Владимир

Время перемен

(Цикл "Летописи Ниса", трилогия "Время перемен")

Книга первая. ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЗДАТЕЛЯ

- Что у тебя с глазами? Они совсем красные. Ты плакал?

- Нет, - отвечал он смеясь. - Я слишком пристально вглядывался в свои сказки, а там очень яркое солнце.

Кнут Гамсун

Прелюдия

Все во Вселенной взаимосвязанно, и иногда незначительное событие в одном мире оказывается причиной гибели другого. Но только ли материальные проявления нашего бытия имеют значение? А как же чувства, порывы, мысли?

"В начале было Слово"?

Или все-таки - Мысль?..

Но кто может с уверенностью сказать, когда Мысль, породившая Слово, становится Делом? становится вещью? живым существом? целым миром?

И когда ты, именно ты, доселе считавший себя "одним из", становишься Творцом?

Наконец, кто ответит, где та неуловимая грань, за которой создатель и создание меняются ролями? где тот момент, когда сотворенное начинает воздействовать на творца?..

Где она, эта граница перехода? Может быть, ты уже переступил через нее?!

...А может, и нету никакой границы? Ведь - помните? - все во Вселенной взаимосвязано.

Демиург и мир, извергнутый им из пучин своего воображения, - причина и следствие - две половинки целого.

И рано или поздно им предстоит слиться в одно.

Кто здесь люди, кто боги и кто демоны?! - здесь, где стерты различия, попран Закон, воспета Польза, а из всей Любви осталась лишь любовь к убийству!

Г.Л. Олди

ПРОЛОГ

Тропический ливень внезапен, как удар молнии; он обрушивается на лес лезвиями воды, рассекает густой воздух, рвет его в клочья, оглушает, словно накрывшая вас морская волна. Во всяком случае, таким он кажется эльфам - в то время как многие животные способны предчувствовать приближение непогоды.

Меганевра - гигантская стрекоза, мчавшаяся над макушками самых высоких древовидных папоротников, - неожиданно пошла на снижение. Ее всадник хотел было скомандовать ей подняться повыше, даже взялся за тарр, - но потом передумал. Он работал с этим насекомым не первый год и знал, что стрекоза просто так своевольничать не станет, - значит, для такого поведения есть какие-то причины. Да и поздно уже было что-либо приказывать, меганевра отыскала подходящую прогалину и отвесно рухнула вниз.

Ливень настиг их спустя пару минут. Эльф выругался и начал выбираться из седла - все равно взлететь удастся нескоро.

Он сдернул с лица лэпп, полупрозрачную полоску, изготовленную из фрагмента стрекозиного крыла, и огляделся, хотя это было бессмысленно. Меганеврер являлся одним из разведчиков, которые в научных целях, по заданию местных картографов, облетали неисследованные ранее области Аврии, южного материка Ниса. Сейчас эльф находился в одном из диких районов, еще не обжитых его соплеменниками; где именно - он не знал.

"Окстись, Кэвальд, - подумал он, обращаясь к самому себе, - что ты надеешься здесь отыскать? Ближайшие дома находятся..." И вздрогнул, когда взгляд выхватил из переплетения стволов, ветвей и листьев крышу какой-то хибары.

"Но откуда?!.." Он обернулся к меганевре - та стояла, раскинув крылья, уже вымокшие, клонившиеся к земле. Даже после того, как ливень закончится, насекомое не скоро сможет взлететь, да и уйти отсюда ей некуда, просветы между деревьями слишком узкие. А в случае опасности стрекоза сумеет постоять за себя - опять же, в здешних лесах вряд ли отыщется достойный ее соперник.

Кэвальд велел насекомому вести себя прилично, пообещал, что скоро вернется, и направился в чащу, прихватив с собой тарр - длинный шест, предназначенный для работы с меганеврой. Тарр, кстати, - еще и хорошее оружие в умелых руках: один его конец заканчивается копьеподобным острием, другой - полумесяцем с рожками наружу. С ним в руках эльф чувствовал себя значительно увереннее... пока не добрался до хижины.

Здесь явно никто уже не жил, Создатель ведает сколько лет. Кэвальд постарался припомнить, не слышал ли он прежде о чем-то подобном - память, кокетливо поотказывавшись, призналась наконец: слышал. Почти в самом начале Заселения как раз куда-то сюда отправилась группа ученых-энтузиастов. Не вернулся ни один, поиски ничего не дали.

"Хотя нет, они ведь, эти ученые, вроде бы намеревались обосноваться южнее... и кстати, не так глубоко забираться в джунгли. Потом, их же было значительно больше".

Впрочем, возможно, в хижине отыщутся ответы на все его вопросы. Так стоит ли медлить?

