Чтение 21–й страницы книги ~Фландская доска~

в воздухе. - Мы беседовали около часа в его кабинете... впрочем, думаю,
это вам отлично известно. Более того: мы договорились встретиться позже,
но больше я его не видела.

Фейхоо вертел в руках коробок спичек.

- О чем вы тогда говорили, если вы не сочтете меня чересчур
нескромным?.. Надеюсь, вы, принимая во внимание ситуацию, простите мне
вопросы такого... гм... личного характера. Уверяю вас, я задаю их только
потому, что так положено.

Не отвечая, глядя ему прямо в глаза, Хулия затянулась сигаретой и лишь
потом медленно покачала головой.

- Похоже, вы держите меня за идиотку. Полицейский чуть выпрямился на
стуле, сощурив глаза:

- Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду...

- Сейчас я вам скажу, что я имею в виду. - Хулия резким движением
впечатала свою сигарету в кучку скрепок, проигнорировав жалобный взгляд,
который Фейхоо метнул на пепельницу. -

У меня нет абсолютно никаких причин, чтобы не отвечать на ваши вопросы.
Но вот что: прежде чем продолжить, прошу вас сказать мне, что все-таки
произошло с Альваро, - поскользнулся он или...

- Вообще-то... - с некоторой запинкой произнес Фейхоо, - вообще-то я не
располагаю неопровержимыми...

- Ладно, тогда тема закрыта. Но если вы считаете, что со смертью
Альваро не все ясно, и просто стараетесь "разговорить" меня, то я хочу
выяснить сейчас же, что это у нас с вами - просто беседа или же вы
допрашиваете меня в качестве подозреваемой... Потому что, если дело
обстоит именно так, я либо немедленно уйду, либо потребую присутствия
адвоката.

Полицейский примирительно поднял руки ладонями вверх.

- Ну, об этом еще рано говорить. - Он, криво улыбаясь, ерзал на стуле,
как будто снова подбирая нужные слова. - Официально пока считается, что с
профессором Ортегой произошел несчастный случай.

- А если ваши хваленые медики в конце концов докажут обратное?

- В таком случае... - Фейхоо сделал неопределенный жест, - в таком
случае на вас падет не больше подозрений, чем на любого другого из тех,
кто так или иначе поддерживал отношения с покойным. Представляете, какой
длиннющий список?

- В этом-то и состоит проблема. Я не могу представить себе человека,
способного убить Альваро.

- Ну, это ваше личное мнение. А я смотрю на это по-другому: разные там
студенты, заваленные им на экзаменах, ревнивые коллеги, брошенные
любовницы, обиженные мужья... - Он считал, загибая пальцы на руке. - Нет.
Ваши свидетельские показания весьма ценны, и вы не можете не признать
этого.

- Но почему именно мои? Вы включили меня в раздел покинутых любовниц?

- Я не собираюсь заходить так далеко, сеньорита. Однако вы виделись с
ним всего за несколько часов до того, как он раскроил себе череп... Или
кто-то ему его раскроил.

- За несколько часов? - На сей раз Хулия действительно растерялась. -
Когда он умер?

- Три дня назад. В среду, между двумя часами дня и полуночью.

- Это невозможно. Тут наверняка какая-то ошибка.

- Ошибка? - Выражение лица инспектора разом изменилось: теперь он
смотрел на Хулию с откровенным недоверием. - Здесь не может быть никакой
ошибки. Время смерти определено медицинским заключением.

- Нет, может и, безусловно, есть: ошибка на сутки.

- Почему вы так думаете?

- Потому что в четверг вечером, на следующий день после нашего
разговора, Альваро прислал мне на дом кое-какие документы, которые я у
него просила.

- Что за документы?

- Они касаются истории картины, над которой я сейчас работаю.

- Вы получили их по почте?

- Нет, с посыльным, прямо в день отправки.

- Вы помните, из какого агентства был посыльный?

- Да. Из "Урб экспресс". Это было в четверг, около восьми... Как можно
это объяснить? Полицейский скептически посопел в усы.

- Да никак. В четверг вечером Альваро Ортега был уже сутки как мертв,
так что он не мог послать вам никаких документов. Кто-то... - Фейхоо
сделал паузу, чтобы Хулия поняла его мысль, - кто-то другой сделал это за
него.

- Кто-то другой? Но кто?

- Тот, кто его убил, - если только его убили. Или та. - Полицейский с
любопытством взглянул на Хулию. - Не знаю, почему это мы всегда
автоматически полагаем, что преступник - непременно мужчина... - Тут,
похоже, что-то пришло ему в голову. - А не прилагалось ли к этим бумагам,
присланным якобы Альваро Ортегой, какого-нибудь письма или записки?

- Нет, в пакете были только документы; но, по всей вероятности,
прислать их должен был он... Я уверена, что во всем этом есть какая-то
ошибка.

