Чтение 20–й страницы книги ~Пятая профессия~

завершился.
Камичи встал и покинул зал: за ним шли остальные, прикрытые по бокам
телохранителями. Все выглядели настолько неудовлетворенными и
разочарованными, что Сэвэдж решил, будто все кончено и они вскоре отсюда
уедут. Поэтому он едва скрыл удивление, когда Камичи сообщил:
- Сейчас я отправлюсь в номер и переоденусь. В полдень мы с коллегами
поиграем в теннис.
К этому времени Акира проснулся и сменил Сэвэджа возле корта, на котором
Камичи с испанцем играли парой против американца и итальянца. Небо
очистилось, температура вновь поднялась до шестидесяти градусов.
Противники, играющие довольно энергично, вскоре вспотели и принялись
вытираться полотенцами.
Сэвэдж решил пробежаться, дабы размять мышцы. К тому же ему было любопытно
узнать, как организованы дополнительные охранные меры.
Вскоре он удовлетворил свое любопытство. Добежав до тропы, идущей сквозь
голые деревья, мимо булыжников и вверх по склону, вокруг озера, Сэвэдж
увидел почти на самом обрыве человека с ружьем и уоки-токи. Охранник,
заметив Сэвэджа, не обратил на него никакого внимания, видимо, зная, что
он состоит в команде, и уставился на дорогу, ведущую из долины на гору.
Сэвэдж продолжал подниматься вверх по извилистой тропе, добрался До заплат
снега и льда среди деревьев и остановился на самом краю обрыва, пораженный
открывшимся внизу видом на мирные пастбища и луга, окруженные горами.
Деревянные ступени вели вниз по обрыву к месту, где стояла одинокая
избушка, около которой виднелся плакат: "Только для тренированных
скалолазов".
Повернув обратно к отелю, Сэвэдж засек еще одного стрелка с ружьем и
уоки-токи: он скрывался среди сосен на гребне холма. Человек оглядел
Сэвэджа, кивнул и продолжил наблюдение.
К тому времени, как Сэвэдж добежал до отеля, игра закончилась. Камичи с
испанцем победили, и довольный японец отправился в номер, принял ванну и
съел ланч, пока Сэвэдж стоял на часах в коридоре, а Акира прислуживал
хозяину за трапезой. В два часа заседание продолжилось. В пять снова
прервалось: снова неудовлетворенные принципалы выказывали недовольство,
особенно американец, лицо которого пылало от гнева.
Вся компания отправилась в шикарную столовую на втором этаже, где уселась
посреди сотен пустых обеденных столов и стала не только курить, но и
нарушать очередное правило отеля, начав распивать коктейли. Предыдущая
угрюмость сменилась неожиданной веселостью: взрывы смеха прерывали сиплые
замечания. После обеда, сопровождавшегося распитием коньяка, они прошлись
по территории, обмениваясь шутками. Охрана двигалась рядом. В восемь часов
разошлись по комнатам.
Сэвэдж стоял на посту до полуночи. Акира - до рассвета. В восемь тридцать
началось очередное заседание с руганью, словно вчерашней дружелюбности и в
помине не было.

