Александр Ольбик.

Почка для Президента

Криминальный роман

Жизнь - серьезное дело!
Л. Толстой.

Смерть - не добро и не зло.
Сенека.

Перестрелка на Рижском вокзале

Карташов сидел в зале ожидания - до прибытия экспресса "Латвия"
оставалось чуть больше сорока минут. Он напряженно поглядывал на круглые
станционные часы, нервно мял в руках довольно потрепанную ветровку.
Ему хотелось курить, и он вышел на крыльцо. Светловолосый худощавый
паренек торговался с цыганкой, продававшей железнодорожный билет.
- Имей совесть, чавела! Да я за сто долларов...
Женщина обратила свой взор на Карташова, но тот, зажав в зубах
сигарету, и, бросив "отвали", сошел по ступеням вниз.
К тротуару подкатил темно-синий джип, из которого выбралось целое
семейство: молодая пара с двумя детьми и пожилая дама в широком цветастом
платье. К ним подошел носильщик и стал сноровисто укладывать чемоданы и
сумки на поблескивающую пластмассовыми боками тележку.
Спекулянтка между тем обрабатывала молодую девицу, а та, видимо, не
зная как поступить, краснела, то и дело перекладывая из руки в руку
объемистый целлофановый пакет.
Карташов отвернул манжет рубашки и посмотрел на часы - до прихода
рижского поезда оставалось тридцать минут. Однако не успел он это как
следует осмыслить, как станционный громкоговоритель сотряс воздух
сообщением: экспресс "Латвия" опаздывает на час пятнадцать...
Карташов направился вдоль вокзала, к киоску, расположенному в самом его
конце. Он уже почти сравнялся со ступенями, ведущими в пункт обмена валюты,
когда рядом, у бровки тротуара, остановилась четырехдверная "ауди". Из нее
вышел в темных очках, коренастый, склонный к полноте, мужчина, и Карташов
мог поклясться, что человека с такой походкой и с таким огромным, с
залысинами, лбом он уже где-то видел.
Мужчина что-то сказал сопровождавшему его молодому парню и, взяв у того
большой коричневый кейс, стал подниматься на крыльцо пункта обмена валюты.
Передняя дверца "ауди" распахнулась, и Карташов увидел сидящего за
рулем упитанного, тоже молодого, водителя. Тут же внимание привлекла
припарковавшаяся за джипом "девятка" с тонированными стеклами. Однако время
шло, а из машины никто не появлялся.
Карташов дошел до киоска и, купив бутылку пива, зашагал назад, чтобы за
телефонной будкой сесть на лавку и спокойно перекурить. Он уже был в двух
шагах от кабины, когда на пороге обменного пункта появился тот же человек с
коричневым кейсом и Карташов отчетливо увидел его лицо. Сначала он не
поверил своим глазам - перед ним, вне всякого сомнения, предстал не кто
иной, как Венька Брод. Солагерник, на три года раньше его вышедший на
свободу. Карташов собрался было его окликнуть, как вдруг "девятка" с темными
стеклами ожила. Обе задние дверцы распахнулась и из них стали выскакивать
люди с пистолетами в руках. Они тут же открыли стрельбу и Карташов, глядя на
спускавшегося по ступеням Брода, запоздало осознал, что выстрелы посвящены
его особе. Когда Брод уже начал падать, рука его телохранителя, откинув полу
пиджака, извлекала из кобуры пистолет. А нападавшие уже были на тротуаре и
один из них двумя выстрелами уложил на руль водителя "ауди", а второй
нападавший, стреляя на ходу, побежал в сторону падающего со ступенек Брода.
Карташов прижался к будке и, как зачарованный, смотрел на человека,
приближающегося к Броду. Он видел, что охранник того растерялся: вместо
того, чтобы вывести из игры бежавшего в сторону Брода налетчика, выстрелил в
его напарника, находящегося ближе к "девятке". Пуля скользнула по
металлической опоре и, не задев нападавших, улетела в сторону камеры
хранения. Однако второй выстрел телохранителя был точным - нападавший,
словно споткнувшись о невидимое препятствие, дернулся, его колени
подогнулись и он плашмя упал под колеса "девятки". А тот, что бежал на
Брода, продолжал беспорядочно стрелять и Карташов увидел, как огромная,
горящая в солнечных лучах витрина раскололась и начала распадаться на острые
клинья. Между выстрелами слышался обвальный звон стекла.
Брод скатился с крыльца, кейс, выпавший из его рук, одиноко замер в
метре-полутора от него. Серебристая монограмма на крышке кейса блеснула на
солнце и тут же покрылась поднятой с тротуара пылью. Пальцы Веньки
ожесточенно скребли асфальт, но так и не смогли дотянуться до заветного
чемоданчика. Первым к нему подскочил грабитель. Он ухватился за ручку кейса
