доносились через синеватое пуленепробиваемое стекло окна.
не спал, но видел сон.
казни. Ворота тюрьмы охранялись солдатами в белых шлемах, принадлежащими к
военной полиции Соединенных Штатов. Изрытые непогодой стены тюрьмы были ярко
освещены прожекторами и сигнальными лампами.
где хозяйничали оккупационные силы. Для побежденных в войне японцев все -
электричество, вода, продовольствие, осветительный керосин, одежда, жилье -
было недоступно. Токио все еще лежал в развалинах, спаленный дотла
зажигательными бомбами, сброшенными с американских Б-29. Большинство
населения нищенствовало или рылось в развалинах.
процесс.
главнокомандующего союзными войсками Дугласа Мак-Артура и его
двухсоттысячного войска, укомплектованного в основном американцами.
Император отрекся от своего богоподобного статуса. Старая Япония была
мертва, а новая только рождалась, рождалась в муках и в крови.
другой стороны стоял его брат Фумио.
жестоко искалечена: примерно год назад его ударил по касательной
американский джип, заблудившийся в лабиринте токийских улиц и аллей. Фумио
отделался сложным переломом, кости срастались очень плохо. Лекарства,
перевязочные материалы, просто нормальное питание - все, что требовалось для
полного выздоровления, - оставалось совершенно недоступным. В результате
физическое развитие Фумио замедлилось, и он на всю жизнь остался калекой.
его одиннадцать судей, представляющих три четверти населения земли. Один за
другим свидетели рассказывали о геноциде, убийствах, массовой резне, о
голоде в лагерях для военнопленных, ?маршах смерти?, уничтожении городов и
поселков, групповых изнасилованиях, пытках, казнях без суда и следствия,
разработке бактериологического оружия и бесчеловечных медицинских
экспериментах. Это был весьма впечатляющий и полный перечень преступлений
против человечества.
смертной казни через повешение.
Сугамо.
Их мать, Ацуко Судаи, на протяжении многих лет была его любовницей, так как
официальный брак генерала оказался бездетным и не слишком благополучным. Шин
Намака любил Ацуко и заботился о ней и своих детях с величайшей
внимательностью.
лично ответственным за смерть более ста тысяч рабов-китайцев и виновным в
проведении запрещенных медицинских экспериментов над военнопленными.
старшего сына, особенно близкого к отцу - потерпел крушение.
размером восемь на пять с половиной футов было централизованное отопление,
стояли стол, таз для умывания и туалет. На пол укладывался футоновый матрас
и выдавались одеяла. Чтобы предотвратить самоубийство, свет в камерах не гас
даже ночью, и пленники находились под неусыпным круглосуточным наблюдением.
американской армии для подобных случаев.
достаточную высоту падения. Таблица оптимальных соотношений была определена
судами, действовавшими методом проб и ошибок, еще в девятнадцатом веке.
Генерал Намака весил сто тридцать фунтов и должен был падать с высоты семи
футов и семи дюймов, после того как из-под его ног вышибут стул. При падении
с большей высоты ему могло запросто оторвать голову петлей. При
недостаточной высоте он бы медленно задыхался. В случае, если высота была
выбрана правильно, петля лишь мгновенно и безболезненно ломала шейные
позвонки. Ничего особо мудреного в этом не было.
Последняя их трапеза состояла из риса, мелко порубленных пикулей, супа мисо
и поджаренной рыбы. Потом они выпили сакэ. За полчаса до официального начала
экзекуции всех их перевели в крыло смертников. Каждый из осужденных был
прикован наручниками к двум охранникам.
ступеней. С перекладины свисали четыре петли, сделанных из манильского троса
дюймовой толщины. Скользящий узел был обработан воском. Перед тем как
осужденные поднимались наверх, наручники снимали, а руки тут же связывали
ремнями.
них связывали лодыжки и надевали на шею петлю, так чтобы узел приходился
точно за левым ухом.
треск эхом разнесся по коридорам крыла смертников и был слышен даже во
дворе.
второй. Он вошел в камеру с виселицей в ноль часов девятнадцать минут, а в
ноль тридцать восемь старший тюремный врач официально объявил о его смерти.
сожжены в печи. Их прах развеяли по ветру...
пришла мрачная решимость выжить любой ценой.
для единоборств мускулатурой, выглядевший лет на десять моложе своего
истинного возраста, испустил ужасный, исполненный горя крик. Опустившись на
колени, он зарыдал, не вытирая с лица слез.
когда-то располагалась тюрьма Сугамо. Новый квартал, в котором были
выстроены гостиница, океанарий, несколько офисов и большой торговый центр,
больше не носил названия Сугамо. После открытого конкурса район получил
наименование Саншайн-сити, Солнечный город.
крошечном скверике у подножия ?Намака Тауэр?, воскрешала в людской памяти
имена казненных.
Глава 8
Окружной госпиталь ?Коннемара?, 1 февраля
забинтованная грудь была прикрыта легкомысленной маечкой, и он был уже мало
похож на больного. Конечно, Фицдуэйн заметно похудел и осунулся, однако в
последние дни на его щеках начали появляться первые признаки румянца, а
взгляд стал настороженным и острым. На майке было нарисовано семейство
скунсов с задранными хвостами. Чуть ниже красовалась надпись крупными
буквами: ?СКУНСОВАЯ АТАКА?.
полиции Хайни Рауфман по прозвищу Медведь, огромный и грузный, как настоящий
лесной исполин, был хорошо известен обоим вислыми моржовыми усами,
грубоватыми манерами и страстью к крупнокалиберному оружию, которым он, как
и большинство швейцарцев, превосходно владел. Он и Фицдуэйн сошлись
накоротко еще в Берне во время охоты за Палачом, а потом сражались плечом к
плечу в осажденном замке Данклив. После этого рано овдовевший Медведь
женился во второй раз. В этом отношении Хьюго оказался в более выгодном
положении. Фицдуэйн улыбнулся.
последнее время ему поручили нечто поинтереснее. Я понял, что он исполняет
обязанности офицера-координатора швейцарских федеральных властей. Нормальную
полицейскую работу ему теперь не поручают, как и не платят нормальных денег.
Наш друг занимается борьбой с терроризмом и тому подобным.
на стандартного уличного копа, который достиг своего сержантского потолка.
Это был тот самый случай, когда по внешнему виду невозможно оценить
умственные способности человека. Учитывая нынешнее направление работы
Медведя, это могло даже сослужить ему добрую службу. На самом же деле его
мозг представлял собой тонкий и точный инструмент, которым сержант
пользовался с большим успехом, так что в том, что его наконец заметили и
использовали, не было ничего сверхъестественного.
встретился с ним. Медведь как раз впал в немилость к начальству за то, что
прошелся дубинкой по какому-то германскому дипломату, который уж очень
сильно буянил в участке. Берн, будучи столицей Швейцарии, кишмя кишел
дипломатической братией, хотя делать им здесь было особенно нечего, разве
что знакомиться с проститутками, гулять в барах да глазеть на медведей (в
зоопарке). Центром политической жизни была Женева, а деловая активность была
сосредоточена в Цюрихе.
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Пехов Алексей