Чтение 3–й страницы книги ~Бой на Мертвом поле~

Он глянул на часы -- приближался обед и пора уже делать укол морфия. Но
когда он собрался уходить, на столе засигналила трубка мобильного телефона.
Звонили из его офиса, помощник Голощеков. И сначала он его не узнал -- так
изменился голос и так невнятны были слова помощника.

-- Да прекрати ты, наконец, валять дурака! -- Арефьева кольнуло
предчувствие беды. -- Говори внятно, как я тебя учил...

Но то, что он услышал, потрясло его. После затянувшейся паузы Арефьев
сказал:

-- Пока молчи. Информацию до моего приезда заблокировать и чтоб ни один
акционер об том не знал. Собери членов правления, я сейчас же выезжаю...

Он пошел в дом и с порога окликнул Злату. Начал переодеваться. Темный
костюм до неузнаваемости изменил его, он превратился в еще более интересного
и уверенного в себе человека.

Прихватив из ящика пистолет, он решительным шагом вышел на крыльцо и
громко позвал охранника. Когда появился Чугунов, Арефьев велел ему выводить
из гаража джип.

-- Ты с Буханцом поедешь со мной в офис. У нас, кажется, ЧП.

-- Как -- со стволами?

-- Брать!

Когда он уже был снова во дворе, его с балкона окликнула Злата.

-- Гера, когда вернешься?

-- Дай сначала уехать, -- легкое раздражение повисло в воздухе. --
Ворота!

И джип, в который он уселся с телохранителями, рванул с места так
резво, что всех, кто в нем находился, отмахнуло на спинки и люди, матюгаясь,
с трудом начали занимать вертикальное положение.

Следом за ними, на расстоянии, примерно, двухсот метров, шел второй
джип, за рулем которого сидел охранник по кличке Рюмка...

Глава третья

Фирма "Омега" находилась между Коровинским и Ленинградским шоссе, на
Онежской улице. Когда оба джипа припарковались у ворот, ожидавший на крыльце
офиса помощник Голощеков спустился со ступенек и направился к калитке, где
надеялся встретить своего шефа.

Они обменялись двумя короткими, общими фразами и заспешили в здание.
Члены правления уже были в сборе. Арефьев столь озабоченных своих
сотрудников еще никогда не видел.

Совещание началось в его кабинете. Он оглядел присутствующих холодным
взглядом и дал слово начальнику службы безопасности Вадиму Воробьеву. Его
доклад отличался лаконичностью.

Все произошло возле поселка Редькино, примерно, в двух километрах от
аэропорта "Домодедово". И судя по всему, нападавшие наверняка знали, за чем
идут и потому стреляли по верхним сегментам машины, чтобы не изрешетить
пулями кейс с деньгами.

Один из сидящих за Т-образным столом акционеров перебил Воробьева:

-- Лично меня интересуют людские потери, если, разумеется, таковые
имеются.

Арефьев раздраженно отреагировал:

-- До этого мы еще дойдем. Есть хоть какая-то версия? -- обратился он к
Воробьеву.

-- Милиция на проезжей части дороги подобрала 23 стрелянные гильзы,
предположительно от автомата АК чешского производства. Нападение,
естественно, было внезапным и об этом говорит тело охранника Димы Орлова,
убитого на шоссе.. Видимо, он успел отреагировать на нападение и, открыв
заднюю дверцу, выбрался из машины и начал отстреливаться. Во всяком случае,
в 13 35 он еще сумел связаться со мной по мобильнику и сказать, что
произошло нападение. Но последние его слова были для меня не совсем
понятными.

-- Что именно он сказал? -- спросил Арефьев.

-- Орлов произнес только одно слово -- не то "пура", не то
"кура"...Что-то очень похожее. Мы сразу же выехали туда, и в Редькино
прибыли раньше милиции. Дима почти уже не дышал. Я пощупал у него пульс --
нитка. Ни одного отчетливого удара. На обочине дороги лежал еще один
неизвестный человек со сквозным прострелом груди. Наш шофер Эдик Стрельченко
и двое других охранников тоже погибли.

-- Это как-то не вяжется, -- вслух подумал Арефьев, -- киллеры на месте
убийства стараются ничего не оставлять. Тем более трупы своих людей.

-- Возможно, им кто-то помешал, а может, не хотели обременять себя
убитым, -- высказал здравую мысль один из акционеров, еще достаточно
молодой, с широкими плечами блондин.

-- Просто, прихватив деньги, им надо было как можно быстрее уносить
ноги, -- Воробьев потер висок. -- Мы успели забрать из машины своих
людей...и Диму, конечно, и все оружие...Словом, все, что могло бы навести
милицию на наш след. Труп нападавшего мы тоже привезли с собой...

-- Где он сейчас? -- встрепенулся Арефьев.

-- Здесь, в подвале, в большом морозильнике.

