус. На лихого морского рубаку мой помощник по особым поручениям походил меньше всего. Скорее напоминал одного из вечно слонявшихся у порта в поисках легких денег пройдох. Среднего роста, жилистый, гибкий. Одежда застирана так, что первоначальных цветов уже и не разобрать. Нет, деньжата у него водились, но одежку он менял, лишь когда она начинала расползаться по швам. Привычка такая у человека, ничего не поделаешь. И только обувь – как обычно, тяжелые матросские ботинки, – всегда была в отличном состоянии. – Проблемы?

– Пока нет. – Достав из верхнего ящика стола бутылку, я плеснул себе рому. – Мартин, пошли кого-нибудь за маэстро Бартоломью. Питер, выпотроши Риони! Вытащи из него все, что он знает об этом мешке и человеке, который его принес. Все! И если решишь, что он что-то скрывает…

– Вряд ли бы он стал вести с нами какие-то игры, – нахмурился Мартин.

– Я тоже так думаю, но проверить необходимо., – Свернув карту, я сунул ее в карман и опрокинул в себя на треть наполненный ромом стакан. – Мартин, передай Бартоломью эти бумаги. Пусть посмотрит. И – да! Попробуй разузнать об их владельце все, что сможешь. Там есть имена.

– Что-нибудь еще?

– Жду всех у себя. – Ухватив трость, я поднялся на ноги. – И пошевеливайтесь!..

Обратная дорога оказалась сущим адом. И не мучительные подъемы по лестницам и нывшее колено тому виной. Нет – дело на сей раз было совсем в другом. Алекс Гром! Гореть ему в аду!

Все началось пятнадцать лет назад, во время уже и не помню по какому случаю приключившийся заварушки. Получить каперский патент тогда не составляло особого труда, звенело бы в кошеле золото. И золото звенело – очень уж широкие возможности давал этот документ. Чиновники богатели, решительные люди приносили какую-никакую пользу своей стране и, как могли, поправляли пошатнувшееся из-за розданных за патент взяток благосостояние. Правда, некоторые из них ничем не отличались от пиратов, развечто о своих «подвигах» предпочитали не распространяться.

Брюс Гром был из их числа. Не очень удачливый капитан занял у ростовщиков кругленькую сумму денег, купил патент корсара и занялся узаконенным разбоем, не шибко-то разбирая, где свои, а где чужие. Прямых доказательств не было, но в порту каждая собака знала, что именно его корвет пустил на дно возвращавшегося в Шухарту торговца. Торговца, на борту которого была вся моя семья. Вот только свидетелей не осталось – а что взять с пустой болтовни? Не допрашивать же по таким пустякам уважаемого капитана. Всем было просто наплевать.

Всем, но не мне. Я долго ждал своего часа: копил деньги, перенимал опыт более умудренных коллег. И в двадцать лет начал скупать расписки Брюса; когда мне стукнуло двадцать два, он застрелился, чтобы избежать долговой ямы. Слишком уж много накопилось неоплаченных долгов, и слишком принципиальным оказался молодой ростовщик, не желавший давать ни дня отсрочки для возврата займов. Жизнь капитана обошлась мне почти в пять тысяч марок и порядком подпортила деловую репутацию. Плевать – все только начиналось!

За несколько последующих лет я разорил еще трех офицеров с «Буревестника» – того самого злосчастного корвета Брюса. А потом и вовсе сумел выкупить судовой журнал этого корыта. Очень удачное вложение – тех моряков, которые не сгинули в морской пучине и в портовых подворотнях, не сдохли от лихорадки и не упились вусмерть ромом,в одно лето скосила эпидемия несчастных случаев. Да уж – нанятый мной бывший командир абордажной команды королевского морского флота Питер О’Райли зарекомендовал тогда себя с самой лучшей стороны.

Оставалась только одна загвоздка, до сих пор отравлявшая мне жизнь: младший брат Брюса и его бывший первый помощник Алекс Гром. Этот проходимец давно уже был в крепких неладах с законом, и все попытки разыскать его не имели успеха. А теперь… Да!