Кэвальд ударил тарром в дверь - та, покачнувшись, сорвалась с петель и обрушилась внутрь домика. Тотчас оттуда послышалось раздраженное шипение. Наружу высунулись два гигантских усика, каждый длинной в несколько локтей. Потом выдвинулась массивная ярко-красная голова с мощным ротовым аппаратом и небольшими фасеточными глазами.

"Уховертка кровавая, - машинально определил Кэвальд, цитируя на память "Перечень особо опасных аврийских существ". - Характерной особенностью этого насекомого является наличие на конце брюшка двух твердых серповидных придатков. Крыльев чаще две пары, передние надкрылья твердые, кожистые, нередко недоразвиты, порой вообще отсутствуют. Ноги бегательные.

Ведет ночной образ жизни, днем прячутся в укрытиях, предпочитая влажные затененные места. Питаются преимущественно падалью, но в период размножения отличаются повышенной агрессивностью и..." Ну да, сейчас был именно период размножения, так что уховертка бросилась на эльфа, используя для этого "бегательные ноги" и демонстрируя упомянутую "повышенную агрессивность". При этом насекомое, как скорпион, задрало кверху конец брюшка ("с твердыми серповидными придатками"), намереваясь перехватить Кэвальда в прыжке. Тот прыгать не стал, а скользнул в сторону, делая выпад полумесяцевидным концом тарра.

Острия попали как раз в основание брюшка, туда, где хитиновый слой был наиболее уязвимым - они пробили его, но, разумеется, особого вреда твари не причинили. "Чтобы поразить насекомое, необходимо помнить, что большая часть нервных узлов находится на нижней стороне его тела; поразив их, вы лишаете противника возможности двигаться", - это все оттуда же, из "Перечня".

Уховертка изворачивается брюшком, нацеливаясь своими "кусачками" на обидчика. Парировать удар, разбежаться, упереть копьевидный конец тарра в землю, оттолкнуться и прыгнуть на крышу. Отлично, теперь...

Вымокший настил из полусгнивших веток разъехался под ногами Кэвальда, и тот рухнул прямо в хибару, проклиная собственную несообразительность. Но до того, как в дверном проеме показалась разъяренная уховертка, разведчик все же успел вскочить и приготовиться к схватке.

Которая, судя по всему, должна была стать для него последней.

Тарр в небольшом помещении для битвы совсем не годился - с ним здесь не развернешься. Оставив его, Кэвальд схватился за небольшой столик, Создатель ведает каким образом уцелевший в этой хибаре. Выставив сей предмет меблировки ножками от себя, эльф настороженно следил за каждым движением уховертки. Та не торопилась нападать, уразумев, вероятно, что деваться обидчику некуда. С другой же стороны, насекомое явно не желало подставляться под болезненные удары чужака. Поэтому уховертка вновь изогнула брюшко и попыталась ударить эльфа "кусачками". Тот подставил стол - и острия "серповидных придатков" прочно застряли в древесине. Уховертка отпрянула, вырвав импровизированный щит из рук Кэвальда. Эльф, впрочем, и не собирался играть с нею в игру "перетягивание стола" - вместо этого он вновь схватился за тарр и, пока насекомое тщетно пыталось избавиться от стола, ударил, как и полагается в таких случаях, в нужные точки на теле противника. Потом, помня о невероятной живучести членистоногих, отрубил голову жертвы и последние членики конвульсивно подрагивающего брюшка - те, из которых росли "кусачки".

Наконец вздохнул поспокойнее и огляделся.

Впрочем, особо смотреть было и не на что. В дальнем углу валялись какие-то деревянные обломки, происхождение которых оставалось загадкой. Посреди помещения возвышалась куча мусора, которую, вероятно, нагребла сюда уховертка; поверх живописно валялись останки покойной крыши.

Противоположная ко входу стена оказалась разрушена - похоже, именно этим путем насекомое и проходило в дом.

Кэвальд еще раз оглядел хибарку, проверяя, не упустил ли чего важного. И хлопнул себя ладонью по лбу, подтрунивая над собственной несообразительностью: уж разведчик так разведчик! Самое главное едва не пропустил!

Освободить стол от уховерткиных "кусачек" он не смог, так что пришлось укладывать свой импровизированный щит на бок и осматривать ящик таким образом. И очень хорошо, что пришлось - иначе тайник, мастерски устроенный в середине столешницы, так и остался бы незамеченным.

А вот теперь Кэвальд держал в руках увесистый том, завернутый в несколько слоев плотной материи, не пропускавшей влаги. "Книга, - понял он, - скорее всего, дневник". Но разворачивать не стал - сверху, через прореху в крыше, вовсю лупил дождь, да и торопиться, в общем-то, было некуда. Еще успеет прочитать.

