получил титул Издателя Королевской испанской академии. Известны два его
издания "Дон Кихота" (1780 и 1782).
де Сааведры; отпечатана 15 декабря 1616 г.; 2 апреля 1617г. издатель Хуан
де ла Куэста передал два экземпляра в Братство издателей Мадрида.
"Королевское право Кастильи" - свод законов, подготовленный прибл. в 1255
г., во времена правления короля Кастилии и Леона Альфонса X Мудрого
(1221-1284).
занимал важные посты при дворе королей Хуана II и Энрике IV, автор глосс к
"Королевскому праву Кастильи".
испанский писатель и литературный критик.
Рохаса (ок. 1465-1541). Предполагаемая дата написания "Селестины" - 1492 г.
(но не позднее 1497-го); многие исследователи считают, что известное
издание 1499 г. (Бургос) не было первым.
цитируется в перев. И. М. Бернштейн.
формарсовый матрос" (опубл. 1924).
явленный) и "melas" (черный).
детективных романов.
натуралист-орнитолог, издатель. Учился рисованию у Ж. Л. Давида. Знамениты
его роскошные фолианты "Птицы Америки", т. 1-4, Лондон, 1829-1839; 2-е
изд., Нью-Йорк, 1830-1844 и 1863; 448 таблиц и 1065 рисунков.
утешить любой мужчина. Лиана Тайллефер, без всякого сомнения, относилась ко
второй категории. Это была высокая блондинка, светлокожая, с ленивой,
томной повадкой. Пока такая женщина вытащит сигарету и выпустит первое
колечко дыма, пройдет вечность, и все это время она будет со спокойным
достоинством смотреть в глаза сидящему напротив кавалеру. Надо заметить,
что Лиане Тайллефер уверенность в себе придавали внешнее сходство с Ким
Новак, пышные формы - пожалуй, даже слишком пышные - и банковский счет,
ведь она стала единственной наследницей покойного издателя Тайллефера, а
применительно к этой фирме слово "платежеспособная" звучит скромным
эвфемизмом. Удивительно, сколько денег можно заработать, издавая книги по
кулинарии. Например, "Тысяча лучших десертов Ла-Манчи". Или, скажем,
классика: "Секреты барбекю" - пятнадцать мгновенно разлетевшихся изданий.
принадлежал маркизу де лос Алумбрес, потом, дворец. реконструировали и
устроили там роскошные апартаменты. Что касается убранства жилища, то,
очевидно, хозяева принадлежали к числу людей, которые готовы из кожи вон
лезть, лишь бы придумать что-нибудь особенное, имея при этом мало времени и
много денег. Иначе чем объяснишь, что рядом с фарфором из Льядро - девочка
с гусем, бесстрастно отметил Лукас Корсо, - на той же полке располагались
саксонские пастушки, ради которых любой шустрый антиквар душу бы вытряс и
из покойного ныне Энрике Тайллефера, и из его супруги. Тут же стояли
секретер, разумеется в стиле бидермейер, и рояль "Стейнвуд", а рядом лежал
очень дорогой восточный ковер. Лиана Тайллефер сидела на белом кожаном
диване, скрестив великолепные точеные ножки. При этом черная юбка, как того
и требовал траур, открывала их всего на пядь выше колен. Поза вдовы
позволяла угадать и те линии, что, скрываясь под юбкой, поднимались вверх -
"к тени и тайне", как выразился позднее Лукас Корсо, вспоминая свой визит.
Добавим, что комментарием Корсо пренебрегать не следует, потому что он
только производил впечатление недотепы: так и представляешь себе, как он
живет со старушкой мамой, которая вечно вяжет чулок и по воскресеньям
подает сынку в постель чашку горячего шоколада. Именно таких сыновей нам
случалось видеть в кино; обычно они одиноко бредут за гробом - под дождем,
с красными от слез глазами - и шепчут с беззащитной сиротской тоской одно
только слово: "Мама!" Но Корсо никогда не был беззащитным. Да и матери у
него давно нет. И когда ты узнавал его получше, то невольно задавался
вопросом: а была ли у него вообще когда-нибудь мать?
обстоятельствах, - сказал Корсо.