Добравшись наконец до своей комнаты, я первым делом проковылял к бару и наполнил стакан яблочным бренди. Направился к дивану и вдруг краем глаза заметил какое-то движение в углу комнаты. Напряженные, будто струны, нервы сыграли дурную шутку: резко махнув зажатой в руке тростью, я едва не свалился на пол и вдобавок ко всему расплескал бренди.

Чертыхнувшись, поставил стакан на подлокотник дивана и подошел к пришпиленной стальной иглой к плинтусу крысе. Яд к этому времени уже подействовал, и серая тварь неподвижно замерла на полу. Надо будет сказать Питеру, чтобы убрал. Остальным о моем маленьком секрете знать вовсе не обязательно.

В голос проклиная судьбу, я кое-как добрался до стоявшего у противоположной стены секретера, вытащил из потайного отделения новую иглу и взвел скрытый в трости механизм. Замена метательного снаряда требовала определенной сноровки, но в этот раз мне удалось в считаные секунды произвести эту не самую простую для одного человека операцию. Приноровился за столько лет практики: не пистолеты же с собой на переговоры носить.

Мартин заявился, когда я уже давно допил стакан бренди и раздумывал, не сходить ли за новым. Нежелание подниматься с удобного дивана сыграло свою роль? и, подложив под спину подушку, я начал рассматривать нанесенную на плотную бумагу карту. На работу профессионального картографа не похоже. Скорее перерисовка с таковой. Слишкомнетвердая рука, слишком много непонятных условных обозначений. Так вот с ходу и не определишь, часть какого побережья изображена – явно кто-то кусок от карты большего размера откромсал. Хотя ширина и долгота указаны, можно дойти до лежавших в книжном шкафу карт. Да нет – лениво.

– Не помешаю? – приоткрыв дверь, заглянул в комнату Мартин.

– Заходи, – махнул я рукой. – Налей себе чего-нибудь выпить.

– Благодарю…

– Налей, – распорядился я. – И мне бренди плесни. На пару пальцев, не больше.

– Как скажешь, – тяжело вздохнул мой помощник и направился к бару. Зазвенел бутылками и, не оборачиваясь, поинтересовался: – Что это была за карта?

– Эта? – Я помахал в воздухе сложенным листом бумаги. – Обычная пиратская карта. Несметные сокровища и жуткие тайны. Стоит полшиллинга за десяток. И то лишь из-за бумаги, на которой нарисована.

– Зачем же ты тогда ее взял? – Мартин протянул мне стакан с бренди. – На растопку? За двадцать-то дублонов?

– Раз уж речь зашла о растопке, будь любезен, подкинь дров в камин.

– Не совестно тебе старого человека гонять? – фыркнул Мартин, но послушался.

– Этот старый человек так хорошо погулял ночью, что даже смотреть на спиртное не может, – усмехнулся я. – Что ты себе налил, воду?

– Самый полезный, между прочим, напиток…

– Кто бы сомневался. Остальные где?

– Сейчас поднимутся. – Мой помощник сделал добрый глоток воды. – Так что с картой?

– Непонятно пока. – Рраскрывать догадки мне не хотелось. – Сначала послушаем, что Питер и Бартоломью выяснили. А там видно будет.

– Как скажешь. – Прекрасно зная мою манеру вести дела, Мартин не стал настаивать на своем. – А вот, кстати, и они.

– Рассказывайте! – распорядился я. – Маэстро Бартоломью, если не возражаете, начнем с вас.

– Бумаги подлинные, – пожал плечами невысокий толстячок. Его окруженная редкими волосиками лысина была после подъема по лестнице покрыта капельками пота. Кому-то он мог показаться потешным, вот только смеяться над ним мог позволить себе лишь крайне самоуверенный человек. Хоть маэстро Бартоломью и не входил в число самых одаренных мистиков Шухарты, зато алхимик отличался на редкость склочным характером. – Написаны были два-три года назад. Точнее смогу ответить после проведения соответствующего анализа.

– Присаживайтесь, – предложил ему я. – Бренди?

– В прошлый раз у вас была замечательная вишневая настойка. – Бартоломью задвинул пузатый кожаный саквояж под стол. Маэстро был известен как один из лучших экспертов по определению подлинности и сроков составления документов, а в определенных кругах еще и как непревзойденный фальсификатор оных, с блеском исполняющий работу любой сложности. Да и понимали мы друг друга с полуслова, так что работать с ним было сплошным удовольствием. – От бренди у меня изжога.

