Чтение 119–й страницы книги ~Долгий путь в лабиринте~

поджал губы: Андреас смотрел вслед эсэсовцам не восторженно и
влюблено, как другие, даже не с сочувствием или любопытством, а
холодно, едва ли не с презрением. Вот он будто очнулся - привычно
тряхнул головой, взял стаканчик со спиртным, выпил залпом. Энрико
отметил: это был первый стаканчик за полтора часа.

Заиграла музыка. Певица вернулась на сцену, сменив трико на
бальный туалет. Появился и партнер. Теперь в два голоса исполнялась
сентиментальная песенка-диалог: солдат в "восточном походе" и его
оставшаяся в тылу жена как бы перекликались за тысячи километров.
Солдат рассказывал о своих победах над красными, супруга благословляла
его на подвиги во славу фюрера и нации, клялась в верности.

- Пойдем танцевать! - Спутница Андреаса с тоской поглядела вслед
приятелям, которые снова отправились к эстраде. - Пойми же, мне
скучно.

Энрико встал и решительно направился к соседнему столику.

Следуя указанию Кузьмича, перед свиданием с сыном Теодора Тилле
он изменил внешность - скопировал облик встретившегося в пивной
старого моряка.

Андреас и девушка не без удивления разглядывали остановившегося
возле их столика незнакомца. Левый глаз мужчины был прикрыт черной
овальной нашлепкой на тесьме, руку, которой он приглаживал свои пышные
седые усы, украшала татуировка - синий якорь со скрещенными веслами.

- Имею честь просить руки вашей девушки, - сказал Энрико, глядя
на Андреаса и улыбаясь, - просить ее руки на один только танец. Готов
слопать отказ и тогда вызвать вас на поединок. - Он взглянул на часы:
- Срок на размышление - одна минута!

- А какая будет дуэль? - в тон ему сказал Андреас.

- Столь же нелепая, как и приглашение на танец девушки, которая
втрое моложе партнера: мы состязаемся в рассказах о пиратах и морских
чудовищах!

Девушка всплеснула руками, расхохоталась. Улыбнулся и Андреас.
Она наклонилась к нему, зашептала на ухо.

- Идемте! - Девушка вскочила со стула, схватила Энрико за руку. -
Идемте же. Он разрешает. Он добрый, только прикидывается нелюдимым и
мрачным.

Несколько минут спустя Энрико уже было известно, что
семнадцатилетняя Ингрид недавно окончила школу и не знает, что делать
дальше, что она и Андреас вот уже второй год любят друг друга: он
очень хороший, Андреас, но в последнее время его будто подменили -стал
озабочен, замкнут. Кажется, у него нелады дома. А "Фатерланд" - их
любимый ресторан. Они здесь почти каждый вечер. Завтра приедут тоже.
Вот только вчера сделали перерыв: Андреасу нездоровилось, вся компания
провела вечер у него дома... В свою очередь Ингрид узнала, что ее
теперешний партнер по фокстроту - старый морской скиталец. Его страсть
- соленая вода, яхты. Нет, он не участвовал в войнах. Глаз был потерян
во время плавания на паруснике: в шторм ударило концом развязавшейся
снасти.

Оркестр кончил играть, Энрико проводил девушку к ее столику.

- Сердечно благодарю, - сказал он Андреасу. - Ваша дама
великолепно танцует. Боюсь, отдавил ей ноги. Готов на любую
компенсацию.

Он завязал разговор, надеясь получить приглашение подсесть к ним.
Но Андреас сухо кивнул в ответ и отвернулся.

Пришлось идти к своему столику. Дело, казалось бы хорошо начатое,
дало осечку.

У него упало настроение. Выходит, не так уж он прост, этот
парень. Что же с ним происходит? В чем причина удрученности, апатии?
Девушка упомянула о каких-то неладах у него дома. Нелады с отцом?
Конечно, с ним - с кем же еще! А что, если это каким-то образом
связано с Дробишем? Вспомнился неприязненный взгляд, которым Андреас
проводил эсэсовцев, когда тех несли на руках. Не здесь ли следует
искать объяснение странного поведения сына Теодора Тилле?

Вот сколько вопросов навалилось. И все надо решать не откладывая,
немедленно. А как это сделать, если парень не идет на контакты?

Энрико надолго задумался. Потом подозвал официанта.

- Допустим, вы моряк и хотите сделать сюрприз таким же, как вы,
морякам. Что подходящее может найтись в этом ресторане?

Кельнер, пожилой мужчина с хитро поблескивающими глазами,
оценивающе взглянул на клиента:

- А на какую сумму?

