Чтение 31–й страницы книги ~Застывший огонь~

- О чем вы, сэр? - изобразил непонимание Фрэнк.

- О том самом, - угрожающим тоном ответил Гиршем и вернулся на свой
скрипучий стул. - Я лично допрашивал этого болвана Рорди. Такие, как он,
ломаются сразу. Но я забил его до смерти, а он все повторял: "Я никакой не
казначей, я ничего не знаю, это все он..." Рорди имел в виду вас, Кертис.
Или как вас там на самом деле?

- Я и не отрицал, что сам передал Рорди бриллианты, - невозмутимо ответил
Фрэнк. Весть о том, что Рорди мертв, придала ему уверенности.

- Ладно, - махнул рукой Гиршем, - не будем об - этом. Тем более что
сбежать с Хингана вы все равно не сможете, Кертис.

- Я не собираюсь никуда бежать, сэр, - возразил Фрэнк.

- Не сможете, - будто не слыша Фрэнка, продолжал лейтенант, - потому что
сюда прибывают не десятки судов в день, а всего лишь семь-восемь в месяц, на
одну-единственную площадку.

- Меня это устраивает.

- И у нас есть возможность ощупать каждого отъезжающего пассажира,
Кертис, - продолжал вещать лейтенант.

От волнения он раскачивался на стуле, и тот противно повизгивал. На лбу
Гиршема выступил пот, но он ничего не замечал, комкая в руках бесполезный
платок.

- А поскольку на каждого гражданина Хингана заведена цифровая карточка с
отпечатками пальцев и хромофиксацией радужной оболочки глаз, проскочить
незамеченным вы не сможете.

Лейтенант закончил говорить, но на его лице все еще сохранялась гримаса
безумного торжества.

- Я принял к сведению ваши слова, сэр, - серьезно, без тени иронии сказал
Фрэнк.

Выражение лица лейтенанта Гиршема тут же сменилось. Теперь он проявлял
интерес:

- Вы быстро усваиваете, Кертис.

- Счастлив слышать это от вас, сэр. Ну что, теперь я могу идти?..

- Можете, - кивнул лейтенант и, неожиданно метнувшись вперед, прихлопнул
на стене таракана.

Для верности он врезал по таракану еще раз, а потом прошипел с
нескрываемой злобой: - Ненавиж-жу тараканоф-ф... Ненавижу...

И Фрэнк понял, что это "ненавижу" относилось и к нему тоже. Поднявшись с
места, он одернул свою куртку и неспешно направился к двери.

Он все ждал, что лейтенант окликнет его, чтобы сказать еще какую-нибудь
гадость, но Гиршем молчал, глядя в стену, быть может еще раз переживая
расправу над тараканом.

Вдова Консератос оказалась толстой и суетливой женщиной лет пятидесяти.
Бросая на нового жильца опасливые взгляды, мадам показывала Фрэнку его жилую
комнату с единственной кроватью и обшарпанной тумбочкой. Было заметно, что
хозяйка влачила жалкое существование и подработка в тайной полиции имела для
нее большое значение.

Мадам Консератос ухитрилась потратить целых полчаса на то, чтобы показать
жильцу небогатую обстановку комнаты. Хозяйка поочередно сняла с кровати
подушку, покрывало, одеяло и два матраса, чтобы Фрэнк смог убедиться, что
ему будет удобно.

Потом наступил черед тумбочки, из которой вдова вытащила выдвижной ящик и
три поеденные жучком полки. Фрэнк вымученно улыбался и кивал, стараясь быть
приветливым, но это давалось ему все труднее.

- А это, мистер Кертис, отличный помазок. Он остался от прежнего моего
жильца - мистера Страумба... Возьмите, он вам еще послужит.

- Спасибо, - Фрэнк с благодарностью принял подарок, который был похож на
что угодно, но только не на помазок.

Прикрывая отвалившиеся обои, на стене висел коврик. Он был маловат и не
закрывал всего срама. Сюжет Афродиты, выходившей из морской пены, был Фрэнку
знаком. Он старался не смотреть на картину, опасаясь, что мадам Консератос
начнет длинную лекцию о происхождении коврика, но вдова, закончив с
обстановкой комнаты, предложила ознакомиться с "удобствами". Жилец охотно
согласился, тем более что за завтраком он выпил два стакана чая.

- Вот здесь у нас будет туалет, - предположила мадам Консератос и щедрым
движением распахнула небольшую дверь.

Щелкнул выключатель, и Фрэнк обнаружил нечто монументальное и
высокохудожественное. Это был первый бронзовый унитаз, который ему
приходилось видеть. Как и полагалось памятнику, он был зеленым от времени, и
только части, соприкасавшиеся с человеческим телом, а также внутренняя
рабочая поверхность унитаза сверкали всеми оттенками золота.

- Бронза... - уважительно произнес Фрэнк после молчаливого минутного
любования.

- Королевская бронза, - с горделивой ноткой в голосе добавила мадам
Консератос.