– Изжога у вас от плохого бренди, – усмехнулся я. – Мартин, налей маэстро настойки.

– С выпивкой я справлюсь и сам. – Бартоломью распахнул бар. – А вот с вашим сейфом Мартин и в самом деле может подсобить…

– Всему свое время, – покачал я головой. – Ваши услуги сегодня нам еще понадобятся. Так ведь, Питер?

– С чего начинать? – уточнил О’Райли.

– С Риони, – задумавшись на мгновение, решил я и хлебнул бренди. – Что с торгашом?

– Не могу с уверенностью утверждать, о чем был разговор, – влез в беседу Бартоломью, успевший ополовинить стакан наливки, и потер покрасневший нос. – Да это и неважно. В общем, он не врал. Пытался юлить, что-то умолчать, но напрямую не врал.

– У меня сложилось такое же впечатление. – Питер распахнул дверь в кабинет настежь. Все верно – сложнее всего подслушать именно через открытую дверь. – Ему действительно принесли на продажу мешок с вещами.

– Кто?

– Один из постоянных клиентов. Некто Жорж Легран. Промышляет разбоем и воровством. Обитает в окрестностях порта. Недавно разругался с подельниками и работает в одиночку.

– А он где взял мешок?

– Риони не знает, – хмыкнул Питер. – Думает, кого-то ограбил. На рукаве приметил свежие пятна крови, но сам Жорж ранен не был.

– А как ему пришло в голову перетряхивать одежду? – уточнил Мартин.

– Говорит, давняя привычка – в старой одежде частенько находится мелочь. Впрочем, в этом случае он целенаправленно искал тайник.

– С чего бы это? – насторожился я и убрал стакан на подлокотник дивана.

– Тот парень, Жорж, он совсем не торговался. Риони палец в рот не клади – сразу неладное почуял. Ну и выяснилось, что из дыры в мешке дублон выпал, поэтому Легран егоу владельца, как он выразился, и «позаимствовал».

– Дальше вроде все ясно, – кивнул я. – Нашел бумаги, карту и побежал ко мне.

– Карту? – оживился Бартоломью, наливший себе второй стакан. – Кто здесь говорит о карте?

– Передай, – попросил я Мартина, протягивая сложенную бумагу. – Посмотрите, маэстро.

– Самое интересное, что я знаю, где сейчас Легран, – усмехнулся выглянувший в коридор О’Райли.

– Если немного подумать, я тоже. – Пришедшая мне в голову догадка не имела под собой никаких оснований, но ничем другим объяснить заявление Питера было нельзя. – В тюрьме?

– Верно, – кивнул тот. – Напился и подрался с вышибалой в борделе у Блошиного переулка. Потом пытался покусать прибежавших на крики стражников, так что за решеткой он надолго.

– Когда успел узнать? – прищурился Мартин.

– Сразу мальчишку до капрала Виллиса сгонял. Тот помог по старой памяти.

– Понятно. – «Старая память» бывшего подчиненного О’Райли обходилась мне весьма недешево, но есть вещи, на которых лучше не экономить. – Что еще?

– По Риони – все.

– Маэстро? – повернулся я к Бартоломью, который как раз изучал в увеличительное стекло оставленное каким-то реактивом пятно на карте.

– Тише! – шикнул на меня алхимик. – Потом!

– Расписка выдана корабельному старшине «Касатки» Мэтью Саргу семь месяцев назад. Письма датированы прошлым и позапрошлым годом, адресованы все тому же Саргу. Писал их некий Саймон Дирк, и что интересно – несколько раз в них звучит обращение «отец». Странно, не правда ли?

– По поводу чего расписка?

– Он сдал золотые часы в ломбард на Санта-Косте. – Питер прислонился к стене. – Обычное дело для человека его профессии.

– А он…

– Судя по письмам, морской бродяга.

– Найди Саймона и расспроси об отце. Немедленно! – приказал я. – И потряси всех информаторов по поводу Дирка-старшего.

– А чего его искать? – вздохнул Питер. – Сам всплывет, может быть…

– Выкладывай, – не менее тяжело вздохнул я.

