Чтение 3–й страницы книги ~Ритуал после брачной ночи~

еще и кокошник, голубчик Стас.

- Ты должна будешь провести с ним ночь в этой гостинице.

- А он в курсе? - поинтересовалась я.

- Пока еще нет. - Положительно, Стас отличался библейским терпением и
такой же библейской верой в чудо. - Но ты сделаешь все, чтобы прыгнуть к
нему в постель.

С моей нынешней экипировкой шансы на койко-место в номере знаменитого
виолончелиста практически равны нулю. Я попыталась донести этот тезис до
воспаленного сознания Стаса, но он и слушать меня не стал.

- Вечером он ужинает в "Европе", тебе уже заказан столик. Веди себя не
вызывающе, никаких призывных взглядов. И если он к тебе приклеится, лучше
промолчи лишний раз. Еще сморозишь какую-нибудь глупость, я тебя знаю. Ноги
без нужды не раздвигай и губ не облизывай. Веди себя с достоинством. И
вообще... Старайся соответствовать.

- Чему? - спросила я, хотя и так знала ответ: дурацкой любительской
фотографии из Кронштадта. - Думаешь, он клюнет?

- Все может быть, - Стас вытащил из кармана перстень с камнем и
торжественно надел мне на палец.

- Это еще что?

- Это - от фирмы. За многолетний безупречный труд. Если тебя... Если тебя
кто-нибудь спросит о перстне, скажешь, что подарок матери. Семейная
реликвия, передается пр наследству и все такое.

- Ну, ты даешь, Стас! Моя бедная мамочка за всю жизнь мне даже упаковки
прокладок не презентовала.

- Неважно. Если... Если отношения у вас сложатся, послезавтра ты
представишь меня ему. За обедом. Обедает он тоже в "Европе", в три часа. Я
там появлюсь, и ты меня представишь. Невзначай... Встретила, мол, старого
знакомого, не возражаешь, милый, если он подсядет к нашему столику? Не мне
тебя учить.

- Это точно. Но, по-моему, ты темнишь. Мне не хотелось бы, чтобы мои
прелести использовались вслепую.

- С каких это пор? - Стас по-хозяйски ухватил меня за грудь. - Ну-у... не
изображай интенсивную умственную деятельность, дорогуша. От этого у женщин
твоего типа образуются морщины.

Это правда. Гори ты синим пламенем, Стас. Ты и твои дурацкие тайны.

- А как насчет сексуальных предпочтений? - Я уже успокоилась и взяла себя
в руки.

- Моих? - изумился Стас. - За столько лет не изучила?

- Да нет, твоего треклятого eeti guy .

- Понятия не имею. Но не думаю, что он особенно привередлив. Разве что
присовокупит смычок к атрибутам наслаждений.

Час от часу не легче! Я оставила скользкую тему и перешла к более
приятному.

- Гонорар?

- Гонорар получишь тогда, когда я разопью с клиентом чашку кофе. И не
волнуйся, я же никогда не подводил тебя, девочка... Начало в девятнадцать
ноль-ноль. Удачи.

Я уже ухватилась за дверную ручку, когда Стас догнал меня.

- Я на тебя надеюсь, голубка Варенька. И вот еще что: сотри лак с ногтей.
***

Лишний билетик "на Олева Киви" спрашивали от метро, "шестерку" удалось
припарковать только в трех кварталах от филармонической бойни, чертово
платье сидело на мне так же ловко, как меховой тулуп на уроженце Берега
Слоновой Кости, и ко всем несчастьям я сломала ноготь... Не самый лучший фон
для прослушивания сюиты ј 1 соль мажор для виолончели соло.

И. С. Бах.

Далее, если верить программке, должны были последовать Брамс, Шуберт и А.
Рубинштейн с фантазией "Демон", но и одного Баха мне хватило бы с лихвой. Да
и ряд, который мне достался, вовсе не располагал к прослушиванию такой
тяжелой музыки, - чертов Стас даже не потрудился создать мне комфортабельные
условия для работы. Слева мой локоть подпирала какая-то потасканная
климакгеричка с камеей на том месте, где обычно располагается грудь. Справа
благоговейно посапывал лысый сатир. Хорошенькое соседство, ничего не
скажешь.

Появление Олева Киви и банды его ассистентов было встречено вставанием.

Я тоже встала - с трудом подавляя в себе желание убраться из этого
симфонического склепа. Пока не поздно.

Но было поздно.

Олев Киви устроился на стуле, притянул к себе свой инструмент - и пытка
началась. К окончанию сюиты ј 1 я сгрызла все ногти на левой руке и
перекинулась на правую. Потом - только для того, чтобы не заснуть, - начала
размышлять о провокационной сущности виолончели. Эта бандура выглядела
довольно эротично, равно как и поза, в которой пребывал эстонец. А на
последних тактах сюиты я вдруг вспомнила скабрезную хохму, которую на плохом
русском отпустила как-то Анне Раамат, звезда эстонского любительского порно:
"Вопрос: Женщина, которая занимается своим делом с раздвинутыми ногами?
Ответ: Виолончелистка".

