Чтение 64–й страницы книги ~Битва божьих коровок~

смотрела на Настю множеством фанерных заплаток: должно быть, замки в ней
меняли неоднократно.

Вряд ли милый мальчик с зайцем на футболке живет за этим деревянным
монстром, ключи от которого то ли теряются, то ли вовремя не попадают в
замки. Лично она выбирает дерматин.

Придя к такому выводу, Настя переложила фотографии с правой руки в левую
и позвонила.

Ей открыли не сразу: сначала мелькнула тень в глазке, затем послышался
легкий звон набрасываемой цепочки, и только после этого дверь немного
приоткрылась. И на нее взглянул любопытный старушечий глаз.

- Вам кого? - спросила старуха.

Настя наклонилась к образовавшейся щели, и в нос ей ударил сильный запах
камфары, старой кожи, старых книг и старых цветов в старых гербариях.
Собиравшихся, должно быть, ко дню тезоименитства августейшей императрицы
Александры Федоровны.

- Вам кого?

- Простите за поздний визит, ради бога. Мне нужен мальчик. Он живет
здесь... Маленький мальчик... Наверное, ваш внук.

- Нет здесь никаких мальчиков, - сердито бросила старуха и захлопнула
дверь.

Несколько секунд Настя растерянно стояла перед черным рифленым
дерматином. Первая попытка оказалась неудачной, а с мальчиком вообще вышел
перебор. И никаким внуком этому высохшему Лютику он быть не может. Судя по
запаху в квартире, по несохранившемуся цвету глаз старухи, ее внук и сам уже
имеет внуков.

Что ж, у нее остается еще один шанс, зато верный.

...Верный шанс обратился в ничто спустя десять минут.

Все эти десять минут Настя билась в искореженную дверь. Вначале она робко
звонила, потом звонила отчаянно, потом принялась стучать, потом колотить в
дверь обоими кулаками. И, вконец обессиленная, прибегла к помощи ботинок.

Никакого эффекта.

За обшарпанной дверью никого не было. Ни движения, ни дуновения ветерка,
ни запахов - даже камфарного.

Квартира была нежилой. Или, во всяком случае, хотела так выглядеть.

Квартира обманула Настю. Спрятала от нее мальчика в футболке! А ведь ей
ничего не стоило приветливо открыться, и Настя вошла бы в нее, и ее напоили
бы чаем, и, приложив палец к губам, показали бы спящего мальчишку, а она
сказала бы: ?У вас замечательный малыш. Такой серьезный... Смотрите, он
улыбается во сне?.

Да, так бы она и сказала. А родителям было бы приятно.

И они обязательно рассказали бы Насте о старшем друге мальчика - Кирилле,
который делал таких замечательных воздушных змеев. И Настя тоже рассказала
бы. им о Кирилле - в детстве он обожал запускать змеев. Он ведь из
Вознесенского, а это маленький поселок на юге, где нет больших домов, зато
всегда тепло и море никогда не замерзает. Земля у них не очень хорошая,
каменистая, но им с мужем привозят настоящий чернозем для теплиц. Она
рассказала бы им об Илико: это ее сын, ему двенадцать, и этим летом он уехал
учиться в Англию. Да, он уже взрослый. Слишком взрослый. Он взрослее, чем ей
хотелось бы...

Настя изо всех сил стукнула ботинком по двери.

Напоследок.

А потом присела на грязные ступеньки лестницы и положила голову на
колени. Фотографии, которые она прихватила с собой, теперь никому не
понадобятся.

- ...Что же вы двери высаживаете, девочка? Старческий голос за спиной
заставил Настю вздрогнуть. - Вы же видите, что никто не открывает. Скажите
спасибо, что я милицию не вызвала.

- Спасибо...

- И не сидите на холодном полу. Вы еще очень юная, вам детей носить.
Разве можно так, милая?

Настя поднялась со ступенек и осторожно приблизилась к старухе. Она была
совсем крошечная, похожая на девочку, которая забыла вырасти. Забыла, да так
и состарилась, не вспомнив.

- В этой квартире никто не живет, - сказала состарившаяся девочка.

- И давно? - спросила Настя.

Вопрос ее был абсолютно лишен смысла: какая разница, как давно здесь не
живут? Главное, что не живут сейчас.

- С лета... Может быть, с конца июня... Не помню точно, но разве в моем
возрасте это важно?

- Извините, что побеспокоила вас. Я сейчас уйду.

- Думаю, им было бы приятно. - Старуха задумчиво пожевала губами.

- Кому? - удивилась Настя.

