Чтение 30–й страницы книги ~Ритуал после брачной ночи~

Ветряной оспой.

- Где ты его достал, это удостоверение?

- Из сумки вытащил, - Сергуня явно прогрессировал в сторону криминальных
сообществ.

- А никого помоложе не нашлось?

- Те, кто помоложе, меня и на километр не подпускают.

- Почему?

- Откуда же я знаю? Не в их вкусе... - Сергуня нахохлился и затряс
подбородком.

Я поцеловала его в краешек обиженного рта - со всей нежностью, на которую
была способна: в конце концов, он это заслужил.

- Вот так всегда. О чем пишешь - то и имеешь, - прокомментировал мой
невинный дружеский поцелуй Сергуня. - Последний раз с сатанистами целовался,
тоже незабываемые ощущения.

Мы миновали проходной подъезд, обильно политый мочой героев и злодеев
"Петербургской Аномалии", и оказались на Караванной - как раз между Домом
кино и цирком. И снова я подумала о том, что лучшего места для этой
газетенки и придумать невозможно.

- Как будем его вычислять? - спросила я.

- Кого?

- Филиппа.

- Пойдем сначала перекусим, а там видно будет...

...Я заказала себе блины с икрой, а Сергуня - с селедочным маслом. Жратва
была отменной, но на этом прелести крошечной забегаловки в псевдорусском
стиле заканчивались: здесь нельзя было курить, спиртного не наливали и никто
не играл в углу на балалайке. Не было даже чучела медведя с подносом для
чаевых "на восстановление храма Великомученицы Евфимии".

Зато спустя двадцать минут появился Филипп Кодрин.

Филипп во все стороны вертел своей идеальной головой: должно быть,
кого-то разыскивал. Не успела я сообразить, что к чему, как Сергуня помахал
ему рукой.

- Ты что, назначил ему встречу? - зашипела я, едва не подавившись
остатками икры.

- Ты против?

- Да нет... Просто не думала, что вы знакомы.

- Я же занимался делом его сестры, - шепотом объяснил Сергуня. - И
прекрати на него пялиться. Если будешь строить глазки - соскочит, учти.

- Я не собираюсь...

- Лучше хами. Вытирай ноги об его внешность. Он свою кукольную физиономию
терпеть не может.

- Да ты психолог, Сергуня, - я посмотрела на репортера с уважением.

Ответить Сергуня не успел: Филипп подошел к нашему столику, вопросительно
склонил пробор и протянул Сергуне руку.

- Привет! - Мой ангел-хранитель вяло ответил на рукопожатие. - Хреново
выглядишь. Неприятности?

По лицу Кодрина галопом пронеслась едва заметная удовлетворенная ухмылка:
вылитый Джек Николсон в роли маньяка из "Сияния".

- Пока все в порядке, - радостно сообщил он и уселся рядом с Сергуней -
прямо напротив меня. Я со скучающим видом уставилась на солонку.

- Зятька-то твоего бывшего тю-тю, - Сергуня пододвинул Кодрину меню. -
Слыхал?

- Ты из-за этого меня вызвал?

- Из-за этого тоже. Вот, познакомься, моя коллега, Римма Карпухова.
Начинающий репортер. Собирает материал по этому делу.

Я по-прежнему пялилась на солонку.

- А от меня что требуется? - Филипп явно озадачился моим невниманием.

- Расскажешь ей о покойном. Милые подробности из частной жизни. Так
сказать, воспоминания современников.

- Ей? - красавец брат даже не смог скрыть разочарования. - Я думал, что
ты...

- Увы. Под эту эпитафию я не подписываюсь. Сколько у тебя времени?

- Ну-у... Часок найдется.

- Вот и ладушки. Вы тут общайтесь, ребятки, а я побежал. Римуля, пока! -
Репортер покровительственно потрепал меня по холке. Я перехватила его руку:

- А платить кто будет? За блины? Пожрал и отвалил? Подонок. - С
"подонком" был явный перебор, но именно это развеселило Кодрина до
невозможности.

- Всегда она так, - вздохнул Сергуня и вытащил из кармана слипшийся комок
потерявших всякий товарный вид полташек. - Держи на мороженое,
мужененавистница! Встречаемся в пять возле редакции...

Сергуня выскочил из-за столика, и я мысленно послала ему вдогонку
воздушный поцелуй.

Несколько минут мы сидели молча. Кодрин не узнал меня, он даже не
прикладывал усилия к тому, чтобы узнать. У Фили-затворника была незавидная
судьба: ни днем ни ночью его не оставляли в покое исполненные немой страсти
женские взгляды. Бесконечный гон, ни секунды передышки. А что может быть
более банальным и более однообразным, чем страсть?..

