тишину нарушал случайный автомобиль.
последнюю "гавану". Он понимал, что надо бы надиктовать на пленку
кое-какие сведения, добытые сегодня вечером, но хмель от вина, выпитого
вместе с Медведем за последние несколько часов, еще не выветрился у него
из головы, и доставать из кармана магнитофончик не хотелось.
свои невидимые воды Ааре; лишь раз по ним скользнуло отражение фар
автомобиля, проехавшего по Аарштрассе и исчезнувшего за Марцили. "Еще
один запоздалый бражник, а может, газетчик, который закончил подготовку
завтрашнего номера и теперь возвращается домой", - лениво подумат
Фицдуэйн.
этого знаменитого отеля открывался чудесный вид на горы. Медведь
рассказал Фицдуэйну, что во время Второй мировой войны в "Бельвю" был
штаб немецкой разведки, обосновавшейся в нейтральной Швейцарии; союзники
же избрали своим пристанищем более скромный, зато и более уютный
"Швайцерхоф" всего в нескольких кварталах отсюда.
отеля гаснут одно за другим. Ему очень нравился Кирхенфельдбрюкке, хотя
он и не мог бы сказать, почему. В Берне были мосты и повыше, и постарше.
Кирхенфельд не обладал ни великолепием моста Золотых Ворот в
Сан-Франциско, ни сказочным очарованием Тауэрского моста в Лондоне. Но в
нем было что-то свое, особенное: он идеально подходил для спокойных
размышлений.
отказался, решив пройтись пешком. Ему нравилось бродить по спящему
городу, по просторным ночным улицам, на которых нет людей и ничто не
отвлекает от раздумий. "Гавана" уже кончалась. Он выбросил остаток ее в
воду. Затем оторвался от перил и не спеша зашагал по мосту к дому.
Позади него послышался смех и слабый, уже знакомый Фицдуэйну свистящий
звук. Он оглянулся. По дороге, взявшись за руки, дружно скользила на
роликовых коньках влюбленная парочка. Они приближались с обманчивой
быстротой: их шарфы развевались сзади, свободная одежда скрадывала
движения. Проезжая под фонарем, они на секунду глянули друг на друга и
рассмеялись снова. Фицдуэйн отступил, чтобы пропустить их. На мгновение
он вспомнил об Итен и остро ощутил свое одиночество.
конькобежца. Нож вылетел из руки нападавшего и со звоном упал на камни в
нескольких метрах от Фицдуэйна. Конькобежец ловко развернулся и покатил
назад, чтобы подобрать оружие. Потом перебросил его из руки в руку.
Сверкнуло лезвие. Девушка стояла поодаль и наблюдала, но добить жертву
должен был ее спутник, уже нанесший первый смертельный удар.
перила, внизу - река. Нападавший сшиб с его плеча футляр с ружьем, и,
хотя он лежал совсем близко, Фицдуэйн знал, что не успеет дотянуться до
него прежде, чем конькобежец возобновит атаку. Глаза Фицдуэйна были
прикованы к лезвию ножа. Правой рукой он дотронулся до груди, проверяя,
есть ли там кровь. Вроде бы нет. Он был удивлен, что до сих пор стоит на
ногах.
метнулось вперед - это была финальная демонстрация собственной ловкости,
удар, которым добивают жертву, чтобы избавить ее от мучений. В жилы
Фицдуэйна хлынул адреналин. Он резко дернулся в сторону, парировав выпад
левой рукой. Ее словно обожгло огнем, и он почувствовал, как по ладони
потекла теплая кровь. Выпрямив пальцы правой руки, он ткнул ими в горло
нападающему. Тот захрипел и упал на спину. Схватившись за горло левой
рукой, он ловил ртом воздух. Но правая по-прежнему сжимала нож, и
подходить к нему было опасно.
действовать надо быстро. Он осел на перила, словно последняя вспышка
полностью истощила его силы. На сей раз конькобежец бросился на него
стремительно, без всякой рисовки. Фицдуэйн увернулся и, используя
инерцию нападающего, перебросил его через ограждение. Послышался
короткий, испуганный вскрик и глухой удар.
времени. Как на учениях, он упал, перекатился к футляру и вскочил уже с
ружьем. Дослал патрон в патронник. По руке ирландца струилась кровь, его
мутило. Девушка уставилась на него; нож в ее руке дрогнул. Она медленно
попятилась назад; потом вдруг развернулась и покатила в темноту. Он
услышал, как свистят ее коньки, и вскоре она исчезла из виду.
грудная клетка ныла, как после удара тяжелым металлическим предметом. Он
распрямился и посмотрел, куда попал нож в первый раз. Лезвие не достигло
цели. Удар конькобежца принял на себя миниатюрный магнитофон "Олимп".
Его кусочки высыпались из прорехи в одежде и упали на мостовую, уже
закапанную кровью из руки Фицдуэйна.
***
Кое-кто говорил, что вино из Шпица чересчур сухое - его, мол, делают из
каменной крошки, - но Медведь не был с этим согласен. Во всяком случае,
им всегда нравились эти экспедиции за вином: едешь мимо озера Тун,
завтракаешь в ресторанчике на берегу, а потом спускаешься в погребок и
глядишь, как наполняют предназначенные для тебя бутылки. Странно, почему
это в винном погребе так громко звонит телефон, подумал он. И никто
этого вроде бы не замечает. Он посмотрел на Тилли, и она улыбнулась ему,
а потом пропала. Его охватило чувство невосполнимой утраты.
вас это интересует.
но дело важное. Я дежурный администратор отеля "Бельвю". Работаю ночью.
Бывают такие чудаки.
какой-то человек с ружьем. Залил ковер кровью: у него ранена рука. Что
нам делать?
чем тут я?
А переспрашивать не хотелось. Он выглядит... - последовала пауза, -
опасным. - В голосе прозвучала легкая зависть.
Забинтуйте ему руку, дайте, чего попросит, никому больше не звоните и не
приставайте к нему с глупостями, поняли?
Честно говоря, он не был особенно удивлен.
зазвонил телефон. Медведь закрыл дверь, запер ее на обычный замок и
дополнительно на два тяжелых засова; потом взял трубку в кабинете.
Фицдуэйн лежал на гигантской кровати в спальне и отдыхал от пережитого
потрясения.
вниз. Из-под куртки у него торчал краешек пижамы. Щетина на щеках
придавала ему еще более угрюмый вид, чем обычно.
глубокий, но не опасный. На груди будет хороший синяк, ну и магнитофон,
наверно, придется купить новый.
какую-то таблетку, и она уже действует.
До реки он не долетел. На краю спортивной площадки под мостом лежит труп
молодого человека, признали по вашему описанию.
убежден, что на мосту должен остаться только один из нас, и я еле
увернулся.
Будет дознание. Заявления, заключения, допросы и так далее. Вся эта
бодяга.
полицейский. По сути говоря, вы уже под арестом.
глубоко. Одеяло прикрывало его только до пояса, поверх него лежала
забинтованная рука. На теле, чуть ниже грудной клетки, уже вспухал
чудовищный синяк. Детектив подошел поближе и укрыл спящего по шею. Затем
потушил свет и тихо затворил за собой дверь в спальню.
Лукин Евгений
Сапковский Анджей
Орловский Гай Юлий
Роллинс Джеймс
Маккарти Кормак
Жюль Верн