Чтение 52–й страницы книги ~Корабль призраков~

вещице снова привело Клио в ярость. - Наверняка это девчонка! Сделала из
вредности.

- Не думаю. Слишком специфический инструмент... Я имею в виду этого
индейца. Может быть, кто-нибудь из особых любителей раскаленных
гениталий...

Мы посмотрели друг на друга, рассмеялись и сказали почти
одновременно:

- Муха!..

- Кто это там треплет мое имя всуе? - Появившийся с хлебной корзинкой
Муха весело посмотрел на нас.

- Никто, никто! Ты кормить нас собираешься? - Клио потрепала
добродушного гея по голове.

- Все вопросы к нашему швейцарскому шеф-повару. Судя по всему, пойло
уже готово. Выглядит дрянски, но запах ничего себе. Пошел приглашать
общество на обед...

Но и без особого приглашения три штурмовых отряда, осуществлявших
осмотр корабля, вернулись в кают-компанию. Кроме того, подтянулись Вадик
и губернатор Распопов. Сокольников пришел последним и уже без дочери. Он
выглядел измученным, но не сломленным. И с порога ободряюще улыбнулся
Клио. Аника, очаровательная в своей швейцарской непосредственности,
пригласила пассажиров к столу.

Всем были розданы тарелки. Всем пятнадцати, за исключением Карпика,
оставшейся в каюте. Видимо, в таком составе мы и продолжим путешествие.
Если продолжим.

По милому, чересчур холеному для этих широт лицу Аники пробегали
судороги напряженного внимания: ей очень хотелось понравиться сидевшим в
кают-компании русским. Для этого был выбран не самый подходящий момент -
озабоченные происходящим люди могли сейчас съесть все, что угодно, и
даже не заметить этого. Пока все копались вилками с нанизанным на них
хлебом в густой белой сырной массе, именуемой фондю, четко вырисовалась
картина происходящего на корабле. Все три группы свели наблюдения
воедино. Результаты оказались следующими:

- все спасательные шлюпки и фанц-боты находятся на своих местах, но
на них отсутствует обязательная для экстренных случаев пиротехника. Вся
пиротехника - от ракетниц до фальшфейеров, призванных подавать сигналы
на дальнее расстояние в случае опасности;

- то же самое можно сказать об остальной связи: радиотелефонов,
поддерживающих спутниковую связь с берегом и другими судами, нет. Такой
милый атавизм, как рация, тоже выведен из строя. В платах рации не
хватает некоторых существенных деталей;

- кроме шестнадцати человек, находящихся сейчас в кают-компании, на
корабле никого не обнаружено;

- арсенал, где хранились карабины и ружья, привезенные пассажирами,
закрыт. Открыть арсенал не представляется возможным, поскольку дверь его
бронирована. Где находятся ключи - неизвестно. Возможно, там же, где и
капитан;

- топлива на корабле достаточно;

- судовые механизмы, приборы и двигатели не повреждены. Шлюпки не
повреждены. Фанц-боты не повреждены. Ни одна из жизненно важных систем
корабля не повреждена.

Именно так выглядело сообщение, с которым выступил перед пассажирами
Макс, единственный член экипажа, оставшийся на борту.

- Что будем делать, господа? - задал он присутствующим риторический
вопрос. Вопрос повис в воздухе. Господа молчали. Только никогда не
теряющий присутствия духа Муха мурлыкал себе под нос какую-то песенку.

- Да замолчи ты, в конце концов! - прикрикнул на Муху губернатор.

- Что ж вы такой нервный, роднуля? - добродушно парировал Муха. - И
как вы с такими нервами с областью управляетесь?

- Не твое собачье дело, - вспылил губернатор, но тут же осекся и за
все последующее время не произнес ни слова: видимо, воспоминание об
оставленной сиротой области подействовало на него угнетающе.

Нейрохирург Антон Улманис, все это время ревниво наблюдавший за
Максом, попытался перехватить инициативу:

- Есть два возможных варианта: либо мы остаемся здесь и ждем
неизвестно чего, либо мы отправляемся в сторону порта. На корабле или на
шлюпках.

Макс хмыкнул:

- Насчет корабля - это большой вопрос. Кто-нибудь из присутствующих
имеет представление о должности штурмана? Ориентируется в приборах? В
судовых огнях? В характере фарватера? Во льдах? Кто-нибудь знает, как
подкачивать топливо? Кто-нибудь знает, как подкачивать солярку в
расходную цистерну, чтобы работал дизель-генератор? Кто-нибудь знает,
что такое вообще расходная цистерна? Кто-нибудь знает, что такое главная
силовая установка?

- Вы. - В устах Антона это прозвучало не очень убедительно.