-- Кто его осматривал? -- Арефьев был нетерпелив.

-- Он мертв на двести процентов.

-- Я не об этом, -- Арефьев механическим движением потер рукой
поясницу, где сильно тянуло и ныло. -- Я имею в виду его одежду. Возможно,
при нем были какие-то документы, визитки, личные письма, записная книжка и
так далее...

-- Только сигареты с газовой зажигалкой и две обоймы к пистолету ТТ.
Самого оружия при нем не было, -- Воробьев сел на место.

-- Теперь о наших финансовых потерях, -- Голощеков всмотрелся в лица
присутствовавших, кое-кто из них сидел, опустив глаза... -- К сожалению, мы
понесли колоссальные убытки -- два миллиона долларов. По договору с
заказчиком, в случае утраты передаваемых денег по нашей вине, мы обязаны
компенсировать потери в течение десяти календарных дней. После этого каждый
просроченный день нам будет стоить шести процентов от обозначенной суммы.
Вот и считайте...

Заговорил Арефьев:

-- Какие это деньги, не мне вам объяснять. Но как бы там ни было,
завтра вся сумма должна быть в Швейцарии, в руках получателя. Мы о нем
ничего не знаем и всю ответственность несем перед лицом, передающим валюту.
И, как уже сказал Голощеков, если в течение десяти дней не рассчитаемся с
клиентом, можем потихоньку отправляться на ближайшее кладбище подыскивать
себе вечное место жительства...Кстати, Гриша, -- обратился Арефьев к
сидящему в торце стола рыхлому человеку, с большими на выкате глазами, --
если понадобится, сколько мы можем собрать налички?

Финансист Григорий Коркин закрыл глаза и беззвучно зашевелил губами.
Такая неприятная у него привычка, которая, между прочим, не мешает ему
производить бухгалтерские расчеты с быстротой компьютера...

-- Поднатужившись, мы можем собрать от силы 500 тысяч долларов...Ну,
может быть, семьсот, но это предел...

-- Все слышали? -- в глазах Арефьева шелохнулись льдинки. -- А кого это
волнует -- предел это или не предел...По договору мы отвечаем своей
недвижимостью, которая вплоть до пепельницы зафиксирована в этом договоре.
Значит, через десять дней все это, -- Арефьев взглядом очертил пространство
кабинета, -- может за милую душу пойти с молотка? Мы этого хотим? Думаю, что
нет...

Блондин, с атлетическими плечами, по фамилии Смирнов, согласно кивнул.
Другие акционеры не проявили никакой реакции.

Арефьев взглянул на Воробьева.

-- Как ты, Вадим, объяснишь, почему именно нас, в определенный час и в
определенном месте, с бортом полным денег, так дешево фраернули?

Шеф безопасности, выдержав суровый взгляд своего президента, не стал
тянуть с ответом. Он прекрасно понимал, что все, что связано с безопасностью
в фирме, лежит на его совести.

-- О том, что касса отправляется в "Домодедово", знали вы, Георгий
Иванович -- взгляд в сторону Голощекова -- я, Гриша Коркин и, пожалуй,
все... Впрочем, в курсе еще был Дима Орлов, но у него теперь не спросишь.

-- А другие охранники? Водитель?

-- Это исключено на сто процентов! Мы никогда заранее не оповещаем ни о
сути задания, ни о маршруте, ни тем более о времени. Ребята тысячу раз
проверенные...

-- Но, согласитесь, чудес не бывает, -- у Арефьева на лбу вздулась
вена.

Двое, угрюмо молчавших акционеров, встали со своих мест и направились к
выходу. Арефьев бросил им в спину реплику: "Пока об инциденте прошу не
распространяться".

-- Но об этом уже сообщили "Эхо Москвы" и "Маяк", -- сказал Голощеков.
-- Правда, информацию подали без деталей, в общих чертах.

-- Это их дело, -- Арефьев вытащил из кейса упаковку "Севредола" и одну
таблетку положил под язык. Когда наркотик начал подавлять боль, Арефьев
заметно приободрился.

-- Пошли! -- он поднялся из-за стола и направился к двери.

Впятером: Арефьев, Голощеков, Воробьев, Коркин и примкнувший к ним
Смирнов, вышли из кабинета и, пройдя два лестничных перехода, спустились в
подвал. В квадратной без окон комнате стоял большой морозильник с откидной
крышкой. Воробьев поднял ее и подошедшие увидели лежащего в скрюченной позе
довольно еще молодого, но уже охваченного холодом смерти человека.

Он был в черных джинсах, кроссовках, в тонкой кожаной куртке, с
отчетливыми пятнами крови. В одном месте, возле молнии, с трудом можно было
рассмотреть два отверстия, по-видимому, оставленных пулями.

-- Щенок, -- сказал Арефьев, -- на вид больше двадцати пяти не дашь. Вы
проверили его карманы?