- Значит, Римма, - Кодрин тоже переключился на солонку. - Вы правда
мужененавистница?

- Лесбиянка, - сама не зная почему, брякнула я. - Еще вопросы будут?

Вопросов не последовало, но тело Филиппа сразу обмякло и потеряло
бдительность. Солонка больше не интересовала Кодрина: теперь он во все глаза
смотрел на меня. Еще бы, я как женщина не представляла для него никакой
угрозы.

- Закажете что-нибудь? - Я старательно избегала кодринского взгляда, так
же как и он избегал моего сутки назад, в приснопамятном кафе на Петроградке.

- Может быть, подыщем более оригинальное местечко? - неуверенно спросил
он. - Располагающее к беседе.

- Как знаете.

Если он потащит меня в какой-нибудь специфический клубешник - плохи мои
дела!.. Но ничего экстремального Филипп не предложил. Мы забрались в его
видавшую виды "Ауди", и, прежде, чем завести двигатель, он еще раз
внимательно осмотрел меня с ног до головы. Я стойко держала лесбийскую
марку: полупрезрительная улыбка на лице, ноль внимания на медальный Филин
профиль, ноль кокетства в голосе.

- Какого года тачка? - Я решила добить его абсолютно мужскими вопросами.

Кодрину польстило такое внимание к технике.

- Восемьдесят третьего. Но пробег небольшой.

- Не сыплется?

- Пока нет. Вы даже не спрашиваете, куда мы едем, Римма.

- Мне все равно. Главное, чтобы вам было удобно.

Филиппу было удобно только у себя, в эрмитажном закутке. Зайдя в тыл
служебным помещениям музея, мы юркнули в комнату, отдаленно напоминающую
чулан при пагоде. К тому же комната явно жала Кодрину в плечах: там с трудом
помещались стол, два шкафа, чайник и телефон.

- Чем вы занимаетесь? - спросила я.

- Декоративно-прикладное искусство Индии. Вот оно! Индия, соседка и
закадычная подружка Юго-Восточной Азии! Филипп Кодрин и таинственный Тео
Лермитт стремительно сближались еще секунда - и они сольются в экстазе у
ступней Будды. Но потрясать Тео Лермиттом перед носом Филиппа я не стала
Все будет зависеть от того, куда выведет нас разговор.

- Кстати, чай тоже индийский, - сказал Филипп, орудуя чайником.

- Со слоном? Одесской чаеразвесочной фабрики?

- Зачем? Мне присылают друзья из Мадраса. Элитные сорта.

"Элитные сорта" меня не вдохновили. Я сделала несколько глотков (из
вежливости) и раскрыла блокнот:

- Вы были знакомы с Олевом Киви?

- В какой-то мере, - Филипп устроился против меня и опустил подбородок на
руки. - Он был женат на моей сестре. На моей покой...

Печальные воспоминания Филиппа прервал телефонный звонок. Извинившись
коротким взмахом ресниц (Микки Рурк в последней трети "Харлей Дэвидсон и
Ковбой "Мальборо"), он прижал трубку к уху.

- Да, дорогая... Понимаю... Прости, что не перезвонил... Мне нужно было
уехать... Ну, какая женщина, о чем ты говоришь?!

Филя понизил голос, а я надменно, - в полном соответствии с неблагодарной
ролью "буч", выбранной мной, - улыбнулась.

- Да, буду дома вовремя, Яночка... Я помню. Обязательно перезвоню.

Яночка.

Я вспомнила красную Сергунину папку с досье Аллы Кодриной. Яночка тоже
фигурировала там, но только как Яна Сошальская, супруга Филиппа Донатовича
Кодрина. Хотела бы я взглянуть на римскую волчицу, на моих глазах
превратившую в фарш этот замороженный кусок мужского филе!

Филипп положил трубку и снова уставился на меня.

- Простите. Это жена. Беспокоится...

- Понимаю, - сказала я, хотя не понимала ровным счетом ничего. При его
росте, внешности и идеальном разлете бровей ютиться под каблуком у какой-то
склочной дуры... Просто бред какой-то! К тому же она его не кормит, судя по
всему: не станет же нормальный мужик, выйдя из дома, бросаться в первую
попавшуюся точку общепита!..

- Очень ранимое существо, - хрюкнул Филя.

- Кто?

- Моя жена. - Похоже, он до сих пор находился под впечатлением разговора
с ней. - На чем мы остановились?

- На вашей покойной сестре, - допустила бестактность я и тотчас же
попыталась исправиться:

- Вы сказали, что Олев Киви был женат на вашей покойной сестре...

- Я не очень хорошо его знал... И вообще... Этот брак показался мне
скоропалительным.

Теперь это неважно, Филя. И он, и она - мертвы. Брак оказался не
скоропалительным, а скоропостижным...