донора, то опущение матки...А почему нас с Таллером не брали...Так это
вообще дважды два, хотели докопаться до того, под чьим крылышком наша фирма
работала. И проследить все каналы нашего бизнеса...
- Хорошо, Вениамин Борисович, думай так, если тебе от этого легче,
только прошу тебя по-хорошему, линяй куда-нибудь к черту на кулички и, упаси
боже, чтобы попадаться мне на глаза, - и Одинец отключил мобильник.
Наступила пауза. По бокам неслись белые опорные столбики и временами
проплывали темные кучи осенних деревьев.
- Комментарии, Саня, будут? - спросил Карташов.
Долго молчал Одинец, даже достал из бардачка шкалик, отвинтил пробку и
почти одним глотком все его содержимое засосал.
- Я бы очень хотел, чтобы так и было на самом деле. Но, это, Серый,
одни разговоры, так сказать, оправдательный мотив...Хотя если говорить о
Красноярске...
- Ну, ну, что же было в Красноярске?
Одинец долго молчал, а может, это только Карташову казалось.
- Я действительно там служил, только не в УВД, а в одном из районных
отелов...Сержант постовой службы...Однажды в парке, при патрулировании, мы
заметили сидящего на лавочке человека, а рядом с ним дипломат. Мужик был в
стельку пьян, а в чемоданчике - 30 тысяч долларов. Мы с напарником их
конфисковали, а когда началось служебное расследование, мой напарник все
свалил на меня...Ну что мне оставалось делать? За решетку не хотелось...
- Сбежал от правосудия? И куда ты с такой валютой подался?
- В Сочи, конечно...Там же купил два фальшивых паспорта и переехал в
Крым. А деньги в таких местах идут как вода - шашлычные, ночные казино на
каждом углу, девчонки тоже...За полтора года ничего, ни копейки от тех
тридцати тысяч не осталось. Но зато, гуляя по кабакам, я познакомился с
одним человеком, который затем и дал мне рекомендацию сюда, к Таллеру...
- И это вся твоя жизнь? - с ехидцей спросил Карташов. - А я-то думал,
ты птица большого полета...Грешным делом тоже подозревал тебя, но
сомневался. С одной стороны у тебя налицо все повадки мента, с другой -
чистый уркаган...
- Нам надо заехать ко мне и поменять машины, - сказал Одинец. - Моя
"девятка" не так бросается в глаза, как этот старый мерин "шевроле".
Через сорок минут они уже сидели в "девятке" Одинца и направлялись в
сторону Учинского водохранилища. Во всяком случае, в том же направлении...
- Скоро Тарасовка, не забыл, где сворачивать? - Саня даже раскраснелся
и окончательно пришел в себя. - Понимаешь, с тем дипломатом все произошло в
одно мгновение, слишком большой соблазн был...Доллары только входили в моду
и имели волшебную силу...Понимаешь, Мцыри? Сейчас, конечно, я бы на них
плюнул и растер, а тогда...Искушение, о, это еще та сила...
- Все у тебя получается так складно, что сильно смахивает на хорошо
продуманную легенду. Впрочем, сейчас это уже неважно...
Одинец не отреагировал, как будто речь шла не о нем.
Карташов через стекло пытался разглядеть поворот, кругом была темень и
только клочок дороги в свете фар говорил о существовании предметного мире.
Километра через два они увидели надпись с двумя стрелами, указывающими на
Пушкино и Тарасовку. Свернули на расхлябанную дорогу, ведущую в Тарасовку.
Впереди виднелась цепочка фонарей и одинокая неоновая реклама.
- Где-то тут должна быть водонапорная башня, - сказал Карташов,
по-прежнему прильнув к лобовому стеклу.
- Пили до первой поперечной улицы и там будем смотреть.
Они доехали до перекрестка и Одинец с фонариком вышел из машины. На
одной из пятиэтажек прочитал: "ул. Зои Космодемьянской".
Свернули налево и поехали туда, где больше было огней. И метров через
триста поняли, что искать им ничего не надо: за высоким забором, в доме ярко
горели все окна, неслась музыка...
- А вот и башня, - сказал Одинец, указывая на белеющий цилиндр
водонапорной башни, находящейся чуть сбоку особняка.- Где оставим машину?
- Здесь же.. В случае чего, она должна быть под рукой.
Одинец вытащил из-под сиденья обрез и две пачки с патронами. Зарядил и
отмахнул дверцу. Он ощущал себя в родной стихии.
Они вышли из "девятки " и пересекли Строительную улицу, о чем им
сообщила покосившаяся на столбе табличка. Зашли с тыла. Сквозь оголенные
ветки яблонь хорошо были видны точечки огоньков - видимо, кто-то курил на
балконе.
- Здесь должна быть собака, - сказал Одинец.
- Дог Лорд, но не думаю, чтобы при гостях она бегала по улице, -
Карташов нащупал в темноте камень и бросил через забор. Все было тихо. Они
сместились немного в сторону и первым полез через забор Одинец. Но спрыгивая
на землю, он, видимо, не собрался и кулем свалился в кусты крыжовника.
Карташов мысленно выругался, слишком много шума наделал его напарник. Сам
Карташов легко поджался на руках и так же легко, держась руками за макушку
ограды, тенью скользнул на землю.
