Чтение 20–й страницы книги ~Бой на Мертвом поле~

проходило и он начал испытывать маету. -- Я постараюсь как можно быстрее
вернуть тебе деньги.

В помещение вошел Воробьев и поздоровался со всеми за руку. Шефа он
приветствовал прикосновением к плечу.

Фрезер с Ионовым поддержали молодого грузина. Договорились: все деньги
привезет Чутлашвили и сделает это в течение двух дней.

-- Что-нибудь выпьем? -- спросил Арефьев.

-- Пожалуй, это отложим до лучших времен, -- сказал Ионов и взглянул на
Воробьева. -- Меня интересует, что Вадим насчет всего этого думает?

-- Жалею лишь об одном, что не пристрелил Раскола, когда он со своей
бандой явился сюда.

-- И напрасно этого не сделал -- закон был бы на вашей
стороне...Вооруженное нападение на частное владение...

До сих пор молчавший Голощеков заметил:

-- Не так все просто...Если бы в доме оказался труп кого-нибудь из
расколовской кодлы, дальнейшее проживание здесь было бы невозможно.

-- Пожалуй, ты прав, -- Чутлашвили подхватил свою витую,
инкрустированную серебром трость и все поняли -- разговор окончен.

Гостей пошли провожать Голощеков с Воробьевым. Когда за последней
машиной закрылись ворота, они отправились в дом, где вместе с Арефьевым
провели совещание -- где и когда брать Коркина?

Глава десятая

На поиск Коркина отправились Воробьев, Буханец и оба близнеца.
Финансист, как боец, в расчет не брался -- толстый, вечно потеющий, лишенный
всякого спортивного начала, и вообще, как выразился Голощеков, жидковат в
коленях. Когда они приехали в офис, Зинич доложил Воробьеву, что он ни на
минуту не отлучался из кабинета Коркина, а сам финансист никаких признаков
жизни не подавал. Буханец даже предположил, что финансиста уже убрали или,
купив новые плавки и крем для загара, он давно уже греет свои дебелые телеса
где-нибудь на рифах Мальдивских островов.

Через сорок минут они припарковались в метрах двухстах от резиденции
Расколова. Судя по открытым воротам и въезжающим и выезжающим с территории
"бочкам" водоканала, резиденция Расколова после взрыва дамбочки
захлебывалась вышедшей из берегов речушкой.

Им хорошо была видна продуваемая ветрами пустынная улица и в открытую
форточку несся шорох опавших и слегка схваченных первыми заморозками
листьев.

Однако наблюдение за резиденцией Расколова ничего не дало: через ворота
не проехала ни одна из его многочисленных иномарок.

Воробьев набрал номер расколовского телефона и долго вслушивался в
гудки. Линия безмолвствовала.

-- Можно подумать, -- сказал он, -- что это мертвый дом.

-- Черт возьми, кому же верить, если даже такие, как эта божья коровка
Коркин, предает за милую душу...

Но Воробьев на это смотрел более цинично.

-- Этот бумажный червь всю жизнь имел дело с большими деньгами и как
никто другой знает им цену. И, видимо, те, кто его перекупил, точно угадали,
сколько может стоить предательство, -- Воробьев вспомнил, как во время
клятвенного ритуала в кабинете Арефьева, Коркина вырвало после глотка
коньяка на крови.

Прождав часа полтора возле резиденции Расколова, они направились домой
к финансисту, адрес которого знали только три человека: сам Арефьев,
Голощеков и Воробьев. Он жил в районе Нагатинской поймы, в доме, который ему
подарил Арефьев на его сорокалетие. За хорошую и верную службу...

...В Москве между тем посветлело, сквозь кучевые розово-крахмальные
облака пробивались синие лапины неба.

Машину они оставили за магазином-стекляшкой, который уже не работал, но
был ярко изнутри освещен. Напротив, через дорогу, белел двухэтажный домик,
построенный в стиле "ласточкина гнезда".

Они не пошли через калитку, а перебрались через металлическую ограду,
миновали в пожухлых листьях сад, и подошли к зарешеченному окну. И все
остальные окна тоже были схвачены стальными решетками, за исключением
одного, узкого, окна, по-видимому, ведущего в подсобное помещение. Бронислав
довольно ловко отжал ножом раму и без труда открыл запоры.

В окно залезли Воробьев с Брониславом, а Буханец с другим близнецом
Дмитрием остались снаружи.

Из окна Воробьев с близнецом попали в чуланчик, сплошь заваленный
пустыми бутылками, ведрами и отжившей свой век обувью. Оттуда они вышли на
кухню и Воробьев увидел как близнец, сморщившись, зажимает нос. На газовой
плите, в кастрюле и в сковородке, лежали остатки еды, однако тлетворный
запах исходил не от нее, а от лежащего на боку мусорного ведра...

В комнатах тоже царил разор и затхлость. В углах валялись ворохи бумаг
и старых целлофановых пакетов. И хотя мебель была дорогая, -- белый лак и
кремовая кожа -- однако она терялась на фоне неописуемого бедлама.

