Чтение 35–й страницы книги ~Бой на Мертвом поле~

справа -- сплошной темный массив леса. Туда он и завернул.

Замелькали вдоль дороги опорные столбики, в свете фар появился большой
дорожный указатель с двумя стрелками. Одна из них указывала на Рублево,
вторая -- направо, в Архангельское. Проехав еще метров восемьсот, он свернул
на проселочную дорогу и въехал в лесопарковую зону.

Дорога была хорошо утрамбована, словно ее только что прочистил грейдер,
в некоторых местах виднелись песчаные присыпки. Впереди он увидел еще одну
дорогу, не очень широкую, уводящую в сумерки леса. Проехав по ней метров
двести, Бронислав остановился и, взяв из сумки санпакет, полез в кузов.
Димку бил озноб, от потери крови у него, видимо, снизилось кровяное давление
и пульс едва прощупывался. Он зажег фонарь и стал перекисью водорода
обрабатывать рану, вокруг которой синел набухший рубец. Из затянувшегося
отверстия то и дело появлялись и тут же гасли кровавые пузыри.

Чтобы отвлечь брата от боли, сказал:

-- Демьян, крепись, сейчас поедем, -- он стал раненого шлепать по
щекам, зная, что потеря сознания на морозе может кончится смертью. -- Дима,
потерпи, я сейчас разотру тебя спиртом. -- Он зубами сорвал с бутылки пробку
и, расстегнув под курткой рубашку, начал растирать холодеющее тело. Было
ощущение, что рука соприкасается с неживой плотью.

-- Когда, ты братишка, успел снять бронежилет? -- спросил Бронислав,
прекрасно понимая неуместность вопроса.

Близнец не ответил, лишь мучительно застонал.

-- Крепись, сейчас я тебе сделаю обезболивающий укол, -- Бронислав так
же зубами надломил ампулу морфия и взял из санпакета одноразовый шприц.
Почти на ощупь набрав наркотика, он нащупал тугую мышцу предплечья брата и
сквозь куртку воткнул иголку. Димка издал глубокий вздох, словно из груди у
него вышел загораживающий дыхание спазм. -- Сейчас тебе будет хорошо, --
Бронислав из лежащей рядом бутылки спирта отпил порядочный глоток.

Через мгновение ему стало лучше. "Не все так плохо, как мне кажется,
но, боюсь, он до утра не дотянет..." -- Бронислав снял с себя куртку и
накрыл брата, сверху накинул брезент. Он уже собрался перебираться в кабину,
когда услышал какие-то странные звуки. Как будто кто-то рядом тяжело дышал.
Хрустнула ветка, вздрогнула земля и он понял, что они с братом в этом лесу
не одни. Он глянул вперед и увидел на лобовом стекле собачьи лапы и морду
овчарки, с красного языка которой стекала прозрачная струйка слюны. Раздался
треск, стекло покрылось паутиной трещин -- кто-то бил по нему прикладом.
Кабину озарил нестерпимо яркий свет.

-- Дима! -- крикнул Бронислав, -- это, кажется, пришли за нами. -- Его
рука машинально потянулась к пистолету. Пальцы уже обхватили рукоять и уже
готовы были высвободить ствол из-под ремня, когда на "шевроле" обрушился
град пуль, оглушивших его и превращающих его тело в безжизненное чучело для
отработки боевых приемов.

Он не успевал фиксировать болевые точки, которых было так много, что
они в какое-то мгновение слились в одно нестерпимо мучительное, удушающее
ощущение...

Мир, кажется, перевернулся и, Бронислав, отчетливо слыша выстрелы, упал
на брата, закрывая его от внезапно залетающих в салон стальных мотыльков...

... Стукнули по железу приклады, раздалось притаенное рычание собаки,
наперебой голоса -- восторженные, почти веселые, какие бывают после
чрезмерного напряжения. Раздвинулась дверца, пахнуло хрустящим холодком.
Кто-то сдернул брезент.

-- Да их тут двое...Этот усатый гаденыш, видимо, хотел в нас
стрелять...Смотри, почти успел вытащить дуру...

-- Подожди, сержант, -- сказал другой, прокуренный голос, -- сейчас
приедут эксперты, пусть поработают... Посвети, хочу посмотреть на них.

-- Откуда они здесь взялись? -- спросил еще один голос. -- Машина полна
крови... Кажется, они оба готовы...

-- Откуда они здесь и почему, нам еще предстоит выяснить, -- сказал
капитан, -- но могу уже сейчас сказать, что смотреть на все это мне
противно...

-- Расступитесь! -- выкрикнул высокий, в гражданке человек. Он только
что спрятал в кобуру ПМ. -- Сюда идет президент.

-- Что он тут забыл? -- тихо проговорил капитан Недошивин.