12

Под конец третьего дня переговоров вся четверка встала из-за стола,
обменялась рукопожатиями и вместо того, чтобы отправиться в столовую,
разошлась по своим номерам. Все казались крайне довольными.
- Акира упакует вещи, - сказал Камичи, когда они с Сэвэджем добрались до
третьего этажа. - Вечером уезжаем.
- Как скажете, Камичи-сан.
И тут тишайший звук сковал сердце Сэвэджа. Тоненькое поскрипывание
поворачиваемой дверной ручки.
Из комнаты, находящейся напротив номера Камичи, вышли четверо человек.
Мускулистые. Чуть за тридцать. Японцы. В темных костюмах. Трое держали в
руках мечи, лезвия которых были сделаны не из стали, а из дерева. Такие
мечи назывались боккен.
У Камичи перехватило дыхание.
Сэвэдж отшвырнул его в сторону, закричав:
- Бегите!
Он автоматически бросился между принципалом и нападающими. Было понятно,
что и ему самому нужно спасаться. Но он не мог ради собственного спасения
поддаться накатившему страху.
Ближайший ассасин взмахнул боккеном.
Сэвэдж парировал удар встречным и нанес рубящий по кисти, отклоняя
движение боккена. Затем крутанулся на месте и рубанул ребром ладони по шее
второго нападающего.
Но удар не достиг цели.
Боккен ударил по локтю. Послышался хруст кости. Рука сломалась и
развернулась в другую сторону. Сэвэдж инстинктивно застонал.
Несмотря на то, что одна рука вышла из строя, Сэвэдж отскочил в сторону,
уклоняясь от меча, и рубанул по нему неповрежденной рукой. Ладонь
промелькнула мимо боккена, но зато врубилась в переносицу убийцы.
И тут он почувствовал, что рядом стоит тот, кому здесь совсем не следовало
стоять.
Камичи.
- Стойте! - крикнул Сэвэдж.
Камичи сделал выпад в сторону нападающего.
- Бегите! - снова заорал Сэвэдж.
Боккен врезался в неповрежденную руку Сэвэджа. И снова, когда дерево
перерубило кость, он застонал. Прошло четыре секунды.
Дверь с треском распахнулась, и из номера выскочил Акира.
Деревянные мечи закружились в неистовом водовороте.
Акира рубил и бил.
Боккен пробил Сэвэджу грудную клетку. Он согнулся пополам, не в силах
дышать. Пытаясь выпрямиться, Сэвэдж заметил, как Акира выбил нападающего
из равновесия.
От удара деревянным мечом Камичи закричал.
С перебитыми руками Сэвэдж теперь мог наносить удары только ногами, но
успел сделать лишь один.
Попав убийце в пах. Другой нападающий врезал боккеном по правой коленке
Сэвэджа. Нога переломилась, но в падении Сэвэдж задергался от мучительной
боли, когда меч перерубил ему второе колено, затем позвоночник и под конец
- основание черепа.
Сэвэдж грохнулся на пол лицом; из носа хлынула кровь.
Он беспомощно захрипел. Напрягшись, попытался было приподнять голову и
увидел сквозь застилавшую глаза боль, что Акира мечется в разные стороны,
с ужасающей точностью рассыпая удары руками и ногами.
Лишь трое из четверых нападающих использовали боккены. Четвертый японец
оставался за спинами товарищей и держал руки свободными. Но вдруг с
молниеносной скоростью подался вбок, и в его ладонь лег катана - длинный,
чуть изогнутый самурайский меч. Отполированная сталь рассыпала отражения.
Он рявкнул что-то по-японски. Три человека с боккенами отступили за его
спину. Четвертый крутанул катаной. Острое, как бритва, лезвие свистнуло в
воздухе, впилось Камичи в поясницу и продолжило полет с нарастающей
скоростью, словно летело сквозь воздух, - человек был разрублен пополам.
Верхняя и нижняя части туловища Камичи распались в разные стороны.
Хлынула кровь. Изуродованные органы выпали на пол.
В отчаянии Акира взвыл, как дикий зверь, и бросился к убийце, намереваясь
перерубить ему горло, прежде чем он сможет вторично воспользоваться мечом.
Слишком поздно. Убийца переменил стойку, держа катану обеими руками.
С искаженной точки перспективы Сэвэдж увидел, что Акира отпрыгнул назад, и
ему показалось, что он вовремя увернулся от сверкнувшего меча. Но убийца
больше не сделал ни единого взмаха. Он просто равнодушно смотрел на то,
как голова Акиры сваливается с плеч.
И как кровь фонтаном бьет из изуродованной шеи.
А тело Акиры еще три секунды перед тем, как упасть, стоит на ногах.
Голова со звуком, напоминающим упавшую тыкву, грохнулась на пол,
покатилась и остановилась перед лицом Сэвэджа. Она встала на обрубок шеи,
и ее глаза оказались на одном уровне с глазами Сэвэджа.
Они были открыты.
Потом моргнули.
Сэвэдж, почти не слыша приближающихся шагов, закричал. И вдруг ему
показалось, что его собственный затылок разрубили на части.
Все вокруг стало красным.
Сознание стало красным.
Затем белым.
Затем... ничего.

13

На глаза Сэвэджа навалилась тяжесть, будто их прикрыли монетами. Он с
трудом пытался их открыть. Казалось, в жизни не было ничего более
трудного. Наконец удалось приподнять веки. От ударившего в глаза света он
заморгал. И снова закрыл глаза.
Бьющий свет прожигал даже веки, и Сэвэджу захотелось поднять руку, чтобы
защитить их, но он не мог ею пошевелить. Будто наковальнями придавили.
И не только руки. Ноги. Ими он тоже шевелить не мог!
Он постарался размышлять, понять, но в мозгу была сплошная крутящаяся тьма.
От беспомощности Сэвэдж запаниковал. От ужаса сжался живот. Не в силах
пошевелиться, он попытался замотать головой из стороны в сторону, но лишь
понял, что нечто толстое и мягкое укутывает череп.
Ужас нарастал.
- Нет, - вдруг произнес голос тихо. Мужской голос. Сэвэдж заставил себя
снова открыть глаза. Перед ними, заслоняя режущий свет, выросла чья-то
тень. Седевший в кресле у окна человек поднялся и повернул штырь, закрывая
жалюзи.
Туман в мозгу Сэвэджа начал постепенно рассеиваться. Он понял, что лежит