Чтение 20–й страницы книги ~Ловушка для змей~

уже совсем не напоминало полет. Кэш изо всех сил пытался дотянуть до
небольшого озерца, однако машина катастрофически теряла высоту. В последний
момент каким-то чудом двигатель подхватил оставшееся в баке топливо и сделал
финальный тяговый рывок. Лонгсфейр пролетел на несколько метров дальше,
затем, коснувшись прибрежной тины, с лихим свистом прошелестел по
поверхности водоема и воткнулся в противоположный берег.

От такого резкого торможения Джим снес головой расшатавшийся отражатель
воздуха и вылетел на песчаный берег, а следом за ним, по более высокой
траектории, пронесся Лу. Ему удалось пролететь дальше, и он с шумом
приземлился в зарослях кустарника, вспугнув целое облако разноцветных
бабочек.

Еще не веря, что жив, Кэш осторожно сел на песке и дотронулся до головы.

"Ну так и есть - ничего не чувствую, - мысленно констатировал он. - Отбил
башку напрочь. И со зрением что-то". Однако мгновение спустя до него дошло,
что ощупывал он не голову, а шлем. И прилипший к стеклу песок принял за
проблемы со зрением.

Расстегнув крепления, Джим стащил с себя шлем и с отвращением отбросил
его в сторону, а потом вдохнул полной грудью свежий, но какой-то сладковатый
воздух.

Опершись руками о влажный песок, он поднялся на ноги и огляделся. В
нескольких шагах к лесу, в зарослях кустов была проломана брешь, и оттуда
торчали конечности напарника.

- Это Лу, - хрипло произнес Джим. Он приблизился к товарищу и ткнул его
носком ботинка.

Эрвиль шевельнулся и что-то сказал, однако фильтр шлема не позволил
расслышать, что именно

Кэш ухватился за ногу Лу и, потянув ее на себя, выволок всего Эрвиля на
песок. Затем помог ему снять шлем.

- Ах! Уф! Джим, мы разве еще живы? Лу сделал несколько глубоких вздохов и
потряс головой.

- А ведь как все хорошо было, я думал, мы так до самого Кинто доберемся.

- Я тоже, Лу, - признался Кэш.

- А что же теперь делать? - Эрвиль огляделся. - Сказать по правде, я не
узнаю этих мест.

- Приятно, что ты шутишь, Лу. Но нам нужно что-то предпринять и первым
делом забрать наши вещи, поскольку в этих костюмах ходить нельзя.

- Да, - согласился Лу. - Хотелось бы переодеться, раз уж мы больше никуда
не полетим. А?

Внезапно Эрвиль расхохотался, однако приступ смеха быстро прошел. Лу
ощупал свой живот, а затем недоуменно посмотрел на Кэша.

- Эй, Джим, кажется, я схожу с ума. Мне вдруг от чего-то становится так
весело. О! Вот и сейчас.

Новый приступ смеха едва не заставил Лу лечь на песок, однако он усилием
воли прекратил его и поднялся на ноги.

Они посмотрели друга на друга, сначала с тревогой, а затем одновременно
рассмеялись и хохотали до такого состояния, что после приступа Эрвиль
признался: - Джим, я напустил в штаны.

- Плевать, давай скорее переодеваться и уходить от этого озера. По-моему,
эти припадки у нас от сырости.

Джим быстро вскрыл багажное отделение почерневшего от копоти лонгсфейра и
достал почти не пострадавшие сумки.

- Держи! - крикнул он, бросив Лу его сумку. И они начали быстро
избавляться от летных комбинезонов, словно это были какие-то опасные улики.

- Ну, теперь я человек, - сказал Эрвиль, когда сменил испорченное белье и
заново зашнуровал ботинки.

В ту же секунду на середине озера плеснула крупная рыба. Она ударила
хвостом, и брызги взметнулись вверх, как от подводного взрыва.

- Ого, - произнес Джим. - Надо валить отсюда, пока эта дрянь на берег не
выскочила.

- Брось, Джим, не пугай меня. - Лу остановился, неотрывно следя за
поверхностью озера. - А и правда, чего-то там прет прямо на нас. Бежим!

Пробуксовывая в песке, они стартовали так, как не бегали никогда в жизни.
И не зря. Прозрачная вода озера разверзлась, и черная, бесконечно длинная
шея метнулась вперед. Исчерпав свою длину, шея с грохотом шлепнулась на
песок, а венчающая ее голова, украшенная острыми клыками, зашипела и, исходя
розовой пеной, потащилась вместе с шеей обратно в озеро, оставляя след
размером с хорошую траншею.

- Что это было, Джим? - еле шевеля побелевшими губами, спросил Лу. Больше
ему не хотелось смеяться.

- Местная фауна, приятель, - Но она же нас чуть не угробила.

- Жрать хочет, - пожав плечами, ответил Джим.

Они еще немного постояли за стволом высокого дерева, а затем осторожно
двинулись в глубь леса.

Чтобы чувствовать себя увереннее, Кэш держал в руке компас, хотя он
сомневался, что эта штука работает здесь правильно.