Впереди президента двигалась его длинная, искаженная в пропорциях тень.
С боков и по пятам мельтешила охрана -- то заходила в сугроб, то забегала
вперед, протаптывая для него тропку. На козырьке ондатровой шапки
поблескивали заиндевелые ворсинки, лицо было сурово, и когда он подошел к
"шевроле", басисто бросил:

-- Посветите!

Плотный луч галогенного фонаря лег сначала на ноги лежащих в кузове,
затем потянулся к груди, плечам и тяжело замер на лицах. Взгляд президента
метнулся с одного лица на другое, возвратился и снова перенесся на то лицо,
которое почему-то дольше другого задержало взгляд главы государства.

-- Сопротивлялись? -- спросил он и отвел глаза.

-- Вовремя пресекли, товарищ президент, -- ответил полковник. -- У них
здесь целый арсенал, вплоть до противотанковых гранатометов. Этот чернявый,
с усами, похож на нацмена, возможно, прикатил из Чечни.

-- Извините, товарищ полковник, -- обратился к Трубину капитан
Недошивин, -- этот парень чистокровный русак...

Трубин удивленно вздернул бровь, на лице появилось недоумение и, не
сказав ни слова, он отошел от "шевроле".

"Где я мог видеть это лицо? Неужели это тот самый парень, который в дни
августовского переворота, на митинге, закрывал меня бронещитом? Усы, черные
брови, под нижней губой шрам...Прошло почти десять лет, а как будто все было
вчера..." -- президент ужаснулся быстротечности времени.

И когда две томительные для окружения президента минуты заканчивались,
все, кто стоял возле раскрытых дверей "шевроле", вздрогнули. У того, который
лежал у стенки, вдруг высоко поднялась грудь и из легких вырвался шумный
выдох. Бесцветные, утонченные печатью смерти губы внятно произнесли: "Брат,
выходи, приехали..." Голова Димки отвалилась набок, рука, ранее согнутая в
локте, упала на скомканный брезент, пальцы разжались...

... Возвращаясь к машине, президент мучительно пытался что-то
вспомнить, от напряжения даже заломило в висках, а под теплым на волчьем
меху пальто, змейкой сквозанул холод. И уже садясь в машину, он на мгновение
задержался и, подняв лицо к полковнику, сказал:

-- Валерий Александрович, завтра доложите мне -- кто, что... Словом, я
хочу знать, что это были за люди и с какой целью они здесь оказались...

Полковник молча кивнул и помог шефу занести ногу в теплый, пахнущий
французским одеколоном салон броневика.

Тревожная заминка была благополучно разрешена и кортеж, посверкивая
лаком и никелем, продолжил путь, и через четыре минуты въехал в ворота
резиденции. А там, где только что находились машины президентского каравана,
остались на снегу многочисленные следы несбитых каблуков и множество
окурков...

Люди, оставшиеся у "шевроле", занялись рутинной работой.
Проводник-кинолог, обнаружив в машине бутылку со спиртом, сделал два
осторожных глотка и, кашлянув, изрек: "Слышь, Джери, а почему бы нам не
погреть душу?" Проводник погладил собаку по длинной морде и привязал поводок
к бамперу. Овчарка беспокойно завертелась у ног человека, с языка у нее
стекла струйка вязкой слюны, которая, упав на взбитый человеческими ногами
снег, тут же превратилась в ледяную спицу.

Проводник залез в кабину и обследовал оба бардачка, повертел в руках
мобильник, и, включив магнитофон, стал закуривать. Ему было хорошо, ибо
песня, которую воспроизводила аудиокассета, была как будто про него:

И ефрейтор один,

Тоже мать вспоминал,

Среди черных осин

Все бойчее шагал.

Сухо щелкнул затвор,

Оглянулся зека,

"Сука!" -- выдохнул он

И взглянул в облака.

Из кузова раздался голос сержанта, делающего досмотр:

-- Капитан, как ты сказал зовут этого парня?

-- Шедов... Вернее, двойники Шедовы...Я вел их дело, когда на них делал
наезд Клык...

Магнитофон между тем бездумно тревожил морозную тишину.

А вверху пустота,

Лишь вдали по кривой,

Покатилась звезда,

Словно в отпуск домой...

...Овчарка вдруг рванулась с поводка -- к машине направлялась
оперативно-следственная группа. Снег под ногами хрустел и капитан, подойдя к
кабине "шевроле", с раздражением выключил магнитофон.

-- Убери, сержант, бутылки и успокой собаку, -- сказал он проводнику,
начинающему на глазах хмелеть.

Капитан поднял к небу глаза, восточная часть которого уже заметно
посветлела, зато весь запад взъерошился крупными зеленоватыми звездами, не
сулящими скорого рассвета...

Июня 2000 года.