Они обыскали все полки, шкафы и секцию, проверили антресоли и
наставленные друг на друга коробки, полистали книги, перерыли кучу брошенной
в шкафу одежды, под которой нашли железную банку из-под леденцов, доверху
наполненную ювелирными вещами: кольцами, серьгами, браслетами и царскими
золотыми червонцами...

-- Золото? -- не к месту спросил Бронислав, но Воробьев не успел
ответить -- послышался отчетливый звук подъехавшего автомобиля.

Воробьев кинул за пазуху руку и вытащил пистолет.

-- У тебя есть оружие? -- спросил он Бронислава, но тот мотнул головой.
-- Все это добро высыпь себе в карманы, а я посмотрю, кто там пожаловал...

Воробьев выбежал в кухню и через окно увидел стоящий возле калитки
"ровер-800" типа "хэтчбек", который видели Голощеков с Шедовым, когда
покидали виллу Расколова. Воробьев позвал близнеца.

-- Встань за косяк и жди, -- сказал он и вернулся в комнаты.

А снаружи, когда подъехала машина, Буханец с Дмитрием находились с
торцовой стороны дома. Из нее вышел незнакомый им человек с военной
выправкой. Он внимательно огляделся и, повернувшись к машине, дал кому-то
знак рукой. Из "ровера" показался круглый голый череп Коркина. Рядом с
сопровождавшим его человеком, он казался пигмеем. Толстым, аляповато одетым,
с походкой Чаплина. Однако из машины вылез еще один человек и стал наблюдать
как Коркин с попутчиком направляются в дом.

Финансист семенил, окунув руки в карманы неправдоподобно широких брюк.
Когда они подошли к крыльцу, сопровождавший человек вдруг замер на месте и
начал внимательно осматривать дорожку. Видимо, его насторожили кем-то
ворохнутые листья, оставившие на дорожке отчетливые отпечатки.

-- Табань, Пузырь! -- окликнул он Коркина. -- Кто еще кроме тебя в этой
хате живет?

-- В каком смысле?

-- Здесь недавно кто-то был... Если ты, рвань, нас подставишь ментам,
убью, -- человек откинул полу плаща и вытащил пистолет.

Буханец вопросительно взглянул на близнеца и приставил палец к губам...

-- Иногда здесь кормятся вороны, -- неуверенно ответил Коркин и шагнул
на каменное крыльцо. Пока он открывал ключами дверь, его попутчик отошел к
углу дома и принял настороженную стойку. Затем, сунув пистолет в карман
плаща, решительно взбежал на крыльцо. После того как дверь за ними
закрылась, снова заурчал "ровер" и через несколько мгновений отъехал от
калитки. На его месте закачалось сизое облачко.

-- Идем, -- сказал Буханец и первым сделал шаг в сторону крыльца. --
Надо быть острожным, у того фраера был "ЧЗ-75" на пятнадцать патронов.

Однако они в дом не вошли. Со стороны калитки послышались шаги.

-- Тсс! -- Буханец снова поднес палец к губам.

От ворот к дому направлялся еще один незнакомец. Это был высокий, с
острыми чертами лица субъект. Руки засунуты в карманы куртки, движения
настороженные...

-- Обойди, Дима, вокруг дома и встань у него за спиной... Послушаешь,
как я буду с ним калякать...Мы должны этого носатого спутать.

Пригнувшись, чтобы его не заметили из окон дома и не приняли за чужого,
близнец скользнул за угол. Буханец вышел из кустов и направился навстречу
незнакомцу. Однако тот, увидев Буханца, никак не отреагировал, лишь едва
заметно шевельнул рукой, находящейся в кармане куртки.

-- Друг, не подскажешь, где здесь дорога на вокзал? -- спросил Буханец
парня, стискивая в кармане рукоятку "глока"...

-- Я не местный, -- человек повернулся лицом к Буханцу, карман его
куртки взбугрился. На Буханца явно уставился невидимый ствол пистолета. И,
возможно, прозвучал бы выстрел, если бы не молниеносный выход на сцену
близнеца. Тот словно дрессировщик с лассо, накинул на шею носатому петлю
нунчаков и сделал "ножницы". Концами текстолитовых палочек он мгновенно
передавил сонные артерии и человек с хрипом начал терять остойчивость. Не
снимая петли, и, держась за нунчаки, близнец отволок тело в кусты росшего в
изобилии девясила. Когда близнец снова появился на дорожке, Буханец заметил,
как напарник отдыхивается. В повисшей вдоль бедра руке был зажат трофейный
"стечкин".

Они взошли на крыльцо и Буханец дробно, рукояткой пистолета, постучал в
дверь. Через мгновение-другое она широко распахнулась и в ее створе появился
Бронислав. Он был бледен и дышал так, словно только что сошел с беговой
дорожки. Справа, в конце коридора, скованный наручниками, лежал тот, кто
сопровождал Коркина. Буханец, оценив ситуацию, спросил Бронислава:

-- Пришлось с бугайком повозиться?

-- Немного...Тут такая грязища... Когда я с ним схватился,
поскользнулся и чуть не пропустил удар ногой в солнечное сплетение...