Чтение 63–й страницы книги ~Клуб Дюма, или тень Ришелье~

немного театрально.

- Лиана Тайллефер, - торжественно произнес он, - хотя мы могли бы
называть ее и Анной де Бейль, и графиней де Ла Фер. А еще она пользовалась
именами Шарлотты Баксон, баронессы Шеффилд и леди Винтер. Она предавала
своих мужей и любовников. Была убийцей и отравительницей, а еще - агентом
Ришелье... Но чаще всего ее называли просто миледи.

Он вдруг прервал речь, зацепившись ногой за лямку своей сумки, которая
высовывалась из-под кровати. Корсо потянул за лямку, не сводя при этом глаз
с Лианы Тайллефер и не выпуская из поля зрения дверь, к которой пленница
была готова кинуться при первой возможности. Он сунул руку в сумку,
проверяя содержимое, и издал громкий вздох облегчения, так что все, включая
вдову, взглянули на него с изумлением. "Девять врат", экземпляр Варо Борхи,
лежал там в целости и сохранности.

- Есть! - торжественно провозгласил он, показывая книгу присутствующим.

Ла Понте сделал победный жест, как если бы Квикег попал гарпуном в
кита; но девушка даже не шелохнулась, будто происходящее ничуть ее не
касалось.

Корсо убрал книгу обратно в сумку. За окном, у которого сидела
девушка, свистел ветер. Вспышки молнии время от времени вычерчивали ее
силуэт. Потом в комнату долетали раскаты грома, но уже ослабленные и
приглушенные, хотя и от них дребезжали залитые дождем стекла.

- Подходящая ночь, - обратился Корсо к вдове. - Как видите, миледи, мы
решили не пропускать свидания... И прибыли, чтобы вершить правосудие.

- Да, ночью, целой оравой, как последние трусы, - ответила она,
презрительно выплевывая слова. - С той поступили так же. Не хватает только
палача из Лилля.

- Всему свое время, - вставил Ла Понте.

Женщина пришла в себя и временами держалась довольно уверенно. О
палаче упомянула бесстрастно и на их взгляды отвечала с вызовом.

- Как вижу, - добавила она, - вы хорошо вошли в свои роли.

- Чему же тут удивляться? - отозвался Корсо. - Вы со своими
сообщниками позаботились об этом... - Он скривил рот и сразу стал похож на
жестокого волка, не знающего пощады и не расположенного к шуткам. - И все
мы от души повеселились.

Женщина сжала губы. Рука с кроваво-красными ногтями скользнула по
покрывалу. Корсо следил за ее движением как зачарованный, словно там
таилось смертоносное жало. Он содрогнулся, подумав, что во время схватки
рука эта несколько раз оказывалась у самого его лица.

- Вы слишком много себе позволяете, - промолвила вдова после паузы. -
К тому же вы самозванцы.

- Ошибаетесь. Мы такие же участники игры, как и вы.

- Да, но вот правил этой игры вам знать не дано.

- Снова ошибаетесь, миледи. И доказательством тому наше присутствие
здесь. - Корсо огляделся по сторонам, отыскивая очки, и наконец обнаружил
их на ночном столике. Потом надел, подправив указательным пальцем. - Как
раз это и было самым сложным: усвоить характер игры, примерить на себя
вымысел, погрузиться в сюжет, перенять его логику, ту, которой требует
текст, и отказаться от логики внешнего мира... И тогда продолжать уже
легко, потому что, если в реальности многое происходит случайно, в
литературе почти все подгоняется под логические законы.

Красный ноготь Лианы Тайллефер застыл в неподвижности.

- И в романах тоже? - спросила она.

- В романах прежде всего. Там, если главный герой наделен логикой
преступника, он неизбежно возвращается в исходную точку. Именно поэтому в
финале обязательно происходит встреча героя и предателя, сыщика и убийцы. -
Он улыбнулся, довольный своими рассуждениями. - Разве не так?

- Великолепно! - с иронией заметила Лиана Тайллефер.

Между тем Ла Понте глядел на Корсо раскрыв рот, и его изумление было
вполне искренним.

- Брат Вильгельм Баскервильский{1}, полагаю...

- Какая банальность, миледи. Вы забыли, например, Конан Доила и Эдгара
Аллана По. И даже самого Дюма. А я ведь было принял вас за весьма
начитанную даму.

Женщина пристально глянула на охотника за книгами.

- Теперь вы убедились, что не стоит растрачивать на меня ваши таланты,
- процедила она язвительно. - Мне их все равно не оценить.

- Знаю. Но мы явились сюда, чтобы вы устроили нам встречу с тем, кто
их оценит. - Он посмотрел на наручные часы. - До первого понедельника
апреля остается чуть больше часа.

- Хотелось бы мне знать, как вы до этого додумались?

- Это не я. - Корсо повернулся в сторону девушки, которая по-прежнему
сидела у окна. - Она сунула мне под нос книгу... А ведь когда нужно до
чего-нибудь докопаться, книга поможет скорее, чем реальный мир: в книгах
все раз и навсегда закреплено и не зависит от досадных случайностей.
Вспомните лабораторию Шерлока Холмса.