Энрико пожал плечами, что должно было означать его полное
пренебрежение к деньгам.

Кельнер кивнул и умчался. Энрико скосил глаза на столик соседей.
Там все было по-прежнему: девицы и парень закусывали, то и дело
прикладываясь к кружкам с пивом, Андреас рассеянно глядел в сторону.

Вернулся кельнер.

- Есть торт: бисквит, шоколад, цукаты. По форме - старинный
корабль.

- Годится. - Энрико полез в карман. - Сколько?

- Он заказан... - Кельнер наморщил нос. - Видите ли, торт уже
заказан другими... Придется заплатить лишнее.

- Сколько? - повторил Энрико и достал бумажник.

- Восемьдесят марок! Кроме того, нужны талоны на масло и сахар.

- У меня нет с собой карточек. - Энрико положил на стол девяносто
марок. - Нет карточек, но имеются деньги.

Кельнер сгреб деньги.

- На корабле есть мачта?

- Мачта и два паруса - они из вафельного теста.

- Вот еще двадцать марок. Пусть мачту обвивает шоколадная змея с
разинутой пастью.

- Будет сделано!

- Торт отнесете вон туда, - Энрико показал глазами на столик
Андреаса. - Видите, два молодых человека с девушками...

- Я знаю их, очень славные господа. Часто бывают здесь.

- А как они расплачиваются? - вдруг спросил Энрико.

- Раньше платили каждый за себя. Последнее время большую часть
денег дает один из них.

- Кто именно?

Кельнер показал на Андреаса.

- Хорошо. Теперь получите по счету.

- Господин уходит? А как же подарок?

- Делайте, что приказано. Я все буду видеть.

- Да, господин.

Энрико просидел в ресторане до тех пор, пока из служебного
помещения не появился кельнер с тортом.

Тогда он встал и пошел к выходу. У двери обернулся - убедился,
что торт доставлен по назначению.

- Ну вот, - пробормотал он. - Поглядим, что будет завтра.

2

Сутки миновали. Поздно вечером Энрико вновь вошел в стеклянные
вращающиеся двери "Фатерланда". Он умышленно задержался - ждал, чтобы
в ресторане скопились посетители.

Еще на улице он определил, что приехал не зря. В конце квартала
стоял знакомый ДКВ с откинутым брезентовым верхом. Значит, Андреас и
его приятели находятся в ресторане.

В зале все было как накануне вечером. Даже певица исполняла ту же
песенку о влюбленных в Германию негритятах.

Встав так, чтобы его хорошо было видно, Энрико принялся
осматривать зал. Подошел метрдотель, сокрушенно покачал головой:
сегодня суббота - наплыв посетителей. К тому же по радио передали, что
в день национального праздника Советов - 7 ноября - фюрер намерен
прибыть в Москву и принять там парад немецких войск. Вот берлинцы и
устремились в ресторан: каждому хочется отметить радостное событие -
вот-вот капитулирует Москва и наступит конец войне.

Энрико тоже слышал это сообщение. Но ему было известно и другое.
Из берлинского учебного центра СД непрерывно отправляют за линию
фронта все новые группы разведчиков и диверсантов. Посылают даже тех,
кто не успел пройти полный курс подготовки. Офицеры ходят озабоченные,
злые. Позавчера Тилле вскользь заметил: с каждым днем возрастают
потери, проваливаются даже лучшие агенты. Вот и войска, обложившие
Москву, в большинстве топчутся на месте, продвигаясь лишь на отдельных
участках, да и то ценой огромных потерь. А в России уже начались
холода: армия испытывает острую нужду в теплой одежде, перчатках...

Метрдотель все еще стоял возле посетителя с черной повязкой на
глазу. Но тот не собирался уходить.

Кто-то тронул Энрико за рукав. Он обернулся. Рядом стояла Ингрид
и показывала на столик своей компании.

Его встретили как старого знакомого. За столом было весело, не то
что вчера. Улыбался даже Андреас. Энрико вопросительно посмотрел на
Ингрид.

- Уехал его отец, - шепнула девушка. - Андреас счастлив, что
несколько дней будет один... - Она пододвинула Энрико стаканчик с
водкой, подняла кружку пива. - Выпьем за капитанов шоколадных
кораблей!

Энрико взял стаканчик.

- Выпить всегда не мешает, - сказал он. - Для этого годится любой
тост. А если серьезно, то боюсь испортить вам вечер. Можно совместить
что угодно, только не молодость со старостью. Так что вы будете правы,