Чтение 46–й страницы книги ~В тихом омуте?~

на несколько секунд отодвинуть финал моей глупой никчемной
жизни...

И Фарик вдруг отшатнулся и упал. Я рванула провод, он
выскочил из розетки и беспомощно повис у меня в руках.
Отбросив его в сторону, я выскочила из ванной, бросилась на
кухню, выдвинула все ящики, нашла первый попавшийся нож и
прижала его к груди. Теперь у меня появился хоть какой-то
шанс.

- Алена, он сумасшедший!.. Не подходи ко мне! -
закричала я, трусливо забившись в угол между буфетом и
мойкой. - Я тебя убью!.. Я не хочу тебя убивать... Ты должен
выслушать меня! Я ни в чем не виновата!

Никакого ответа.

Так, сжимая нож, я просидела некоторое время - я даже
не знала, сколько: пять минут, пятнадцать минут, пятьдесят
минут - во всяком случае, эти минуты принадлежали моей
жизни, я была жива. Пока жива... Фарик наверняка затаился,
о, это восточное коварство, удельные князьки так и норовят
продать свои племена по сходной цене... Он затаился, чтобы
напасть на меня сзади, как смерть... Он хочет моей смерти,
но я не виновата, я не виновата...

Фарик не появлялся. Не появлялась и Алена.

И тогда, собрав в кулак все свое мужество, я решилась
высунуть нос из кухни.

...Они были там.

Они лежали голова к голове.

Они оба были мертвы.

Но сначала я увидела только Фарика - он упал навзничь.
Только по синим, вытянувшимся в шнурок, губам я с ужасом
поняла, что произошло. Мокрая рубашка - конечно, он был весь
мокрый, он почти наполовину влез в ванну, когда топил
меня... Я понятия не имела об электрическом токе, только
один раз, в школе, мы хоронили мальчика-радиолюбителя,
который погиб из-за неисправности в сконструированных
наушниках. Я даже не помню, как звали этого мальчика, он жил
в сталинском доме в квартале от школы - каждый день я
проходила мимо этого дома и каждый раз говорила себе: в этом
доме жил мальчик, который погиб от удара током.

Вот и бедный Фарик погиб от удара током, а я даже не
знаю, где его дом.

Нет, он не погиб от удара током.

Это ты убила его.

Ты. Убила его.

Я вцепилась Фарику в плечи и почувствовала такую
тяжесть в груди, что рванула рубаху. Если бы он убил меня,
мне было бы легче.

Мне было бы все равно. И я не увидела бы тогда, что
Алена...

На коленях я подползла к Алене, судорожно затрясла ее.

- Вставай! Здесь творится полный кошмар, ты должна
/.,.gl мне...

Алена не отзывалась.

Я перевернула ее - на надменном лице Алены застыло
удивление.

- Ну, давай, не пугай меня! Алена! Алена... Ну что за
дурацкие шуточки? А я, между прочим, именно сегодня хотела
убрать к чертовой матери платок из постели... Делай со мной,
что захочешь, так, кажется, это называлось? Ну, милая моя...

Голова Алены безвольно подалась за моей рукой - и
только тогда я увидела темную точку на виске: висок был
аккуратно вспорот, даже классный нейрохирург не сделал бы
лучше.

- Мы же собирались рвануть в Финляндию на выходные...
Ты говорила, что там отличное пиво и отличные дороги... Ну
же, - я продолжала отчаянно трясти ее, - черт возьми, или ты
меня разыгрываешь? Может быть, ждешь искусственного дыхания
рот в рот, это как раз в твоем стиле...

Я подняла глаза и почти тотчас же поняла происхождение
зияющей точки на виске: в стену была вделана панель с целым
рядом маленьких вешалок для полотенец. Их роль выполняли
отлично инкрустированные и остро отточенные рога животных.
Может быть, это и не были рога, скорее всего - удачная
стилизация... Алена ударилась виском об этот... Да, об
этот... Я послюнила палец и осторожно стерла капельку черной
крови, оставшуюся на вешалке-роге. Алена помешана на
чистоте, ей не понравится, если хоть что-то будет
замызгано... Ну вот, крови нет - и не считается; если нет
крови, то смерть не считается.

Не считается, не считается.