У самых окон росли кусты бузины, на которые падали отсветы горящих в
помещении дорогих люстр. Кроме музыки слышались голоса и особенно выделялся
женский смех.. К их удивлению, на окнах не были задернуты шторы и все, что
делалось в доме, было видно, как на ладони.
Это была обычная застолица: за длинным столом, покрытым белой с
скатертью, находилось человек двенадцать. В основном это были люди пожилого
возраста, но Карташов сразу же среди них отметил всегда недовольное лицо
Блузмана. Он был без пиджака, рядом с ним черноволосая, лет сорока, женщина
в темном с блестками платье.
Одинец же первым узрел хозяина дома Федора Гудзя, сидящего в торце
стола и держащего на подъеме рюмку - видимо он произносил тост. "Пусть нашим
врагам будет хуже от этого", - это, видимо, были заключительные слова тоста,
которые успели услышать Карташов с Одинцом. Третьем от хозяина, рядом с
молодой блондинкой, сидел раскрасневшийся известный всей стране поэт, у
которого из-под ворота белой шелковой рубашки выглядывал тоже шелковый
бордовый шарфик.
- Я беру на себя Блузмана, - тихо произнес Одинец. - Я не я буду, если
не сделаю ему сегодня лоботомию...
Справа отворилась широкая застекленная дверь и в комнату медленно, в
раскачку вошел человек, лицо которого показалось Карташову очень знакомым.
Вспомнился ресторан "Прага", черный "линкольн", свита в темных костюмах и
этот сытый субъект, галстук которого на выпирающем животе напоминал
шевелящуюся коралловую змею. Сердце у Карташова забилось еще чаще. Он весь
напрягся в предвкушении какого-то очень важного для себя открытия. Он ждал,
что следом за Буриловым последует Бандо, встречу с которым он так долго
откладывал. Однако Слон не появился.
Хозяин дома встал во весь рост и развел в сторону руки - было видно,
как он рад появившемуся гостю. Они пошли друг другу навстречу и обнялись.
Гудзь казался малолеткой по сравнению с дородной рыхлеющей фигурой Бурилова.
- Опоздал, прости, - однако по-настоящему извиняющихся ноток в голосе
гостя не чувствовалось...
В голове Карташова, словно трясогузка, дергалась мысль: "Где же Бандо?
Где же эта сволочь?"
Он приблизился к Одинцу и положил руку на изготовившийся к стрельбе
обрез: "Ты знаешь, кто этот пикадор, который только что завалился?"
- Знакомая харя, видел по телевизору...
- Хозяин Бандо...Бурилов собственной персоной...
- Ого, сегодня, кажется, у нас может получиться наваристый бульон. Что
будем делать?
А между тем задвигались стулья, расчищалось место для запоздалого
гостя. Поэт встал и за руку поздоровался с Буриловым, а тот тут же
переключился на блондинку, сидящую рядом с поэтом. Поцеловал ей руку, после
чего тяжело опустился на стул. В комнату вошла женщина в цветастом
переднике, с большим стеклянным подносом, который она поставила на отдельный
столик, стоящий рядом с роялем.
- Уходим, и дождемся, когда банкет закончится, - наконец отреагировал
Карташов на вопрос Одинца. - Для меня важнее выяснить, где сейчас Слон...
Его надо изолировать...
- Но у меня руки чешутся, я не могу уйти, оставив здесь развлекаться
Блузмана.
- Это ты еще успеешь сделать...Пошли...
В это время сидящий к ним спиной мужчина потянулся за блюдом, в котором
зеленели крупно нарезанные овощи, и Карташов замер - он мог поклясться, что
уже видел этот с заметной горбинкой нос, этот низкий морщинистый лоб, узкую
щель глаза, смуглую впалость щеки...
- Я знаю, кто этот гад...
- На котором кожаная безрукавка? - уточнил Одинец.
- Это один из тех, кто хотел расконторить Веню на Рижском вокзале.
- Вот это номера! - воскликнул Одинец и сам себе ладонью прикрыл рот. -
А может, опечатка у тебя в глазах?
- Да нет, это не опечатка, это непреложный факт... С правой стороны
носа у него должна быть бородавка...
И как будто по заявкам трудящихся, человек в кожаной тужурке повернулся
к женщине, попросившей его подать блюдо с рыбой...
- Смотри, - сказал Карташов, - Бородавочник...И никогда не спорь с
профессионалом...Пошли отсюда...
Когда они перелезли через забор, миновали снежную хлябь улицы и уже
подошли к "девятке ", их окликнули: "Молодые люди, куда вы так торопитесь?"
Со стороны дома Гудзя, из сумерок, к ним направлялись две статные, высокие
фигуры. И было в их движениях что-то затаенное, готовое к прыжку.
Одинец распахнул полу куртки, где был спрятан обрез.
- Сейчас что-то будет, - сказал он и стал озираться. Однако еще двоих
первым увидел Карташов - они вышли из-за оставленной ими "девятки ". И тут
уже не было никаких сомнений: в руках каждого из них чернели пистолеты.
- Наверное, Брод, сволочь, нас сдал, - тихо сказал Одинец. -
Предупредил, касатик...
Громыко Ольга
Контровский Владимир
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Вронский Константин