Раздвинутые ноги как-то примирили меня с тусклой филармонической
действительностью, но то, что произошло дальше, выглядело совсем уж
нереально.

Олев Киви посмотрел на меня.

Это был не случайный взгляд, нет, скорее - заученный поворот головы. Его
глаза впились в меня, как впивается заноза в пятку, смычок соскочил со
струн, и бурный финал на секунду оказался скомканным. Он не спускал с меня
глаз во время продолжительных аплодисментов, переходящих в овацию. И
неизвестно, чего в этом полуобморочном взгляде было больше - удивления,
ненависти или смертельного обожания. Я почувствовала себя голой. Голые руки,
голые ноги и - самое главное - голая задница, уткнувшаяся в развороченный
муравейник.

Вот это номер.

Стервец Стас Дремов, даже если он темнит, оказался прав на сто процентов:
эстонские симфо-интеллектуалы просто млеют от неухоженных волос. Или Олев
Киви при кажущемся здоровье подслеповат и забыл свои контактные линзы на
краешке унитаза в гостиничном номере?..

За Бахом последовали указанные в программке товарищи. Воспаленные глаза
эстонца подстерегали меня за каждым поворотом музыкальной темы. Устав от
домогательств, я занавесилась ресницами и молила только об одном: пусть
скорее закончится это бесконечно-паточное, как цыганские козинаки,
отделение.

Хвала всевышнему, отделение закончилось еще до того, как я успела
состариться, потерять всякую сексуальную привлекательность и купить себе
вставную челюсть. И я была первой, кто выскочил из зала, едва не сбив
сомлевшую продавщицу компакт-дисков.

А теперь прочь отсюда! Только под страхом гильотинирования я еще
когда-нибудь войду под своды этого бога-в-душу-мать храма искусств.

...На улице перед филармонией я сразу же увидела Стаса.

Стас угрожающе улыбнулся и ухватил меня за рукав.

- Куда направляешься, голубка Варенька?

- Вот... Решила подышать... - проблеяла я. - Слишком много впечатлений
для моего неокрепшего организма.

- А я было подумал, что ты бежать решила. - Он видел меня насквозь, мой
идейный сутенер. Прикидываться бесполезно.

- Если честно, то от классики у меня может развиться ложная беременность.
Будь милосерден, Стасевич!

Договорить я не успела: он уже тащил меня к своему покопанному джипу.
Водрузившись на пассажирском сиденье, я вытащила сигарету и вопросительно
посмотрела на Стаса. Но он даже не подумал поднести мне зажигалку, напротив,
отобрал всю пачку и без сожаления выкинул ее в окно.

- О куреве придется забыть, детка. Хотя бы на период токования с
клиентом. Курящих женщин он на дух не переносит.

- Ты-то откуда знаешь? - Я с сожалением посмотрела на бедненькую пачку
"Vogue", нашедшую последний приют в луже.

- Знаю, - продолжал темнить Стас. - Возьми-ка вот это.

Он протянул мне не к ночи помянутые контактные линзы.

- Спасибо, но боюсь, что со зрением у меня все в порядке.

- Возьми. Знаешь, как надевать?

- Видела в мексиканском сериале, - огрызнулась я, но линзы все-таки
нацепила.

К нерезкой и тотчас же сгинувшей боли я оказалась готова: потерявшим
девственность на повторную дефлорацию глубоко начихать.

- Ну, как? - поинтересовался Стас.

- Как-как... Об косяк, инквизитор.

Я полезла в сумочку, достала зеркальце и воззрилась на себя: глаза,
предательски отказавшиеся от родной светло-зеленой гаммы, стали карими.

- Кивиха, - я прозорливо цыкнула зубом.

- Алла Кодрина, - поправил меня Стас. - Фамилию мужа она не брала.

- Очень мудро с ее стороны, - я кокетливо улыбнулась патрону. - Ну что,
похожа я на почившую нимфу?

- Не очень, - Стас был самокритичен. - Но общий абрис сойдет. Он должен
клюнуть.

Я едва удержалась от того, чтобы не рассказать ему о гипотетических
притязаниях виолончелиста в первом отделении, но вовремя промолчала. Не
стоит обнадеживать Стасевича раньше времени.

- Что будем делать? - Перспектива возвращения под своды филармонического
зала меня не прельщала.

- Второе отделение, - напомнил Стас.

- Уже началось. Так что в зал меня не пустят.

- Черт с тобой. Сделаем так: я подброшу тебя в "Европу", он объявится там
часа через полтора. Дальше действуй по обстоятельствам. И помни, обедать вы