Я легла рядом с Аленой, обняла ее и прижалась к еще
теплому плечу.

- Что мы будем делать с Фариком, душа моя?.. Кажется, я
его убила. Сначала он убил тебя, а потом я убила его.

Убила, убила.

Ты меня любила, а я его убила. А ты меня любила. Так
любила, что в зубах носила - откуда только эта дурацкая
собачья поговорка, радость ризеншнауцера - в зубах носила,
надо же!..

Нужно встать, иначе я сойду с ума. Фарик сошел с ума,
но это не повод, чтобы убивать. Два убийства - и никакой
крови, никакого беспокойства. Не нужно застирывать рубах, не
нужно мыть ножи.., черт, зачем я приволокла нож - я ведь
принесла с кухни нож, но зачем?..

Я отползла от Алены, зажмурила глаза и изо всей силы
ударилась затылком о кафель - приди в себя! Приди в себя.

И заплакала.

Слезы выскребли сумасшествие из всех ячеек, и только
тогда навалилось прозрачное, как стекло, отчаяние.

Нимотси убили в моем доме, Венька погибла из-за меня,
Алена погибла из-за меня, Фарик погиб из-за меня...

Черта с два погиб! Это ты его убила.

Господи, ненавижу себя! Столько усилий - и только для
того, чтобы те, кто рядом с тобой, обязательно погибли. Я
больше не хочу, вся эта новая жизнь - кот в мешке, к черту
*.b.", всю жизнь ненавидела котов... Нимотси когда-то завез
одну кошечку, а потом уехал в свою проклятую Грецию...
Господи, если бы не было этого, не было бы сегодняшнего
кошмара, Алена нашла бы себе подружку, а девочка и два
мальчика жили бы себе втроем... Я больше не хочу, не хочу...
К черту все эти паспорта, имена, черт знает что в себе
несущие... Сейчас пойду куда нужно, на первый попавшийся
пост, к первым попавшимся усатым ментам - я не виновата,
хоть кто-то должен мне поверить... А если они не поверят? -
ведь у меня же нет свидетелей, все мои свидетели мертвы...

Моя бедная голова болела, и я снова ударила себя по
виску - по той же стороне, в которой у Алены была дырка:
возьми себя в руки, не сходи с ума.

Я еще раз тряхнула Алену - не может быть, чтобы человек
перестал жить из-за крошечного несерьезного отверстия. Я,
должно быть, ошиблась, я не врач, чтобы констатировать
летальный исход. А все может быть не так страшно, есть же
всякие медицинские термины, облегчающие совесть, - кома,
например, или коллапс, или глубокая потеря сознания...

И, значит, я никого не убила.

Плохо соображая, я подхватила тело Алены под мышки и
выволокла из ванной: она оказалась тяжелее, чем я думала. А
вот Фарик был совсем легкий - даже удивительно, как ему
удалось чуть не утопить меня. Восточный мальчик, который
подсох на солнце и стал невесомым, как маленькая прозрачная
тарань - такую тарань мы всегда ловили с отцом в августе,
после смерти мамы... Каждый август; на базе отдыха, она
называлась "Энергетик"...

Теперь нужно доехать до больницы, до ближайшей
больницы, чтобы их спасли. И с легким сердцем отдаться в
руки правосудия. Возможно, меня посадят, и тем самым избавят
от дальнейших хлопот, разве это не выход?..

Как в тумане, я подогнала джип к самому крыльцу и
открыла заднюю дверцу. Сначала Фарика, он легче; я
провозилась с ним недолго - пока его голова не уткнулась в
стекло, а бессильные ноги не потянули за собой Коврик. Вот
черт, Алена ненавидит беспорядок и сбитые коврики в машине.
Я поправила коврик и отправилась за Аленой.

На ступеньках крыльца вместе с телом Алены я села
отдохнуть. Ее сухая красивая голова лежала на моих коленях -
то, о чем она так долго мечтала. Затаив дыхание, я
прислушивалась к Алене - никаких признаков жизни, ничего,
девочка, врачи соберут тебя, они многое умеют, эти врачи,
все будет хорошо.

Я усадила Алену рядом с Фариком и прикрыла их обоих
пледом - ноябрьская ночь была холодной, под ногами хрустел