Он сунул находку под плащ и шагнул было к выходу из хибары - вернуться к меганевре, дождаться окончания ливня и обратно, за горы, домой...

Силуэты, мелькнувшие между деревьями, заставили Кэвальда отпрянуть в тень дверного проема.

Присмотрелся.

"Создатель! Откуда?!.." Он знал, что это за твари, - и вместе с тем видел их впервые и никогда раньше не слышал о них. Теплокровные ящеры, именуемые учеными "зверозубыми рептилиями", или "териодонтами" за наличие дифференцированных зубов (клыков, резцов, коренных), обитают во всем Нисе, не только в Аврии. Они отличаются разнообразием, как по размерам, так и по внешнему виду, и считаются одними из самых сообразительных тварей. Но ни один их вид не является двуногим и прямоходящим!

Кроме тех, за кем наблюдал сейчас Кэвальд.

Они двигались медленно, как будто к чему-то прислушиваясь - и шли, кстати, с той стороны, где эльф оставил меганевру.

Теперь можно было рассмотреть их детальнее. Зверозубые не носили одежды, если не считать набедренных повязок, но каждый держал в руке по копью, а на поясе покачивались самые настоящие мечи в добротно сработанных ножнах!

Словом, животными они явно не были.

Обменявшись взглядами, териодонты направились к хибаре. Они, несомненно, заметили следы сражения и кровь уховертки, а скоро заметят и само насекомое, наполовину высовывающееся из дверного проема и явно убитое не зверьми...

Ждать дальше не имело смысла, и Кэвальд осторожно отступил к дальней стене хибары, где и выбрался через разлом наружу. Он намеревался сделать крюк, обойдя развалюху и своих преследователей, а потом вернуться к меганевре. Тем более, что дождь вроде бы заканчивается, а значит, не так уж долго придется ждать, пока крылья стрекозы просохнут и можно будет...

Прямо перед ним возник высокий, локтя на два выше его, звероящер. Голова существа больше всего напоминала голову одного знакомого Кэвальду псоглавца. Но в отличие от киноцефальей, эта была без ушных раковин - зато с острыми саблевидными клыками, заметно выступавшими из-под верхней губы.

Звероящер оскалился и что-то прорычал - где-то за спиной Кэвальда отозвался второй голос.

Эльф скользнул в сторону, до последнего момента стремясь избежать схватки. В конце концов, эти создания не проявляли агрессивности...

Мощная лапа-рука первого звероящера метнулась к Кэвальду, явно намереваясь не дать ему уйти. Он неосознанно отмахнулся (разведчика больше заботил второй звероящер, который оставался покамест вне зоны его внимания) - удар тарра пришелся нападавшему в бок. Раненый взревел и ткнул копьем в эльфа...

Разумеется, они заметили меганевру. И не прошли мимо.

Кэвальд смотрел на останки насекомого и понимал теперь, почему его так насторожили темные пятна на наконечниках копий звероящеров.

Он сбросил тело, которое волок сюда на плечах, и выругался. Разведчик собирался захватить хотя бы один труп с собой, отвезти его в Насиноль и показать тамошним ученым - пускай бы ломали головы. Теперь, конечно, ничего такого не получится. Тут впору самому ломать голову - как унести ноги прежде, чем появятся новые "братья по разуму".

А в том, что они появятся, Кэвальд не сомневался.

Вряд ли эти двое забрели сюда по ошибке и вряд ли они очень далеко отошли от места, где живут. А такое место где-то есть, это точно! У звероящеров не обнаружилось с собой ничего, никаких вещмешков, даже кошельков на поясе не оказалось. Выходит...

Кэвальд потер виски - сегодняшний день был как-то уж чересчур богат на неожиданности глобального характера. Поразмышлять над всем, что произошло, можно и потом, когда он окажется в безопасности. Эльф прикинул, сколько ему придется шагать до Насиноля по этим проклятым лесам, и еще раз выругался. Перспектива пешего путешествия не пугала его, но вводила в уныние: столько времени будет потрачено впустую!

Он снял привязанные к седлу мешки и разобрал их - самое необходимое складывал в один, остальное, увязав вместе с седлом, отволок подальше и зашвырнул в чащобу, в росшие неподалеку кусты стрекальщика. Вряд ли туда кто-нибудь сунется по доброй воле, а значит, сородичи звероящеров, обнаружив трупы, не смогут связать их с эльфами. Не стоит заведомо портить отношения с разумной расой, пускай она даже до сегодняшнего дня и оставалась никому неизвестной.

Кэвальд перевел взгляд на тушу меганевры. Ну да, "не смогут связать"! Но здесь он ничего уже не сделает, остается надеяться, что местные падальщики уничтожат вещественное доказательство раньше, чем явятся эти.

