Чтение 70–й страницы книги ~Ритуал после брачной ночи~

Дамаск с рукоятью из карельской березы.

Ну, конечно же, загородный дом в Эстонии, квартира в Вене, машины,
гастроли, светская хроника, коллекция драгоценностей... Как сказал об этом
братец Филя - "весь мир в кармане".

И она не устояла.

Я бы тоже не устояла. Вот только виолончелистов на моем пути не
попадалось.

Она не устояла и вышла замуж за маэстро. И послала подальше своего'
кронштадтского любовника. Думала, что легко его забудет. Настолько легко,
что решилась на объяснение - иначе чем холодным объяснением первую
телеграмму не назовешь.

А потом...

Мне легко было представить, что было потом. Она не смогла забыть его.

Можно сколько угодно фантазировать по поводу причины и по поводу той
роли, которую сыграла Венеция. А может, и не было никакой роли. Просто
несчастная Алла проснулась в каком-нибудь венецианском отеле (как могла
проснуться в барселонском, марсельском, афинском, марокканском отеле),
раскрыла шторы, посмотрела на своего спящего, белобрысого, флегматичного
эстонского мужай поняла...

Поняла, что этот город, как и все другие города, создан не для Олева и
Аллы, а для Игоря и Аллы. И понеслось. Очевидно, она воспользовалась первой
же возможностью, чтобы вернуться в Питер. Она послала телеграмму с номером
рейса. И он встретил ее. Наверняка встретил. Наверняка были еще телеграммы.
И были тайные встречи. И был весь мир - но "почему не ты"?

Боже мой, почему не ты...

Какая грустная, какая красивая история...

- Возьмите, - сказал мне Рейно.

- Что?..

- Возьмите платок. Вы рыдаете уже пятнадцать минут... Больно смотреть.
Неужели эти телеграммы так вас расстроили?

Я почти с ненавистью посмотрела на Рейно вот он, гнуснейший мужской
цинизм в состоянии полной обна-женки!

- Почему мужчины ничего не чувствуют? - задала я риторический вопрос. -
Почему они так непробиваемо, так туполобо, так отвратительно циничны?

- Если вы будете путать цинизм со здравым смыслом, а сопли с чувствами,
то далеко не уедете... Я просмотрел письма. В них есть странные места.
Кое-какие я отметил. Можете взглянуть.

- Да, конечно, - пролепетала я, но даже не двинулась с места.

Рейно отобрал у меня телеграммы и пробежался по ним глазами. Никакой
реакции. Ах ты, грубое животное! Животное, никогда не знавшее любви!
Незабвенный Лешик, до сих пор кукующий в Крестах, - вот кто рыдал бы вместе
со мной!..

- У вас есть что-нибудь по делу Аллы Кодриной? - " отвратительно деловым
тоном спросил у меня Рейно.

- У меня есть досье...

- Давайте его сюда.

Слезы все еще застилали мне глаза, но я нашла в себе силы подползти к
сумке и вытащила оттуда красную папку с историей убийства Аллы Кодриной. И,
отдав ее Рейно, снова принялась за сладкие, долгие, мучительно-слезоточивые
размышления.

Но Рейно бесцеремонно вытащил меня и из них.

- Четыре телеграммы смело выбрасываем на помойку. Хотя я могу
ошибаться... А вот пятая... Ну-ка, взгляните!

Он протянул мне телеграмму и заставил прочесть ее вслух.

- "АСТОРИЯ. 14.00 ПО МОСКВЕ. ОБОЖАЮ. АЛИКА", - с выражением
продекламировала я и снова зарыдала.

- Не будьте сентиментальной идиоткой, - прикрикнул на меня Рейно. - Лучше
посмотрите на дату!

- Двенадцатое июня, тысяча девятьсот девяносто девятого года...

- Вот именно. Телеграмма была отправлена за день до прилета Кодриной в
Питер. За день до убийства.

Последняя фраза, произнесенная совершенно нейтральным голосом,
подействовала на меня отрезвляюще. Слезы высохли сами собой.

- Что вы имеете в виду?

- Я? - удивился Рейно. - Это не я. Это следственные органы. Вы читали
досье?

- Д-да...

- Вы помните обстоятельства ее прилета в Питер?

- Смутно...

- Так я и думал... Как еще у вас хватило ума достать эту папку - просто
не представляю...

- А как у меня хватило ума до сих пор не попасться? - огрызнулась я.

- Это говорит не столько о наличии умственных способностей у вас, сколько
об их отсутствии у компетентных органов, - отбрил Рейно.

- Но...

