Виктория ПЛАТОВА

РИТУАЛ ПОСЛЕДНЕЙ БРАЧНОЙ НОЧИ

Анонс

Хуже не придумаешь, чем проснуться в одной постели с трупом известного
виолончелиста, в груди которого торчит нож! В такой ситуации оказывается
Варвара, девушка для пикантных поручений. Многочисленные свидетели указывают
на то, что именно она является убийцей. Загнанная в угол, Варвара пытается
доказать свою невиновность и обнаруживает, что это убийство тянет за собой
другие. Сделав столь неприятное открытие, она приходит к выводу о том, что
исток сегодняшних смертей нужно искать в недалеком прошлом...

Все события и герои этого романа вымышлены, любое сходство с реально
существующими людьми случайно.

Автор.

PRELUDIO ANDANTE

...Твою мать.

Теперь-то я точно знаю, где была, когда престарелый боженька раздавал
мозги: в соседней очереди за французскими купальниками. После купальников я
затарилась зимними сапогами и дубленкой с костяными пуговицами - штучная
работа, ренессанс фурнитуры, якутские резчики по моржовому клыку могут
отдыхать в своих ярангах до конца времен... Потом я съела бутерброд с семгой
и вернулась к боженьке - за мозгами.

Но, как и следовало ожидать, мне их не хватило. Так же, как и нескольким
другим страждущим с целым букетом различных диагнозов: синдром Ганзера
, брадипсихия , и олигофрения в стадии дебильности...

Мой диагноз оказался самым тяжелым - иначе я, Варвара Сулейменова, не
стояла бы сейчас здесь, в гостиничном VIP-номере, босиком, в одних бикини с
кружевными цветочками, подозрительно смахивающими на увядшие гиацинты, -
и... твою мать, с окровавленным ножом в руках.

***

А все начиналось совершенно безоблачно - в нашем со Стасом разухабистом
стиле. Звонок по внутреннему телефону ("загляни-ка ко мне на секунду,
лапуля"), дефиле по коридору, несколько тоненьких папок ("для прикрытия") и
поворот ключа в замке. После этого Стас поцеловал меня в щеку, а не в
перекрестный прицел ключиц, как обычно, из чего я сразу же сделала вывод:
предстоит работа.

- Предстоит работа, - промурлыкал Стас, с трудом отводя от меня
похотливый взгляд.

- Кто? - пользуясь служебным положением, я устроилась на столе, больше
смахивающем на плацдарм для сексуальных Ватерлоо: Стас и теперь, по
прошествии стольких лет, не забывал о своем бурном мелко-сутенерском
прошлом.

- Афиши видела? - Он сразу же ухватил быка за рога, матадор хренов. - По
всему Невскому треплются.

Вчера, проезжая в легком подпитии по Сансет-бульвару местного разлива, я
узрела лишь один транспарант - "Ансамбль песни и пляски "Жок", Республика
Молдова" - и потому сразу же приуныла.

- Ты знаешь мои принципы, Стас. Я против групповухи, - веско сказала я и,
помолчав, добавила:

- Тем более с молдавскими пейзанами.

- Дура, - Стас покровительственно потрепал меня по коленке, затянутой в
представительские секретутские колготки с лайкрой. - Таких жертв от тебя
никто не требует. Олев Киви.

Олев Киви. Звучит ничуть не лучше, чем какой-нибудь Гуннар Куусик или
Йыху Рэбане...

Непередаваемое, тягуче-бессмысленно-эстонское сочетание букв.

Я поморщилась, как от зубной боли. Впрочем, так оно и было: Эстония, мой
непроходящий кариес, он же герпес, сифилис и далее по списку плюс бельмо на
глазу. Ничем не примечательное детство на улице Паэ, ничем не примечательная
юность на улице Вэнэ. Потом был респектабельный мини-бордель в Иэсмяе,
удачно мими-крировавший под клуб любителей гольфа. Нужно признать, что они
неплохо загоняли шары в лунки, все эти залетные торгаши цветным ломом,
истребителями и лесом из Игарки. Там мы и познакомились со Стасом, там же,
недалеко от Иэсмяе, в Таллинском зоопарке, мой младший брат Димас до сих пор
выгребал дерьмо за обезьянами. В прошлом году он должен был получить
повышение и перейти на уборку слоновьего дерьма, но в этом, более престижном
и высокооплачиваемом месте ему отказали - по причине очередной несдачи
экзамена по эстонскому языку.

Будь проклята дискриминация. Будь проклят апартеид. В Эстонской
Республике даже отходы жизнедеятельности слонов падают на землю с
неподражаемым акцентом...

И вот теперь, пожалуйста, Олев Киви.

