Чтение 72–й страницы книги ~Доставить живым или мертвым~

за стабилизаторы две пузатые дуры, он бегом направился назад в подземелье.
Воропаев вслед бросил: "Слышь, Махмут, потом не забудь меня
сменить...Надоело валяться без дела..."

-- Отдохни еще минуту, скоро появится вакансия, -- ответил Изербеков и
побежал к лестнице.

Он поднялся на этаж, к железным дверям, и сделал закладку: прибавил к
мине брикет тротила и вставил в него конец бикфордова шнура... Но прежде чем
его поджечь, он закурил и всласть затянулся. Это была первая затяжка почти
за сутки. Когда шнур затрещал и огонек побежал в сторону шашки, он кинулся
вниз по лестнице и устремился на выход. Бросился на землю рядом с
Воропаевым.

Взрыв был такой силы, что вымел из-под скалы все, что там находилось:
ящики, накрытые бурками седла, рулоны ковров, валявшиеся гильзы и даже
одного из мертвых боевиков, который лежал между лифтом и каменной
перегородкой.

-- Подъем, Алик! -- подхватился Махмут и устремился назад, туда, откуда
еще валила пыль и тротиловая гарь.

Они взбежали по лестнице, усыпанной каменными крошками, но сразу не
стали соваться в открывшийся проем. Рваные края металлических дверей еще
дымились, и Изербеков, чтобы не терять времени, одной рукой держа автомат,
дал очередь, на что ему тут же ответили сдвоенной порцией автоматического
огня. Пули звонко щелкали по остаткам двери и тут же падали горячими смятыми
червячками.

-- Тут без этого не обойтись, -- Воропаев одну за другой метнул в
отверстие две гранаты и снова прижался к искореженному от взрыва обудверку.

После разрывов гранат наступила неверная тишина.

Изербеков, выждав секунды, предельно пригнувшись, вбежал в помещение, в
котором, вопреки ожиданиям, было так много света, что он зажмурился. И чтобы
не быть подстреленной куропаткой, он тут же упал на цементный пол и
осмотрелся. Он не видел, но почувствовал, что Воропаев находится рядом... И
то, что они увидели снизу, их поразило. Вдоль просторного помещения шли ряды
столов, к которым во множестве подходили пучки проводов. В промежутках
столов в разных позах лежали люди.

Изербеков огляделся и понял, что находится в некоем вместилище, в
котором доминируют телевизионные экраны. На одном из них он увидел застывшую
картинку: горный склон, подлесок и ему показалось, что этот пейзаж он уже
видел. Вспомнились слова Шторма, когда тот инструктировал группу перед
вылетом из Бочарова ручья. А говорил он о центре электронного слежения,
который есть у боевиков и который контролирует территорию в радиусе
нескольких километров.

Но как только Махмут приподнялся, чтобы сделать шаг вперед, откуда-то
из-за распределительного щита выстрелили и пуля обожгла щеку Махмута. Он
перекатился к стене и вытащил из подсумка гранату. Оглянулся на Воропаева,
который хищно приготовился к прыжку. В руке у него блеснул нож...Однако это
было слишком рискованно и Изербеков жестом остановил товарища, красноречиво
подбросив в руках РГД-5. И тут же размахнувшись, отправил ее туда, откуда
стреляли. Взрыв сотряс помещение, внося еще больший хаос и разрушения.
Несколько телевизоров рухнули на пол, раздались хлопки -- звучно лопались
кинескопы...

-- А теперь, Алик, делай так, как я, -- Изербеков поднялся во весь рост
и начал поливать помещение из автомата. Он шел вдоль рядов "самсунгов" и
"филипсов" и с видимым удовольствием разносил их в пух и прах. Веер из
стекла и пластмассы раскинулся от одной стены до другой.

А по низу, обрубая коммуникации, стрелял Воропаев, отчего некоторые
столы накренились и с них с грохотом начала падать на землю аппаратура. Этим
маневром он не позволял подняться на ноги тем, кто еще мог находиться в
помещении. И действительно, из левого угла снова начали стрелять, но пули
прошли поверху. Когда Воропаев приблизился к тому месту, откуда оказывали
сопротивление, он увидел раненого в лицо совсем молодого человека, одной
рукой держащего автомат "узи"...Приставив ствол своего АК к груди раненого,
Воропаев выбил ногой у него автомат. Спросил: "Чем, чмо, ты тут занимаешься?
Отвечай, но только быстро..." Однако человек, скорчившись от боли, вяло
отмахнулся от автомата и упал лицом на пол. Его встряхнула судорога и он
затих.

Изербеков громко окликнул Воропаева.

-- Алик, ты только взгляни, что происходит на экранах? -- в голосе
Изербекова слышалась глухая озабоченность.

Воропаев не хотел верить своим глазам, когда взглянул на экран
уцелевшего телевизора: на фоне того пейзажа, который он только что видел на
другом экране, передвигались вооруженные люди, перепоясанные пулеметными
лентами, несущие гранатометы и носилки с ранеными. Некоторые из них вели под
уздцы лошадей, поперек спин которых находились связанные люди...

-- Да это же...Черт возьми, да это же возвращаются боевики! --
воскликнул Воропаев. Он неотрывно, словно завороженный, смотрел на экран, и,
наконец, размахнувшись, сильно саданул по нему прикладом автомата.

-- Дерьмо! Надо доложить Шторму.