и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, отбросил его в сторону
"девятки", где его тут же подхватил третий соучастник ограбления. Это был
сухощавый, смуглый тип, с заметной бородавкой с правой стороны носа. Вместе
с кейсом он скрылся в машине, которая тут же сорвалась с места и смешалась в
автомобильном потоке. А между тем, нападавший повернулся лицом к Броду, и,
выставив вперед руку с пистолетом, прицелился тому в голову. И скорее всего
произошло бы еще одно убийство, если бы не Карташов. Сделав от телефонной
будки два стремительных шага, он с оттягом нанес бутылкой удар по голове
бандита. Бутылка разбилась и пиво, оставляя на тротуаре пенные разводы,
пахнуло в нос дрожжевыми запахами. Человек упал, уткнувшись носом в грязный
асфальт. Выпавший из его рук пистолет отлетел к крыльцу...
Карташов подбежал к Броду и помог ему встать на ноги.
- Веня, подъем! - крикнул Карташов. - Вставай, старик, та, что с косой,
кажется, пролетела мимо...
Брод поднял лицо, посеревшее от страха и пыли, и в глазах у него что-то
закрутилось непонятное - то ли озарение, то ли тупое недоумение.
- Черт возьми, Серго, откуда ты тут взялся? - Брод стал подниматься с
земли.
- Держишь за шею, - и Карташов потащил бывшего солагерника в сторону
его "ауди". Он видел как раненый охранник пытался подняться, держа в руке
пистолет, но каждый раз он снова заваливался на спину. Однако исхитрился
поднять руку и выстрелить, едва не угодив Карташову в голову.
- Скажи этому ублюдку, что ты наш, - сипел Брод, - я не могу ступать на
ногу...
- Садись в машину! - Карташов сбросил с плеча руку Брода, а самого
толкнул на заднее сиденье.
Позади, у крыльца, истерически кричала цыганка, призывая на помощь
милицию.
Окинув взглядом привокзальное пространство, Карташов поразился
безлюдью. Только что стоявшие кучками таксисты, словно сквозь землю
провалились.
Он оттолкнул неподвижно лежащего на баранке водителя, и хотел уже
садиться за руль, когда услышал:
- Эй, шеф, погоди, я сейчас... - это был раненый телохранитель Брода.
Какая-то сила заставила его подняться с земли и пьяным шагом направиться в
сторону "ауди". При этом он двумя руками сжимал длинноствольный пистолет,
пытаясь нацелить его в лоб Карташову.
- Вася, мать-перемать, этот кент с нами, - хрипел Брод, стараясь
утиснуться поглубже в салон. - Скорее залезай и брось пушку...
Тот, кого назвали Васей, со стоном рухнул на заднее сиденье, пистолет с
глухим стуком упал между сиденьями.
- Гоним, сейчас тут будут менты, - скрипя от боли зубами, проговорил
Брод.
И хотя Карташов никогда не ездил на таких машинах, он без проблем
справился с управлением. Видимо, инстинкт самосохранения подсказывал,
насколько быстро надо уносить ноги.
Он включил зажигание и, почувствовав на пальцах чужую кровь, не стал ее
стряхивать. Перед ним разворачивалось только что подкатившее такси и он
понял: еще немного и проезд будет наглухо заблокирован. Карташов нажал на
газ и тютелька-в-тютельку проскочил между старой "волгой" и оборудованным
под такси вишневым "опелем". Преодолев трамвайные пути, он резко крутанул в
сторону скверика и, удачно обогнув его, влился в общий автопоток. Он видел,
как справа, с вокзального крыльца, сбежали два милиционера, а со стороны
киоска, где он покупал пиво, тоже спешили мужчины в военной форме.
Водитель, которого Карташов спихнул на пассажирское сиденье, вдруг
зашевелился, поднял окровавленное лицо и мутным взглядом уставился на
Карташова. Сзади слышались стенания охранника.
- Ты откуда здесь, Серый, взялся? - тихо, почти шепотом, спросил Брод.
- Куда гнать дальше? - Карташов на вопрос ответил вопросом.
- А где мы находимся?
- Черт его знает, я здесь никогда не был.
- Тогда заедь в любой двор и смени номера...Они под твоим сиденьем.
Включив поворот, Карташов сместился в крайний ряд. На первом же
перекрестке он взял вправо и завернул на менее оживленную улицу. Проехав
страховую фирму, он еще раз свернул на зеленую улочку, и сразу же за
мусорными контейнерами махнул в узкий проезд, ведущий к пятиэтажному, в
лесах, дому. Обогнув угол, почти уткнулся в штабель досок, обтянутых
целлофановой пленкой. Он огляделся - ничто не напоминало о присутствии
людей. Открыл дверцу и вышел из машины. Пахло сырым бетоном и ацетиленом.
- Серго, дай сигаретку, - попросил в открытую дверцу Брод, - и взгляни,
нет ли в "бардачке" бутылки водки. У Василия, видно, сильная боль...