– Парнишка работал писцом в конторе Толстого Анри, у которого склады на Канале. Мать умерла два года назад, с того времени снимал комнату вместе с тремя такими же чернильными душами. Вчера отпросился с работы, сказал – сходить в порт. Будто бы от отца весточка пришла. Больше его никто не видел.

– И не увидит, – подвел итог Мартин.

– Виллис?

– Виллис, – не стал скрывать источник информации О’Райли.

– Маэстро, вы еще долго? – несколько раздраженней, чем следовало, окликнул я алхимика.

– Уже все. – Бартоломью достал из кармана трубку и кисет. – Вы не возражаете?

– Курите, черт с вами, – разрешил я. – Так что с картой?

– С картой полный порядок. – Алхимик передал бумагу Мартину. – Но я не поручусь, что она была нарисована четыре года назад.

– Почему? – замер на месте мой помощник.

– Очевидно, для защиты от морской воды какой-то недоучка пропитал бумагу одним специфическим раствором. – Бартоломью, совершенно не опасаясь за свои пальцы, раскурил трубку вытащенным из камина угольком и щелчком отправил пылающую деревяшку обратно. – Это мешает установить точное время, когда чернила были нанесены на бумагу. Но, судя по косвенным признакам, а также по состоянию карты и характеру потертостей, сомнительно, что это новодел. Кстати, мне удалось восстановить часть надписей…

– Вижу, – напряженно всматриваясь через увеличительное стекло в блекло-синие каракули, отозвался я.

– Что-нибудь интересное? – заглянул мне через плечо Мартин.

– Рассчитайся с маэстро Бартоломью по двойному тарифу, – не стал скупердяйничать я. – Питер, вели заложить карету и разузнай все, что сможешь, о Дирке-старшем. Мартин, подними записи, проверь, на какую сумму есть расписки начальника тюрьмы. Надо поговорить с этим Леграном.

– Хорошо, – кивнул мой помощник. – Маэстро Бартоломью, спускайтесь в кассу.

– Всего хорошего, господа, – махнул нам на прощанье алхимик. – Всегда рад работать с вами!

– Всего хорошего, – кивнул я и со вздохом поднялся с дивана. Пора собираться. Нет, это ж надо – именно тогда, когда на улице такая собачья погода, приходится тащиться на другой конец города. Но если останусь дома, изведусь вконец. Или напьюсь, что тоже не самый лучший вариант. Пить нельзя – дел невпроворот. И так за сегодня месячную дозу алкоголя употребил.

До тюрьмы мы добирались долго. Дороги пока еще не развезло, но кучер опасался гнать по залитым дождем улицам. И пусть в карете было сухо и относительно тепло, тряскаи стук дождя по крыше порядком действовали на нервы. Вот только после того как мы подъехали к воротам тюрьмы, стало хуже. Уж лучше куда-то ехать, бежать, идти, чем торчать на месте, дожидаясь у моря погоды. Тьфу ты! К дьяволу море…

Ненавижу ждать! Ненавижу море!..

Впрочем, в ответе начальника тюрьмы, как и в способностях Мартина нужным образом выстроить разговор, я ничуть не сомневался. Некоторые привычки господина Анжи Веги всерьез расходились с размером его годового содержания, и время от времени у него возникала необходимость перехватить немного монет. А всем известно, что занимать чужие куда проще, чем отдавать свои. Так что стопка его непогашенных долговых расписок скопилась весьма приличная. Уверен – начальник тюрьмы, как человек разумный, не упустит возможность немного уменьшить ее толщину. Тем более что дело яйца выеденного не стоит. Мы же не просим устроить побег кому-нибудь из заключенных, в самом деле.

– Заезжай! – заорали у ворот, и кучер тотчас взмахнул хлыстом.

– Удачно? – уточнил я, когда в карету заскочил успевший изрядно промокнуть Мартин.

– А ты сомневался? – хмыкнул щеголь и опустил взгляд на измазанные по щиколотку в грязи ботфорты. – Вега предлагает нанести ему визит и распить бутылочку вина.

– Не сегодня, – отказался я и, заметив промелькнувшую по лицу Мартина тень разочарования, усмехнулся: – Можешь сводить его куда-нибудь вечером проветриться за наш счет. Думаю, он это оценит.

– Не сомневаюсь, – снова ухмыльнулся мой помощник.