...Потом еще пришлось отволакивать к хибарке взятый для насинольских ученых труп звероящера. Он уложил обоих своих жертв рядом с дохлой уховерткой, чтобы на первый взгляд казалось, будто они поубивали друг друга. Смешно конечно! Сколько-нибудь опытный следопыт сразу обнаружит, что к чему. Опять же, вся надежда на падальщиков.

Кэвальд вернулся к поляне, переложил наконец в мешок книгу, найденную в хибаре, и зашагал на запад. Вскоре направление пришлось поменять, ибо перед эльфом раскинулись болота. Он решил обогнуть их с севера, но через некоторое время выяснил, что топи вытянулись в форме подковы и он находился внутри оного "символа удачи".

Жаль, что они с меганеврой летели сюда не по прямой, от Насиноля, а сделав крюк, необходимый для нанесения на карту кое-каких уточнений. И вот, теперь уточнения-то нанесены, но этот участок леса Кэвальду совершенно не знаком. Отсюда и ошибки с болотом.

Было абсолютно ясно, что до темноты выбраться из "подковы" он не успеет. Что же, самое время позаботиться о ночлеге.

Кэвальд выбрал подходящее дерево с несколькими прочными ветвями, находившимися достаточно далеко от земли и способными выдержать его вес. Не рискуя разводить костер, перекусил тем, что взял с собой в дорогу. Спать не хотелось - и тогда разведчик вспомнил о книге, найденной в хибаре. Еще не стемнело, поэтому он вынул из мешка сей увесистый сверток и распеленал его.

Это, как разведчик и подозревал, оказался дневник в мощном кожаном переплете. Коричневая, с золотистыми прожилками обложка напомнила Кэвальду о Бурине, столице Срединного материка, - именно там изготавливали подобные книги для записей. Надпись на титульном листе подтвердила подозрения эльфа: "Пытливому исследователю и талантливейшему из моих учеников", - гласила она. А ниже стояла подпись: "Мэрком Буринский".

Перевернув страницу, Кэвальд начал читать.

Выдержки из дневника, найденного разведчиком Кэвальдом в затерянной хибаре (дальний восток, по ту сторону Граничного хребта)

"Новый период жизни следует как-то отметить, не так ли? Пожалуй, для подобной цели лучше всего подходит эта тетрадь, подаренная мне когда-то Мэркомом. Поскольку он никогда не жаловался на отсутствие чувства юмора, думаю, старик бы оценил всю ироничность данной ситуации. В конце концов, во многом я оказался в Аврии именно благодаря ему.

Причины? Причины всем известны: когда меня судили, старик проголосовал за изгнание. По идее, я должен бы быть ему благодарен, но... формулировка, дело в ней. "К чему пропадать исследователю столь высочайшего класса? Вы хотите поместить его в камеру-одиночку? Отлично, так сделайте это с максимальной пользой для науки!" Каково?!

Я смолчал тогда... а сейчас это не имеет никакого значения. Сейчас даже если бы я орал изо всех сил, никто бы не услышал. Некому. Сегодня утром меня оставили здесь одного, посреди этих проклятых джунглей - и до начала следующей недели ни одна живая душа не появится поблизости, чтобы услышать мои вопли. Зачем же тогда драть глотку?

Пожалуй, я даже не имею права на нытье и жалобы. Мне соорудили здесь приличное жилье, снабдили мебелью и предметами первой (и не только первой) необходимости. И если по какой-либо причине через неделю сюда никто не прилетит - я не умру от голода, жажды или болезни... разве что от этой проклятой жары, которая вкупе с затяжными дождями способна свести с ума кого угодно!

И все-таки мне кажется, что учитель обошелся со мной жестоко. Не скажу несправедливо, но - жестоко! Как будто я - лишь орудие в его руках.

Жаль, что так все получилось...

Перечитал предыдущее предложение и подумал: о чем я, собственно? Уже не помню - тяжелый вчера был день, да и сегодня - нелегкий. Вряд ли я сожалел о своем "преступлении". В конце-то концов, все было честно и выбор, который предлагался каждому из заключенных, позволял им отказаться. Что характерно, ни один не воспользовался своей возможностью оставаться в тюрьме, отбывая пожизненное заключение. Мне же... мне было необходимо /здесь и далее подчеркивания владельца дневника/ провести те эксперименты! Что, неужели лучше нанимать нищих с улицы и рисковать их жизнями? Я до сих пор уверен в правильности своих поступков. Сожалею лишь о том, что так ничего и не получилось.

И кстати, очень рад за приятеля-тюремщика, которого, слава Создателю, не судили "за пособничество". Он, конечно, знал о том, что происходило. Но вся так называемая "вина" - целиком на мне.