- Заткнитесь и слушайте. Алла Кодрина прилетела тринадцатого июня из
Вены. Рейсом DF 895. Самолет прибыл по расписанию. В 12.15. В аэропорту
Кодрина взяла такси. Шофер утверждает, что высадил ее у гостиницы "Астория"
около двух часов дня. По времени все сходится. А теперь перечитайте
телеграмму еще раз.

- "АСТОРИЯ. 14.00 ПО МОСКВЕ. ОБОЖАЮ. АЛИКА" как попка, повторила я.

- Вот видите! За день до отлета она шлет своему питерскому любовнику
телеграмму. Назначает встречу у "Астории". Почему?

- Почему назначает? - переспросила я.

- Да нет же! Почему у "Астории"? В предыдущей телеграмме она просто
сообщала рейс. Это было абсолютно логично! Пестерев встречал ее в аэропорту,
как и положено влюбленному мужчине, на своих колесах. У него "девятка", не
забывайте. Зачем же Алле, да еще при таком страстном любовнике, брать такси
и мчаться в центр города? Это же масса неудобств, я уже не говорю о
расходах... Вот в этом уже нет логики.

- Еще бы, - не удержалась я. - Расходы для вас всегда нелогичны! А если
он работал и просто не мог освободиться... Чтобы поехать в аэропорт...

- На то, чтобы поехать в аэропорт, времени у него не было. А на то, чтобы
шляться у "Астории", - было?

- А если он работает неподалеку?.. Два часа - обеденный перерыв. Может
быть, они так любили друг друга...

- ...что могли и подождать, - досадливо сморщился Рейно. - Но все дело в
том, что тринадцатое июня прошлого года было воскресеньем!

- Воскресеньем? - удивилась я. - Точно?

- Абсолютно. Так что ваша версия насчет тяжкой работы неподалеку - она
просто несостоятельна...

- А откуда вы знаете, что это было воскресенье?

- У меня есть вечный календарь, - раздулся от гордости Рейно и протянул
мне какую-то картонку, украшенную такой же картонной шкалой. - С 1980 по
2000 год включительно. Можете проверить сами...

- Всего лишь двадцать лет... А говорите - вечный! . Ладно... Я вам
доверяю... - Количество мелких цифр на картонке ужаснуло меня, и я протянула
"вечный календарь" хозяину.

- Для кого-то и двадцать лет - вечность, - подпустил дешевой философии
Рейно. И выразительно посмотрел на меня. - А для кого-то и двадцать дней...
Вернемся к телеграмме. Что из нее следует?

- Что?

- До сих пор последним человеком, который видел Аллу Кодрину в живых,
считался шофер. Но теперь я думаю, что это...

- Игорь Пестерев... - выпалила я. Рейно посмотрел на меня укоризненно.

- Не перебивайте. Возможно, это и был Игорь Пестерев. Во всяком случае,
все на это указывает. Романтический вечер при свечах в родительском доме.
Верно?

- Верно, - прошелестела я.

- Допустим, у них были свои причины встретиться не возле терминала в
Пулково в двенадцать пятнадцать, а возле гостиница "Астория" в два часа дня.
Допустим даже, они уехали в это самое Куккарево... Кстати, где это?

- Кажется, это Ладожское озеро... Маленькая деревенька на самом берегу...

- Тоже вопрос...

- Какой?

- Из тех материалов, что вы мне передали, ясно, что в куккаревском доме
никто не жил. И что супруги Кодри-ны появлялись там только летом. Верно?

- Да. Ну и что?

- А то, - Рейно снисходительно улыбнулся. - Труп Аллы, или, если хотите,
будем называть ее Аликой... Так вот, труп Алики нашли именно они, когда
перебирались на лето в деревню. Верно?

- Да. Ну и что ? - снова повторила я, силясь не упустить нить рассуждений
Рейно.

- Значит...

- Значит? - Мысли, похожие на бесформенный говяжий фарш, забились у меня
в висках.

- Значит, дом был заброшен. Во всяком случае, большую часть года. И
Кодриным только предстояло обживать его после зимы. А теперь объясните мне,
какого черта ехать в какое-то Куккарево, почти на пепелище, когда в городе
Кронштадте существует вполне обжитая и ухоженная холостяцкая нора?
Объясните! - потребовал Рейно.

- Я... Я не знаю.

- Вот видите. Это тоже противоречит логике. Нормальные любовники
обязательно отправились бы в Кронштадт... На уже подготовленный плацдарм.
Что мы имеем в результате?

- Труп, - вякнула я.

Рейно посмотрел на меня так, как будто я сказала какую-то непристойность.

- Труп в данном случае смущает меня меньше всего. А смущает меня цепь
алогичных поступков. Зачем встречаться возле гостиницы "Астория", если можно
встретиться в аэропорту? Зачем ехать в это богом забытое Куккарево, если под