- Никаких ошибок. Он умер в среду, а вы получили документы в четверг.
Если только не произошла задержка по вине агентства...

- Нет-нет, в этом я уверена. На штемпеле стояло то же самое число.

- С вами был кто-нибудь в тот вечер? Я имею в виду - какой-нибудь
свидетель.

- Да, было двое: Менчу Роч и Сесар Ортис де Посас.

Полицейский вытаращил глаза, и на сей раз его удивление казалось
неподдельным.

- Дон Сесар? Антиквар с улицы Прадо?

- Он самый. А вы что, знаете его?

Фейхоо чуть поколебался, прежде чем утвердительно кивнуть. Да, он
знаком с доном Сесаром. Некоторые дела, связанные со службой. Но он не
знал, что сеньорита Хулия и дон Сесар - друзья.

- Ну, так теперь знаете.

- Да-да.

Некоторое время полицейский постукивал шариковой ручкой по столу.
Казалось, он испытывал неловкость и хорошо знал почему. На следующий день
об этом узнала и Хулия - из уст самого Сесара. Главный инспектор Касимиро
Фейхоо был далеко не образцовым представителем полицейского племени. Его
профессиональные отношения с миром искусства и антиквариата позволяли ему
в конце каждого месяца добавлять к своему официальному жалованью весьма
солидные суммы. Время от времени, когда отыскивались произведения
искусства, находившиеся в розыске, кое-что из них исчезало через заднюю
дверь. В этих операциях участвовали надежные посредники, отстегивающие
главному инспектору проценты от своих доходов. И - бывают же такие
совпадения! - одним из этих посредников являлся Сесар.

- В любом случае, - заметила Хулия, все еще сидя в кабинете инспектора
Фейхоо, - думаю, наличие двух свидетелей ровным счетом ничего не
доказывает. В конце концов, я прекрасно могла сама послать себе эти
документы.

Фейхоо молча кивнул, но его взгляд немного смягчился: в нем даже
появился оттенок уважения, вызванный, как стало ясно Хулии на следующий
день, соображениями исключительно практического характера.

- Дело это и правда весьма странное, - проговорил наконец полицейский.

Хулия смотрела не на него, а прямо перед собой. С ее точки зрения, это
дело становилось уже не просто странным, а мрачным и зловещим.

- Я только одного не понимаю: кто мог быть заинтересован в том, чтобы я
все-таки получила эти документы?

Фейхоо, покусывая губу, вытащил из ящика письменного стола записную
книжку. Усы его висели грустно и озабоченно, пока он, по-видимому, пытался
прикинуть все "за" и "против" сложившейся ситуации. Было абсолютно
очевидно, что его нимало не радует вся эта катавасия, в которой он
ненароком оказался замешан.

- А вот это, - пробормотал он, с явной неохотой берясь за шариковую
ручку и начиная писать, - вот это, сеньорита, еще один хороший вопрос.

Она остановилась на пороге участка, ощущая, что за ней с любопытством
наблюдает охраняющий двери полицейский в форме. За рядом деревьев,
украшающих проспект, виднелся неоклассический фасад музея, освещенный
мощными прожекторами, спрятанными в окрестных садиках, среди скамеек,
статуй и каменных фонтанов. Моросил дождик - мелкий, еле заметный, но от
него блестел асфальт, отражая огни машин и регулярную смену зеленого,
желтого и красного на светофорах.

Хулия подняла воротник кожаной куртки и зашагала по тротуару,
прислушиваясь к отзвукам своих шагов в пустых подъездах. Машин было мало,
и лишь изредка фары освещали ее сзади, отчего длинная узкая тень сначала
распласталась у ее ног, затем, быстро укорачиваясь, скользила вбок и назад
по мере того, как за спиной нарастал, приближаясь, шум мотора; потом он
налетел, размазывая все бледнеющую тень по стене, и машина - теперь просто
две рубиновые точки и их отражение на мокром асфальте - удалялась вверх по
улице.

Хулия остановилась у светофора. Ожидая, когда загорится зеленый, она
искала глазами в темноте другие зеленые огоньки и замечала их в
проносящихся мимо "глазках" такси, в светофорах, мигающих вдоль всего
проспекта, в светящихся вдали, вместе с синими и желтыми, буквах на крыше
высокой стеклянной башни, на последнем этаже которой, судя по непогасшим
окнам, кто-то еще работал или наводил чистоту в этот поздний час. Зажегся
зеленый. Хулия перешла улицу, теперь ища глазами красные огоньки, чаще
попадающиеся в большом городе в ночное время, но прямо перед ней
вспыхнула, ослепив голубым блеском, "мигалка" полицейской машины,
проскользнувшей, не включая сирены, как безмолвная черная тень. Красные
огоньки автомобилей, зеленый свет светофора, синий неон, голубая