Как бы там ни было, жизнь продолжается. И наука - единственная цель, на самом деле достойная, чтобы посвятить ей свое существование, - по-прежнему манит меня. Как только более-менее привыкну к новым условиям, тотчас займусь составлением новых исследовательских планов, скорректированных с учетом возможностей, которые открываются передо мной здесь, на далеком, диком, если так можно выразиться, востоке Аврии.

/.../

Теперь, когда я стал заходить в своих маленьких экспедициях все дальше и дальше, я начинаю понимать: мы ничего, абсолютно ничего не знаем о том, что творится по эту сторону Граничного хребта. Количество совершенно новых форм фауны и флоры поражает воображение даже неспециалиста. Когда ко мне являются эльфы из команды Саннеля с тем, чтобы забрать и переправить в Насиноль очередные плоды моих исследований, они всякий раз не могут сдержать восхищения. Мне бы впору возгордиться, но я-то знаю: восхищаются они не мной, а лишь тем, что я нахожу. Любой мог бы выполнять эту работу, ничего сложного.

Однако сегодня я обнаружил нечто, что может быть достаточно любопытным... Впрочем, подожду, пока ситуация не прояснится.

/.../

Итак, я наконец-то "оправдал надежды", возложенные на меня Мэркомом. Пускай это и случилось тогда, когда старик перестал в меня верить. Выходит, поторопился.

Открытие! Я совершил величайшее открытие едва ли не за всю историю Ниса!

У нас всегда имелась некая совокупность знаний о мире, почерпнутая из Книги Творения. Знания эти воспринимаются нами как аксиоматичные (и кстати, до сих пор ни разу не складывалась ситуация, которая вынудила бы нас пересмотреть такой подход).

Теперь ситуация возникла.

Считается (вернее, считалось!), что все разумные расы, появившиеся в Нисе в результате акта Творения, нам известны. Создания Темного бога, насколько я знаю, так и не проявили достаточной степени интеллекта, чтобы их можно было называть разумными.

Однако вчера я выяснил, что существует еще одна разумная раса, не упомянутая в Книге Творения. Подозреваю, возникновение данной расы вообще никоим образом не связано с Создателем (вспомним, что Он давно оставил Нис, хоть и обещал обязательно вернуться).

Но начну по порядку.

Прежде всего - следы. Не от конечностей - а в целом следы жизнедеятельности. Они попадались мне здесь время от времени, просто не могли не попадаться, но сперва я не обращал на них внимания. Объяснял их появление сотнями различных случайностей, вплоть до действия еще одной исследовательской группы, о которой мне ничего не сообщили. Были, конечно, мысли и о наблюдателях-тюремщиках, следивших за мной.

Потом я заметил их.

Опять же, в первый момент я решил, что это просто двуногие звери. Группа териодонтов довольно многочисленна и разнородна по своей структуре. Периодически мы открываем новые виды, порой достаточно неожиданные и по поведению, и по экстерьеру. А двуногий образ жизни имеет свои преимущества. Правда, в основном эти преимущества проявляются, если вид обитает на открытых пространствах, а не в тропическом лесу, но...

И тут я услышал, как они разговаривают!

Это было что-то невообразимое! В конце концов, дело, наверное, опять-таки в наших привычках. Все мы пользуемся Языком, или Всеобщим - тем, на котором говорил Создатель. Однако почти у каждой расы существует еще и свой язык. Филологи много спорили по поводу того, почему так получилось, ведь в Книге ничего об этом не написано. То есть, в ней просто констатируется факт существования "видовых языков", как их называют ученые, - и вс". У меня имеется собственная теория по данному поводу, и ниже я изложу ее, но не здесь и не сейчас.

Вернемся к моим мыслям, когда я услышал, что звероящеры разговаривают друг с другом. Впечатление было такое, как будто неожиданно заговорили деревья или камни... Нет, я, кажется, так и не смогу подобрать слов, чтобы описать свои ощущения. А жаль... Впрочем, не исключено, что скоро то же самое смогут пережить другие эльфы и среди них, надеюсь, найдется кто-то более искусно владеющий мастерством излагать свои мысли на бумаге.

...Говорили звероящеры, разумеется, не на Всеобщем. Это вполне логично, если допустить, что в Книге о них не сказано не по забывчивости, а потому что на самом-то деле их сотворил не Создатель. (Здесь возникает вопрос: кто же тогда? Неужели Темный бог? Не знаю, не уверен...) Я не торопился показываться им на глаза, а решил понаблюдать и лишь потом, если сочту нужным, вступить с ними в контакт. Неплохо бы перед этим выучить их язык, но здесь сложно что-то планировать. Я, хоть и неплохо знаю несколько других языков, кроме нашего и Всеобщего, но учил-то я их в совершенно других условиях, не таясь за деревьями в надежде, что меня не заметят "учителя".