- С другой стороны, Джим, мы пролетели почти половину пути и если будем
идти в сторону Кинто, то в крайнем случае через три месяца придем на место.
То-то все удивятся! Мы прославимся, напишем книгу и заработаем кучу денег.

- Стоп, - оборвал Эрвиля Кэш.

- Что такое?

- Ты замечаешь, что в лесу птички не щебечут и вообще тишина?

- Ага, - кивнул Лу и поднес к уху ладонь, чтобы уловить хоть какой-то
звук.

Однако лес молчал. Даже легкий ветерок шевелил макушки деревьев абсолютно
беззвучно.

- Ничего не слышу, - признался Лу. - Ну ладно, пошли дальше.

И они снова двинулись в путь. Эрвиль тут же вернулся к своим фантазиям, а
Джим думал о том, что прожить в таких условиях даже пару дней будет большой
удачей, а уж дойти пешком до Кинто...

Додумать этой мысли он не успел. Тонкая петля, быстрая, как жало змеи,
затянулась на его шее, а затем и его руки были мгновенно опутаны чем-то
вроде паутины. Кэш попытался сделать шаг, но тут же рухнул в траву.

Потом послышались пронзительные вопли и хрип Лу, который бился где-то
совсем рядом. А из зарослей стали выскакивать полуобнаженные люди. Они
бросились к связанной добыче, однако вдруг остановились, не добежав всего
несколько метров.

- Батата бана! - закричал самый крупный из них, указав пальцем в траву.

С другой стороны зарослей вышел еще один дикарь. Он был старше первого и
походил на человека, облеченного властью. Внимательно посмотрев в траву, он
посопел, почмокал губами и, повернувшись к своим соплеменникам, авторитетно
заявил: - Батата бана - бакуняма!

- Бакуняма! Бакуняма! - словно эхо, разнеслось вокруг.

Даже со своего неудобного места Джим заметил, что дикарей здесь собралось
несколько десятков. Ему было трудно представить, что эти люди неслышно
крались где-то рядом, а они с Лу их не замечали.

Между тем главный дикарь произнес еще несколько весомых слов, и ему
поднесли пятнистую шкуру. Предводитель аккуратно ее расправил, а затем
замер, изготовившись к прыжку. Потом он резко набросил ее на невидимую
добычу и закричал от возбуждения: - Батата бана ункагоза! Ункагоза батата
бана!

Теперь даже Кэшу стало интересно, что там происходит, и он попытался
приподнять голову, однако совсем рядом Джим услышал шипение и, скосив глаза,
похолодел от ужаса: в полуметре от него шевелил ядовитыми хелицерами
огромный паук.

Это была здоровенная тварь величиной с рослую собаку. Маленькие
неподвижные глаза, отвратительные короткие волоски возле ротового отверстия
- первобытный страх сковал Джима, и он едва не потерял сознание.

"Ну, скорее заканчивайте свои дела и волоките нас в лагерь, бушмены
долбаные!" - мысленно ругался Джим. Больше всего он боялся, что его отдадут
этому пауку, как пойманную дичь собаке, в качестве поощрения.

Дикари между тем завершили поимку своей важной добычи и решили
продемонстрировать ее Кэшу.

Сам предводитель приблизился к нему вплотную и показал маленькую
клеточку, словно для птички, в которой лежал несчастный компас. Да-да,
именно компас, который Джим нес в руке и на который все время посматривал.

Предводитель указал заскорузлым пальцем на узника клетки и строго
спросил: - Батата бана кутум? Батата бана кутум сяся?

- Я не понимаю вас, - сказал Джим. - Я не понимаю.

По глазам вождя он видел, что тот не поверил.

- Это компас! - добавил Джим, опасаясь, что его отдадут пауку. - Это
обычный компас! Если хотите, я научу вас, как с ним обращаться.

Однако его уже не слушали. Предводитель отошел в сторону и, указав на
лежащего, коротко произнес.

- Бамагду!

- Бамагду! Бамагду! - закричали вокруг, и Джим решил, что его убьют.

"Ну и ладно, лишь бы пауку живым не отдали", - подумал он, устав
бороться, и смиренно прикрыл глаза.

Он ждал удара копьем или острым ножом, которые висели на поясах дикарей,
однако совершенно неожиданно ощутил на себе что-то горячее. Неприятная
догадка промелькнула в его мозгу, и, открыв глаза,

Джим тотчас их зажмурил, потому что в лицо ему полилась горячая моча.

От такой наглости дикарей Кэша начало трясти, но он не мог даже рта
открыть, чтобы высказать этим мерзавцам все, что он о них думает.

Поливали его долго и основательно. Всем племенем. Наконец запасы иссякли,
и к Джиму снова подошел самый главный. Он наклонился над пленником, дыша ему
в лицо, и заглянул в глаза. Затем распрямился.

- Батата бана - унамону! - объявил он, и, как показалось Джиму, все
вокруг вздохнули с облегчением.

После этого Кэша и Эрвиля привязали к толстым шестам и потащили через