- Жильцам... К ним редко кто приходил. Зрение у меня неважное, но слух,
слава богу, хороший. Вот вы стучали только что, а у меня даже в
поджелудочной железе отдавалось. Она у меня больная...

- Простите, ради бога. Я просто искала мальчика... Мне кажется, он жил в
этой квартире. Вот, посмотрите...

И прежде чем Настя успела сообразить, что делает, рука ее потянулась к
карману куртки, где лежали фотографии.

- Это он. Вы знаете его?

- Предупреждаю, у меня неважное зрение... Старуха поднесла фотографии к
глазам и долго, мучительно долго их рассматривала.

- Отвратительное зрение... Почти ничего не вижу... И поджелудочная... А
лекарства такие дорогие... Если у вас будет возможность, никогда не
старейте, девочка! Это так ужасно, так ужасно быть n'est pas frais!.. <Не
первой свежести (фр.)>

- Не понимаю...

- Конечно, не понимаете, милая! Но лет через шестьдесят... О, как вам
будет это близко...

Настя попыталась взять фотографии из разбитых артритом пальцев старухи.
Но не тут-то было! Старуха перебирала снимки, цепко держась за их края и
причитая по поводу безвозвратно утраченного зрения.

- А ведь раньше у меня были великолепные глаза. И я даже стреляла из
духового ружья, представьте себе... Это Владик.

- Что? - не поняла Настя.

- Мальчика зовут Владик. Они жили здесь с бабушкой. Очень замкнуто. Ни с
кем не общались. А потом уехали куда-то.

- В конце июня?

- Да-да... В конце июня звучит как ?в конце жизни?, вы не находите?

- Они уехали насовсем?

- Они вывезли мебель... Правда, мебели было совсем немного.

- Может быть, они оставили адрес?

- Ну что вы! Я же говорила, они жили очень замкнуто. И этот мальчик...
Владик... По-моему, он был серьезно болен.

Ну конечно, на фотографиях он совсем не улыбался!

- Серьезно болен? - переспросила Настя.

- В наше время это называли Melancolie de noire... Черная меланхолия. Это
так печально...

Что такое ?черная меланхолия?, Настя не могла взять в толк. В их семье
никто не болел, кроме плодовых деревьев и винограда. Из года в год Настя
боролась и с антракнозом черной смородины, и с ржавчиной малины, и с
монилиозом груш, и с мучнистой росой на винограде, называвшейся довольно
романтично - ?милдью?.

Была еще и ее собственная застенчивая аллергия на крыжовник, но она под
категорию ?болезни? не подпадала.

И вот, пожалуйста, какая-то черная меланхолия!

- А вы не знаете, к мальчику... к Владику приходил когда-нибудь молодой
человек? Темноволосый, очень красивый...

- Все молодые люди красивы, милая. Хотя бы потому, что они молоды. Вы
тоже очень красивая.

- Спасибо, - Настя покраснела. - И все-таки?

- Не знаю, милая... Они ни с кем не общались. А я не привыкла
навязываться.

- Я возьму фотографии...

- Подождите... Это же воздушный змей, правда? - Старуха потрясла снимком
перед Настей. - Это воздушный змей, какая прелесть! Tres joli!
<Очаровательно! (фр.)>

Если сейчас старуху не остановить, она вполне может углубиться в
воспоминания о том, как запускала змеев с Павлом Первым. И играла в куклы с
Екатериной Второй, когда та еще была бедной немецкой принцессой на горошине!

- Значит, адреса они не оставили? - переспросила Настя.

- Увы, милая. Возьмите ваши фотографии...

- Может быть, его можно где-то узнать?

Старуха развела руками, и фотографии выпали из ее нетвердых пальцев.
Неловко нагнувшись, Настя принялась собирать их.

- Простите, что побеспокоила. И спасибо вам за все, - с чувством сказала
она.

- Ну что вы. Мне приятно было поболтать с вами. Ко мне тоже редко
заходят. Хотя теперь я точно знаю, кто придет следующим.

- Кто?

Старуха улыбнулась и погрозила Насте пальцем:

- La mort <Смерть (фр.)>, милая...

...Визит к старой даме не принес Насте облегчения. Она не узнала ровным
счетом ничего, кроме имени мальчика и имени приходящей медсестры старухи с
красивой фамилией Ламорт. У Кирюши тоже была красивая фамилия - Лангер. Но
надпись на стекле он адресовал совершенно пустой квартире. Все то страшное,
что произошло с ним, относилось к осени. А мальчик уехал в конце июня.

Но тогда все бессмысленно, бессмысленно, бессмысленно!

Как бессмысленно его ?до свидания?!

С кем он прощался, ведь окно Кирюшиной комнаты видно только из окна