Внешний вид. Я совершенно забыл описать, как же выглядят эти существа!

Как уже упоминалось, они двуногие. Есть у них и небольшой сильный хвост, на который они порой опираются, когда останавливаются. Мощные задние лапы (или правильнее было бы назвать их ногами?) заканчиваются внушительными когтями. То же и передние конечности - когти на них поменьше, но тем не менее подставляться под удар такой "ручки" я бы не захотел. Самое интересное - у двух из пяти замеченных мною звероящеров на правой руке ногти были сострижены. Вероятно, для того, чтобы ловче орудовать длинными копьями, которые они несли с собой.

Цвет шерсти коричневый, с разными оттенками у разных особей, она может быть более и менее густой, опять же, это у каждого индивидуально. Головы массивные, с вытянутыми челюстями. Ушных раковин нет, глаза небольшие, расположены по бокам черепа, так что зрение у звероящеров скорее всего монокулярное. Заметно выделяются верхние клыки, выступающие наружу. И еще - обоняние. У этих существ невероятно чуткий нос. Не исключаю, что коммуникация происходит у них не только за счет звуков, но и за счет запахов. Во всяком случае, меня они "засекли" почти сразу - и если бы я не поспешил убраться да если бы не ветер, столь удачно подувший на меня от них... возможно, мне никогда не довелось бы писать эти строки.

Разумеется, я пока не намерен рассказывать о своем открытии другим исследователям. И не намерен отступаться только из-за того, что запах выдает меня. Уверен, я отыщу способ устранить эту досадную мелочь.

/.../

...Однако ни одно наблюдение за моими подопечными издалека не поможет по-настоящему ответить на целый ряд важнейших вопросов. Подзорная труба есть подзорная труба, она годилась лишь на первое время, теперь же... да, теперь мне надлежит действовать по-другому!

Есть и еще один момент. Коль уж я не стал посвящать в эту тайну моих "коллег", которые и так получают львиную долю всего того, о чем я узнаю здесь, - странно было бы свернуть с половины пути, ведь так? Раз я намерен впечатлить их, нелепо было бы впечатлять наполовину.

Словом, я решился на опасный, но и захватывающий эксперимент. Нет никакой гарантии, что у меня что-либо получится, даже не знаю, останусь ли я живой... но встав на путь, считаю, нужно пройти его до конца!

На случай, если я не смогу вернуться, оставляю эти записи. Как и всегда, я спрячу дневник, но отыскать его будет легко (а ведь в хибаре наверняка учинят обыск; они все еще боятся, что я сбегу! - наивные!) Забираясь на территорию звероящеров, я обнаружил наконец то, что дало бы мне ответ на один вопрос, а именно: как они размножаются? То есть, даже не это; в конце концов, ничего кардинально нового в их способе размножения нет, тут все ясно. Вот как обстоят дела с детенышами? Ведь звероящеры откладывают яйца, а не рожают детей, как мы. Однако я не видел гнездовий, хотя где-то таковые точно должны быть.

И вот наконец это плато. Я давно уже обратил на него внимание, но никак не находил время, чтобы подобраться поближе и выяснить, что же там у них такое. Многие звероящеры время от времени покидают свои деревушки и ходят туда - но зачем? Иногда они при этом собираются в группы по несколько звероящеров. Я понемногу начал различать отдельные слова в их языке, и мне кажется, что слово, звучащее как "кхарг", обозначает именно их самих. Так вот, меня очень заинтересовало это плато, и я наконец выяснил, зачем кхарги туда ходят. Там у них, если можно так выразиться, инкубаторий.

Я давно уже не рискую отправляться в рейды наблюдения, не вымазавшись предварительно соком крэтиллна. Это растение можно отыскать в здешних джунглях сравнительно легко; разломанное, оно выделяет зеленую клейкую жидкость, которая впечатляюще воняет и перебивает, как мне кажется, все другие запахи. Вместе с тем вонь эта часто висит тяжелым облаком над кустами крэтиллна, поэтому я не рискую оказаться своеобразным запаховым пятном-сигналом, сообщающим: "я здесь!" Разумеется, если в мои планы входит вести наблюдение не из зарослей, а с деревьев, приходится прибегать к соку других растений, в частности нескольких наиболее характерных для данного ареала эпифитов.