Жорж Легран оказался молодым здоровым бугаем, который смотрел на нас с Мартином с нескрываемым презрением. Не мудрствуя лукаво, начальник тюрьмы велел освободить одну из досмотровых и просто-напросто приковал заключенного к выдвинутому на середину комнаты неподъемному стулу, сколоченному из солидных дубовых брусьев. Надзиратели оставили нас с Леграном наедине, и я сразу же пожалел, что не захватил с собой Питера. Или на худой конец Боба. Нет, заключенного я ничуть не опасался, но присутствие некоторых людей иногда само по себе развязывает язык не хуже загнанных под ногти иголок.

– Ну фе, устафились? – оскалился Жорж расквашенным ртом. – Фе надо?

– Риони знаешь? – Я не стал ходить вокруг да около. В тюрьме мне не нравилось. Холод, сырость, вонь. Влажные стены, сложенные из серого камня. Гнилая солома на полу. Полумрак. Быстрей бы отсюда убраться.

– Дафе если так? – Бандит сразу почувствовал мое отвращение к этому месту и презрительно скривился: – Профалифайте!

– Мешок со старьем вчера ему сдавал? – остановился за спиной у парня Мартин.

– Какой мефок? Идите фы к ферту со сфоим мефком! – Легран начал вырываться. – Профалифайте!

– Не думаю, что есть смысл тянуть время, – спокойно заявил Мартин и легонько рубанул бандита ребром ладони по шее. – Рассказывай!

– Убирайтесь к дьяфолу! – взвизгнул от боли тот. – И не такие запугифали!

– Перестань, – остановил я вновь замахнувшегося помощника, перетащил в центр комнаты стоявший в углу табурет и уселся напротив Леграна. – Ты, как человек бывалый, несомненно, имеешь какое-никакое представление о начальнике тюрьмы, не так ли?

– Ну, – исподлобья глянул на меня бандит. – Не перфый раф фдесь…

– Тогда тебе, без сомнения, известно трепетное отношение господина Веги к дополнительным источникам доходов. А! По глазам вижу: мы с тобой понимаем друг друга. На плантации гоняли?

– Да, – односложно ответил Легран.

– Как ты думаешь, во сколько мне обошлась возможность поговорить с тобой тет-а-тет? – Я заглянул бандиту в глаза и улыбнулся. – Поверь, очень и очень недешево. И в этой ситуации проще потратить еще немного монет, чем терять впустую все. Правильно?

– Нифего не знаю, остафьте меня ф покое…

– Вряд ли начальник тюрьмы откажется выпустить тебя, если я внесу залог. Так?

– Куфить думаете?

– Именно, – ухмыльнулся я. – Как рыбу на базаре. И не думай, что это от моей безмерной доброты. Нет, ты отработаешь каждый потраченный шиллинг. Каждый! У тебя все еще есть желание пообщаться с моими людьми за пределами этого гостеприимного заведения?

– Фыкупиите меня, и я фсе расскафу сам, – попытался торговаться парень.

– Расскажешь, куда ты денешься! – наклонившись к его уху, заявил Мартин.

– И будешь радоваться, что тебя оставили здесь, а не отправили на виселицу за убийство бедолаги Дирка.

– Не фнаю такого! – сплюнул на пол кровь Легран.

– Паренька, у которого ты забрал мешок, – пояснил я. – Зачем ты на него, кстати, позарился?

– Не сдадите Феге? – бандит с надеждой заглянул мне в глаза.

– Если нас устроят твои ответы… – задумался я. – Нет, не сдадим. Риони не хочется подставлять, не тебя, дурака!

– Рассказывай, – поторопил парня Мартин. – Давай уже!

– А фего рассказыфать? – скривился Легран. – Вы и так фсе фнаете. Мефок я у паренька фабрал.

– Тело куда дел? – уточнил я.

– Пофему фразу тело?

– Куда?

– Ф канал. Он ф драку полез, я не спефиально!

– Неважно, – отмахнулся я. – Что ты забрал из мешка?

– Кофель с десятком филлингов и фсе, – Жорж посмотрел на меня и, заметив недоверие, забеспокоился: – Клянусь, это прафда! Фсе остальное старье этой гниде Риони за бесценок сдал.