- Королевская?

- Мой покойный муж снял этот унитаз с яхты генерала Роддестера,
наместника императора Нового Востока в сырьевом районе WET-134. А самому
генералу Роддестеру яхта была подарена принцем Рахимом.

- И в конце концов она оказалась у вашего мужа?

- Да, - кивнула вдова.

- Что же он с ней сделал, с этой яхтой?..

- То же, что и с другими судами, - он ее разрушил, - сообщила вдова.

- А как же генерал?

- К тому времени генерал был уже мертв.

- Понимаю, - уважительно кивнул Фрэнк. - А кем был ваш муж, мадам
Консератос, пиратом?

- Нет, у него была небольшая компания по переработке металлического лома.
Знаете, в сданных на металлолом судах всегда находились какие-то полезные
вещи. Вот и этот унитаз тоже... Вы знаете, как им пользоваться?

- Да, мне приходилось, - заверил хозяйку Фрэнк.

- Вы не подумайте, будто я считаю вас дикарем, мистер Кертис, - виновато
улыбнулась мадам Консератос. - Просто мой предыдущий жилец...

- Мистер Страумб?..

- Да, мистер Страумб, - кивнула вдова. - У вас хорошая память на имена,
мистер Кертис.

- Спасибо.

- Так вот мистер Страумб иногда не мог попасть в унитаз и поливал всю
стену.

- Он что же, делал это специально?

- Не думаю. Должно быть, он страдал каким-то экзотическим недугом.

- Пожалуй, что так, - согласился Фрэнк. - Но смею вас заверить, что у
меня никакого экзотического недуга нет... А как объяснял свое поведение сам
мистер Страумб?

- Он смеялся и говорил, что это его "королевский росчерк"...

- На стене?

- Да. Он говорил, что иногда позволяет себе "размашистый королевский
росчерк" - Понятно. Ну хорошо, мадам, я все понял. Разрешите? - с этими
словами Фрэнк оттеснил хозяйку от двери туалета и заперся изнутри.

Вдова тактично удалилась на кухню, но едва только Фрэнк покинул туалет и
вернулся в свою комнату, мадам Консератос тут же прокралась к унитазу. Она
включила свет и внимательно исследовала стену. Стена была абсолютно сухой.
Вдова облегченно вздохнула, выключила свет и ушла к себе.

Настороженно глядя в прозрачную воду, Мэнсон приблизился к реке и,
зачерпнув ладонью воды, плеснул на свой горящий бок. Прохладная вода
принесла минутное облегчение, но потом бок загорелся с новой силой.

Пять минут назад Джеф Мэнсон был атакован летучими ящерицами. Он успел
прыгнуть в кусты, но все же один из гадов успел вцепиться в одежду
лейтенанта. От испуга Джеф прихлопнул ящерицу, чего ему делать не следовало,
поскольку все ее ядовитые шипы дружно вонзились в его бок. Ощущение было
такое, будто на тело плеснули кипятком.

Осторожно дотронувшись до бока, Мэнсон с ужасом подумал о том, что было
бы, не сумей он вовремя прыгнуть в кусты.

"Наверное, эти твари сожрали бы меня..."

Джеф снова зачерпнул воды и плеснул на обожженное место.

На самом дне реки чернело большое бревно. Не обращая на него внимания,
Джеф осмотрелся. В этом сумасшедшем лесу нужно было ожидать нападения в
любую минуту.

Где-то далеко послышался всплеск прыгнувшей рыбины, а в пятидесяти метрах
на толстой ветке шуршала листвой огромная змея. Мэнсон немного адаптировался
к агрессивной среде джунглей и уже научился видеть опасности до того, как на
него совершалось нападение.

Возле воды было прохладнее, чем в лесу, инаДжефа накатила сонливость.

"Эх, лечь бы на травочке возле воды да как следует выспаться... - подумал
он. А потом проснешься и скажешь: едрена вошь, и это все, что от меня
осталось?"

Черное бревно немного приблизилось к поверхности и теперь слегка
вибрировало от набегавших потоков воды.

"Ну что же, пора идти", - решил Мэнсон. По его расчетам, на следующий
день к обеду он должен был выйти к военной базе. Что делать дальше, он еще
не знал и надеялся придумать по ходу действия.

Едва Джеф поднялся на ноги, как в трех метрах от берега разверзлась вода
и из глубины, словно выпущенный из пращи камень, вылетел большой речной
хищник. Уже в полете он распахнул свою пасть, усеянную сотнями заостренных
крючьев.

Волна ужаса ударила в сознание Мэнсона и вызвала слабый всплеск
обреченности: "Ну все..." Однако следом за этим безвольным согласием яркая
вспышка изменила течение времени, и Мэнсон увидел медленно летящего по
воздуху зверя. Его мощный хвост разрезал воду, словно киль парусной яхты, а
черное лоснящееся тело блестело на солнце, как полированное дерево.