В очередной раз измазавшись с ног до головы (иногда мне кажется, я никогда уже не отмоюсь от этой зеленой бурды!), я взобрался на высоту достаточную, чтобы наблюдать в подзорную трубу за тем, что творилось на плато. Оказывается, у них там нечто, похожее на свою маленькую страну. Несколько котлованов, рядом с ними - хибары смотрителей. В одни котлованы, недавно освободившиеся от детенышей, самки (женщины?) кхаргов спускаются, чтобы отложить яйца. В других только началось вылупление и смотрители, старые звероящеры, которые тем не менее не утратили сноровки, следят за происходящим внизу, хотя почти никогда не вмешиваются, если не считать сбрасываемой детенышам пищи. Наконец в третьих котлованах детеныши выросли уже настолько, что за ними являются другие кхарги из, так сказать, внешнего мира, и забирают их с собой. Некоторых оставляют в деревне, но многих увозят - куда?

Эта информация, сколь бы неполной она ни была, привела меня к довольно смелому решению.

/.../

Удача улыбается храбрым! Мне кажется, они даже не заметили того, что произошло. Все дело в их уверенности. Кхарги считают, что земли, занятые ими, избавлены от сколько-нибудь опасных существ. Во многом это правда - почти все крупные хищники истреблены ими или же численность их сокращена до критической. Потом, есть еще такой фактор, как обоняние кхаргов. Они весьма чувствительны в этом смысле, так что ни у одного хищника нет шансов пробраться на плато незамеченным.

У меня такие шансы были. И я их использовал.

И вот теперь... теперь главное сделать все, чтобы детеныш вылупился. Жаль, что я вынужден был своровать яйцо, которое только-только снесли, - но это была единственная возможность. Когда котлован еще не укомплектован и открыт для приходящих, чтобы снестись, самок, попасть туда легче, нежели в уже "опечатанный" смотрителями. К тому же после того, как котлован закрыт, яйца там пересчитывают.

Словом, что сделано, то сделано. Мне намного важнее, чтобы никто из кхаргов никогда не заподозрил, что вообще было какое-то похищение. Если же по каким-либо причинам я не смогу вырастить детеныша, всегда имеется возможность попытаться еще раз.

Однако появляются и новые сложности. Во-первых, "коллеги". Я не намерен покамест показывать им яйцо - только сразу выращенного и воспитанного детеныша. Посему прежде, чем пойти на похищение, я вынужден был построить еще одну хибару, в отдалении от своей, чтобы ее не заметили "коллеги", когда наведаются в гости.

Во-вторых, хоть я и тщательно наблюдал за тем, как происходит инкубация в котлованах, я не уверен, что смогу все сделать как следует. Яйцо я могу хранить в своей хибаре и уносить в "запасную" только накануне визита "коллег" (а те появляются в строго определенные дни). Но как отразятся на зародыше возможные перепады температуры и влажности? В конце концов, климат-то здесь отличается от того, который преобладает на плато. Там яйца буквально жарятся на солнце, а здесь...

Есть еще и "в-третьих". Судя по всему, психология кхаргов отличается от нашей, причем значительно. Если у наших детей буквально с первых же дней возникает стойкая привязанность к родителям (или тем, кто кормит их и заботится о них), то у кхаргов подобное чувство появиться не может - откуда? Ведь они вылупляются из яиц и некоторое время живут сами, пока за ними не приходят взрослые. Привязанность к родителям компенсируется у них привязанностью к месту рождения. Топофилия, вот, что это такое, - "любовь к местности". Вероятно, данный феномен обусловливает многое в жизни кхаргов, играет едва ли не решающую роль в ней. Подозреваю, топофилия при этом является аналогом некой инфантильности, когда любовь к месту рождения и постоянное стремление быть рядом с ним становятся преградой в социальном развитии звероящеров. Скорее всего, у них нету государства, и причиной тому именно топофилия. Идея объединения под чьими-либо знаменами чужда и непонятна им, поскольку значение для кхарга имеет место, а не личность. Отсюда - разбросанные по джунглям деревеньки, сгруппированные вокруг тех плато, на которых вылупились их обитатели.

Как же мне воспитывать в таком случае детеныша-кхарга? Будет ли он меня слушаться? Сможет ли выучить наш язык или хотя бы Всеобщий?

Я не знаю. Пока не знаю. Однако время, уверен, расставит все по своим местам.

/.../

Все-таки хорошо, что накануне приходили "коллеги"! Это вынудило меня унести яйцо в "запасную" хибару. И вот результат, о котором я только мог мечтать: кхаргеныш "привязан" не к моему основному жилью - и хвала Создателю! Иначе я бы наверняка поимел то еще количество хлопот. Малыш практически не покидает сооруженного мной инкубатора, а когда я появляюсь поблизости, воинственно шипит и даже пару раз пытался атаковать. К счастью, я достаточно проворен, иначе лишился бы пальцев - зубы у кхаргеныша острые.