-- А где ты его возьмешь? Хотя...Попытайся вызвать его по трубке.

Но трубка, по имени "моторола", безмолвствовала.

-- Гоним отсюда! -- Воропаев решительно направился на выход, а когда
они оказались на пороге этого электронного чистилища, вырвав зубами чеку, он
бросил гранату в сторону распределительного щита. Пока она летела до точки
приземления, они скатились по лестнице. Направляясь к выходу, Изербеков, с
трудом сдерживая дыхание, проговорил:

-- А что, Алик, наш президент того...Зачем он ввязался в эту
авантюру?...

-- Оставь, парень, это не нашего ума дело...Тебе не кажется, что Гулбе
с Виктором что-то подозрительно долго молчат...

Изербеков смотрел на взведенные бешенством глаза Воропаева, на его
камуфляж, из плечевой части которого был вырван целый лоскут.

-- Но сейчас важно предупредить наших о приближении боевиков....

-- Согласен. Вот ты и сгоняй к полковнику Шторму, предупреди, а я
спущусь вниз, -- Воропаев, резко сменив направление, побежал к лестнице.
Возле лифта отчетливо ощутил запах крови.

Потянуло сыростью, порохом и жженой оружейной смазкой. И ни шагу
ступить -- всюду гильзы, которые, подобно роликовым подшипникам,
перекатывались под ногами, превращая камень в скользящий лед.

Перед ним было несколько дверей и он, ориентируясь по гильзам, вошел в
ту, которая находилась прямо перед ним. Но когда он осторожно приоткрыл
дверь и шагнул за нее, взгляд уперся в огромную, никак не меньше, чем в
Большом театре, хрустальную люстру. Слева, на стене, в металлическом
наморднике, горела лампочка, но ее свет полностью поглощался люстрой..

Он оказался в довольно обширном помещении, сплошь заставленном
солдатскими кроватями. На стенах -- большие красочные портреты, среди
которых знакомые лица -- Барса, Тайпана, Гараева и главного туза -- Эмира, в
чалме и с автоматом в руках.. На черном полотнище -- скрещенные сабли, а под
ними арабская вязь...Все койки были застланы коврами, на некоторых из них
лежали черные каракулевые бурки и папахи.

Воропаев прошел вдоль рядов кроватей, спустился на три ступеньки вниз и
завернул за скальный, ничем не прикрытый угол. Ни малейших следов
присутствия людей. И каково же было его удивление, когда гнетущую тишину
нарушили странные звуки, которые, впрочем, не могли принадлежать людям. Он
прошел еще пару метров и открыл низкую дверцу: за решеткой увидел двух
баранов, которые, видимо, тоже почувствовав присутствие человека, жалобно
заблеяли. Их глаза с радужным окоемом тупо смотрели на него и Воропаев
понял, что жертвенное заклание отменяется.

Пройдя еще несколько метров, он попал в столовую, -- во всяком случае,
об этом говорил большой накрытый металлической, возможно, серебряной посудой
стол. Одиноко поблескивали высокие с изогнутыми узкими горлышками и ручками
кувшины, большие блюда были заполнены разнообразным набором фруктов. У Олега
началось сильное слюноотделение и он, подойдя к столу, взял с блюда грушу и
надкусил ее. Рот наполнился сладким соком, и он ощутил несказанное
блаженство. Он взял еще одну грушу и яблоко и положил их в подсумок для
гранат. Он помнил об Изербекове...

Он стоял у стола и задавал себе вопрос: куда могли подеваться обитатели
подземелья? Где Гулбе с Виктором Штормом? Почему такая тишина и нигде не
слышно выстрелов?

Рука непроизвольно легла на спинку одного из стоящих стульев: она была
непомерно высокая, обитая цветастым ковровым материалом. Он насчитал
тринадцать стульев. За столом -- раскрыв зев, еще дымился камин... Шаги
скрадывала подстилка с большим ворсом и нога в нем утопала по самую
щиколотку.

Он не стал задерживаться и вышел из столовой. Подойдя к еще двум
дверям, рывком распахнул одну из них, а сам отпрыгнул в сторону, к стене. Но
это был обыкновенный душ с четырьмя смесителями, за второй дверью -- туалет,
выложенный кафелем, вдоль задней стены -- ряд унитазов...

Пройдя еще несколько метров, он вдруг замер: послышался звук,
непонятный и неизвестно откуда исходящий. Нигде больше дверей не было, но
ниша в стене показалась ему подозрительной. Он вошел в нее и увидел в полу
квадрат с утопленной скобой-ручкой. Присев на корточки, Воропаев весь
превратился вслух и отчетливо услышал слабое покашливание. Он рывком
приподнял крышку: в яме метр на полтора, в скукоженной позе, полулежало
существо, отдаленно напоминающее человеческое. Огромный, обтянутый желтой
кожей череп и такие же огромные пустые глаза взирали в темноту. Рука
попыталась подняться, но цепь, к которой она была прикована, не позволила
этого сделать. Человек был настолько истощен, что скорее напоминал мумию, в
которой по каким-то незнакомым человеку законам еще теплилась искорка жизни.

-- Кто ты? -- спросил Олег и взял человека за руку. -- Я свой,
русский...

Он видел, как человек, открывая рот, пытался сложить слова, но вместо
этого из горла выходил сдавленный клекот. Однако глаза как будто стали