Тэрэ-тэрэ, вана кэрэ! .

- Не пойдет. - Я сняла руку Стаса со своего колена. - Ты же знаешь мои
принципы...

- Заткни их себе в задницу, - вяло парировал Стас. - Олев Киви -
знаменитость, будет в Питере через неделю с гастрольным туром. И он мне
нужен.

Из всех эстонских знаменитостей я знала только Анне Раамат, звезду
любительского порно, и потому сочла за лучшее уточнить:

- Чем же он так знаменит, этот твой Киви? Долбится на ударных в группе
"Роллинг Стоунз"? Или у Джорджа Майкла, не дай-то господи, на подтанцовках?

- Он виолончелист. - Стас снова начал гладить мою коленку. -
Представляешь себе, что такое виолончель?

- Смутно.

- Скрипка, только побольше.

- Скрипка, только побольше, - это контрабас, - резонно заметила я. - Но
раз уж пошла такая пьянка и ты без этого виртуоза жить не можешь, то лучше
тебе обратиться к Кайе.

Кайе, наша общая подружка из сжигаемого порочными страстями приморского
городишки Пярну, вот уже почти год обиталась в Питере и к тому же в свое
время закончила музыкальную школу по классу цимбал.

- Непроходной вариант, - Стас презрительно вытянул нижнюю губу. - Эта
дрянь ни с того ни с сего вздумала забеременеть. И потом, ты вспомни, какая
у нее рожа - голая цыганщина, только бубна не хватает.

- А я?

- А ты - в самый раз. Полет валькирий, так что не нарывайся на
комплименты.

Если я и была валькирией, то явно уставшей от полета недавно мне
стукнуло двадцать шесть - из них последние семь на боевом посту у мужских
гульфиков с несколькими краткосрочными отпусками: в Грецию, Турцию и в
населенный пункт Пестравка Самарской губернии.

- Может быть, ты отпустишь меня на пенсию, Стасик? - безнадежным голосом
спросила я.

- Конечно, отпущу, - в очередной раз клятвенно соврал он и прижался лбом
к моим коленям. - И даже сделаю тебя старшим менеджером. Но сначала - Олев
Киви. Олев Киви - и все. Баста. Каюк. Финита ля.

- Ну, хорошо, - я сдалась, как сдавалась всегда. - Что я должна делать?

Дурацкий вопрос. То же, что обычно делают эскорт-девицы: милая болтовня
за ужином, поглаживание лодыжек под столом, легкий петтинг в машине,
глубокий французский поцелуй в лифте между этажами... Следующие за этим
вариации зависят от степени алкогольного опьянения и сексуальной
извращенности клиента.

Стас вынул из кармана пачку баксов и небрежно швырнул ее мне.

- Для начала займешься гардеробом.

Это прозвучало как оскорбление: что-что, а тряпки у меня всегда были в
порядке. Лучшее, любимое и только для вас. Хотя...

- Нужно что-нибудь особенное? - Я оценивающе подбросила в руке Стасове
денежное вливание: его вполне хватило бы не только на роскошный пеньюар, но
и на дрянное платьишко от убиенного Версаче, которое я присмотрела себе в
бутике на Литейном. - Экстравагантное, пикантное, возбуждающее поникшие
чресла?..

Стас ничего не ответил и принялся рыться в ящике стола.

- Ничего, что я не знаю, сколько струн на виолончели? - снова напомнила о
себе я.

- Прочтешь в "Музыкальном словаре", - отрезал Стас и бросил на стол
фотокарточку. - А пока взгляни на это.

Интересно, с каких это пор Стас держит в своем стойле ничем не
примечательных шатенок?

А она была ничем не примечательна, эта шатенка с фотографии, - одинокая
роза в руках, неухоженные волосы, небрежный "паж" а-ля Мирей Матье, брови
вразлет, глаза вразлет и губы без всякой помадной узды - слишком темные для
шатенки.

Да, слово "слишком" подходило ей.

Она была слишком непритязательна.

- Это еще что за стахановка?

- О мертвых либо хорошо, либо ничего, - снова осадил меня Стас.

- Это еще что за почившая стахановка? - дисциплинированно поправилась я.

- Это жена Олева Киви. Погибла в прошлом году при сомнительных
обстоятельствах. Но это дело десятое. Главное в другом - у тебя ровно
неделя, чтобы стать хоть немного похожей на нее.

Я еще раз - теперь уже оценивающе - посмотрела на темные, как эстонская
хуторская грязь, губы мертвой Кивихи, а потом перевела взгляд на денежки.

- Маловато будет, голубчик Стас. Надо бы тысчонку накинуть... И потом,