Вообще он ведет себя как животное, а не как разумное существо. Если мои наблюдения и выводы верны, то начинать обучение имеет смысл не раньше, чем через месяц (именно через месяц вылупившихся детенышей уносят с плато).

Я кормлю его мясом, как и смотрители, но стараюсь разговаривать с ним, чтобы он привык к моему голосу. Не исключено, что месячный срок удастся сократить. Во всяком случае, мне бы этого очень хотелось.

/.../

Он заговорил! Уже через две недели - заговорил! "Хибар-ра", - сказал он своим низким хрипловатым голоском, когда я вошел.

Правда, потом он атаковал меня и отхватил мизинец с левой руки - но тем не менее он заговорил! И - на Всеобщем!

Мизинец? Я перебинтовал обрубок, ввел обезболивающее и т.д. К тому времени, когда в очередной раз явятся "гости", он должен уже будет более-менее зажить. Скажу, что напоролся на какую-нибудь тварь из джунглей.

Теперь я начинаю догадываться, почему детенышей забирают с плато лишь месяц спустя после вылупления. Дело не в способностях к обучению языку. Просто первый месяц маленькие кхарги особо болезненно реагируют на любое вторжение на их территорию. Жаль, конечно, что я этого не знал... и зря я не подумал о том, что срок в месяц наверняка взят не с потолка... хотя он мог быть обусловлен какими-либо традициями... В общем, лишившись мизинца, по фаланге не плачут, если так можно выразиться. Нечего жалеть о том, что уже произошло.

/.../

Предположения насчет повышенной агрессивности подтверждаются. На всякое мое появление малыш реагирует одинаково - атакует. Точнее, пытается атаковать, поскольку давать ему еще один шанс попробовать эльфятинки я не намерен.

Я запер дверь хибары снаружи и кормлю кхарга через окно - через окно же и разговариваю с ним. Он выучил уже несколько слов: "кормить", "мясо" и пр., и с каждым днем продолжает запоминать новые. Причем употребляет их осознанно - что, впрочем, не уменьшает степени его агрессивности. Любую попытку войти в хибару он расценивает как вторжение на свою территорию и яростно атакует. С нетерпением считаю дни, когда малышу исполнится месяц и когда агрессия (если моя теория верна) пропадет.

Очень болит отсутствующий мизинец. Вот они, настоящие жертвы во имя науки!..

/.../

У меня никогда не было детей. Это не удивительно для эльфов, но все же... все же никак не решает грядущие проблемы воспитания кхарга. Если бы ко мне привели юношу и велели сделать из него ученого, я попытался бы, и скорее всего, мне удалось бы это. Точно так же достаточно легко я могу выращивать дикого звереныша. А как быть с младенцем, пускай и псевдо-младенцем, который не требует материнской груди и замены пеленок? Пеленки - это ведь не единственное. Добро, ласка - как быть с ними? Проклятие! - мне сложно оставаться ласковым и любящим с тем, кто откусил мне палец, пусть я и понимаю, что вины кхаргеныша в том нет!

Единственное, что я могу делать, кроме кормления, - это разговаривать с ним. И я разговариваю. Я никогда не считал себя излишне болтливым, а мои приятели по Университету даже называли меня Молчальником, но за последние несколько недель я, похоже, наговорил больше, чем за всю предыдущую жизнь! Я рассказывал ему легенды и предания, начиная от самых первых дней до дней, когда Создатель оставил наш мир, и дальше, до века Пляшущих Созвездий - и до дней сегодняшних. Не знаю, понимает ли он хоть половину того, о чем я распинаюсь перед ним. Не исключено, что нет. Но много ли понимает младенец, которому мать рассказывает сказки? Мне кажется, сперва - не очень-то, но со временем начинает "проникаться".

Еще я говорю с ним на разные отвлеченные темы и на темы, которые непосредственно связаны с моей жизнью здесь. Иногда мне чудится, что он воспринимает сказанное, вникает в него. Иногда - что он обычная ящерица, которая лежит на столешнице (это его любимое место, хоть он и теплокровный, но любит погреться на солнышке, а лучи как раз попадают туда) и, лежа, принимает солнечную ванну, а до моих откровений ему нет никакого дела.

Он ни разу еще не попытался ходить на двух ногах, и я, опять-таки, не знаю, нормально это или нет. В котлованах на плато детеныши иногда поднимались на задние конечности и даже порой делали пару шагов, но не долго. Как это увязать с поведением моего кхаргеныша? Вопросы множатся, словно мухи над медовым цветком, а вот все ответы куда-то попрятались.

Забавно. Я, кажется, становлюсь поэтом... Вот это точно нежелательный рецидив!