- Хватит распускать хвост, Корсо, - раздраженно бросила девушка. - Ты
уже и так произвел на нее впечатление.

Женщина подняла бровь и глянула на него так, словно видела впервые:

- Кто это?

- А разве вы ее не знаете?.. И никогда раньше не встречали?

- Никогда. Мне говорили, что существует какая-то девчонка, но откуда
она взялась, не объяснили.

;

- И кто же вам про нее говорил?

- Один друг.

- Высокий, смуглый, с усами и шрамом на лице? И еще у него разбита
губа... Славный Рошфор! Честно признаюсь, мне бы очень хотелось узнать, где
он теперь. Думаю, не слишком далеко... Вы выбрали двух достойных героев.

Почему-то именно эта фраза окончательно вывела из себя Лиану
Тайллефер. Кроваво-красный ноготь впился в покрывало, как будто это было
тело Корсо, а глаза вдруг оттаяли, но миг спустя засверкали бешеной
ненавистью.

- А что, другие герои этого романа вам нравятся больше? - Миледи
высокомерно вскинула голову и обвела взглядом присутствующих. - Атос -
пьяница, Портос - идиот, Арамис - ханжа-заговорщик

- И это справедливо... С вашей точки зрения... - согласился Корсо.

- Да замолчите вы! Не вам судить о моей точке зрения!.. - Лиана
Тайллефер немного помолчала, выставив вперед подбородок и впившись взглядом
в Корсо, словно настал черед вынести суждение о нем самом. - Что касается
д'Артаньяна, то этот хуже всех... Бретер? Умелый фехтовальщик? Да ведь в
"Трех мушкетерах" описано только четыре его дуэли, при этом де Жюссака он
побеждает, когда тот делает неудачный выпад, а потом выпрямляется... А
Бернажу? Безрассудно кидается в атаку и напарывается на его шпагу. В
схватке с англичанами он всего лишь обезоруживает барона. И ему
понадобилось трижды ранить графа де Варда, прежде чем тот рухнул на землю.

Он щедр? - Тут она презрительно повела подбородком в сторону Ла Понте. -
Д'Артаньян еще больший скряга, чем ваш приятель. Ведь он впервые пригласил
своих друзей на пирушку уже в Англии, после дела Монка{2}. Тридцать пять
лет спустя..

- Как вижу, вы тут эксперт, хотя этого следовало ожидать. В вашем доме
хранилось столько романов-фельетонов, которые вы якобы ненавидели...
Поздравляю! Вы отлично сыграли роль вдовы, сытой по горло экстравагантными
увлечениями мужа.

- Я ни капли не притворялась. Он ведь собирал старые, никому не нужные
и посредственные книжонки. И сам Энрике был таким же - посредственностью:
он так и не научился читать между строк, отделять золото от пустой
породы... Он был из числа тех идиотов, что всю жизнь мотаются по миру и
собирают фотографии всяких достопримечательностей, даже не пытаясь что-то о
них разузнать.

- А вы, разумеется, не из таких.

- Конечно! Знаете, какие две книги были самыми первыми в моей жизни?
"Маленькие женщины"{3} и "Три мушкетера". Обе потрясли меня, но каждая
по-своему.

- Ах, как трогательно!

- Перестаньте! Вы задали мне несколько вопросов, и я пытаюсь на них
ответить... Бывают наивные читатели - такие, как бедный Энрике. И читатели,
которые хотят копнуть поглубже и восстают против стереотипов: д'Артаньян -
храбрый, Атос - рыцарь, Портос - добродушный, Арамис - верный... Господи,
не смешите меня! - тут и на самом деле раздался ее театральный и зловещий,
как у миледи, хохот. - Если бы вы только знали... Из всего этого я
сохранила в душе один образ - он всегда безмерно восхищал меня... Белокурая
дама, в любой ситуации верная себе самой и тому, кому она взялась служить.
Она боролась в одиночку, надеялась только на себя, и вот ее-то подло убили
четыре картонных храбреца... А загадочный сын, сирота, выходящий на сцену
двадцать лет спустя! - она склонила голову, не в силах справиться с
чувствами, и во взгляде ее вспыхнула такая ненависть, что Корсо чуть не
попятился назад. - Я так отчетливо помню ту гравюру, как будто она и теперь
лежит передо мной: река, ночь, четыре негодяя стоят на коленях, но
милосердие чуждо их сердцам... А с другой стороны - палач; он поднял обе
руки и занес широкий меч над обнаженной шеей женщины...

Вспышка молнии внезапно осветила искаженное лицо Лианы Тайллефер,
нежно-белую шею, зрачки, впитавшие в себя трагическую сцену, которую она
вспоминала теперь так, словно видела когда-то на самом деле. Потом
громыхнул гром, и снова задрожали стекла.

- Негодяи, - повторила она, отрешенно, тихим голосом, и Корсо не мог
понять, говорила она о нем и его спутниках или о д'Артаньяне с друзьями.

Сидевшая на подоконнике девушка порылась в своем рюкзаке и достала
"Трех мушкетеров". Затем очень спокойно и неспешно стала перелистывать,