- Я - пас. Я пока что еще не самоубийца. Все, что касается
холодильных установок, - это пожалуйста. Запустить двигатель, чтобы мы
не подохли здесь от холода и не передавили друг друга в темноте, - это я
могу. Но все остальное.

- Значит, сдвинуть корабль не представляется возможным?

- Если хотя бы у шести пассажиров есть дипломы механика, штурмана,
рулевого матроса и прочее - тогда можно попытаться.

- Все понятно. - Антону больше не хотелось выслушивать откровенное
издевательство Макса. - Тогда можно погрузиться на шлюпки, и?

- Ответ отрицательный. - Макс разбивал доводы нейрохирурга один за
другим. Казалось, это доставляло ему наслаждение. - Во-первых, до порта,
из которого мы вышли, больше двух суток пути. Ну это бог с ним. Льды.

- А что льды?

- Мы не сможем выйти на чистую воду. Шлюпка просто завязнет, и все.

- А этот... как его... бот, на котором мы выходили? Он же легкий! -
внес свою лепту в разработку стратегических решений Муха.

- На нем ты будешь плавать у себя в ванной. Если доберешься, конечно,
- мрачно пошутил Макс. - Вы что, уж совсем ничего не соображаете. На
шлюпках, я уже не говорю о ботах, можно продержаться какое-то время. При
условии, что мы находимся в районе прохода судов. А здесь медвежий угол.
На сто - сто пятьдесят километров ни одного судна. Вы просто околеете во
льдах, вот и все.

- А вы?

- Я бы никуда не уходил с корабля. Во всяком случае, здесь есть свет,
тепло, бильярд, насколько я понял, и запасы пищи - Макс подмигнул всем
присутствующим. - И воды.

- И сколько мы должны здесь торчать? - осторожно спросил Антон.

- Откуда же я знаю? До выяснения всех обстоятельств. ?Эскалибур?
должен вернуться через две недели. В противном случае нас начнут искать.
И найдут довольно быстро. А две недели в хорошем обществе, - по-моему,
это неплохая идея. Надоесть мы друг другу не успеем, на корабле можно
сутками не видеться.

- А вы-то здесь при чем, молодой человек? - Губернатор еще раз
проявил свой склочный нрав - Вы-то какое отношение имеете к хорошему
обществу? Ваше дело маленькое, - смотреть, чтобы с двигателем все было в
порядке... И поменьше попадаться нам на глаза...

- Это уж как захочу - Макс моментально поставил зарвавшегося
Распопова на место. - Теперь надо мной начальников нету...

- Не стоит обострять, Николай Иванович! - примирительно сказал Антон.
- И вы успокойтесь, Макс. Не хватало только, чтобы мы вцепились друг
другу в глотку.

- Хотел бы я на это посмотреть! - Макс поскреб свой шрам.

- И вообще, нужно выяснить, что это за тип. - Распопов спрятался за
мощную спину фотографа Филиппа и уже оттуда продолжил подавать реплики.

- Со мной все ясно, а вот вы кто?

- Что значит - кто я? - Губернатор даже задохнулся от такой наглости.

- Именно. Вы бы предъявили документы во избежание недоразумений.

- Документы? - Распопов открыл было рот и снова закрыл его. - А,
собственно, мои документы... Мои документы были у вашего третьего
помощника. Так же, как и документы всех остальных. Правда, товарищи?

"Товарищи? молчали. Это была правда. По четко установленным
корабельным правилам документы всех находящихся на корабле - по выходе в
море - сдавались третьему помощнику, каюту которого мы с Карпиком
навестили всего несколько часов назад. Тогда я даже не подумала, что в
пустом сейфе хранились и наши паспорта. Паспорта всех пятнадцати
пассажиров. Сейчас было не самое подходящее время, чтобы говорить об
этом... Но сказать было необходимо.

- Документов нет. - Наконец-то и я получила слово - Мы с Карпиком
были в каюте третьего помощника. Там стоит сейф для хранения всех бумаг.
Вы должны об этом знать, Макс.

- Еще бы.

- Так вот. Он пуст.

- То есть как это пуст?! - Распопов больше не мог сдерживаться и
перешел на бабский фальцет.

- Абсолютно пуст. Там нет ни единого листка.

- Этого не может быть. - Впервые Арсен Лаккай проявил солидарность с
губернатором.

- А все остальное может быть? - Я обвела присутствующих взглядом. -
Все остальное, включая такое странное исчезновение экипажа?

- Я не хочу здесь больше оставаться, - заявил губернатор. Совсем как
Карпик на трапе у капитанского мостика. И снова я почувствовала приступ
раздражения.

- Не оставайтесь - Макс сохранял полное спокойствие.

- В конце концов, можно добраться до берега. Здесь не так уж далеко,
километра четыре.