колени. Сидел в напряженной позе, на краешке стула. Тем временем глаза
Лианы Тайллефер - серо-голубые, большие и холодные - самоуверенно его
изучали, словно она пыталась определить, к какой из известных ей
разновидностей мужчин принадлежит сей экземпляр. Он прекрасно знал, что она
столкнулась с непростой задачей, и покорно позволил себя разглядывать, хотя
постарался не дать ей возможности сделать определенные выводы. В таких
делах он был докой и сразу увидел, что на фондовой бирже "Тайллефер S. А.,
вдова" его акции начали резко падать, так что он мог рассчитывать не более
чем на пренебрежительное любопытство. Добавим, что прежде ему пришлось
десять минут прождать в холле после стычки со служанкой, которая приняла
его за назойливого торговца и хотела выставить вон. Но теперь вдова то и
дело бросала взгляды на папку, извлеченную им из сумки, и ситуация медленно
менялась. Он, в свою очередь, старался стойко выдерживать взгляд Лианы
Тайллефер и не угодить в клокочущий водоворот - то есть проплыть между
Сциллой и Харибдой (Корсо был человеком начитанным). При этом он увидел
перед собой весьма своеобразную карту: юг - ноги и талия вдовы, север -
бюст, "пышный" или что-то в этом роде, к тому же сногсшибательно обтянутый
черным свитером из ангорской шерсти.
если бы вы сообщили, знали вы или нет о существовании этой рукописи.
ногтями, покрытыми кроваво-красным лаком. Или это ее пальцы коснулись его
руки? В любом случае едва заметное касание свидетельствовало о том, что
акции Корсо взлетели вверх; так что он даже поспешил изобразить приличное
ситуации смущение и нервно взъерошил волосы надо лбом - так, чтобы этот
неуклюжий жест показал ей: ему не часто приходилось докучать красивым
вдовам. Теперь голубовато-стальные глаза смотрели не на папку, а на него, и
в них вспыхнула искра интереса.
хрипловатый, словно после дурно проведенной ночи. Она все еще не давала
воли любопытству и папку не открывала, будто ожидая от Корсо чего-то еще.
Но он лишь поправил очки и состроил серьезную, соответствующую
обстоятельствам мину. До сих пор шла официальная часть визита, так что свою
коронную улыбку - улыбку честного кролика - он приберегал для более
подходящего момента.
запнулся, но потом все-таки добавил: - Царствие ему небесное!
и открыла папку. Корсо смотрел поверх ее плеча на стену. Там между
подлинником Тапиеса{1} и еще одной картиной с неразборчивой подписью висела
в рамке детская работа - пестрые цветочки, имя и дата: "Лиана Ласаука. Курс
1970/71 г. ". Корсо счел бы это весьма трогательным, будь он способен
выдавить из себя хоть одну чувствительную слезинку при взгляде на цветы,
птичек, а также на девочек со светлыми косичками и в гольфах. Так что он
равнодушно перевел взгляд на фотографию в маленькой серебряной рамочке:
покойный Энрике Тайллефер S. А., с золотым дегустационным бокалом, висящим
на шее, в фартуке, делавшем его слегка похожим на масона, улыбался в
объектив; в правой руке он держал одну из самых популярных своих кулинарных
книг, в левой - блюдо с молочным поросенком по-сеговийски, которого
собирался разрезать. Возможно, подумал Корсо, преждевременная кончина
избавила его от бесчисленных проблем, порожденных с холестерином и
подагрой. А еще с холодным любопытством профессионала он задался вопросом:
к каким уловкам прибегала при жизни супруга Лиана Тайллефер, когда желала
испытать оргазм? В поисках ответа он снова метнул быстрый взгляд на бюст и
ноги вдовы, но к определенному выводу не пришел. В ней, конечно, слишком
сильна была женская природа, чтобы довольствоваться только молочными
поросятами.
обратился в слух. Лиана Тайллефер постукивала красным ноготком по
пластиковому конверту, защищавшему страницу. - Та самая глава, знаменитая.
Конечно, рукопись мне знакома. - Она наклонила голову, и волосы упали ей на
лицо - теперь вдова недоверчиво взирала на гостя из-под светлой завесы. - А
как она попала к вам?..
пожала плечами.
тяжелым вздохом возвратила ему папку. - Вы сказали, продал?.. Как странно!
- Она задумчиво помолчала. - Энрике так гордился ею.
у него не было. - И он никогда не говорил о намерении продать рукопись?
Шломо Вульф
Лондон Джек
Земляной Андрей
Андреев Николай
Сертаков Виталий